Одному милый дом, Другому — тюрьма, Одному нужен мир, Другому война, Между этих светил, Рвётся мечется след, Нам всегда нужен мир, Где его уже нет. Ясвена — Игры
— Если меня снова позовут танцевать, сделай морду кирпичом или я за себя не ручаюсь, — честно предупредила брата Ана, едва отделавшись от очередного навязчивого партнёра по танцам. Когда Шангарр официально открыл бал, лорды и леди начали разбиваться по парочкам для танца, Роксану сразу пригласил на танец молодой дракон. Под злорадный смешок брата, девушка пошла танцевать, хотя танцем это назвать было очень сложно. Благородный лорд, очевидно, забыл, что в зале они не одни, и совершенно не стесняясь разглядывал девушку, непозволительно близко прижимал в танце… Всё было более-менее прилично, но когда ладонь дракона как бы случайно соскользнула ниже талии девушки, Роксана не стерпела и мстительно прошлась по ногам дракона, давая понять, что она не намерена терпеть такое. Лорд то ли не понял намёка, то ли не хотел замечать явного недовольства девушки, а потому продолжил танцевать в своей манере. Это был не танец — настоящая пытка, после которого Ана чувствовала себя мерзко. Хотелось смыть с себя и неприятные касания, и липкие взгляды. Радости не добавлял хитрый взгляд Марко: глядя на слишком уж довольного жизнью брата, Роксана почувствовала острую необходимость дать ему подзатыльник, чтобы жизнь мёдом не казалась. Но девушке не пришлось самой приструнивать брата: его быстро окрутила средних лет леди с лошадиным лицом и глубоким декольте, она практически силой потащила Марко танцевать, и вот тут уже настала очередь Аны злорадно улыбаться. Девушка, уставшая от постоянных кавалеров, наконец смогла отбиться от очередного предложения потанцевать и величественно прошествовала к столам с закусками. По крайней мере, Ана надеялась, что это походило на стратегическое отступление, а не на трусливый побег. В животе предательски заурчало: весь вечер Роксана с Астер подбирали платье, делали причёску, выбирали украшения, и Ана не успела поесть. Потом аппетит перебил мандраж, и вот теперь перед голодной девушкой был стол с всевозможными закусками. Набрав канапе на тарелку, девушка развернулась спиной к гостям и начала пробовать закуски, внутренне молясь, чтобы её никто не трогал. Напрасно. Роксана наслаждалась одиночеством, когда почувствовала, что что-то не так. По спине пробежал противный липкий холодок. Кто-то буравил спину девушку пристальным взглядом. И это был не случайный взгляд, и не заинтересованный взгляд мужчины или завистливый женщины, нет. Это был взгляд пропитанный ненавистью. Буквально кожей Ана чувствовала, что этот кто-то подходит ближе, остановился в паре шагов от неё. Поворачиваться не хотелось, тем более что Роксана знала человека, который мог её так ненавидеть. — Прекрасный вечер, не так ли? — слащавый голос с нотками издёвки. Невозможно забыть. — Он был таковым, — парировала Роксана резко разворачиваясь лицом к Змею. — Надеюсь, что это не я испортил вам вечер, — растянул губы в улыбке Лусиан. — Надейтесь, — краешком губ улыбнулась Ана, хотя её глаза оставались холодными. Роксана знала, что разговора не избежать и была к нему готова, но всё же… Страшно и тревожно. Она понимала, что он не посмеет навредить ей или брату у всех на глазах, но от Змея она ждала любой подлости. В разговоре с такими как он нужно всегда держать лицо, маску, под которой можно было скрыть истинные чувства и переживания. Только так. — Позвольте пригласить вас на танец? Как раз закончился очередной вальс, лорды приглашали дам, повсюду были лишние уши — отказаться невозможно, да и зачем оттягивать неизбежное? Девушка молча вложила в протянутую ладонь тонкие пальцы, и Лусиан провёл Роксану в центр зала. Зазвучала спокойная мелодия с нежным переливом флейты; маг положил ладонь на талию аморейки, чуть касаясь кончиками пальцев кожи спины, отчего девушка едва заметно вздрогнула. Лусиан заметил это, но виду не подал, сильнее придвигая девушку к себе. Под переливы флейты и нежный звон арфы Ана вальсировала с врагом. — Я рад, что ты жива, дорогая. От неуместной фамильярности, Роксану передёрнуло. Видимо, вседозволенность оставила свой отпечаток не только на внешности и характере Лусиана, но и на манере говорить. Змей говорил тихо, специально растягивая гласные, чтобы добавить лености в свой образ, но это придавало мужчине ещё большее сходство с рептилиями. — Я рад, что Марко тоже не пострадал. Этого уже Роксана вынести не смогла: — Ложь! — Роксана, неужели ты правда думаешь, что Димитру собрался вас убить? Зачем ему это, если он и так станет королём? Ты же понимаешь, как глупо звучат твои нелепые обвинения? — он говорил медленно, будто объясняя прописную истину неразумному ребёнку, который во время всего монолога Змея просто опешил от такой наглой лжи. — Да неужели? — подняла иронично бровь Ана. — То есть ты не приходил в покои Марко со своими людьми, и они не стреляли в него из арбалетов, пока Марко якобы спал? Лицо Лусиана исказила гримаса злобы: он даже не представлял, как много знала Роксана. Он полагал, что девушка случайно услышала разговор кого-то из его людей и успела увести из замка Марко. Змей надеялся на то, что ему удастся убедить девушку, что это было покушение одного из лордов-предателей, к которому он и Димитру не причастны, но теперь… Из-за одной маленькой любопытной дряни, его детально продуманная сказка летела в пропасть, а возможность уговорить её и Марко добровольно уехать в Амморию, чтобы разобраться во всём тихо, летела туда же. — Господарь Димитру шлёт вам свой привет, — Лусиан сильно сжал талию Аны, и девушка охнула то ли от неожиданности, то ли от боли. — Он надеется, — тем временем продолжил маг, сжимая теперь и ладонь девушки с силой, обещая оставить после себя синяки, — что ты будешь благоразумна и вернёшься домой вместе с Марко. Он ждёт вашего возвращения, дорогая. Такого просто не может быть, ведь на Роксане аморейский щит, который защищал девушку от любых травм. Причём девушка была сильным магом, а Змей был очень средним, так как же Лусиан смог сделать ей больно? Внимательно осмотрев Змея, Ана с удивлением заметила, что из-под ворота рубашки мужчины выглядывает амулет с рунами амореев. «Руна защиты, аксус, руна нейтрализации, мальто», — то немногое, что смогла разглядеть Ана, но и этого хватило, чтобы девушка начала беспокоиться. — Ты же умная девочка, пойми, если ты сделаешь неправильный выбор, ты никогда не отмоешься от клейма предателя. — Димитру не мой господарь и никогда им не был, — сказала Роксана, глядя прямо в глаза Змею. — А руну violator¹, скорее ты будешь носить, чем я. Viperă!² — Ах ты дрянь… Хватка Змея становилась всё сильнее, Роксана продолжала бесстрашно смотреть в лицо врагу, на деле же холодея от страха. Лусиан, кажется, потерял контроль, Ане показалось, что ещё чуть-чуть, и её пальцы треснут как веточки — так сильно Змей сжимал её ладонь. Тогда девушка, слитным движением свободной руки, вытащила неизменную заколку-гребень из волос и оцарапала острым краем руку Змея, тот зашипел и ослабил хватку. — Извините, лорд, но леди обещала следующий танец мне, — раздался холодный и вежливый голос совсем рядом. Ана мысленно поблагодарила всех богов, повернула голову и утонула в глубине карих глаз. Шон тер Дейл стоял за спиной Лусиана и ждал, когда тот исполнит его просьбу. Даже не просьбу — приказ. Ана привыкла видеть этого дракона в нелепом чёрном балахоне, с по-мальчишечьи взъерошенными волосами и с любознательно-хитрыми глазами. Но сейчас в тер Дейле не было ни капли от взрослого мальчишки. Дорогой чёрный камзол с серебряной вышивкой, волосы, вечно стоявшие гребнем, были аккуратно уложены, холодный взгляд карих глаз говорил, просто кричал, о том, что с этим драконом лучше не связываться. Лусиан на заявление тер Дейла не обратил никакого внимания, продолжая испепелять взглядом Ану. Внезапно, проходивший мимо слуга, поскользнулся, и тяжёлый поднос с напитками упал прямо на Змея, окатив того вином и сладким пуншем. Некоторое время Змей стоял, с возрастающей яростью наблюдая за тем, как с его камзола ручейками стекает вино, а потом накинулся на слугу с обвинениями и руганью. Гости имели счастье ещё минут пять наблюдать разъярённого аморея, когда же скандал начинал набирать обороты, скандалисту была предложена помощь, и его практически за руки увели из зала. После того, как Лусиана «ушли», гости ещё некоторое время переговаривались, а потом и вовсе забыли об инциденте. — Какая трагическая случайность! — патетично обронил тер Дейл, предлагая руку Роксане. Девушка, вальсируя с герцогом, невольно задумалась от том, как слуга умудрился поскользнуться на ровном месте. Но пару раз, взглянув на довольное и хитрое выражение лица Шона, Ана поняла, как и кто приложил к этому руку. — Спасибо, — искренне поблагодарила девушка, на что маг кивнул и крутанул девушку в танце. Роксана смотрела на дракона и дивилась тому, как мало она знает о нём! Как только девушка привыкла к нему как к умному и любопытному магу, Шон показал свою вторую сторону, и Ана была приятно удивлена. Шаг, поворот, заплакала скрипка, флейта вторила ей; мужские руки деликатно обхватили локти, ведя в танце. Касания мага были лёгкими и тёплыми. Приятными. Нет, об этом девушке думать не хотелось, сейчас не время… И всё-таки Роксана невольно подмечала достоинства партнёра по танцу. Музыканты вывели последние ноты, и зал взорвался аплодисментами, а Ана так и стояла в кольце рук Шона тер Дейла…* * *
«Погода как испортилась!», — подумала я, кидая взгляд на поля, которые уже начали укрываться пушистым одеялом снега, заметно похолодало, и моя бренная тушка начинала зябнуть. Когда утром покидала замок, на дворе стояла весна, но видно зима решила задержаться и теперь из-за её выходок, снег катит мне в глаза. Стоит признать: задержавшаяся зима была сейчас совсем некстати. Вот уже прошло почти три месяца со смерти короля; медленно тянулись друг за другом траурные дни, по прошествии которых запланирована официальная коронация. Марко хоть и не был готов к тому, что станет королём, но отнёсся к воле отца со смирением, и последние месяцы он латал дыры в образовании, в частности подтягивал государственность и право. Я всегда гордилась своим младшим братишкой, ведь в отличие от него, я никогда не отличалась прилежанием и преуспевала только в том, что действительно меня интересовало. Нет, я, как и следует дочери короля, пусть и незаконной, получила достойное образование, но на меня никогда не давили так, как на братьев: судьбой одного было стать королём, а другому было суждено стать правой рукой правителя и выгодно жениться. Отец всегда говорил, что моя судьба будет творением моих действий, что мне придётся самой пробиваться по жизни. Не скрою, было обидно, ведь иные получали всё, не прилагая к тому ни капли усилий, но вскоре я поняла, что моё положение хоть и непрочное, зато более выгодное, чем у братьев. Никто из нас не жаловался на свою судьбу, у каждого был понятный и простой план дальнейших действий, но всё посыпалось прахом, когда умер Сизэру. Смерть отца многое изменила в наших жизнях, особенно в жизнях братьев. Когда Совет зачитал завещанье Сизэру, мы все долго не могли поверить в то, что только что услышали: «… И Последней Волей своей приказываю изменить закон престолонаследия в пользу моего младшего законного сына Марко кат Элиаде, в обход старшего моего сына Димитру кат Элиаде…». Я не могла понять: зачем, зачем отец сделал это? Да, они с Димитру не ладили, но у брата было всё для того, чтобы стать достойным правителем… Димитру тогда вновь вышел из себя, он не мог поверить в правдивость слов Совета и подлинности завещания. Он кричал, что лорды обманывают нас, и всё это просто бред. Ах, если бы так… Лорды Совета показали нам документ, подтверждающий легальность действий короля, и гнев старшего брата обрушился на Марко. Он обвинял его в том, что Марко хочет отобрать у него корону, что брат всегда ему завидовал. Тогда и Марко не сдержался: «Я этого не хотел! Ты спятил?!». Мне приходилось метаться меж двух дорогих мне людей, разнимать их… Страшно вспомнить. Конечно, через несколько дней братья вроде помирились. «По крайней мере холодный нейтралитет лучше открытой вражды», — решила я и успокоилась. Траур по королю должен быть не менее трёх месяцев, и в этот период анархии некоторые амореи и люди видимо решили, что пока новый король официально не провозглашён, можно немного пошалить. Поэтому я ездила разбираться то с разбойниками, то с зазнавшимися лордами, которые вечно ныли как им плохо, и как им не хватает денег, помахивая перстнями с рубинами и изумрудами на пальцах. Вот только вчера вечером, когда я уставшая и припорошённая дорожной пылью, сидела и ужинала, ко мне на огонёк заглянул главный счетовод Двора, Римиш. Он был стар, поговаривали даже, что он знал ещё моего прадеда; длинные нити паутины в его бороде и возмутительно гладкая кожа создавали впечатление, что его, как старый зонт, забыли в углу, где он среди пауков и в пыли провёл не один год. Как только я увидела Римиша, медленно и неотвратимо приближающегося ко мне, то начала быстрей двигать челюстями: раз он нашёл меня в столь поздний час, значит опять хочет испортить мой ужин важным поручением. Мужчина, ибо называть аморея стариком просто язык не поворачивался, был по жизни оптимистом, но в то же время великолепным счетоводом, за что ему и прощали оптимизм, но всё же слушать его радостные восклицания или добрые наставления, когда тебя посылают в самую глушь, было невыносимо. — Ужинаете? — поинтересовался старый счетовод, садясь напротив меня на кухонную скамью. Уже несколько недель подряд я поздно возвращалась ко Двору, и сердобольные повара любезно позволяли мне ужинать прямо на кухне. И мне это нравилось, мне казалось, что здесь меня никто не найдёт. Как я ошибалась! — Как видите, — сказала я указывая на полупустую тарелку, оторвала кусочек от буханки ржаного хлеба и закинула его себе в рот. — Это не может подождать до завтра? — мученически улыбнулась, пытаясь воззвать к совести несчастного трудоголика, но напрасно: его совесть или спала или, как бесполезный атрибут, отсутствовала вовсе. — Боюсь, что нет. Но не переживайте, я же не зверь: сначала доешьте, а потом работа, — улыбнулся аморей. Мужчина сдержал своё слово, но он провожал взглядом каждый съеденный мною кусочек. Это было невыносимо и через пять минут, так и не доев, я протянула руку: — Показывайте. Римиш с отвратительным воодушевлением протянул мне пачку бумаг. Я бегло пролистала их, а потом ещё раз более внимательно вчиталась. — Что скажите? Я хмыкнула: — А что я могу сказать? Стиль хромает, но посыл ясен: мужик хочет стрясти с нас лишние деньги. — Совершенно точно! И вы заметили? Он ворует деньги уже почти три года! Я с удивлением отметила, что это безобразие действительно происходит уже не первый год. Градоначальник небольшого городка на окраине Аммории регулярно писал отчёты о нехватки денег. Мне не раз довелось побывать в Кальтии, и я была лично знакома с градоначальником Тарку, который ещё в первую встречу показался мне сомнительным типом, но это… Явный перебор. Нет, ну насколько нужно быть безмозглым и жадным до денег, чтобы пороть такую чушь и так нагло врать? Мужик писал о закупках шерсти, но учитывая тот факт, что близлежащие фермы как раз специализировались на разведении овец, то было очень странно закупать то, чего и так в избытке. Потом появилась острая необходимость поставить фонтан за пятьсот золотых, но последней каплей стала просьба в конец обнаглевшего градоначальника выслать деньги на ремонт мельницы, которую, к слову, построили всего пару месяцев назад. И просили «немного»: всего триста золотых. Постойте… Три года? — И как вы не заметили? — Всё дело в том, что этот Тарку просил деньги преимущественно летом, а как вы знаете летом… — Да, да, летом денег в казне больше, чем в другие поры года. Я правильно поняла: мне ехать завтра проверять? — устало поинтересовалась я. — Совершенно верно! Я знал, что вы всё правильно поймёте — езжайте завтра утром. И, — Римиш уже сгрёб все бумаги и встал с лавки, — ужинайте, не буду мешать, — и со счастливой улыбкой он оставил меня наедине со своими мыслями и холодной отбивной. Всё это я вспоминала и проклинала старика, которому так горело схватить этого жулика именно сегодня, и по его милости я снова опоздала к ужину. Димитру взял с меня слово, что сегодня я приеду пораньше, но я скрестила пальцы, и моя совесть отчасти была чиста. Да и что я могла сделать? Надеюсь, Марко меня прикрыл, и мне не придётся выслушивать от старшего брата, что нужно питаться вовремя, что нельзя так много работать и так далее. Уже въезжая в замок, поняла насколько поздно: ночь обняла Амморию и погрузила её в непроглядную тьму, если бы не факелы, освещающие путь, люди бы постоянно сталкивались друг с другом — настолько темна была эта ночь. В небе лениво подмигивали звёзды, но их было почти не видно из-за снега, что продолжал катить в глаза. — Роксана, ты куда? — поинтересовался Ромаш, один из стражников, что постоянно ездил со мной по делам. Он был хорошим парнем, мы хорошо общались, но он периодически подбивал ко мне клинья. Я никогда не отвечала на его ухаживая, что, как видно, парня не останавливало. — Нужно вычистить и покормить Фейна. — Да ладно тебе! Мы идём в трактир выпить по кружечке эля, присоединяйся! — продолжал настаивать парень. — Спасибо, но наверное в другой раз, — ответила я, не пытаясь смягчить резкость отказа. Я слишком устала, и меня поддержал Фейн, презрительно фыркая на предложение парня. Я взяла друга под уздцы, и мы неторопливо пошли к конюшням. Я всегда любила вычёсывать Фейна, проводить щёткой по его гладкой гриве, это доставляло нам обоим особое удовольствие. Когда мы были одни, я часто рассказывала верному другу свои страхи, доверяла ему свои секреты. Фейн был прекрасным слушателем: он никогда не перебивал и лишь изредка кивал лобастой головой в знак поддержки. После конюшен я направилась в свои покои: после долгой и изнуряющей поездки хотелось только одного: спать. Я шла по коридору, едва освещённому факелами и в полутьме случайно зацепила небольшой столик, который с готовностью упал. Ваза, стоявшая на столике, тоже упала и брызнула осколками во все стороны. — Вот чёрт! — вырвалось у меня. Стараясь не делать лишнего шума, поставила столик на своё место и в кромешной тьме начала собирать осколки. Вдруг я услышала, как кто-то идёт по коридору, и этот кто-то был не один. Они негромко переговаривались, и сначала было слышно только отдельные слова, но с приближением говорящих, стали различимы целые фразы: — … Больше ждать нельзя, ты же сам понимаешь: до коронации осталось всего пять дней. — Я знаю это куда лучше тебя и полностью согласен, — человек вздохнул. — Это нужно сделать тихо, как мы договаривались. — Хорошо, а что с Роксаной? — заговорщики остановились в трёх шагах от того столика, за которым сидела на корточках я. Когда я стала невольным свидетелем чужого разговора, голоса заговорщиков показались мне знакомыми, поэтому я медленно подняла голову, чтобы рассмотреть людей. Свет факела осветил молодое лицо, и я узнала в этом человеке с приятным баритоном своего брата, Димитру. Второй стоял спиной ко мне, но я узнала в нём Лусиана, по его платиновым волосам, которые были собраны в хвост. — Мальчишка сказал, что она уже спит, поэтому просто заприте её и поставь стражу. Но она не должна пострадать, ты понял? — спросил с угрозой в голосе Димитру. Змей кивнул, а потом осторожно спросил: — Ты не передумал, насчёт Марко? — Нет, — раздражённо отрезал Димитру. — Как ты не понимаешь: живой он представляет угрозу, поэтому завтра он уже не должен дышать. — Хорошо, я соберу людей и загляну к нему, не беспокойся, всё сделаем как надо, — доверительно сообщил Лусиан. — Не подведи меня, это важно. Я поставил на кон слишком много и не могу проиграть: чего мне только стоило найти Книгу Теней… — сказал Димитру, и вместе с Лусианом они скрылись во тьме коридора. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем я смогла осознать только что услышанное и составить чёткий план действий. Времени нет, нужно действовать быстро и тихо. Если я поняла всё правильно, то Марко грозит смертельная опасность, но прежде, слова Димитру нужно проверить, хотя бы слова о Книге… Покои Димитру были совсем рядом, поэтому я быстро добралась до них, приложила руку к замочной скважине и беззвучно произнесла заклинание, одновременно поворачивая ладонь влево. Дверь услужливо открылась, и я зашла, плотно прикрыв её за собой. Щелчком пальцев зажгла камин и быстро подошла к письменному столу, на котором возвышались несколько стопок бумаг, рядом лежали фолианты. Нет, так я не найду её. — Arata-te! — тёмный туман заполнил комнату, пытаясь нащупать, то, чего не может увидеть человеческий глаз. Я повернула голову в сторону книжного шкафа: туман нашёл её, он обволакивал контуры невидимой книги и начал таять, выполнив мою волю. Я подошла и достала Книгу Теней, осмотрела, провела ладонью и послала магический импульс. Так оно и есть: Димитру наложил на Книгу магическую печать, а у меня нет времени на то, чтобы взламывать её, видимо, придётся оставить книгу. За дверью послышались шаги, и я магическими пассами потушила огонь в комнате и, накинув на себя полог невидимости, покинула комнату, предварительно заперев её. Я направилась в покои Марко, и по пути в меня чуть не врезался один из людей Лусиана: времени совсем нет. Открыла дверь в покои брата, подошла к кровати и, отодвинув полог, закрыла рот брату, чтобы тот не закричал от неожиданности. Марко проснулся и с испугом посмотрел на меня, а узнав, убрал мою ладонь: — Ещё немного, — и перевернулся на другой бок. — Мы не будем смотреть на звёзды, вставай! Скорее! — и потянула брата за руку, вынуждая того быстрее подняться. — Ана, что происходит? — Димитру готовит твоё убийство, одевайся! — сказала я и протянула Марко одежду. — Быстрее! — Ты уверена? — одеваясь спросил брат, он не мог поверить в то, что слышит. — Нет времени объяснять, но ты в опасности, будем уходить потайным ходом, — сказала я и задёрнула полог на кровати брата, чтобы не было видно спит ли там кто-то или нет. Потом подтолкнула брата к большому шкафу, стоящему недалеко от кровати, а сама нажала на деревянный завиток на его дверце, и задняя стенка шкафа отъехала, явив нашим глазам потайной ход. Мы быстро зашли внутрь шкафа, плотно закрыв за собой дверцы, и вовремя: через секунду в покои вошли девять человек. Марко слегка приоткрыл дверь, и через тонкую щель мы увидели, как стражники подняли арбалеты и по сигналу Змея выстрелили, целясь в Марко, который, как они думали, крепко спал. С первыми выстрелами, сидящий на жёрдочке ручной сокол закричал и забил крыльями, и продолжал ими бить, пока убийцы перезаряжали и снова стреляли. Наконец, когда полог был полностью порван, а пух осел, неудавшиеся убийцы увидели, что юноши в кровати нет, а матрас полностью истыкан стрелами. — Не может быть… — поражённо выдохнул Лусиан. — Пошли, нам нужно уходить, — прошептала Ана, и они с братом побежали по потайному ходу, но уходя, они ещё успели услышать гневный рёв Змея: — Найти его! Живо! Мы бежали так, как не бегали давно, кровь громко стучала в ушах, сердце мстительно покалывало и сжималось от страха, кажется, сейчас выпрыгнет из груди и…* * *
Проснулась. Мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что я по-прежнему лежу в кровати, волосы прилипли к холодному и мокрому от пота лицу, руки подрагивают. Это сон, просто сон, всё в порядке. Сердце колотилось так, что казалось ещё чуть-чуть, и оно просто выпрыгнет из груди. Магия вспышкой, огненной волной окатила тело, успокаивая сердце и нервы. После бала я, как и Марко, вернулась к себе в коттедж и завалились спать. Брат уже давно уснул, а я долго ворочалась в плену собственных мыслей и воспоминаний, навеянных встречей со Змеем. Но даже заснув, они не оставили меня. Тот день я воспроизводила в своей голове сотню раз, анализировала, пыталась найти оправдание Димитру. Надеялась, что я не расслышала, что словам брата есть объяснение. Оно было, только вот оно меня не устраивало. Спать не хотелось. Может выйти в сад? Пальцы невольно потянулись к прикроватному столику, на котором лежал стальной гребень. Закалывать волосы так, чтобы они не мешали, меня научили ещё в детстве, ведь именно тогда меня стали обучать биться на мечах. Остаться без косы не хотелось, а потому и пришлось убирать волосы сначала под ленту, а потом стала закалывать гребнем. Такие гребни продавали повсюду: в любой, более или менее приличной лавке ювелира, можно было подобрать подобную бижутерию на любой вкус, но для меня мой гребень был особенным. Завитушки причудливо изогнутого металла так и манили обвести их пальцем, насладиться прохладой стали, а искусно огранённые иолиты³ и альмандин⁴ отливали на солнце сиреневым цветом, приглашая всмотреться в их глубину. Я была ещё совсем малышкой, когда впервые увидела гребень среди более ценных украшений королевской семьи. Изначально он принадлежал королеве Тсере, но та его так ни разу и не надела, считая гребень безвкусной безделушкой. Наверное, поэтому Тсера и разрешила мне взять украшение себе, ведь ей оно было без надобности. За окном зачирикала ранняя пташка, где-то в глубине сада запел сверчок. Природа звала, манила прогуляться, вдохнуть холодок и послушать песнь деревьев. И я не стала противиться зову: встала, распахнула окно и шагнув вперёд, ловко спружинила на четыре лапы…* * *
Ночь была по-весеннему тёплой и свежей. Ветер понемногу проказничал: раскачивал ветви деревьев, шуршал сочными молодыми листочками, поднимал лепестки ранних цветов в воздух, играя. Кажется, что духу ветра доставляло особое удовольствие гонять птиц с деревьев, наблюдать, как перепуганные пичужки взлетают, недовольно чирикая. Только одну птицу не мог никак согнать с насиженного места ветер. Угольно чёрный ворон восседал на толстой ветке старого дуба. Он сильно выделялся среди других птиц, не только размерами, но и поведением. Птица почти не двигалась, не искала пищу, только изредка заинтересованно водила острым клювом, да блестели чёрные бусинки глаз. Вдруг ворон встрепенулся и, громогласно каркнув, поймал крыльями ветер и полетел туда, где танцевала ночь и не только ночь. Приземлившись на садовую скамейку, ворон с интересом стал осматривать сад. Среди цветущих деревьев бродил большой опасный кот. Его тело было длинным, лапы мощными, а хвост длинным и пушистым; шерсть отливала серебром, а когти были подобны стали. Сразу было видно, что любой, кто отважится фамильярничать с этим хищником, может за это дорого заплатить. Один дух захватывало от грациозности и опасной красоты этого снежного кота. Приковывали взгляд и серебристо-серые глаза хищника, они гипнотизировали, пленяли. Ворон подлетел чуть ближе к коту и замер, в ответ хищник забил недовольно хвостом, оскалил зубы и утробно зарычал. Ворон наклонил на бок голову, а потом раздался негромкий хлопок, и на поляне, вместо крупной птицы, появился взъерошенный придворный маг Драконьей Империи. — Что-то мне подсказывает, что ты не обычный снежный кот, я прав? — спросил маг у животного, которое, кажется, понимало человеческую речь, потому что кот презрительно фыркнул. Тер Дейл попробовал прочесть этого необычного кота, но с удивлением наткнулся на ментальный щит и укоризненный взгляд животного. — Может поговорим? — спросил, догадываясь кем мог быть этот серебряный зверь в человеческом обличии. Снежный кот по-человечески тяжело вздохнул и пригнулся к земле, готовясь к прыжку. Шон не успел даже испугаться, как серебряный кот прыгнул, перелетел через мага, а когда тер Дейл повернулся, перед ним стояла Роксана. Девушка была в тунике и тонких бриджах. Её руки и ноги, как и одежда, были перепачканы землёй. — И что вам не спится, лорд тер Дейл? — проговорила девушка, очищая одежду от остатков грязи. — Как и вам, видно, — ввернул маг, с улыбкой и интересом рассматривая девушку. — Не поделишься как ты обращаешься? Это твоя вторая сущность? Почему твой кот не отвечал мне? Кажется, Роксану смутили вопросы, и с минуту она просто молчала, а потом, видимо решив что-то для себя предложила: — Может тогда присядем? — и указала на чуть влажную от росы скамейку. — Давай, но может будет удобнее на диване? Девушка просто кивнула, и Шон щелчком пальцев сотворил чёрный диван, на котором они с удобством расположились. — Снежный кот — не моя вторая сущность, это лишь иное представление меня в теле животного, — негромко начала девушка, с удовольствием наблюдая, как у мага отвисает от удивления челюсть. — Я только читал об этом… А все амореи могут обращаться в снежных котов? — Как и у вас, у нашего народа есть свой пантеон богов, к которым мы обращаемся за помощью или советом. Среди них мы всегда выделяем Иэнку, бога леса и жизни. Каждый аморей в день, когда ему исполняется десять зим, получает благословение от Иэнку: бог дарит нам возможность обращаться по своему желанию в животное или птицу. Образ будет зависеть от личностных качеств аморея, мы верим, что Иэнку видит, какой аморей настоящий, а не таким каким он хочет показаться. Иэнку никогда не ошибается в выборе. Некоторые способности нашего второго образа, сохраняются и в человеческом обличии, сказала девушка, глядя, как утро побеждает ночь. — Например? — Например звериное обоняние. — Ты знала! Ты знала, что я тоже могу обращаться? — не то восхитился, не то обиделся Шон. — Да, — просто ответила девушка. — Я чувствовала запах птицы. Врать не буду, я не знала в какую именно птицу ты обращаешься, но мне подсказала метка Долга Жизни. — И чем же я пахну? — Ветром, свободой которою он даёт и ещё немного дождём, — и посмотрела прямо в глаза Шону. Маг невольно засмотрелся на девушку: красивая, нельзя не признать. Ему никогда не встречались такие женщины как она: стойкая, преданная, умная. Магу она напоминала Бель в юности, но к Астер он всегда относился как к другу. К Роксане же он чувствовал что-то иное… — Что ж, это многое объясняет, — задумчиво протянул маг, обрывая зрительный контакт. — Получается Марко тоже может оборачиваться? — Да, он оборачивается волком. Волчонком, — сама себя поправила Роксана. — А этот Лусиан кем? Тер Дейл с удивлением заметил отблеск страха в глазах девушки, при упоминании имени одного из послов Аммории. — Гадюкой. — Ему подходит, — ответил тер Дейл, а девушка с горькой улыбкой на губах кивнула его словам. Солнце потихоньку начало выползать из-под горизонта, потягивалось, выпускало лучики. — Мне страшно, — вдруг призналась Ана. — Что-то надвигается, я это чувствую. — Мы справимся, нам не впервой, поверь. — Тебе я верю, — сказала девушка и положила голову на плечо мага. Так они и сидели на мороке дивана, наблюдая за тем, как свет побеждает тьму.