With The Beatles

В окно стучались капли воды — на улице шел ливень. Настолько сильный, что Джон не мог различить в нем участок через дорогу. Впрочем, не ради соседского дома он стоял у окна, как приклеенный, уже десять минут. Утро было недобрым. Его головную боль усугубил детский плач, и Синтия, замученная не меньше своего мужа, первой поднялась с постели и сонно поплелась в детскую комнату по соседству. Джон утопил лицо в руках и тяжело вздохнул. Неужели его жизнь навсегда останется такой серой и однообразной? Она со временем поменяется, конечно. Джулиан подрастет, станет более требовательным, и в один прекрасный день выпорхнет из родного дома, как птенец из родительского гнезда, и они с Син будут счастливы… А будут ли? Счастливы ли сейчас? Леннон почувствовал неприятный укол вины за то, что вообще задумывается над этим. Однако лучше ему не становилось ни после холодного стакана воды, ни после поцелуя жены, которые раньше он называл «целительными». Джона сразила жуткая хандра. Закончив с завтраком он удалился к себе в кабинет под предлогом внезапного вдохновения, которого на самом деле и в помине не было. Синтия не возражала — он и раньше мог внезапно оторваться от дел и побежать за гитарой, а потом сидеть до вечера на одном месте, перебирая струны. Никаких претензий с ее стороны не прозвучало. Закрыв дверь в комнату он вздохнул так, как если бы удачно скрылся от преследования. В компании музыки ему всегда становилось лучше, поэтому он поспешил сесть за фортепиано. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он закрыл глаза, и, мягко нажимая на клавиши, начал музицировать. Это была самая бездарная мелодия за всю его жизнь. Тяжесть разочарования сдавила сердце. Джон опустил крышку фортепиано, больше не в силах смотреть на чёрно-белые клавиши. Стоящая в углу гитара также осталась проигнорированной. Музыка не смогла спасти ужасный день. Впереди ещё целый день, бесконечные, мучительные часы… Внезапно, его голову посетила отличная мысль. Она одним своим появлением сразу начала разгонять кровь у него в жилах, насыщая кислородом. Пол. Пол Маккартни. На лице Леннона тут же появилась лёгкая, мечтательная улыбка, а от сердца сразу отлегло. Пол мог помочь ему, его присутствие рядом всегда действовало благотворно на его настроение. Врождённый оптимизм друга вытягивал из болотной трясины под названием «апатия» невероятно безболезненно и удачно, Джону с ним легко давались разговоры, и в любую погоду, находясь рядом с ним, ему становилось лучше. Разговор получился короткий — Джон неожиданно для самого себя волновался, накручивая на палец провод от телефона во время звонка. Внутренне он боялся, что Пол может не прийти, но этого не произошло. Маккартни пообещал прибежать как можно скорее; его голос на другом конце телефона звучал довольно обеспокоенно. Воодушевленный таким раскладом, Джон поспешил привести кабинет в подобие порядка, надел свежие вещи и поторопился зависнуть у окна на первом этаже, в ожидании. Десять минут длились бесконечно; наблюдать за дождем становилось все скучнее и скучнее, и созерцание серого неба начинало давать некую внутреннюю тяжесть, не желающую так просто уходить. Джон задумался над тем, как, наверное, глупо он выглядит со стороны. Как в детстве, когда он впервые приводил Пола домой к тете Мими, снаружи уверенный, а внутри трясущийся как осиновый лист перед тем, что может сказать тетя о его новом друге. Сейчас вместо Мими дома была Синтия, и он сразу уведомил ее, что скоро придет Пол, и тут же отказался от ее предложений вместе выпить чай. «Мы, на самом деле, должны написать кое-какую песню,» он соврал, увидев, как быстро она поменялась в лице, «так что у нас будет очень мало времени на… Посиделки, знаешь. Извини,» он поторопился поцеловать ее в лоб, чтобы приободрить после нелепо брошенного отказа. Ее взгляд говорил о многом, но Леннон был не в настроении, чтобы это выслушивать. Пол стал первостепенной мыслью в секунды. Он снова уставился в окно и продолжил ждать. Спустя несколько минут он вдруг заметил знакомую фигуру, возникающую на другом конце улицы. Сначала он подумал, что ему померещилось — он ожидал, что Пол приедет на такси — но нет, это был правда он, одетый в неподходящее по погоде пальто и простую, явно не выходную одежду. Когда Пол приблизился к его участку, Леннон метнулся к входной двери, открывая ее и, смеясь во все тридцать два зуба, поторопил его зайти внутрь. Маккартни встал у него на пороге, переводя дыхание и так же беззвучно хохоча. — Ветер в голову ударил, а, Макка? — поддразнил его Джон, за что получил несерьёзный удар в плечо. — Да пошел ты! Когда я вышел из дома, дождь был не такой сильный! — он наигранно хмурился, но долго не выдерживал, уголки его рта были приподняты. — Все с тобой ясно. Пытаешься играть в супергероя? — Однако же мне есть кого спасать, м? — он подарил Джону многозначительный взгляд, и тот проглотил язык, уже не собираясь продолжать свои издёвки. Пол улыбнулся на это. — Ладно, один ноль, — Джон очень редко принимал поражение, но в этот раз он действительно чувствовал, что не может этого не признать, — давай сюда свое пальто, надо спросить Син, где и как его развесить… Избавляясь от промокшей насквозь одежды, он также оставил в прихожей свои ботинки, и тут же пересекся с Синтией. Она слабо, но благодарно улыбнулась и сразу предложила выпить теплого чаю, и, до того, как Джон влетел к ним чтобы возразить, он согласился. Жена подарила своему мужу укоризненный взгляд, дабы пристыдить его, и у нее это отлично получилось. Теперь она была уверена, что он просто не хочет проводить время с ней. Пока Пол спокойно расположился за кухонным столом, взяв с рук Синтии маленького Джулиана, Джон чувствовал себя так, будто это не его дом, и это он пришел в гости. Чувствуя себя ужасно неловко перед женой, ощущение своей никчемности усилилось вдвойне за считанные секунды. Он уставился на свои ноги, не в силах даже вдохнуть. — Когда закончишь с чаем, Пол, найдешь меня наверху. — Он развернулся и ушел, и все, что Маккартни и Синтия слышали, это удаляющиеся медленные шаги. Он снова оказался у себя в кабинете, один, наедине со всепоглощающим мраком. Его когтистые лапы вонзились в него безжалостно и с яростью хищника, придавливая к земле. Джон достал сигарету и закурил, усаживаясь на широком подоконнике. Все ещё шел противный ливень, сильный и громкий. К сожалению, даже он не мог заглушить его мысли в полной мере, так, как ему того хотелось. Он убегал от апатии, зная, что она все равно его догонит. Догонит и сожрёт. И не подавится. Семейная жизнь была ещё одним тяжёлым камнем на его груди, утягивающим на дно. Действительно ли он хотел этого? Просыпаться, чтобы жить рутинной жизнью. Пока сейчас они, битлз, популярны, у них есть неплохой доход, творческая свобода, узнаваемость. Но когда она пропадет, что тогда? Наверное, все останутся при деньгах, это точно, и продолжат жить, как жили, и Джон боялся этого больше всего. После очередного громкого, захватывающего концерта однажды навсегда уйти со сцены, променяв ее на статичную, блеклую, ничем не захватывающую жизнь с семьёй и ребенком… Хлопок двери вытянул его из размышлений. Как только он увидел Пола, его улыбку и глаза, ему стало значительно лучше. Просто от взгляда на него. — Твой чай. Синтия попросила принести, — он продемонстрировал чашку в руках и поставил рядом с Джоном на подоконнике, а сам сел на диван, также с чашкой. — Небось, отравленный. — Он всего-то пошутил, но с таким выражением лица, что даже Пол нахмурился. Первый прекратил смеяться. — Что? Пол молча заглядывал ему в глаза, заставляя заговорить его первым. — Я правда не хочу проводить с ней это утро, — раздражённо ответил он, смотря куда-то мимо. — Разве это так плохо? Он отпил теплого чая, скрыв то, как сильно он обжёгся. Разговор, внезапно, не клеился так удачно, как он этого ждал. Своим молчанием Пол не вносил ничего нового или хорошего в его состояние, скорее только усугублял его. — Когда мне плохо, я стремлюсь рассказывать об этом самым близким людям, — увидев смесь разочарования и гнева на лице друга, будто его только что предали, он поторопился подобрать нужные слова, — то есть, я имею в виду то, что Синтия очень понимающий человек. Если у вас есть какие-то проблемы друг меж другом, то вам необходимо поговорить, и я уже здесь не советчик… — Макка, проблема не в этом! — громко перебил его Джон. Пол остановился, хлопая ресницами. — Тогда в чем? — спросил он, голосом более низким и спокойным. Тогда-то Джон и перестал себя сдерживать. — Это трудно описать, Пол. Эта давящая пустота внутри мешает мне жить нормально, воспринимать вещи как они есть и чувствовать себя, черт побери, счастливым, — чем больше он думал о том, что говорит, тем труднее становилось дышать. — Вот ты думал о том, что будешь делать, когда Битлз перестанут быть… Ну, Битлз? Глаза Пола расширились, и он отвернулся; он явно не задумывался об этом, по крайней мере в таком ключе, который задавал Джон. Теперь он также выглядел растерянным. — Я был бы не против жить где-то на природе, я думаю, — сказал он после недолгой паузы. — На старости лет-то. Джон посмотрел на него с явным разочарованием. — Этот драйв, который приносит существование нашей группы, мне необходим. Я, черт возьми, сгнию просто сидя дома за чтением утренней газеты… — Он погрузил руки в ладони, тяжело выдыхая. — Я не готов ко всему этому, Пол. Он услышал скрип дивана, Пол встал и подошёл к нему, осторожно разворачивая Джона к себе так, чтобы он, стоя перед ним, смог взять его за руки и посмотреть в лицо. Леннон исподлобья ответил на его взгляд, неуверенный, о чем говорить дальше. — Будущее ещё не наступило. Надо и о настоящем подумать, — сказал Пол ласковым голосом. — Мы, Битлз, только начинаем влюблять в себя весь мир. Клянусь тебе, у нас еще будут приключения! Слова Пола тут же подействовали на него, согревающее тепло внутри стало разливаться по телу. Он позволил себе улыбнуться. Маккартни это заметил и заметно оживился. — А если закончатся, то я сам тебе их устрою. — он приблизился к нему, чтобы неуклюже ткнуться носами, и Джон хихикнул в ответ на такую милую вещь, — Такие, что ты уже к тридцати взвоешь. — М, о спокойной жизни в загородном доме? — промурлыкал Джон и вызывающе улыбнулся; не дожидаясь ответа он обхватил друга за плечи, притягивая к себе ещё ближе. — О самой спокойной и обычной, какую только можно себе представить, — Пол также улыбнулся, ловя своими губами дыхание Джона. — Только если с тобой, Макка. — Они недолго посмотрели друг другу в глаза перед тем как поцеловаться. Нежно, тепло, именно так, как Джону нужно было. Это было отличным лекарством от плохого настроения. — Ну, думаю, если мы будем вдвоем совершенно одни, постоянно… — Маккартни словил судорожный вздох, когда, не сдержавшись, подался бедрами вперёд, дразня Джона. — Не думаю, что у нас все будет так спокойно. — А я и не прочь. Леннон уже окончательно сдался, вовсю улыбаясь и позволяя Полу нависнуть над ним, отвечая на требовательный, полный нужды поцелуй. Маккартни опять понял, как ему помочь, не прилагая больших усилий. Дождь продолжал лить за окном, и сейчас парень чувствовал силу перед ним, с удовольствием хотел послать эту погоду с улыбкой на лице, мол, «я тебе не поддаюсь, смотри», но был слишком занят Полом и его губами. Ему нравилось дразнить парня в ответ, покусывая его губы или нарочно медля перед тем, как снова погрузиться в наслаждение. Пол подхватил Джона на руки, поднимая с подоконника, и они неловко опустились на пол, смеясь и не отрываясь друг на друга ни на секунду. Ему было необходимо тепло его тела, его слова, выражающие столько искренней симпатии, что он был готов покраснеть. Урывками разговаривая о всевозможных планах, что бы они делали там, в загородном доме наедине, Джон прижимался к Полу всем телом, пока тот неспешно гладил его пушистые волосы. — Кстати говоря, я сказал Синтии, что ты здесь, чтобы написать песню, — Джон поднял взгляд. — Да? И это была твоя отговорка? — Сейчас, я думаю, это уже предложение. Пол сразу воодушевился. Прошло уже много времени с тех пор, когда они в последний раз писали вместе таким образом — не в спешке, в комфорте, с теплым чаем и в совершенно безопасном одиночестве. Наедине с мыслями друг друга, наблюдая их симбиоз. — Я всегда за, Джонни. — Маккартни поцеловал Джона в лоб и поторопился взять гитару, ожидавшую своего часа в углу комнаты.