With The Beatles

Джон хорошо слышал людей за стеной. Вот они, задние ряды кинозала, совсем рядом с их кроватью, слышно, как люди ерзают на своих креслах, слышно фильм, и то, как весь зал взрывается смехом от глупых и анекдотичных сцен. Однако ему было совсем не до шуток. Толчок. Он давится воздухом. Лучше так, чем в голос. Их могут услышать. Пол тоже беспокоится. Не только из-за того, что его любовник обожает быть громким, чего сейчас допустить никак нельзя, но и за то, что Джордж может скоро вернуться. Толчок. Теперь он сам стискивает зубы с такой силой, что на пару секунд сводит челюсть. Это отвлекает, но не сильно. Тем более, кто в здравом уме захочет отвлечься от наслаждения? Он смотрит на парня напротив. Тот прячет взгляд, концентрируется на ощущениях, отключается от реальности, весь мягкий и податливый в его руках. Он одними губами шепчет «Пол», моля его о продолжении. И кто вообще такой Пол, чтобы ему отказывать? Леннон выругался. «Блять, Поли,» слетело с его губ. Друг испытывал его на выносливость, очевидно дразня и доводя до исступления своим бездействием. А он ведь изнывал от недостатка внимания. Он любил его руки, такие умелые и ловкие. А Пол любил его настойчивость и прямоту — то, чего ему самому не хватало в характере. Толчок. Ещё один. Джон нашел свою собственную ладонь и самозабвенно прикусил, как какую-нибудь ткань. На ней остались следы от зубов. Похоже, что боль завела его только сильнее. Черт. Из тумана наслаждения его под руку вывел смутно знакомый ритм. Он тут же узнал эту песню — он знал ее благодаря тому, что они живут внутри кинотеатра и не могут, черт возьми, пропустить ни одного сеанса. Эту комедию крутили не слишком часто, но, по воспоминаниям самого Пола, музыка в фильме должна была играть так же громко и настойчиво ещё около десяти минут. До тех пор, пока сцена с масштабной потасовкой всех персонажей со всеми не подойдёт к концу с массивным взрывом… Им должно этого хватить. Пол снова затянул его в туман страсти, усиливая хватку. Зная, что его не услышат, Джон позволил себе простонать громче, и, конечно, он наслаждался, когда увидел лицо Пола. Он и испугался, и возбудился ещё сильнее. Вскоре страх отступил. Их действительно не услышат. Одним взглядом Леннон просит его не сдерживаться. Подкрепляя просьбы делом он подался бедрами навстречу его руке, вызывая ещё более приятное трение. По спине Маккартни пробежали мурашки, он зеркально повторил действия партнёра, заставляя их обоих застонать ещё громче. Толчок. Он не может оторвать взгляд от губ Леннона. Ему чертовски хочется поцеловать их, ощутить их вкус снова и снова, и Джон ему разрешает. И даже отвечает, с большим энтузиазмом. Люди за стенкой смеются. Пол почему-то думает, что они смеются над ним, и пытается избавиться от таких глупых мыслей. Не все в этом мире крутится вокруг тебя, Маккартни, как это однажды сказал Джон, и был совершенно прав. Он иногда обвинял друга в эгоизме, когда как его излишнее внимание к самому себе означало только вереницу комплексов. И сейчас он чувствовал себя клубком из оголённых нервов; молодой парень с темно-рыжим оттенком волос смотрел на него из-под приоткрытых век, мелко подрагивал и страстно желал его во что бы то ни стало, взваливая на его плечи все командование, а с тем же и ответственность. Грубый толчок. Он сжимает ладонь на основании, касается нежной кожи и особо чувствительных мест. Джон на момент выскальзывает из его хватки, а затем возвращается и снова кусает свою руку, подавляя громкий вскрик. Полу не сильно важно, осознает тот или нет, как жалко и мило звучит его нетерпеливый скулеж; важно то, что это его чертовски возбуждает. За стеной слышится громкий взрыв — Маккартни знает эту сцену — а затем зрители снова смеются. Пока хохот сотрясает воздух оба парня, как один, выстанывают имена друг-друга. Кажется, воздуха в комнатке стало ещё меньше. Зрители перестают смеяться — оркестр на саундтреке взрывает помещение. Джон хочет вскрикнуть от удовольствия, и Пол скорее затыкает его, снова целуя, избавляя от этого желания. Через мгновение музыка стихает и он расслабленно выдыхает; он успел и их не услышат. Очередной толчок заставляет их двоих задохнуться в волнении, желание беспощадно пожирает их двоих, все, чего эти молодые парни хотят — это разрядку, которая освободит их от мучительной боли. Оргазм оглушил Пола; он уже не слышал ничего, только биение своего сердца. Мутная пелена застелила ему глаза, он безотрывно смотрел на Джона, а тот — на него. Волнение, страх и целый мир перестали на существовать. За стеной звучит заключительная, громогласная реплика какого-то персонажа с низким, бархатистым голосом. Тогда Пол весь покрывается гусиной кожей. Не может быть, чтобы он перепутал два фильма. Финального громкого взрыва, единственного «прикрытия», не произойдет. Но обратного пути уже нет. Преодолевая вселенский стыд, он закрывает глаза и помогает Джону своей рукой, задавая ритм. Все быстрее и резче. Они оба выбиваются из сил, но голоса все такие же громкие. Грохот стульев, топот ног. Люди покидают зал. Пол что-то бессвязно бормочет в губы Джону перед тем, как кончить. Его голос показался ему громче взрыва, что они недавно слышали. Его тело трясет от пережитого только что оргазма, он из под-приоткрытых век наблюдает, как его друг начинает задыхаться, поспевая за ним. Но, как только из его горла вырывается последний, громкий стон, Пол целует его, заставляя голос сгинуть, превратившись в сдавленное мычание. Через пару секунд он почувствовал, как орган в его руке обмякает; Джон тоже закончил. Он хочет встать, но у него ничего не получается; мало того, что конечности не слушаются, так ещё и Леннон хватает его за поясницу и прижимает к себе. Он лучше всех знает, как Пол брезглив, и никогда не прочь посмеяться над этим, конечно же, из нейтральных побуждений. Но тот так устал, что не выдает никакой реакции на это. Глаза слипаются, он проваливается в сон с чувством исполненного долга.