I should have known better with a girl like you…
— Стоп! — прозвучал голос Мартина. Все покорно остановились. Хотелось, конечно, бросить что-то, чем подкрепить свое недовольство, но каждый понимал, что Джон и без этого чувствует себя неловко. — Ещё раз. — Да ладно тебе, Джо! Этот дубль был не такой плохой, — правдивость его уверенности рассыпалась на части. Нервный смешок не встретил ответа, и натянутая улыбка окончательно пропала. Ему хотелось провалиться под землю прямо здесь и сейчас. — Раз… Два… Раз, два, три, четыре…I should have known better with a girl like you That i would love everything that you do And I do, hey hey hey, and i do-
Голос Леннона предательски сорвался на последней, высокой ноте. Это значило только то, что отличный дубль был вновь провален. Пол увидел, как эмоции на его лице сменились от злости до ещё большего стыда. Ему было его ужасно жаль. Всем было ужасно жаль. Все остановились, зная, что придется играть снова, и каждый про себя проклинал эти чёртовы четыре строчки, которые все никак не давались. — …Может, прервемся? — после неловкой паузы послышался голос продюссера. Он вышел из своей кабины, заходя в студию. Битлы молча согласились с ним, опуская инструменты. Пол поставил бас в углу и краем глаза успел заметить Джона, стремительно покидающего комнату. Он посмотрел на Ринго и Джорджа — они наблюдали за этим дольше его. — Мне его жаль. Poor lad, — сказал Ринго, зажигая сигарету для себя и протягивая зажигалку Джорджу. — Неужели он простудился? — Мартин подошёл к музыкантам с заинтересованным взглядом. — Мы ему не няньки, Джо, — бросил Пол, не имея в виду грубость, — но, зная его, это вполне возможно. — И что? Теперь песню не запишем? — поинтересовался Джордж. — Эппи говорил, что нам нужно поторопиться с записями, мы отстаём от графика. — Мне жаль это сообщать, но нам нужно уложиться в оставшиеся два часа, — вздохнул звукорежиссёр, — и желательно записать несколько дублей следующей песни. Битлы переглянулись — разочарованные, уставшие, а ещё взволнованные, что песня в финальном варианте будет звучать провально. — А если не получится, то что, не включим ее в треклист? — поинтересовался Джордж. — Но мне очень нравится эта песня! — воскликнул Ринго. Окружающие его люди молчаливо поддержали. — Знаете что, — Пол вздохнул и поднялся на ноги, — я пойду и поговорю с ним. Чтобы он не киснул и взял себя в руки. А вы, кто-нибудь, раздобудьте в этой дыре горячий чай. Из-за крайне нестабильного дохода, «Битлз» приходилось мотаться из студии в студию, то подешевле, то подороже, но в этой они проработали достаточно долго, чтобы знать, куда ведет каждый коридор и каждая дверь. Нередко приходилось искать место где покурить или, например, уединиться с Джоном, когда друг на друга не хватает времени. В подобных быстрых, мимолётных встречах в подсобках Пол находил некий шарм. Так и сейчас, проходя в подсобку, в которой ему был знаком каждый пыльный угол, басист справедливо ожидал увидеть там Леннона. — Что ты здесь делаешь? Пол не ожидал увидеть Джона с красными глазами — точнее, боялся, что так и будет. Он, согнувшись, сидел на одной из коробок, и до того, как Пол был замечен, его лицо выглядело безмятежно-печальным, кажется, будто он находился в цикличной рефлексии; но, как только тот был замечен, все спряталось под маску, сотканную из одного только раздражения. Скинув бычок на пол он снова отвернулся, больше не желая видеть Маккартни перед собой; он выглядел так, будто вовсе не замечал слез на своем лице. — Уйди, мне нужно побыть в одиночестве, — сказал он тихо. — Тебе точно не нужна компания? — скромно спросил Пол, и подошёл ближе, внутри мучаясь от неловкости. — Я же по-хорошему прошу! Почему именно сейчас тебе приспичило надоедать? Он одернул руку, которую собирался положить тому на плечо и остался обиженно сидеть рядом, просто так, и разглядывать свои лакированные туфли. Кажется, Джон не сильно пытался его прогнать; ещё пару раз напомнив о своих желаниях, он окончательно смолк, тихо выкуривая сигарету. Пол присмотрелся повнимательней и заметил, что его руки дрожат от напряжения, и он весь зажат. -…У нас два часа осталось, — начал он, — и надо будет ещё записать несколько дублей «Here, There and Everywhere». Таких, пробных. — Ты же будешь на главной партии? — Да… — Тогда почему ты сидишь здесь? Иди, с Мартином запиши черновики. Я там сейчас не нужен. — Ты же здесь не перерыв мотаешь! — А тебе откуда знать? — Хватит дурака валять. — Да, Пол, достаточно, — съязвил он, потушив сигарету об белую стену, — ты своим назойливым присутствием не заставишь мой голос звучать лучше! Пол ожидал это услышать, но легче не стало никому. Он снова опустил взгляд себе в ноги. Джон устало выдохнул. — Я старался, правда. Это просто не мой день. Наверное, — замешательство в его голосе переросло в раздражение, в частности на самого себя. — Я знаю, ты не совсем понимаешь, что я имею в виду. В любом случае, я не хотел все портить. — Мы все знаем, что ты ничего не портил назло. Все хорошо, — Пол осмелел и сжал его плечо. — Тебя никто ни в чем не винит. — Может, и так, но я в любом случае не спoю больше ни ноты, — хмуро сказал Джон и выбросил бычок в пепельницу. — Не перед парнями. — Да брось ты! — Пол. Я не буду петь, — отрезал он и уже было вновь потянулся за пачкой сигарет в карман, как вдруг Пол остановил его руку. Джон моментально взорвался, захотел встать на ноги да на изготовную, но и этого ему сделать не позволили. — Тогда прекрати курить. — Черта с два. Я родился с сигаретой в зубах! — угрюмо произнес он и отвернулся к маленькому, пыльному окну, в которое еле просачивался дневной свет. Пол почувствовал, как тот расслабился, и принялся успокаивающе поглаживать его по спине. К сигаретам Джон и не прикоснулся. — Хочешь, обниму? Странный вопрос, но он подстать для такой необычной, не менее странной ситуации. Чтобы Леннон, и сомневался в себе так сильно, что стеснялся даже выйти обратно к друзьям… Никогда такого не случалось, и вот тебе. Маккартни справедливо предположил, что такая ситуация требует какого-нибудь неординарного решения, ведь Джон, хоть даже и не посмотрел на него, но согласился. Пол наклонился навстречу, положив руки ему на плечи, а затем сцепил их сзади. Неожиданно Джон ему ответил, обнимая в ответ. Так они и замерли. — Теплый ты. — Хочешь удивлю? Все люди теплые. Мы живые, это нормально. Джон звучал неуверенно, может, даже уязвимо. Что-то изменилось в его голосе, он зазвучал спокойнее, счастливее. Пол с улыбкой выдохнул ему в рыжую, чуть распатланную макушку и, опустившись немного ниже, оставил воздушный поцелуй у виска. — Видишь? Значит, ты тоже нормальный. И все у тебя в порядке. Сердце Леннона ухнуло вниз, он не смог сдержать улыбку. — Спасибо, — сказал он наконец, и прижался ещё крепче. Минуты потянулись медленнее, умиротворение, пронизывающее пропитанный запахом сигарет воздух чуть не сморило их насовсем. С трудом вырвавшись из мира грез, Пол вспомнил, что у них ещё осталась работа. Джон был очень тихим, но недостаточно ловким. Маккартни нахмурил брови, понимая, что тот тянется за сигаретой. — Это последняя. Обещаешь? — строго спросил он вполголоса, но в тишине это прозвучало столь громко, что Джон непроизвольно вздрогнул. — Ладно, — он выпутался из объятий о хитро улыбнулся. — Я скажу Мартину, что ты заболел. Окей? Только присутствуй, пока я записываюсь, в студии, пожалуйста. Джон хрипло усмехнулся. — Есть, сэр.