Твои черные крылья

Киришима был бесподобен, кажется отдавая всего себя боксу. При каждом ударе, направленного на его противника, мышцы Эйджиро красиво перекатывались под кожей, напрягались, хоть и частично были скрыты майкой. Кацуки впервые увидел этого человека серьезным. Он всегда глупо улыбался или максимум хмурился, а сейчас тот был полностью сосредоточен на своем занятии, внимательно наблюдая за своим спарринг-партнером и умело уклоняясь. Вот, еще один сильный удар, от которого явно и самому Эйджиро стало больно, но противник просто падает на пол, стараясь предпринять хоть какие-то попытки встать, пока судья считает до десяти, но в итоге Киришима все же выигрывает. У демона от подобного просто захватывает дух, оставляя несчастные легкие без кислорода. Неужели, если тот согласится ему помочь, он сможет коснуться этого идеального тела, возможно оставить пару засосов или укусов… Кацуки мотает головой, отгоняя надоедливые, извращенные мысли и продолжает смотреть за боем. С последнего боя проходит несколько минут и теперь у Киришимы новый противник. Какой-то парень с желтыми волосами и с глупо выкрашенной поперек челки черной молнией. Кто-то ударяет в гонг, и бой снова начинается. Не нужно много времени, чтобы понять, что тот чудик двигается как-то по другому. Более легко? Бакуго совсем скоро догадается, что этот парень наверняка мало весит и имеет не только хорошую растяжку, но и сильные мышцы. Для него бокс словно игра, где он спокойно уклоняется от ударов Киришимы, используя легкость тела, упругость мышц и умение гнуться во все стороны. Смотря за этим парнем, блондин готов поклясться: он был бы хорош в баскетболе с такими данными. Для него оставалось загадкой, почему этот парень, которому Киришима явно проигрывал, выбрал именно этот вид спорта. Неожиданно, тот наносит Эйджиро удар исподтишка, предварительно уклонившись тем, что вовремя сумел присесть. Слышится чей-то вскрик, а Бакуго словно чувствует боль и обиду красноволосого. Хотя так и есть, ведь именно этими чувствами он сейчас медленно подпитывает свои силы. Но какими бы вкусными не были эти чувства, почему-то питаться и поглощать боль этого человека совсем не хотелось. — Мерзкий, скользкий червяк. — шипит себе под нос демон, чтобы его никто не услышал и двигается немного в сторону, когда замечает, что кто-то идет в его сторону. Ему резко перестало все это нравиться, ведь тот, за кого он болел, больше не был самым сильным. Если этот парень был сравним с пантерой, то Киришима был похож на танк, который прет в бой, почти не уклоняясь и полагаясь только на грубую силу. Это чертовски глупо. За очередным потоком мыслей Кацуки не замечает, что красноволосый снова пропускает удар, и теперь уже падает. Демон дергается и всхлипывает, уже двигаясь со своего места, но замечает, что он не один хотел помочь Киришиме. Тот самый долговязый парень, с которым Эйджиро так мило болтал в начале тренировки довольно быстро среагировал и тоже подбежал ближе к рингу, теперь вроде что-то крича и выглядя при этом так, словно тут кто-то умер. И на удивление — это сработало. Красноволосый от его слов словно ожил и не дав судье досчитать даже до восьми, снова оказался на ногах. Бакуго неприятно поежился и отошёл обратно в тень, потирая предплечье и стараясь больше не смотреть на бой. Как он мог забыть что он всего лишь демон, который внезапно появился в жизни этого парня и совсем скоро просто исчезнет, не оставив от себя и следа. Жизнь Эйджиро шла и будет идти своим чередом и без него, и от этого становилось жутко тоскливо и неприятно. У него есть друзья, возможная симпатия, зачем же ему еще Кацуки, которому от него нужен только дикий секс, после которого он свалит обратно в преисподнюю. Демон вздыхает и уходит к раздевалкам, чтобы не видеть больше то, как тот самый Серо смотрит на его Киришиму. Хотя, с чего он взял, что Эйджиро ему принадлежит? Блондин со злостью пинает дверь, и, не заметив никого внутри, проходит внутрь, так же шумно закрыв ее за собой. В нем кипели и пожирали изнутри ранее неизведанные чувства. Да, не хотелось признавать, но среди них была ревность и жуткое желание обладать. Он приваливается спиной к стене, разводя крылья в стороны, и сползает по ней, пока не оказывается на полу и не прижимает к себе колени. Сейчас хотелось только скулить и выть от собственного бессилия. Он ведь никто этому идиоту Киришиме, почему он сейчас так реагирует? Он как обычный прохожий, так почему за него так хочется бороться, а после прижать к себе и нежно, совсем не свойственно демону, поцеловать? — Да пошел ты… — шипит Кацуки в тишину и злится на самого себя за то, что эта тренировка должна была помочь им освежиться, а не загонять в еще больший тупик. Да, вся его будущая карьера демона сейчас шла под откос, ведь отец с подобным шутить не будет. Хотя… Ему ведь нужно всего-лишь соблазнить Эйджиро? Тогда что ему мешает? И без того алые зрачки кажется потемнели, перекрывая собой все те крупицы человеческого, что появились в парне за прошедшее время и оставляя только адский огонь, который не грел, а обжигал все, что оказывалось близко. Как же жалко он выглядел всего мгновение назад: переживал из-за того, что не смог добиться человека мирным путём, что с ним стало? Он сын владыки ада, разве его вообще должно волновать то, что будет чувствовать этот чертов Киришима? Главное для Бакуго сейчас результат, а позже он сможет забыть эту тупую улыбку во все тридцать два… Ведь так? В горле Кацуки встает неприятный ком, но он с силой его проглатывает и смотрит на настенные часы раздевалки, понимая, что до конца тренировки осталось совсем немного. Интересно, а Киришима сейчас в порядке? Его не вырубил окончательно тот парень, или кто-нибудь другой? Находится ли рядом с ним Ханта?

***

Блондин дернулся и резко распахнул глаза, когда дверь внезапно открылась. Он за пару секунд отогнал угнетающие мысли, стоило ему увидеть что в раздевалку зашел именно Киришима, явно обеспокоенный тем, куда же делся демон. На его щеке красовался свежий синяк, а рука была плотно перебинтована и держала боксерские перчатки. — Баку-бро? Ты здесь? — он говорил шепотом, чтобы никто посторонний не смог его услышать и принять за сумасшедшего. Осмотревшись и поняв что здесь никого нет, он позвал погромче. — Здесь я, здесь. — наконец недовольно отзывается Кацуки. Эйджиро кажется привыкший к тому, что он не видит собеседника, как-то радостно выдохнул и постарался улыбнуться, чтобы щека не так болела. — Еле тебя нашел, знаешь ли, трудно искать тебя в таком состоянии. Ты чего убежал? Или ты всё время был здесь? — Не важно, почему я ушел. Ты уже все? Красноволосый как-то неловко улыбнулся, получив такой сухой ответ и кивнул, подходя к своему шкафчику. Он стянул мокрую от пота майку через голову и закинул ее в свою сумку, чтобы дома постирать. — Хочешь куда-нибудь сходим? Мы могли бы… — Завались. — перебил его блондин и подошел ближе, хмурясь сильнее обычного, хоть этого и не было видно. — Прости. — За что ты извиняешься? — он сделал еще один шаг. Киришима чувствует всем своим естеством, что Кацуки стоял теперь совсем близко, и поэтому решает пока снять кроссовки, плюхаясь на скамью позади него и этим избегая близости. — Я тебя, наверное, чем-то разозлил, вот и извиняюсь. У демона словно что-то звонко щелкает внутри, и он срывается. Чем-то?! Да ты заставил самого Кацуки чувствовать то, что он никогда не хотел испытывать! Разочарование в себе, неистовая злость, ревность… Симпатия? Неужели он просто не мог существовать дальше и никогда не знать этих чувств?! Блондин со звериным рычанием опрокидывает парня на скамью, заставляя его выронить снятый кроссовок, и шепчет те пару слов, которые за мгновение развеивают заклинание невидимости. Эйджиро больно бьется лопатками и затылком о твердую поверхность, а стоит открыть глаза, испуганно смотрит на разгневанного демона. Вот только руки того находятся на довольно смущающих местах, сжимая оголенную грудь парня. — Эй, тебя ведь пораньше отпустили из-за травмы? Значит сюда никто не зайдет? — Баку-бро? — голос парня дрожит, когда руки блондина перемещаются на талию, сначала осторожно, а после словно тисками сжимая ее. В нем сейчас бушевали противоречивые чувства. Вот он, Киришима, под ним, но он ни капли не улыбается, а шипит от боли, что ему сейчас причинял демон, не зная меры своим грубым прикосновениям. Это раздражало. Он улыбается всем, кроме Кацуки, неужели так трудно сделать это сейчас, чтобы он от этой улыбки опомнился, не совершил ошибку, извинился и после помог Эйджиро встать, вместо того, чтобы сейчас одной рукой придавливать его к скамье, а второй лезть под спортивные шорты, сжимая его шикарную задницу. Бакуго закусывает губу, замечая панику на лице красноволосого, и наклоняется, чтобы невесомо поцеловать его в щеку. — Не дергайся, малыш, я сделаю все быстро, и глазом моргнуть не успеешь. — от демона эти слова были словно музыкой, но для Киришимы сейчас звучали как какафония звуков, а все внимание было приковано к тому, как тот бесстыдно его лапал, видимо, наплевав на то хрупкое доверие, которого так долго добивался. Стараясь не замечать усталость и боль после тренировки, Эйджиро старается пихнуть обнаглевшего блондина в грудь, выдернуться из цепкой хватки, но кто он перед всемогущим демоном? Неужели все закончится так? — П-пожалуйста. Не надо… Кацуки… — шепчет Киришима перед тем, как Бакуго заставляет его опуститься на пол и облокотиться на скамейку, оттопыривая задницу. — Достал, блять. Завались! — орет во все горло Кацуки, и с силой стукает парня головой о скамью — Ты… Ты такой… У меня даже слов нет! Тело под ним обмякает на какое-то время, но какими-то чарами Кацуки приводит его обратно в чувство, ведь демону нужна чистая похоть, а не обычный перепихон. Пока Эйджиро постепенно приходит в себя, блондин успевает стянуть с него оставшуюся одежду и вовсю рассматривает аппетитную задницу, которой хотел обладать уже довольно давно. Он прислушивается, выясняя, что рядом людей точно нет и никто им не помешает, а поэтому стоит Киришиме вздрогнуть и испуганно повернуться, как Кацуки, смочив палец в слюне, осторожно проникает им внутрь. Дальше для Эйджиро начинается ад. Сравнимо с искуплением греха, Бакуго осторожно и даже как-то трепетно его растягивал, несмотря на то, что мгновение назад он был до безобразия груб, а то, что он слишком резко вошел в него, и по телу разлилась жгучая боль, которая преследовала его во время всего процесса, со временем смешиваясь с удовольствием, Киришима сравнивал с пыткой. Но завтра он уже не вспомнит того, как Кацуки шумно дышал ему на ухо, томно называя по имени и оставляя алеющие засосы. Не вспомнит того, как сам пошло стонал, как вскоре понял, что ему все это нравится. В какой-то момент демон, заметив, что Киришима теперь тоже получает удовольствие, заставляет его двигаться самого, осторожно насаживаясь на внушительный член и прогибаясь в спине как-то совсем неестественно. Да, ему было хорошо, но еще было и до безумия обидно и стыдно. Его имели, грубо и так мерзко, а он еще и наслаждался этим, даже не давая сдачи. Вся мужская гордость и достоинство были растоптаны за считанные секунды. И это все не развеялось утром, словно страшный сон, как написали бы в глупых книжках, а оставило неизгладимый шрам на душе и сердце.

***

Несомненно, просыпаться в чужих объятиях до жути приятно, но не тогда, когда тебя вчера взяли силой и неизвестно как дотащили до дома. Все тело саднило от любого движения, а внутри словно каждый раз взрывался вулкан, безжалостно сжигая все вокруг. В ярко выкрашенной голове вертелось столько мыслей, сколько их не было за всю жизнь. Но в основном были: «За что?», «Почему я?», «Что его так разозлило?». Киришима медленно открывает глаза и сразу щурится от заливающего всю комнату яркого света. Кажется, уже день, сколько же они проспали? Он чувствует еле ощутимое тепло у себя на бедре, и, через силу посмотрев вниз, обнаруживает нагло закинутую на него руку. Эйджиро кривится от того, какие мерзкие чувства теперь испытывал к демону и брезгливо сбрасывает с него конечность блондина, от чего тот просыпается, промычав что-то несвязное, а потом, кажется, вспомнив, что вчера было, и вообще перестав двигаться. Первые несколько минут в голове буквально звенит тишина, нагоняя больше зловещих и, кажется, правильных мыслей, но набрав в легкие побольше воздуха, Кацуки пробует что-то сказать: — Я… П-прости, я… Сорвался… Я не хотел… — Хотел, Кацуки. — перебивает его Эйджиро и прячет лицо в подушке. Демон теряет связь своих мыслей и снова замолкает на какое-то время, нервно поглаживая перья своего крыла. Ему вчера было божественно хорошо, так почему сейчас так хреново? Неужели все вчерашнее, все же, ошибка? — Эйджиро… — Не называй меня по имени. Ты получил что хотел? Чистая похоть. Теперь проваливай. Внутри блондина что-то глухо проваливается, заставляя округлить глаза и сдавленно охнуть, отчаянно стараясь вернуть легким кислород. Всю землю из-под его ног словно выбили, заставляя его провалиться во всю ту гниль и черноту, что он создал сам. Он тянется рукой к плечу Киришимы, чтобы притянуть его к себе, и, зацеловывая до умопомрачения, просить прощения за то, что уже не исправить, но тот не дает ему это сделать, избегая любые прикосновения Бакуго. Кацуки становится противно от самого себя. Что он натворил?! — Эйдж… Киришима… Позволь мне извиниться… У меня ведь все получилось, я останусь на земле как полностью состоявшийся демон… Я смогу быть рядом, я заглажу свою вину, я… — Мне это не нужно. Уходи, Кацуки. — сиплым голосом шепчет ему красноволосый, с силой стискивая подушку пальцами и в этот раз демон его слушается, медленно выползая из кровати, словно кошка, и не задевая собой ничего. Он твердо становится на пол и выходит из комнаты в поисках телефона. Киришима же выдыхает от облегчения и прячется с головой под одеяло, через силу и боль двигая ногами для более удобной позы. Через несколько минут поиски блондина увенчались успехом, и он звонит Ашидо, сообщая что он успешно сдал «экзамен» отца и она может его забирать. Суккуб как-то удивленно на это реагирует, видимо, думая, что он не справится с этой миссией, но не перечит, говоря, что будет через пару минут у квартиры Эйджиро. Почему-то именно сейчас Кацуки вспоминает первый день в этом месте, с этим парнем. Их неловкое знакомство, интерес ко всему, чем живут люди, сам до жути интересный красноволосый парень с острыми зубами и шрамом над правым глазом. Он ведь так и не узнал, откуда он у него… Бакуго как-то грустно проходит по всем комнатам, осматривая все и игнорируя разбросанные по всей квартире его вещи. Теперь они ему не понадобятся, купит новые, он же теперь полноценный демон, а значит он будет часто появляться на поверхности. Последней комнатой остается спальня Киришимы и тихо зайдя внутрь, Кацуки понимает что тот снова заснул. Вчера он задыхался от удовольствия и теперь наверняка полностью вымотался. Недолго думая, демон выдергивает из своего крыла перо и оставляет его рядом с подушкой Эйджиро, надеясь, что он не помнит про этот ритуал в аду и просто оставит перо себе как память, а не как символ верности. — Прощай… — чуть ли не одними губами говорит блондин и слишком медленно покидает квартиру, опустив взгляд вниз и стараясь улыбаться Ашидо. Его ждет новая жизнь, новый этап, а Киришима… Всего-лишь помог достичь этого…