Вэл и 3 поросенка (vore, furry)

upd 12.08.2020       Конечно, расслабляться прямо в постели сожранного поросёнка было ...опрометчиво. Не сказать - глупо. И восхитительно ...неправильно. Мало того, что владельца сожрали - так еще и переваривают на его собственной кровати! В его собственном логове! Ну то есть норе. Логово - это у хищника. А у еды -нора.       Но все же… было в этом что-то особенно неправильное, запретно неприличное и потому особо волнующее. Словно нахулиганила и при том ее шалость осталась никем не замеченной. И никто не читает нотаций, не отчитывает и не наказывает.       Сытая нега настолько усыпила ее бдительность, что пума и не заметила, как провалилась в сон. Менее обожравшийся лис - по идее должен был остаться на страже покоя, но рыжий придурок об этом, разумеется, не подумал. Устав массировать пузо подруги, лис устроился возле, привалился щекой к объекту своей зависти… и тоже уснул, убаюканный уютным урчанием ее желудка.       Проснулись они одновременно. От того, что в двери повернулся ключ.       Опасность!!!       Кто-то вошел, вернулся в дом!       И она здесь, в доме, прямо на месте преступления! Отяжелевшая, беспомощная, беззащитная… С недвусмысленно огромным пузом, одного взгляда на которое будет достаточно, чтобы понять - чем, а точнее - кем оно наполнено. И куда делся один из жильцов дома… На лиса надежды нет - слишком трусливый и мелкий, чтобы защитить ее…       Вон, уже метнулся к подоконнику!       - Куда?! А я?! - Валери чуть не взвыла с досады, но в последний момент сбавила тон до яростного шепота.       Лис был заметно мельче, да и не обжирался как она поросёнком… А потому легко взлетел на подоконник, несмотря на вполне себе круглое брюшко. Отяжелевшая же, обожравшаяся пума - все еще неловко барахталась в предательски мягкой постели, пытаясь взгромоздить себя на пузо и вздернуть этот тяжелый, недовольно урчащий бурдюк на высоту ее лап. Не тут--то было! Пузо хоть и стало чуть мягче, но за прошедшее время в размерах не особо уменьшилось. Да и вес никуда не делся.       Неловко скатившись с кровати, Валери заковыляла к спасительному окну, раскачивая тяжеленным пузом из стороны в сторону.       Ох, дьявол! Почему эти двуногие не сделали здесь нормальный выход, к чему все эти препятствия?! Мало им кровати, на которую фиг запрыгнешь, так еще и это?       - Давай, быстрее! - Лис нетерпеливо переступал с ноги на ногу, встревоженно прислушиваясь к шагам в коридоре.       - Не могу! Думаешь так легко?! - Запыхавшись от усилий, Валери встала на задние лапы, забросив передние на подоконник.       Пузо с полупереваренным поросенком уперлось в стенку, недвусмысленно намекая, что об этом пути отступления сразу можно забыть.       Не вариант. Можно даже не пытаться - на кровать лис еще кое-как справился с ролью ступеньки, то здесь… А самое ужасное, что даже если бы лис проявил внезапную силу и героизм… И они каким-то невероятным чудом общими усилиями сумели бы вытащить ее пузо на улицу - что дальше?       На подоконнике стояло несколько горшочков с растениями и ловкий лис каким-то образом умудрился не задеть их… Но если бы следом взобралась перепуганная пума с ее массивным пузиком… все это с грохотом посыпалось бы на пол, разбилось на тысячу осколков и мгновенно выдало их положение вернувшимся братьям сожранного свинтуса.       И даже если бы она сумела вывалиться на улицу с этой высоты и не лопнуть от шлепка о землю – нечего и думать улепетнуть с этаким пузом в лес. Через все эти поля и пашни с опасными кочками и – бррр! – колкими сухими веточками. Нет, с таким грузом она и шагов десять не пробежит, не то что тысячу! Да и не пробежит - проковыляет! Запыхается, выдохнется и рухнет еще на грядках, не донеся сожранное даже до забора. Обессиленная и беспомощная, совершенно беззащитная перед местью разъяренных преследователей…       Кошмар!       Шаги в коридоре тем временем приближались - вошедший окликал ее завтрак по имени, не подозревая видимо еще ни о незваных гостях, ни о незавидной участи братца.       Судя по звукам - вернувшийся свин был один. Хотя второй мог просто замешкаться, задержаться снаружи… Но даже если нет - даже от одного поросёнка с таким огромным пузом не скрыться. Сейчас ее предельная скорость бега вряд ли быстрее чем неторопливый шаг двуногих.       И что же делать?! Перепуганная обжора в панике обняла животик лапой, словно боясь, что кто-нибудь запросто отнимет все съеденное.       Кровать!       Точно!       Под ней вроде бы было небольшое пространство, в котором пума могла бы укрыться… и спрятать свой многострадальный животик... Башка у двуногих высоко, авось и не допрет нагнуться и заглянуть под кровать, верно? Валери с «разбегу» плюхнулась на пузо, проехалась по гладким доскам, но вкатиться под       кровать не получилось. Пространство, в котором она бы легко поместилась еще этим утром - было слишком тесным и ее пузико если и могло там поместиться, то пухлая мясистая попка поверх него – решительно не влезала. Сожранный поросёнок, казалось, мстил хищнице за ее жадность.       Передняя часть пумы лежала на полу, а задняя… задняя, отчаянно суча лапками, пыталась пропихнуть хозяйку и ее сытый животик в спасительный полумрак под кровать. Но куда там!        Как она не пыталась растопырить лапы и стать хоть чуть-чуть попроще - ничего не выходило. Как Валери ни кряхтела, как не извивалась - спасительное пространство под кроватью не могло вместить ееновые размеры В отчаянии она даже завалилась на упитанный бочок и попробовала проникнуть в убежище в этом положении – практически лежа… но даже так ее многострадальное, недовольно урчащее пузо было слишком огромным и тяжелым, чтобы втянуть его следом. Впрочем, даже если бы это удалось – застрять под кроватью в совершенно беспомощном положении и быть застигнутой на месте преступления - тоже мало приятного.       Заурчав от отчаяния, Валери выкатилась обратно, заметалась по комнате… Но никаких иных мест укрыться и спрятаться с таким солидным животом тут не было…. А шаги в коридоре - все ближе.       Юная хищница замерла в центре комнаты… Вот и все… конец.       Поджав уши, она обернулась чтобы встретить расправу лицом к лицу.       Впрочем, оставался крохотный шанс - совсем мизерный! - застать второго свина врасплох. Рвануться, сбить с ног - благо она щас даже тяжелее обычного! - и мчаться прочь, пока отлетевший с дороги свин приходит в себя, пытается осознать что случилось.       Догадается ли он, ЧТО было в ее пузе за эти мгновения? Пустится ли в погоню сразу? Или сочтет за лучшее остаться в доме?       Шаги остановились за дверью.       Лис, все это время суетливо перебиравший лапами на подоконнике - сдавленно чертыхнулся и спрыгнул прочь. Скрылся, подлец! Спасая свою шкуру!       Вот и вся дружба!       "Трус, предатель!"       Не то чтобы она ожидала от него какой-то серьезной помощи, но - черт побери… это было обидно! Он почти начал ей нравиться!       Что ж… последний шанс - дверная ручка начала поворачиваться. Валери припала к полу, насколько позволяло пузо и по-кошачьи завиляла попкой, готовясь к решительному рывку.       Дверная ручка достигла нижнего положения и в щель сунулась щекастая физиономия второго свина. Не менее упитанного, чем его несчастный братец.       - Эй, ты спишь что ли?! - негодующе буркнул толстяк и заметил незваную гостью.       На мгновение они замерли шагах в пяти друг от друга - испуганная юная хищница, застигнутая на месте преступления...и кругленький пухлый свинтус.       В иной раз она не сочла бы его сколь-нибудь серьезной угрозой, да и сейчас - поросёнок не выглядел опасным… если бы она не была столь уставшей, обожравшейся и отяжелевшей.       Едва способной таскать свое тяжелое пузо по этим коварным лабиринтам чужой норы!       - Привет… - неожиданно для самой себя машинально буркнула пума.       - Что… ты кто? И где… - поросёнок скользнул взглядом по комнате, по пустой смятой кровати и уставился на ее предательски круглый живот.       Она буквально видела, как на его лице проступает весь ужас осознания ГДЕ тот, кого он искал.       «Сейчас!!!»       Не став дожидаться, когда второй свинтус сопоставит размеры ее пуза с объемами пропавшего брата, Валери рванулась вперед.       Коварный гладкий пол не дал ей набрать скорость мгновенно - лапам пришлось проскользить раза два или три вхолостую, прежде чем увесистое пузо наконец преодолело инерцию и нехотя двинулось вслед за хозяйкой.       Одновременно с этим или даже чуть раньше - поросёнок ойкнул и вдруг начал крениться в ее сторону.       Хитрый лис не бросил ее в трудный момент!       Выскочив в окно, рыжий проник в дом через другое, разбежался и в отчаянном прыжке врезался в пухлую спину свина всеми четырьмя лапами.       Свинтус явно не ожидал такого коварства, потерял равновесие и теперь падал ей навстречу, вытаращив глаза.       Время замедлилось словно патока.       Валери уже набрала скорость и мчалась вперед, поросёнок падал ей навстречу. Медленно, но неотвратимо, перепуганный не меньше, чем она - свин разевал рот. Еще секунда и заорет на всю округу… И как знать, не примчится ли кто-нибудь ему на помощь?       Вернулся ли третий? Остался ли на улице? Или, быть может их там уже целая толпа?       Изначально она просто хотела врезаться в свина, сбить с ног, перепрыгнуть и мчаться, мчаться до леса пока хватит сил, не обращая внимания на боль в пузе. Но поскольку свинтус падал навстречу - врезаться она могла разве что в его крепкий лоб… а уж повалить… скорее бы скорость обоих упала до нуля. И они просто рухнули бы посреди комнаты. Осознав масштаб проблемы - Валери попробовала затормозить, даже заработала лапами, пытаясь замедлиться. Но, прежде чем ей удалось погасить инерцию, голова поросёнка с вытаращенными глазами и распахнутым ртом оказалась буквально перед ее носом!       Валери машинально распахнула пасть. Не то собираясь заорать и сама, не то просто повинуясь инстинкту… Как бы там ни было - вышло все очень удачно. Голова поросёнка провалилась в ее пасть, по инерции она даже натянулась на него глоткой!       Да как натянулась! По самые плечи - с разгона! Не то из-за их встречной скорости и немалого веса, не то еще и по причине того, что растянуть челюсти оказалось уже куда проще. Еще бы - после той утренней разминки!…       Пума и свин столкнулись и застыли на четвереньках посреди комнаты. Точнее - на четырех лапах стояла она, а свин - упал на колени. И поскольку руки его весьма удачно прижались вдоль тела ее губами - оказать серьезного сопротивления он уже не мог.       Рот Валери мгновенно наполнился водопадами слюны.       Еда! Еще один лакомый, сопротивляющийся кусочек!       «О да…» - пума вновь ощутила эту первобытную, всепоглощающую жадность хищницы. Первобытную, непреодолимую алчность.       Голова свина распирала самое узкое место – там, где просторная пасть переходила в узкое, но вполне пластичное горло. Несчастная жертва настолько растерялась, что еще не оказывала никакого сопротивления… и хотя для второго толстяка в молодой пуме абсолютно не было места… Валери рефлекторно надавила…       Шаг, еще! Толстяк скользит и пятится, неловко перебирая ногами, чтобы не потерять равновесия. Даже пытается двигаться чуть быстрее, чем она - надеясь таким образом выскользнуть из ее пасти задним ходом…       Не тут-то было!       Пума отчаянно ковыляет следом. скользя пузом по гладким доскам пола, пока оба не вываливаются в коридор, с разгона врезавшись в стенку поросячьим задом. От резкого удара несчастный толстяк, испуганно хрюкнув, проваливается в ее глотку аж до середины торса. И хоть это по-прежнему больно - кажется, уже не столь сильно, как утром… Или она просто попривыкла? Или… растянулась?       «О нет… что я делаю… я же точно лопну!»       Юная хищница в панике зажмурилась, представив, насколько огромным должен будет стать ее живот, чтобы вместить вторую жертву.       «Надо выплюнуть, просто выплюнуть и бежать! Как-нибудь дотянуть до леса, затеряться в кустах, спрятать пузо, переждать…»       Но ведь она потратила последние силы на этот рывок и короткую борьбу… далеко ли она убежит? А ведь там еще и забор… лис, конечно, подкоп сделал - но в его узкую норку она бы не влезла даже будучи очень, очень голодной. А с этим пузом – она и на забор то не вспрыгнет!       - Держись! я сейчас! - Радостный и очень довольный собой, лис зубами и когтями рвет мерзкие тряпки, в которые завернут ее поросёнок. рывок, другой, третий… Словно помогает распаковать рождественский подарок, срывая многослойную обертку. Валери на миг чуть расслабляет губы, позволяя рыжему вытащить невкусную тряпку из ее пасти.       «Нет-нет.. даже не думай!» - верещит голос разума где-то на задворках сознания. – «Лопнешь!» «Жри! он уже и так наполовину в глотке! просто позволь этому случиться!»- сладострастно нашептывает алчность.       Валери стонет от усилий, елозит лапами по дощатому полу и дюйм за дюймом продолжает натягивать себя на несчастного поросёнка. Шалея от исступленной жадности, захлебываясь собственной слюной, дюйм за дюймом пума пума проталкивает его плоть в свою утробу.       Это было невероятно, абсолютно невозможно… никакой желудок не выдержал бы такого груза! Она всегда любила поесть и - чего греха таить - нередко объедалась до изнеможения… но в это утро… она даже вполовину никогда так раньше не растягивалась!       А сейчас? Второй свинтус! На треть провалившийся в ее бедный пищевод!       Голова поросёнка уже где-то в районе грудины, раздвигает ее ключицы и ребра, сдавливает легкие… Округлое мягкое пузо нехотя проскальзывает в раздутое до предела горло. Урча и задыхаясь от жадности, Валери елозит лапами, совершая судорожные глотательные движения. И медленно, но неотвратимо продвигается вперед… Рот источает прям-таки водопады слюны - но... поросёнок заполняет ее целиком, ни миллиметра пространства, даже слюна не слишком то помогает ему проскальзывать внутрь.       А еще глупый лис - мечется вокруг и «руководит» процессом, отпуская ценные советы, словно какой-то чёртов тренер! ...       - Давай, давай! ты сможешь! Я в тебя верю! Еще немного! Губы расслабь! Поднажми!       Если бы Валери не была целиком поглощена заглатыванием свина - точно бы наподдала засранцу лапой. Чтоб кувырком укатился!       Урча и постанывая, пума перистальтическими рывками натягивала себя на свина, пытаясь представить себе, как это все, должно быть, ужасно выглядело со стороны. Распахнутая до предела пасть, из которой торчит задница поросёнка. Раздутая его пузом глотка – ни дать ни взять как у какой-нибудь болотной жабы! И собственное пузо, практически лежащее на полу… Брр!       Пума с ужасом представила, как она проглатывает свина целиком и ее многострадальное пузо растягивается вдвое больше прежнего. Какую боль это ей причинит… и на каком примерно моменте она просто лопнет? Когда второй поросёнок погрузится в нее на треть? Или на половину? Но проглотив так много, остановиться она уже не могла.       Холодея от ужаса, Валери совершила еще один судорожный глоток и где-то внутри ее тела пятачок второго свина уткнулся во входной сфинктер желудка. И провалился внутрь, ткнувшись в предшественника. Ну или точнее - то, что от того осталось.       Эту странную встречу она ощутила всем телом - сначала толчком в растянутом животе, содержимое которого в очередной раз потяжелело, а потом - новым взрывом сопротивления. Словно только сейчас, полностью придя в себя, второй свин яростно рванулся и начал брыкаться в её желудке с утроенной силой…       Он брыкался и толкался так, что пару раз они оба - и хищник и жертва, падали то на левый, то на правый бок. Натянутая до середины поросячьего пуза - пума в значительной степени связывала его рывки… собой. Но каждое падение отдавалось в ее теле мучительными конвульсиями.       Фактически - верхняя, проглоченная часть свина - уже не доставляла ей серьезных неприятностей, а вот нижняя… Нижней частью свин принялся отталкиваться от всего, что мог нащупать. От пола, шкафа, стены, снова от пола… Пару раз даже неосторожно приблизившемуся лису прилетело - в бок и по морде!       Валери даже хихикнула. Мысленно, конечно - ведь весь рот и глотку ее заполнял собой свин.       Сопротивление толстяка было настолько ожесточенным, что свин даже умудрился отыграть пару дюймов своего тела! На миг она даже испугалась что не выдержит, не справится… соскользнет с толстяка, рухнув в углу обессиленной жалкой тушкой, словно небрежно сброшенный грязный носок. Жалкая, беспомощная и беззащитная перед грядущей расправой…       Ужасная картина, нарисованная бурным воображением подстегнула Вэл и придала сил. Юная хищница заурчала от напряжения и продвинулась обратно - вобрав в себя и потерянные пару дюймов чужой плоти и даже еще добрый дюйм сверх этого.       Догадавшись лишить поросёнка опоры, она как сумела запрокинула голову вверх, стремясь оторвать его ноги от пола и отодвинулась от стенки. Пытаться проделать утренний трюк, когда собственный вес и инерция сыграли плохую службу первому поросёнку - нечего было и думать. Во-первых она слишком устала и обессилела от этой борьбы… А во вторых - приблизиться к стенке было чревато тем, что подлый свин снова обретёт точку опоры, толкнется ногами, завалит их на бок и, чего доброго, выскользнет!       Она попыталась просто глотать и держать глотку максимально вертикально - но то ли свин был еще толще прежнего, то ли у нее просто иссякла слюна… А может быть содержимое переполненного желудка не давало толстяку провалиться вглубь?       В любом случае положение безвыходное и одной ей с этим строптивцем не справиться!       Поросёнок в ее утробе снова рванулся, будто почуяв замешательство победительницы и сочтя это своим последним шансом. Передние лапы пумы начали беспомощно разъезжаться.       Тяжело сопя, она едва могла поддерживать равновесие. И как назло ничего стоящего внимания в голову не приходило. Как нередко бывало в процессе еды, Вэл немного теряла остроту мысли и все о чем она могла думать - это предельно быстрое поглощение всего, что двигалось. А что не двигалось можно было ...на всякий случай толкнуть.       Валери выразительно покосилась глазом на лиса. Пару раз рыжий уже спасал ее в затруднительных ситуациях - пусть же придумает что-нибудь и в этой!       И лис придумал.       Оправившийся от поросячьего пинка, рыжий потряс головой и подбежал к ней.       - Так…. я нажму… а ты глотай! Справишься? - лис наклонился вбок, словно пытаясь реально на глаз оценить прочность ее пуза.       - фжфи! - промычала Валери.       - Что?       - ФЖФМИ! - Вэл стремительно теряла силы и терпение. Как же с ним трудно!       Лис навалился на зад поросёнка со своей стороны. Но тот, казалось, буквально прилип в ее страдающей глотке и не желал больше проскальзывать внутрь ни на четверть.       - Надо сильней нажать.. пойдем-ка! - Лис навалился на ее плечо и раздутую поросячьим пузом шею.       Едва не рухнув на бок, Валери со стоном заковыляла следом.       Их странное трио в дурацком подобии неловкого вальса пропетляло по коридору, ввалилось обратно в спальню и уперлось в кровать.       Лис поднырнул под её передние лапы и Валери покорно забросила их на край кровати. Да, вертикально держать застрявшего в глотке свина было немного проще.       Кажется, тот даже вновь начал провалиться в ее глотку!       Неугомонный лис вспрыгнул на кровать, встал на задние лапы и обрушился всем своим весом на пухлый зад поросёнка, буквально трамбуя его в пумкину глотку. Сам по себе лис весил, конечно же, недостаточно. Но толчки с размаху и сила тяжести постепенно делали свое дело и застрявший в ее глотке поросёнок, наконец-то, начал хоть немного продвигаться.       Вэл одобрительно застонала и лис повторил маневр. Он прыгал еще и еще, дюйм за дюймом проталкивая поросячий зад в ее ненасытную глотку.       «Глубже, глубже! Еще!»       Ощутив, как тяжелая пухлая туша проваливается в нее, до боли растягивая пищевод, пума сладострастно застонала.       Вот это обед! Всем обедам обед!       Только бы не лопнуть от такого обжорства! Только бы не лопнуть!       Валери оценивающе потрогала набухшее пузо широкими лапами. Кожа натянулась как барабан! Боль адская, но вроде выдерживает… Должно выдержать!       Нетерпеливо ерзая, хищница пыталась привстать, продвинуться навстречу свину изо всех своих последних силёнок. А лис наваливался сверху, проталкивая поросёнка все глубже.       Дюйм, ещё дюйм!       Из глаз пумы снова потекли слезы. Давление в ее пасти и глотке спадало. И это было непередаваемым облегчением. Но взамен этого росло давление в пузе. Раздувшийся сверх всяких разумных пределов, чуть ли не звенящий от напряжения, живот юной хищницы уже лежал на полу словно огромный мешок.       А сейчас и расширяться-то ему было особо некуда! С одной стороны живот упирался в кровать, с другой – в ее ляжки а по бокам разъезжались ее передние лапки.       Впрочем, это уже не было проблемой - когда основная тяжесть сосредоточилась в ее пузе, она стала похожа на неваляшку. Вэл даже качнулась из стороны в сторону, прислушиваясь к ощущениям в ее неподъемном, каменно-твердом пузе.       Нет, ну конечно не «каменно»… но весьма к тому близко!       Слой жирка на её животе растянулся так сильно, что сквозь шерсть виднелась розовая кожа.       Валери рефлекторно гладила растущее пузо и жадно, нетерпеливо стонала. Аж зажмурилась от удовольствия. Это было чудовищно больно. И столь же восхитительно!       Утром, когда она растягивалась впервые - преобладала боль. Боль и сейчас никуда не делась, но словно бы стала поменьше… или она просто привыкла? Или боль вытеснило эта странная сладострастная, алчная дрожь, предвкушение что вот-вот и второй свинтус присоединится к первому? Валери стонала уже не сдерживаясь. Если бы не забитое свинтусом горло – мяукала бы как мартовская кошка в период течки!       «Еще! еще! ну же… давай!» - Пума терла и гладила переполненное пузо, ощущая как этот меховой шар растет прямо под ее лапами. Тяжеленный живот лежал перед ней, словно какой-то совершенно отдельный от нее самостоятельный и независимый объект. Пузо с двумя поросятами было настолько тугим и тяжелым, что сдвинуть его с места, пожалуй, можно будет и не пытаться.       Валери поймала себя на том, что непроизвольно покачивает бедрами, обнимает свою добычу ляжками… трется о пузо всей своей нижней частью и ...кажется - возбуждается?       Подумать только - еще утром она сомневалась, что осилит хотя бы одного свина! Что ее желудок способен растянуться настолько… настолько невероятным образом…       А сейчас?       И вот надо же - уже второй свин заполняет ее всю, соскальзывает в мокрую жаркую утробу под давлением лисьих лапок!       И эти самые лисьи лапки, пытающиеся пропихнуть свина все глубже - тоже. Проваливаются.       Сначала подушечки, потом вся ладошка.. потом - почти по локоть!       Вэл старательно глотала, пытаясь как могла ускорить продвижение добычи в глубину своего организма... Страх лопнуть отступил - теперь это казалось не важным, словно какая-то досадная мелочь. Даже если и лопнет - черт с ним! Зато испытает хоть миг Абсолютного Наполнения. Ту границу, за которой ...все кончится.       Ох, черт… эти лисьи лапки! Столь дерзко и соблазнительно ныряют в ее жаркую жадную пасть. Так отважно и решительно! Вызывающе! Не сказать больше - дразняще!       Интересно… догадывался ли сейчас лис, какие образы и желания витают в ее голове?       О том, что она почти всерьез прикидывает - выдержит ли ее бедный животик еще немного закуски? Одну мелкую, тощую лисятину? Не то чтобы она была голодна и в том была какая-нибудь необходимость… Сегодня Вэл обожралась как никогда ранее. На неделю хватит!       Но как же тут остановиться?       Как заглушить этот жадный раж, этот шквал алчности? Тем более что рыжий буквально сам лезет в ее пасть?       «Еще, еще, больше! Я хочу всё!» - мысленно стонала она, заходясь в экстазе.       К черту! Безразлично что будет дальше - она сожрет все, что сможет и будет просто валяться здесь огромным меховым шаром. Валяться и переваривать добычу. День или два, а может всю неделю! Пусть даже вернется третий свин - в ее бездонной утробе найдется местечко и для него… Валери мечтательно улыбнулась. Это был практически оргазм... Из-за размеров поросёнка, было не очень понятно - проваливается ли он внутрь пумы или пума натягивает себя поверх несчастного… словно на огромный… хм...       Тем временем лис, наконец, утрамбовал в ее глотку обширную задницу поросёнка и в его движениях что-то изменилось...       Показалось - или появилась-таки некая неуверенность?       Пума нехотя приоткрыла глаз, оценивающе разглядывая рыжего. Определенно, он словно почуял если не все, то многие из ее жадных мыслей.       Лисьи лапы уже не орудовали в ее пасти столь нагло и непринужденно. Проталкивая пятки свинтуса - лис теперь очень старался не проваливаться лапами в жаркую слюнявую пасть подруги, опасливо поглядывая на нее сверху вниз.       Ни дать ни взять - как в бездонную пропасть с высокого обрыва. Ну, знаете - когда и страшно до дрожи в коленках… и неудержимо тянет заглянуть.       Валери хорошо знала это чувство… И это, определенно ей нравилось!       Ведь сейчас, почти заглотив столько добычи, раздувшаяся от обжорства, стонущая пума ощущала себя и впрямь бездонной. Находя созерцание лисьей морды, зачарованно таращившейся в ее глотку с этой великолепной смесью болезненного любопытства и почтительного страха - более чем эмм… возбуждающей.       Она сидела перед ним с распахнутой пастью, из которой все еще торчали ноги несчастной жертвы. Измученная строптивым обедом, на ослабевших. разъезжающихся лапах. Словно огромный птенец кукушки, размеры которого давно обогнали размеры приемной мамаши, но который настойчиво требовал пищи!       «Ну, что же ты? Давай… не до конца же протолкнул! Из горла еще наверняка еще виднеются поросячьи пяточки…»       Помедлив, лис набрался смелости сделать последний толчок. И словно нехотя вновь полез обслюнявленной лапой в ее жаркую, мокрую глубину. Уперся, нажал…       Полупроглоченный свин в пищеводе пришел в движение, а лисья лапа начала проваливаться глубже. Вот уже по локоть! Хватит? Нет?       Валери, вероятно, могла бы уже и сама последним решительным усилием протолкнуть содержимое пищевода в желудок, но медлит… не двигаясь, все также сидя с запрокинутой головой и требовательно распахнутой пастью.       Этакая себе мухоловка в терпеливом ожидании жертвы.       И наивная жертва не заставила себя ждать - лис снова ныряет лапой в ее глотку. По локоть. Упирается в поросячьи пятки, толкает что есть силы и проваливается по самое плечо, щекотно ткнувшись мехом в нос пумы.       «Ох…»       Валери не удержалась. Сомкнула губы и челюсти - удержала, не пустила. Застыла , смакуя лисью лапу, по самое плечо погруженную в ее жаркую ненасытную пасть.       Представляя как он легко отправляется за поросёнком, без усилий скользит в ее глотке и плюхается в желудок, добавляя давления в и без того готовое лопнуть брюхо.       Лис замер.       Неизвестно чем это все кончилось бы, если бы он рванулся прочь, попытался вырваться, лишить ее этого странного и чертовски приятного чувства власти. И предельной наполненности, разрушив ее мимолетную фантазию.       Но лис не рванулся - просто замер.       Не то испуганно, не то словно бы в раздумье. Или, быть может, прислушивался к собственным ощущениям и сокровенным мыслям?       Уж не думал ли он о том, чтобы стать ее пикантным десертом добровольно?       Это было бы… чертовски любезно с его стороны.       От мысли, что ее спутник мог бы, например, влюбиться в нее… и решить проявить истинное самопожертвование… подарить ей всего себя – нет, не потому, что она умирала с голоду… а как маленькое исполнение ее каприза - подарить ей еще немножко этого восхитительного чувства предельной наполненности. От подхвостья до пасти. Чувства, что каждый миллиметр ее тела забит добычей. Что она буквально натянута поверх своей добычи, словно какой-нибудь мешок! Добровольно стать этаким финальным аккордом, последним штрихом.       От подобных фантазий Валери буквально текла как в разгар весны перед лучшим красавчиком прайда.       Алчность юной хищницы разгулялась настолько, что пума и впрямь исступленно хотела большего. Доверчивого лиса… или еще одного поросёнка. Или обоих сразу. Или целую деревню поросят! Столько, сколько способно выдержать ее бедное брюхо. И даже больше! Заглатывать их, заталкивать в себя, пока действительно не лопнет. И даже если лопнет – продолжать иступлено и жадно. Глотать, заталкивать их в себя!       Валери окончательно захлестнула волна сладкой дрожи и, кажется, она даже кончила… Ох… сколько ярких, непередаваемых ощущений в этот, казалось бы, ничем не примечательный день!       Чудесное мгновение тянулось и тянулось. И никто из этой странной парочки не спешил прервать его первым.       - Т-точно лопнешь, - словно услышав ее мысли, нервно хихикнул лисенок... - Кроме того - кто тогда позаботится о твоем роскошном пузике?       «Логично... Убедил, чертяка!»       Валери немного пришла в себя, улыбнулась и словно нехотя разжала челюсти, выпуская обмусоленную лапку ухажёра.       С мучительным усилием она поднатужилась и шумно сглотнула ноги поросёнка, позволив тому окончательно и безвозвратно провалиться в ее утробу целиком. Измученный живот хищницы затрещал и растянулся еще сильнее. Внушительный меховой шар уже лежал на полу, а она – лежала на нем. Даже когда она пыталась встать, живот продолжал плотно лежать на досках пола, разве что нехотя перекатился, взболтав все содержимое. Лежал не краешком, шерстинкой... а вполне весомо, ощутимой своей частью!       Теперь этот огромный, натянутый до каменной твердости , бугристый бурдюк болел больше не в области пупка, а по краям, с боков... И стоять с этим грузом было слишком тяжело. Пума чуть прогнула спинку, позволяя основной тяжести пуза поплотнее улечься на доски пола и тем самым немного снизить нагрузку с позвоночника... В таком положении живот почти ничего не весил - напротив, словно бы даже принимал часть ее собственного веса на себя. Впрочем, полностью ложиться на переполненный живот она, конечно же, не рискнула - этак и впрямь еще лопнет!       Валери оглушительно, победно рыгнула. И это был уже совсем не тот робкий, сдержанный «бррррп». Настоящий оглушительный рык, рокот, ураган! Почти как рев самца, объявляющего о праве собственности на его охотничьих угодьях.       Сжатый поросёнком воздух вырвался из нее словно порыв ветра. Обдал ошалело моргнувшего лиса мутным облаком, оставив в комнате едкий запах желудочного сока, полупереваренной пищи и... отчаяния. Отчаяния её второй жертвы.       Оказавшись в пумкином брюхе целиком, строптивый свинтус возобновил сопротивление. Он яростно бултыхался и пытался брыкаться, но по понятным причинам это было куда менее болезненным, чем один свинтус в пустом желудке. Замедленные, смягченные прочим содержимым ее пуза, удары свинтуса и его отчаянное барахтанье - сейчас это все было скорее приятно. Болезненно приятно, если угодно. Причем - больше приятно, чем болезненно.       Хищница поощрительно похлопала по все еще шевелящемуся пузу лапой, оценивая его размеры взглядом через плечо и удовлетворенно рыгнула еще раз.       - Ну… что ж… кажется кому-то не помешает чуток вздремнуть? - лис с восхищенным почтением тоже погладил объемистое пузо подруги. - Это все ты до леса точно не дотащишь…       - Да, пожалуй… - Подумать только - теперь она весила точно раза в два больше, чем ее обычный вес! Если не в три!       А если пройтись? Валери попробовала выгнуть спинку вверх. Тяжеленное пузо нехотя, с запозданием потянулось следом, мгновенно потяжелев в несколько раз, но полностью от пола так и не оторвавшись.       Натужно сопя, Вэл с усилием сделала несколько шагов и неподъемное брюхо нехотя последовало за ней. Нет, не оторвалось от пола, а словно бы заскользило. Как если бы по полу волоком тащили огромный мешок с капустой.       Устав через пару шагов, Валери обессиленно распласталась поверх пуза, придавив отчаянно трепыхающегося внутри свина.       Да, после такого обжорства о побеге можно окончательно забыть - если гладкий пол еще достаточно скользкий, чтобы она могла таскать себя хотя бы на небольшое расстояние… То за пределами дома - земля, трава и кочки. И, не дай бог! - острые камушки! бррр!       Да, дальнейшее путешествие точно придется отложить.       Пока все сожранное хоть немного не переварится.       - Ты прав… Чуток вздремнем и валим. - Вэл попятилась к кровати попкой и обернулась на лиса - Поможешь?       Лис с готовностью спрыгнул вниз и, суча лапками, попытался подлезть под ее новый огромный живот. Но не тут то было!       «Ха! Слабак!» - Пума вдоволь насладилась тщетностью его усилий и снисходительно напрягла мясистые задние лапы, тяжело, с усилием перекатывая по полу недовольно урчащее пузо.       Она повернулась к кровати спиной и уселась на попку. Да, пожалуй, такой способ взгромоздить ее и все сожранное на эту “кро-вать” имел хоть какие-то шансы на успех.       Кряхтя от усилий, пума привстала, с трудом оторвала брюхо от пола и попыталась опрокинуться в кровать на спину.       Но где там!       Тяжеленное пузо, лишившись опоры, обвисло словно мешок и никак не желало переваливаться через край кровати. Валери даже застонала от усилий, пытаясь втащить этот мешок следом за - но где там!       Массивное неподъемное пузо с трепыхавшимся поросёнком колыхалось на самой границе кровати, но упорно не давало перевалить себя через край. И пума лишь бессильно елозила передними лапами по простыням и скользила задними по гладким доскам пола.       И самое обидное - не хватало, казалось, совсем маленького, крохотного усилия! Впрочем, зазора между пузом и полом вполне хватило для того, чтобы лис проскользнул под нее, уперся хребтом и загривком и закряхтел, принимая на себя часть ее веса. И дело, кажется, пошло.       - Ага… еще разок… давааааааа…! - лис был мелким и не особо мускулистым, но вполне жилистым. И после пары рывков ей удалось втащить на постель попку. Но пузо, несмотря на все их общие усилия, все еще оставалось в опасном положении, грозя в любой миг утащить хозяйку обратно на пол.       - Еще разок! Три-четыре! - лис поднапрягся и натужно кряхтел где-то по ту сторону её брюха. Огромный меховой шар скрывал от неё все, что происходило там – вне поля зрения.       На миг Валлери даже показалось, что говорит с ней вовсе не лис, а ее собственное пузо.       «Да, пузико… еще разик… потерпи! Сейчас, сейчас мы уложим тебя на постельку… теплую мягкую постельку…»       Валери хихикнула - общаться с собственным пузом, словно с отдельным разумным существом? Невероятно глупо… но ...забавно...       Она закряхтела, запоздало подключаясь к отчаянным усилиям лиса и после пары мучительных мгновений их общие старания наконец-то увенчались успехом - тяжеленный живот пумки нехотя перевалил границу кровати и с гулким плеском вкатился следом за хозяйкой. Придавил бедную хозяйку болезненной тяжестью - аж кишки к горлу подкатили.       А затем медленно и величественно накренился и соскользнул с нее на бок. Тяжело плюхнулся на мягкий матрас, продавил в нем изрядную яму и растекся огромной тугой каплей, взболтав все содержимое. Теперь ее брюхо заполняло собой большую часть кровати. Содержимое его от этого падения на миг сжалось, перемешалось и замерло в относительном покое, заставив хозяйку сдавленно застонать и испуганно придержать пузо лапами. Казалось еще миг и она точно лопнет!       Но нет - все обошлось.       Измученный желудок выдержал и это испытание.       И Валери обессиленно вытянулась на кровати сбоку собственного брюха. Прикованная к постели этим неподъемным грузом, совершенно выбившаяся из сил - она могла только тяжело, с усилием стонать и сопеть. Причем в стонах, казалось, уже не было какой-либо надобности. Но они, вроде бы, усиливали все её странные, дурманящие ощущения и Валери не видела повода прекращать. Тем более, что лису её постанывание тоже явно нравилось.       - Уф… - это ж надо так нажраться! -- выдохшийся лис вскарабкался на кровать и рухнул рядом. Снова где-то там - по ту сторону пуза. Лисья лапа оценивающе похлопала пумку где-то пониже пупа - там, куда она сейчас при всем желании уже не могла дотянуться сама. Осознание того, насколько она огромна и тяжела… и одновременно беспомощна со всей этой добычей в брюхе, наполняло Валери доселе неизведанным, пьянящим коктейлем эмоций. Настоящим шквалом новых ощущений!       - Как только в тебя столько влезает! - лис не прекращая поглаживал и пошлепывал ее. Где-то там, по ту сторону пуза.       Валери покраснела.       Неслыханная наглость! Лягнула бы, дурака - да лень шевелиться… Да и не дотянуться - место-то то какое выбрал, засранец! Буквально спрятался за ее же собственным пузом!       Подобный разговор пумка находила предельно смущающим… но в то же время… лис говорил это все таким… словно бы восхищенным, благоговейным тоном, что злиться на него всерьез не получалось. Тем более под эти убаюкивающие звуки в ее желудке.       Внутри Валери вовсю шел процесс пищеварения. И не тихий, почти неслышный, как если сожрать курочку или две… Нет, в пузе что-то урчало и бурлило, с шумным бульканьем переливались с места на место какие-то жидкости, хлюпало, урчало и постанывало.       Строптивая добыча готовилась стать внушительным слоем жира на ее упитанной тушке.       И еще от бурлящего живота по всему телу разливался приятный, возбуждающий жар и сладкая дрожь. Все то само по себе завораживало и погружало её в этакий уютно-приятный транс, прострацию… А обсуждения вслух ее новых размеров и прожорливости - словно бы еще больше усиливало все эти новые ощущения.       Они наслаждались ее урчащим пузом вместе.       Жадная юная хищница и её мелкий нахальный спутник.       Наслаждались, словно бы деля этот невероятный “приз”, а точнее гордость за него - пополам, на двоих. В каком-то смысле так оно и было - мелкий нахал, конечно же внес свой посильный вклад в её разнузданное пиршество. И, так и быть - заслужил некоторую награду.       Определенно да.       Не сам приз, конечно - этим она не стала бы делиться ни за что и никогда! Но вот «подержать», погладить этот «приз» - так и быть, она ему позволит.       И они гладили, ласкали ее пузо в четыре лапы, словно до сих пор не в силах поверить в его невероятные размеры.       Тяжело дыша, Валери постанывала и гладила, ласкала свой необъятный живот.       Огромный горячий шар хотелось покачивать и баюкать, поощрительно поглаживать и пошлепывать. Словно величайшее сокровище, наслаждаться которым хотелось вечно! Или даже какое-то отдельное, одухотворенное и вполне самостоятельное существо.       Но нет - не отдельное… этот восхитительный шар - часть ее!       Сногсшибательная, невероятная, самая лучшая часть!       И ни за какие сокровища мира она не согласилась бы сейчас с ним “расстаться”.       Подумать только - когда в дом ввалился второй свинтус и перепуганная пумка металась по комнате - в какой-то позорный миг она желала, чтобы этого восхитительного пуза не было! Чтобы она снова была легкой и пружинистой, могла небрежным скачком перемахнуть подоконник и умчаться в лес.       Сейчас эта постыдная мысль казалась ей практически предательством.       Ну как, как можно было так несправедливо, преступно относиться к этому чудесному пузику?       «Прости меня, прости!» - пума в очередной раз тихонько рыгнула и нежно погладила живот.       «Спаситель мой!» - Она мысленно хихикнула, находя нечто пугающе странное и в то же время необычайно привлекательное в этом внутреннем монологе.       «Дожили… я с пузом разговариваю!»       Хотя такое пузо - всем пузам пузо. Почему бы и нет?       Пребывая в крайне благодушном настроении, она без сил растянулась на мягкой лежанке. О, если бы у нее было еще немного сил она бы гладила и ласкала себя до утра. Но сил уже не было и она медленно, но неотвратимо соскальзывала в сон. Так что миссию по массажу её животика пришлось целиком доверить рыжему. И, нельзя не отметить, тот старался изо всех сил. Прижался всей тушкой, обнял, жарко дышал в шерстку, словно представляя это урчащее пузо своим собственным, частью ЕГО тела.       Пумка даже испытала укол ревности - ишь чего захотел! Ишь как размечтался! Не дам!!! И насколько могла поплотнее охватила пузо лапами со своей стороны. Словно и впрямь кто-то мог отнять у нее этот тяжеленный живот с плотно утрамбованной в нем добычей.       К счастью никто её «приз» разумеется, отнимать не стал, да и как бы сумел?       Хотя еще одного щекотливого поворота они не миновали.       Лис обнимал её лапками и вжимался в кофейную шерстку. Жарко дышал в пупок и поерзывал, словно пытаясь слиться, раствориться в ней. И все бы ничего, но эти странные ласки, кажется, оказывали на него не менее ...сильное воздействие, чем на саму Валери!       Причем в отличие от нее - возбуждение лиса было слишком заметно и слишком недвусмысленно. Оно налилось и отвердело где-то там, внизу. Стиснутое их телами. Точнее - её брюхом и его тщедушной тушкой.       - Это… то, что я думаю? - Валери слишком изнемогала от обжорства, чтобы разозлиться по-настоящему. Но от такого нахальства даже сонливость чуть отступила. Этот коротышка всерьез решил, что она позволит ему…?       - Эм… прости, - лис явно смутился, но попыток отодвинуться не предпринял. - Ничего не могу с собой поделать…       - Ах ты!!! - Валери пыталась злиться, честно пыталась. Даже сделала вялую попытку лягнуть нахала задней лапой, но ляжка и коленка лишь бессильно поелозили по краю огромного пуза, не в силах обогнуть этот тяжеленный меховой бурдюк. Она даже перекатиться не могла, настолько обессилела. Оставалось лишь валяться, прикованной к кровати собственным животом. А лис, словно заранее выбрал наиболее безопасное место - до которого ей при всем желании сейчас не дотянуться.       - Нахал! Коротышка! Да как ты…       - Ой, можно подумать! - лис явно надулся. - Не такой уж и коротышка! Или тебе коня подавай?       Бурное воображение пумки тотчас нарисовало предельно возбуждающую картину: мускулистого жеребца с огромным… этим.       Валери еще не доводилось заниматься ничем таким лично, но пару раз удалось подглядеть как это делали другие. Выглядело.. интригующе, но немного глупо. Ну - в тот момент ей так казалось… А сейчас, этот пылающий жар от ее пуза, разлившись по всему телу, поджог и место под хвостом.       И юная хищница уже который раз ловила себя на мысли, что обнимая пузо коленками, непроизвольно елозит по нему тазом, словно пытаясь обо что-то потереться.       «Да, жеребец был бы определенно кстати! Наверное.»       Она представила как “это” пугающих размеров вонзается в её мокрую норку, проваливается в её тело на всю свою неимоверную длину, словно бы дополняя и усиливая до экстаза её запредельную наполненность. Погружается, выходит и снова вонзается - решительно и мощно. Так что ляжки жеребца упруго шлепают об её попку, раз за разом вгоняя ЭТО в её стонущую плоть. И под этими ударами, пумка содрогается всем своим упитанным телом, панически прислушивается как мощные удары конских ляжек разлетаются от задницы, катятся жаркими волнами по всей её тушке, затихают и гаснут, болезненно отдаваясь в грозящем лопнуть переполненном желудке. Как она извивается от наслаждения, словно пытаясь не то уползти, не то перевернуться на живот, но лишь беспомощно трепыхаясь в прежней позе - прикованная к кровати собственным тяжеленным пузом!       Валери даже невольно изменила тональность стонов, которыми сопровождалось ее тяжелое, прерывистое дыхание. Пумка представила как ее попка, нанизанная на жеребца, покачивается меж ним и ее пузом, как беспомощно ерзают ее уже наливающиеся жирком ляжки, как они растекаются и трутся нежной внутренней стороной о тугие стенки пуза. Аж пяточки расходятся, болтаются в воздухе с растопыренным в экстазе пальцами!       «Ох…» - Расфантазировавшася пума поймала себя на мысли, что именно так она сейчас и выглядит - обнимает пузо коленками, растопырив неуклюже торчащие пятки в стороны и верх. Даже пальцы на задних лапках сами собой растопырились.       - Да… коня… было бы неплохо… - Простонала Валери и испуганно замолкла.       «Я что - сказала то вслух?!»       - Ха... ну извини, коня нет. - Лис хихикнул и поймал ее заднюю лапу своей ладошкой. - Но, мы же вполне можем обойтись и без него, м?       «Да конечно! Размечтался, мелкое ты недоразумение…»       Но, прежде чем она успела закончить свою мысль, пальцы лиса аккуратно прошли между все еще растопыренными пальцами ее задней лапы и потерлись подушечками о невероятно чувствительные впадинки меж пальцами. Валери и близко не подозревала что это странное действие может быть настолько дьявольски приятным…       Разом позабыв о придуманной колкой шутке, она испуганно стиснула зубы, но поздно - с губ уже сорвался очередной блаженный стон. Не такой, как предыдущие, удовлетворенные или страдающие, а предельно недвусмысленный, полный желания и неудовлетворенной похоти.       «Нет нет нет, что я делаю… первый раз точно не должен быть таким… таким... ...не романтическим! И с кем? с - ЭТИМ?!»       Валери сделала робкую попытку высвободить ногу, прервать это мучительно сладострастное скольжение лисьих пальчиков меж ее собственных. Но вышло как-то ...более чем не убедительно… и больше походило на непроизвольную реакцию ноги на это коварное, невыносимо приятное воздействие.       «нет, нет, нет… нет! Совсем нет! Вообще нет! Никогда!» - Валери трепыхнулась, насколько позволяло неподъемное урчащее пузо. То есть - трепыхнулась сама пума. А пузо на треть погрузившееся в мягкое ложе, как обычно едва колыхнулось.       Да, она могла двигаться, могла елозить на этой кровати, но - строго в определенных, довольно скромных пределах, ограниченных ее неподъемным брюхом. Словно собачка на поводке, пристегнутая, скованная… невольница своей алчности! Хотя, конечно, больше всего это походило на то как если бы ее зашили в один мешок с огромным гранитным валуном.       Это было раздражающее и вместе с тем чертовски приятное ощущение. Сладострастно изгибаясь и оттопыривая наливающуюся жирком ножку, Валери лишь сильнее ощущала насколько огромным и неподъемным было это коварное пузо! И возбуждалась до неприличия.       Аж мысли туманились, до чего хотелось!       Но - нет, нет-нет-нет-нет! И еще раз - нет! Не с этим же недомерком… Нет!!!       «Ну чего ты ждешь, гад?!»       Пумка изогнулась, призывно оттопыривая попку. Она сто раз видела, как это делали другие и тогда это казалось чертовски глупым… Но сейчас этот инстинктивный жест вырвался словно бы сам собой.       Вот только другие делали это лежа на животе, задирая попку вверх… А она - в горизонтальном положении. Отводя попку от неподъемного пуза. Но выглядело все равно более чем недвусмысленно.       «Боже, что я делаю.. какой позор! узнает кто - засмеют!»       Горячий лисий язык лизнул ее «там». И пума застонала, почти взвыла от нетерпения и сводящего пальцы желания. сжав ступню в кулак, она стиснула хрупкие лисьи пальчики мощной широкой лапой.       Лис ойкнул, но вырываться не стал.       - Скажи это! - рыжий наглец явно наслаждался своей властью, упивался ее унижением и покорностью. Но этого ему было мало и он требовал большего. Словно стремясь окончательно унизить, растоптать ее самолюбие.       «Нет!»       Давай же… я же вижу как тебе хочется! - лис продолжил терзать ее пяточку сладкими, мучительно приятными поглаживаниями. Подушечки его пальцев ерзали в чувствительных местах, даря мучительно интенсивное наслаждение, заставляя извиваться всем телом не то в попытке высвободить ногу, не то наоборот - стараясь извиваться аккуратнее. Так, чтобы не прерывать это болезненно приятное ощущение.       «Ах ты ж сволочь! Ну что же ты медлишь!»       Она то напрягала, то расслабляла ляжку, не в силах решиться высвободить ногу. Не в силах терпеть это наслаждение и не находя в себе сил прервать эту странную щекотку.       - Скажи! - Дразнил лис.       Он переместился куда-то ниже, но лапку пумы не выпустил. Она практически чувствовала, как близко он от… чувствовала его ответное возбуждение, исходящий от него жар. Должно быть там, у основания ее хвостика их разделяло меньше дюйма. Чертовски близко!       «Да чтоб тебя!».       Лисий язык вновь прошелся по самому чувствительному месту и она с негодующим стоном вцепилась клыками и передними лапами в подушки и простыни. Не то пытаясь просто сдержать похотливые стоны, не то наивно надеясь перекатиться на своё пузо попкой кверху.       Нет, Валери уже смирилась со своими падением. Уже смаковала все грядущие ощущения стыда и унижения, но… Предложить это самой, позвать его… ПОПРОСИТЬ об этом - казалось чем уж совсем запредельно постыдным и попорсту невозможным.       Валери предпочла бы, чтобы он просто сделал свое дело, подарив ей новый взрыв наслаждения. Вознес ее на вершину блаженства, дополнив богатейший букет ощущений новыми и не менее приятными, чем переполненное пузо. А затем, на утро, они оба просто бы навсегда забыли об этой минутной слабости и ее падении.       Навсегда, вообще.       Или даже дождавшись, когда в ней освободилось бы хоть немного свободного места - она бы могла просто отправить наглеца следом за поросятами. И так навсегда спрятать свой позор в самом потаённом и самом надежном месте – собственном животике. И никто никогда не узнал бы, что произошло в этой комнате. Ни как факт, ни тем более в формате хвастливого грязного рассказа, которыми так обожают хвастаться друг перед другом мальчишки!       «Ам!» и никто никогда ничего не узнает…       Нет, она определенно не была готова признать свое желание вслух. Даже если почти решила сожрать его позже. Но желание-то никуда не отступало, жгло ее под хвостом словно лесной пожар! И от этого Валери ненавидела мелкого ухажера. Со всем исступленным неистовством, на которое только была способна в этом беспомощном, обожравшемся состоянии.       Ненавидела за собственное падение, за то, что тот разжег в ней этот пожар. И за то, что готова была провалиться сквозь землю от стыда и унижения. Но он - вместо того, чтобы принять на себя всю ответственность, как полагается самцу - требовал от нее каких-то команд и решений.       «Сожру… точно сожру!» - мысленно рычала пума, уже представляя как трепыхался бы этот наглый комок рыжей шерсти в ее пузике.       - Да! Да, раздери тебя собаки! - Да! да!да! ДА! – простонала она, задыхаясь от желания едва ли не сильнее, чем от давящего на легкие переполненного пуза. - Давай уже! Сделай это!       Лис, конечно же никак не мог сравниться с воображаемым конем. Даже близко. Но в этом разгоряченном состоянии она не была слишком уж разочарована. Как ни печально - у самцов пум это самое… не слишком уж обгоняло размерами лисий. Может быть даже… уступало? И на этом не было шипов, способных болезненно терзать ее нежное лоно. Хотя может быть это минус? Валери не особо было с чем сравнивать.       Дурацкий первый раз был запредельно неловким и разочаровывающе... коротким.       Они кончили через несколько движений, почти одновременно.       Точнее - первым кончил лис. С идиотским стоном рыжий обмяк где-то там, далеко позади нее, выпустил ее измученную пяточку и тяжело оперся на ляжку. Зажмурившись, из последних сил совершил несколько конвульсивно-судорожных толчков и из него щекотно плеснуло жарким и жидким. Издав еще более идиотский стон, лис обмяк окончательно и стек с нее, кажется, даже свалившись с кровати. Впрочем, на его счастье - этого вполне хватило.       Все это, конечно, было невероятно тупо и унизительно для гордой хищницы.       Но возможно эта унизительность и общая степень возбуждения добавили недостающих красок в ее палитру.       Оргазм захлестнул ее от хвоста до кончиков ушей. Валери буквально взорвалась изнутри шквалом жарких пульсаций. По мышцам промчалась сладкая дрожь, издав не менее дурацкий стон, чем обессилевший лис, она застонала и тоже обмякла.       Отголоски «лесного пожара» под ее хвостом пошли на спад, словно лисий «выстрел» и впрямь потушил пламя.       Почти на минуту Валери потеряла связь с реальностью и тупо разглядывала порванные во время их короткой «схватки» простыни.       «Боже! почему я не делала это раньше?!»       Теперь, когда она познала этот восхитительный взрыв - каждый упущенный день без такой феерии ощущений будет казаться ей прожитым бесцельно и преступно зря. Валери блаженно замерла, словно проверяя сохранила ли дар речи. Наслаждаясь отзвуками новых ощущений и конечно же - деловито урчащим брюхом. С пониманием отнесясь к маленьким шалостям хозяйки, ее трудолюбивый животик ни на минуту не прерывал своей тяжелой работы даже в самый пик их разврата.       Валери удовлетворенно перевела дух. Юная хищница снова неотвратимо соскальзывала в сытое сонное отупение и мысли ее теряли связность, становились все более короткими и все более... странными.       Сквозь эту сонную пелену Валери ощутила, как пришедший в себя лис выполз из-под кровати и заботливо укрыл ее измученный живот подобранным с пола одеялом.       Одеялко было довольно тяжелым и толстым… и мгновенно наполнилось жаром, исходящим от укрытого им пуза.       Валери лениво разомкнула веки и в очередной раз полюбовалась видом - этим шикарным куполом. Укрытое пухлым одеялом - и без того необъятное брюхо стало словно бы еще немного больше, круглее и тяжелее. Валери одобрительно и благодарно рыгнула.       Пожалуй, если лис обещает никому не трепаться о том, что засовывал свой пестик в ее цветок - так и быть, она повременит с решением отправить его следом за поросятами.       Может быть… Утром еще подумает…        Высвободив переднюю лапу из-под тряпки, Валери уронила вялую лапу поверх одеяла и в который раз погладила пузо через эту толстую, уютную прослойку. Словно до сих пор не в силах поверить вместила в себя целых двух жирненьких крепеньких поросят.       Нельзя не отдать должное - у двуногих было много всяких чертовски приятных штук.       Например – эта мягкая кровать и это… “оде-яло”.       Было.       Когда-то под ним прятался от вечерней прохладцы один или второй свинтус. Не важно.       Теперь оба они плотно утрамбованы в ее урчащее брюхо.       Хотя в каком-то смысле - все еще лежат под этим своим одеялом.       В последний раз.       В общем-то по большому счету - не особо что изменилось. Разве что одеяла теперь два. Одно - тряпичное, а второе - меховое. Обволакивающее, укутывающее свинтусов намного лучше того - простого, тряпичного.       «Я же значительно лучше, чем эта тряпка, верно?»       Валери не то икнула, не то хихкнула, не прекращая поглаживать объемистое пузо. Конечно, поросята вряд ли бы с ней согласились, но кого это волнует? Она сыта, получила шикарный пир и даже «десерт» от лиса… Для полного счастья оставалось разве что выспаться и переварить все сожранное полностью. Это все, что ей сейчас нужно. Им. С пузиком.       Сквозь сон, Валери ощутила, как лис проскользнул под одеяло. Там, где оно не в силах было прикрыть ее плоть целиком и свисало, не доставая до кровати. В этом месте прохладный вечерний сквознячок слегка нарушал идилию мягкости и теплоты, подаренную этой странной пышной тряпкой. Лис буквально ликвидировал досадную утечку тепла, словно заткнув брешь… собой. Рыжий вновь прижался к ее пузу, распластался, приник, обнял всеми четырьмя лапками - где-то там, за пределами видимости.       Это было чертовски уютно и чертовски ...возбуждающе. Они засыпали под урчание и бурление в ее брюхе, непроизвольные тихие стоны его хозяйки и ее тяжелое, мучительное дыхание. И не было музыки слаще этой.       Валери тихонько рыгнула и окончательно провалилась в сон.       И снилось ей как они с лисом врываются в деревню, ловят в панике разбегающихся жирненьких беспомощных двуногих, заглатывают - одного, другого, третьего... двуногие пытаются спастись, убежать, но - тщетно.       Вскоре на обширном подворье остается только два стонущих меховых шара.       Относительно небольшой - рыжий. И огромный - кофейный. А затем в деревянной коробке, к которой она обессиленно привалилась, слышится испуганное мычание - сарай наполнен чем-то живым, чем-то еще не сожранным!       Непорядок!       Пума со стонами перекатывает себя, подтягивает неподъемное, грозящее взорваться пузо к воротам. В реальности она бы, конечно, давно лопнула. Задолго до того, как достигла бы таких размеров. Да если бы и не лопнула - никогда даже не покачнула бы такое пузище собственными силенками. Но сон - это другое.. Во сне она может отправить в свою жадную глотку еще немного вкусного. Постанывая от усилий, она загребает жадными лапами начинку сарая, заглатывает, наползает, натягивается на все это блеющее, мычащее, кудахтающее.       «Мое, мое, моеееееоооо!».       Урчащая от жадности, пума заполняет собой все пространство сарая, от края до края - каждый квадратный фут, по мере того как из одной половины все содержимое перемещалось в другую, от стенки до стенки заполненную ее восхитительным ненасытным пузом.       Ухх.. кажется все! Смогла, справилась… все сложено в огромный тугой ком, обтянутый тончайшим слоем ее измученной, почти прозрачной от растяжения плоти. Страшно подумать, какое давление там сейчас, внутри! Если бы не толстенные бревна сарая, несчастная измученная обжора точно бы давным-давно лопнула. Но доски сдерживают ее плоть, помогая справиться с чудовищным давлением внутри желудка. И Валери с умировторвенным стоном расслабленно раскинув лапы, распластана поверху собственно невероятных, титанических размеров брюха. Сыто икая, рыгая и порой одновременно пукая, жадная пумка разглядывает свою бескрайнюю плоть, что от края до края сарая заполняет собой все свободное пространсто. От стенки до стенки, кроме разве что совсем крохотного свободного места в самых углах. Она словно со стороны смотрит на себя - на этот огромный меховой шар, поверх которого, где-то под потоком, упираясь спинкой в грубые доски, покоится она сама, хозяйка этого великолепного бездонного пузища! Словно затягивающая этот восхитительный мешок застежка, горловина.       Все содержимое фермы сожрано, надежно утрамбованно в ее ненасытное брюхо. Пуму распирает чудовищное, непередаваемое давление - аж дышать не может. Но до чего же ей хорошо!       Увы, сон быстро переходит в кошмар. Предательские доски начинают трещать, не выдерживая давление распирающей их пумкиной плоти.       «Ох, нет! только не это! нет-нет-нет!»       Валери бессильно трепыхается где-то там, под самой крышей, испуганно сучит лапами, беспомощно и тщетно пытаясь сдержать давление внутри себя. Но без помощи разваливающихся бревен сарая это уже абсолютно невозможно. Ведь на фоне этого дирижабля ее крохотные лапки бессильны и вот уже ничто не сдерживает чудовищное давление внутри ее брюха – стены сарая с грохотом рушатся, тяжелая крыша давит на нее сверху, плюща, давя ее бедный, с такими усилиями наполненный животик!       И несчастная пумка в ужасе просыпается под оглушительный, до звона в ушах грохот.       БАБАХ!       «НЕТ!»       Валери даже взмокла. Не то от страшного, но такого манящего сна, не то просто от жары, накопленной под одеялом.       Испуганно ощупав пузо – никуда не делось, не лопнуло! – Валери с невероятным облегчением вздохнула.       - Что? м… - Сонный лис выкарабкивается из собственной “норки” меж ее пузом и одеялом, и сонно моргая таращится на подругу.       - Черт.. боже… - Валери окончательно возвращается в реальность, стремительно теряя из памяти соблазнительные моменты сладкого кошмара. - Сон. Всего лишь сон!       БАБАХ!       Снова, совсем рядом. Где-то на дворе!       Пума и лис испуганно таращатся друг на друга. Утомленные усилиями они снова повторили прежнюю ошибку - заснули на месте преступления. Да как заснули! На дворе уже ночь, в комнате - хоть глаз выколи. Если бы не ночное зрение, то и друг друга бы не разглядеть!