In session

Доктор Дойл и Шерлок сидели друг напротив друга снова в неловком молчании в течение первых нескольких минут сеанса. Наконец, Шерлок заговорил: — У вас были какие-нибудь интересные беседы с вашей женой в последнее время? — Мы здесь для того, чтобы говорить о вас, а не обо мне. Вы пропустили сеанс на прошлой неделе. Не хотите сказать, почему? — Вы сегодня гармонично одеты, — заявил Шерлок, указывая на тщательно подобранный костюм и аксессуары доктора. Но лицо Дойла ничего не выражало. — Так… Молли, — при упоминании этого имени Холмс громко вздохнул и выдохнул, выглядя уже уставшим от этой темы. — Я не знаю, с чего начать. — Как насчет того, где вы остановились в прошлый раз? Вы сказали, что, когда вы притворялись парнем… — Дойл сверился со своими записями в поисках имени, — Джанин, вы имели с ней сексуальный контакт, но чувствовали себя виноватым, когда думали о Молли. Почему бы нам не начать с этого? И снова Шерлок громко вздохнул: — Думаю, она всегда была в некотором роде влюблена в меня. — Так. Это то, что вы «дедуцировали», или она пришла и прямо сказала вам об этом? — Сначала я пришел к такому выводу. — Но вы могли ошибиться. — Я понимаю, что вы отчаянно хотите, чтобы я ошибался, доктор Дойл, но я уже говорил, что такое случается чрезвычайно редко. Доктор проигнорировал выпад Шерлока, который вернулся к своим выводам, сделанным две недели назад относительно самого Дойла. — Ладно, а как вы догадались, что она влюбилась в вас? — Она дарила мне маленькие подарки. Она пыталась быть физически более привлекательной, когда я был рядом. Она давала понять, что всегда готова помочь мне, когда я в ней нуждаюсь. Было много поступков, указывающих на то, что я ей нравлюсь. А потом она обручилась с человеком, который имел необычайное физическое сходство со мной. — Да-да, я помню, что она была помолвлена. Я так и не узнал, что из этого вышло. — К счастью, она закончила это шоу с помолвкой, пока не стало слишком поздно. Но все это наводило на мысли о романтической привязанности с ее стороны. — А что с вашей стороны? — Я не создан для таких отношений. — Ну, это еще предстоит выяснить, но вы сказали, что сначала догадались, что она влюблена в вас. Значит ли это, что наступил момент, когда она прямо призналась вам? — Да, при самых худших обстоятельствах. — Да? — Помните, я рассказывал о своей сестре Эвр и серии тестов, которые она проводила надо мной, Джоном и моим братом? — Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть эту историю. — Ну, был один эксперимент, который я, возможно, пропустил, а точнее, опустил, — Шерлок полностью завладел вниманием доктора Дойла, пока пересказывал историю с гробом и роковым телефонным звонком. Когда мужчина закончил свой рассказ, настала очередь Артура ошеломленно молчать несколько минут. Доктор прочистил горло, прежде чем сказать: — Это было довольно ужасно. Для вас обоих. — Да. — Пожалуйста, проясните мне временные рамки, если можете. Когда у вас были отношения с Джанин? — Около полутора лет назад. — А те события с вашей сестрой, которые вы сейчас описали? — Чуть больше полугода назад. — Угу. — И что же? — Я понимаю, что это не имеет смысла, но почему, если вы говорите, что не созданы для таких отношений, вы чувствовали вину за сексуальную близость с другой женщиной из-за Молли? Может, она ревновала вас к Джанин? — Насколько мне известно, нет. Я не думаю, что она что-то знала о ней. То есть до тех пор, пока Джанин не стала продавать таблоидам нелепые истории обо мне и сексуальных подвигах, которых у нас никогда не было. — Тогда почему вы чувствовали себя виноватым? — Это трудно объяснить. — Попробуйте. — Я не хотел, чтобы Молли думала, что дело в ней, что ей чего-то не хватает. — Значит, если я правильно вас понимаю, вы скорее откажетесь от любого сексуального удовольствия с женщиной, чем рискнете ранить чувства Молли? Разве это не слишком почтительно по отношению к ее чувствам? — Нет, не совсем так. Это не то, что я имел в виду. Если бы я хотел быть с женщиной, то это была бы Молли Хупер. Но я не могу. — Это довольно необычное заявление. Я все еще не понимаю, почему вы не можете быть ни с одной женщиной, Молли или с кем-то еще. — Я объяснил вам это самым лучшим способом, который только знаю. — Энтропия? — Отчасти, да. — Потому что это может закончиться? Потому что один из вас может пострадать? — Разумеется, это мое заключение. — И не очень хорошее. — Прошу прощения? — ноздри Шерлока раздулись. — Здесь я кое-чего не понимаю. На нашем первом сеансе, после рассказа о вашей сестре и ужасных тестах, которые она заставила вас пройти, вы сказали, что все еще регулярно посещаете ее. Зачем вы это делаете? — Потому что она моя сестра. — Но она же психопат-садист. — Она очень несчастный человек, пойманный в ловушку разума, который не позволяет ей установить даже самые элементарные человеческие связи. Вы же психиатр. Уж должны же понимать. — А что, если каким-то образом она снова сможет причинить вам боль в какой-нибудь своей новой ужасной игре? Вы снова вернетесь, чтобы повидаться с ней и предложить ей всю братскую любовь, которую только сможете? — Я… Э-э. О чем вы… Я не понимаю, какое это имеет отношение… — Все ценные отношения способны причинить нам огромную эмоциональную боль. Но из этого следует, что только действительно ценные отношения способны принести нам огромную радость. Я вообще не был знаком с женой Джона Ватсона, но от общих знакомых знаю, что они очень любили друг друга. — Так и было. — Неужели вы думаете, что Джон променял бы боль от ее утраты на возможность никогда не знать ее вовсе? — детектив тяжело откинулся на спинку кресла, не в силах ответить, — Шерлок, вы любите Молли Хупер? — Да, — слабо пробормотал мужчина. — Вас сексуально влечет к Молли Хупер? — Да. — Вы хотите иметь романтические отношения с Молли Хупер? — Ну да! Хорошо, да. Но этого никогда не случится. — Но почему? — Потому что теперь она меня ненавидит. — Вы в этом уверены? С чего вы это взяли? — Потому что я читаю людей, доктор. Также, как я смог прочитать и вас. Признайте, что я прав. — Дело не во мне, Шерлок. Холмс встал, теперь уже полностью охваченный гневом: — Все человеческие усилия тратятся впустую в погоне за каким-то нелепым идеалом любви! Я бы и вполовину не стал бы таким детективом, как сейчас, если бы тратил годы на погоню за иллюзорным счастьем, на которое люди, вроде вас с Джоном, тратят годы, вкладывая свои силы и интеллектуальную энергию, и ради чего? Так что вы можете и дальше плясать над горящими углями любви, которые становятся холодными и далекими. И я извиняюсь, что не нахожу ваш пример и пример таких людей, как вы, вдохновляющим. — Сядьте, Шерлок. Пожалуйста. Если вы хотите узнать, правы ли вы насчет меня и моей жены или нет. Любопытство взяло вверх, и Холмс сел, не без последнего пинка в сторону доктора: — Я знаю, что прав. — Так и есть, но не во всем. Я действительно дальтоник. То, что вы наблюдаете сейчас, — сказал Дойл, указывая на свою подобранную одежду, — это результат того, что моя дочь приехала домой из университета на каникулы. Я попросил ее помогать мне лучше одеваться, пока она дома. Раньше я очень гордился своим внешним видом. Сейчас, конечно, уже нет. Наверное, это все из-за того, что меня дразнили в детстве. Но это касается уже только меня и моего психотерапевта. Вы также правы, что моя жена раньше занималась этим, но сейчас уже нет. И вы также оказались правы, что она имела обыкновение вырезать любые смешные психологические картинки, с которыми сталкивалась где-либо. Она любит подшучивать надо мной и моей профессией и страстно коллекционирует весь психиатрический юмор, который только сможет найти. Но она больше не помогает мне одеваться и не вырезает картинки не потому, что больше меня не любит. Около пяти лет назад ей диагностировали рассеянный склероз, а два года назад она практически ослепла от осложнений этой болезни. Поэтому она больше не может делать то, что раньше. И хотя ни один человек не может знать наверняка, что у другого на уме — даже великий Шерлок Холмс не может этого знать — я уверен, как никто другой, что моя жена обожает меня. И я также уверен, что безнадежно влюблен в нее. Я не сомневаюсь, что вы правы, что, если бы у меня не было отвлечений на жену и дочь все эти годы, я бы написал больше статей, возможно, продвинулся бы дальше в своей карьере и стал бы более успешным психиатром. Но я искренне говорю вам, что не был бы и близко таким хорошим человеком, каким меня сделали две эти женщины. Явно сдерживая слезы, доктор Дойл посмотрел на Шерлока, который сидел с опущенной головой, и произнес: — На сегодня наше время вышло. Увидимся на следующей неделе.