In session

Как раз в тот момент, когда Молли, Шерлок и Джон заканчивали завтракать, в открытую дверь квартиры вошел Майкрофт: — Мне нравится, как ты здесь все утроил, Шерлок, — сказал мужчина, махнув рукой в сторону заваленной бумагами гостиной. — Этого бы всего здесь не было, если бы в твоем офисе не было «дырок» больше, чем на поле для гольфа, — парировал детектив, — зачем ты здесь, Майкрофт? Майкрофт повернулся к Молли: — Мне очень неловко, что я задержал вас вчера допоздна, поэтому решил заскочить и предложить подвезти вас до Бартса. — Ну, это очень мило с вашей стороны, но вы ведь знаете, что безопасность, которую вы же мне и обеспечили, позволяет мне ездить куда угодно, верно? — Да, но они не могут менять цвет светофоров, чтобы обеспечить беспрепятственное передвижение, а я могу, — сказал мужчина не без гордости. — Гм, ну тогда, конечно, как я могу отказаться от такого предложения? — Это просто, — вмешался Шерлок, — просто скажи: «Отвали, урод». — Шерлок! — упрекнула его Молли. Но Майкрофт вовсе не обиделся, а лишь улыбнулся брату, — дайте мне минутку, — сказала девушка и, допив остатки чая, взяла сумку и направилась в комнату. — Молли, здесь действительно не очень уютно, учитывая весь этот беспорядок в гостиной. Если хотите, можете остановиться у меня, — сказал ей Майкрофт. Молли оглянулась на детектива, который выглядел так, словно готов был задушить брата прямо на этом самом месте, и снова повернулась к Майкрофту: — Нет, правда, все в порядке, но спасибо за любезное предложение. — Оно остается в силе, — сказал мужчина с улыбкой, — что ж, я спущусь через минуту, Молли. Мне нужно поговорить с братом, — после этого Хупер стала спускаться вниз. Когда она уже практически была внизу, Майкрофт повернулся к брату, — Шерлок, думаю, что это очень жестоко — не подготовить Молли к тому, что может произойти. Джон встал из-за стола и обратился к Майкрофту: — А что именно может произойти? — Ты даже Джону не сказал? — Нет, потому что это невозможно. Я найду другое решение, — уверенно заявил детектив. — Так что может произойти? — снова спросил Ватсон. — Программа защиты свидетелей. Молли получит новую личность и будет переселена в другую страну, — объяснил старший Холмс. — Как… насколько это вероятно? — спросил доктор. — Никаких шансов. — Вполне вероятно, — перебили друг друга Шерлок и Майкрофт. — О, Господи, и она понятия не имеет? Когда именно ты планируешь обрушить это на нее, Шерлок? — Никогда! — Она захочет попрощаться с семьей, друзьями, составить планы, подготовиться. По крайней мере, ей нужно время, чтобы все обдумать, — сердито сказал Джон. — В этом нет необходимости. Я найду способ поставить Ирэн Адлер на колени. — Ты слышишь себя, приятель? Ты собираешься поставить доминантку на колени? У нее немного больше опыта, чем у тебя в этом вопросе. — Шерлок, — снова вступил Майкрофт, — я обещал тебе дать время, и я сдержу своё обещание. Но думаю, что нам нужно определиться, когда Молли будет предупреждена, когда мы должны будем подготовить ее к этому событию и начать планировать стратегию переезда и новую личность для нее. — Я и только я буду решать, когда, если и что именно будет сказано Молли, — сердито выплюнул детектив. Майкрофт разочаровано вздохнул: — Мы еще вернемся к этому вопросу, брат, и очень скоро, — сказал мужчина и вышел из квартиры. — Вы сказали, что я могу остаться у вас в доме, только чтобы досадить Шерлоку, не так ли? — спросила Молли, когда Майкрофт сел в машину. — Нет, это было искреннее предложение. Раздраженный Шерлок — это просто дополнительный бонус.

***

Оба мужчины занялись своими поисками. Джону почти не удавалось выявить потенциальных утечек информации, а Шерлоку наоборот: удалось найти слишком много клиентов. Временами ему казалось, что придется допрашивать треть британских извращенцев. В тот вечер Молли сдержала обещание приготовить настоящий английский ужин и подала Шерлоку, Джону и миссис Хадсон пастуший пирог, а Рози принялась за горох с яблочным соусом. Еда была полностью одобрена Шерлоком, потому что состояла наполовину из картофеля, хоть и не жаренного во фритюре. Когда Шерлок и Молли снова остались одни, вымыли посуду и убрали ее в маниакальном порядке (по мнению Холмса), навязанном им Молли и Майкрофтом, детектив окинул взглядом свою гостиную и решил сложить и упорядочить вещи, чтобы обеспечить Молли больший комфорт. Он сказал себе, что все равно оказал бы такую вежливость для своего гостя, даже если бы Майкрофт не сделал дерзкого предложения поселить Хупер у себя дома. Поэтому, когда девушка вышла из спальни в пижаме и с книгой в руках, то вздрогнула от такой быстрой перестановки. И Шерлок немного смущенно объяснил: — Так ты сможешь лечь на диване и читать, если хочешь. — Спасибо, Шерлок… очень любезно с твоей стороны. Вместо того, чтобы сесть в свое кресло, мужчина устроился на одном конце дивана, а Молли на другом, чуть согнув ноги, чтобы не касаться ими Шерлока. Некоторое время каждый из них молча читал свои материалы. Наконец, взгляд Холмса остановился на голых ногах Хупер и прелестных шортах, в которых она спала в теплые ночи. Детектив прочистил горло и сказал: — Тебе неудобно. Почему бы тебе не положить ноги мне на колени. Если хочешь, конечно. — Ладно, давай. Спасибо, — сказала Молли, хотя, на самом деле, ей вовсе не было неудобно, благодаря маленькому росту. Она положила ноги на мужчину и продолжила читать, но немного более рассеянно. Шерлок, со своей стороны, пытался сосредоточиться на бесконечном списке клиентов Адлер, но обнаружил, что хочет пообщаться с Молли: — Что… что ты читаешь? — «Город как Элис». Невилл Шют. — Я как-то читал его «На берегу». И как тебе? — О, я перечитываю ее уже в седьмой раз. Это одно из моих самых любимых произведений. В ней живет одна из замечательнейших героинь во всей литературе. — Пожалуй, я прочту ее, когда будет возможность. — Можешь взять ее, когда я закончу. — Спасибо. Девушка вернулась к своей книге. Шерлок вдруг вспомнил ужасную утреннюю сцену с Майкрофтом и Джоном, которые бросили ему в лицо неприятную мысль о том, что Молли можно забрать из ее собственной жизни — из его жизни — и дать ей новую личность, увезя далеко отсюда и, хотя он полностью отбросил такую возможность, он не мог избавиться от мучительных сомнений, что это все может привести к такому печальному концу: — Молли, ты когда-нибудь хотела быть кем-нибудь, кроме патологоанатома? Хупер задумалась над его вопросом: — Ну, я всегда хотела быть доктором. Но я, конечно, не предполагала, что стану патологоанатомом. — И почему ты им стала? — Ты можешь представить меня с живыми пациентами? — Почему бы и нет? — спросил детектив, искренне озадаченный. — Ну, мое заикание было довольно выраженным, особенно в медицинской школе, и, как ты сам отметил, разговоры действительно не мой конек. Неужели он в самом деле так говорил? Да, он это помнил. Прямо перед падением. Падение, падение. «Вот тогда-то я и влюбился в тебя, Молли», — подумал Шерлок про себя. Она сказала тогда: «Я не в счет», и это разбило ему сердце. Тогда он впервые по-настоящему взглянул на нее, увидел, какая она добрая, красивая и скромная, непохожая на всех, кого он когда-либо знал: — Твои пациенты обожали бы тебя, Молли. Все, кто тебя встречает, так и делают. Даже Майкрофт с его рептильным мозгом любит тебя. А он не любит никого. — Шерлок! Клянусь, сам Фрейд бы понадобился, чтобы разобраться в причудливых отношениях между тобой и твоим братом, — оба рассмеялись, — ну, а ты? Кем ты хотел стать? — Пиратом. Молли одобрительно хмыкнула: — И ты не видишь ничего другого, что могло бы сделать тебя счастливым? — Нет, не думаю. — Почему? — Я не хотел быть обычным. Я хотел быть великим, быть лучшим в чем-то. Я хотел, чтобы люди знали мое имя, видели меня и говорили: «Вот идет поистине великий ум». — Шерлок, я не думаю, что ты когда-либо был бы обычным человеком, независимо от того, какой путь ты избрал бы, — девушка по-доброму улыбнулась. Холмс уставился на Молли, думая: «Береги ее, Шерлок. Ты никогда больше не встретишь кого-то столь замечательного.

***

Итак, Джон и Шерлок продолжали свои поиски. Разочарование Джона по поводу отсутствия прогресса росло с каждым днем, детектив готовился вскоре встретиться лицом к лицу с клиентами Адлер в поисках неуловимой точки давления, которая помогла бы ему победить, а время безжалостно двигалось вперед.