Вопреки ожиданиям

       Наблюдая со стороны, можно было легко подумать, что Эдди довел Ричи до истерических слез, но, на самом деле, это были слезы благодарности. Ничто не нарушало воцарившейся после слов Каспбрака тишины, не считая тихих всхлипов Тозиера. Эдди понимал, что сказав это, он переступит некую грань, заденет то больное и тяжелое, что за прошедшие годы накопилось в душе Ричи. Так и произошло: боль из-за родителей, поздно осознавших, на сколько дорог был для них сын, из-за унижений и издевательств Генри, из-за невозможной и несбыточной любви, нашедшей его слишком поздно, выплеснулась наружу. И Ричи не смог сдержать свои эмоции при Эдди, как всегда старался делать до этого – он тихо плакал, подрагивая всем телом, и судорожно цеплялся пальцами за покрывало на кровати.        Молчание в комнате затянулось на полчаса, но оно было уютным, наполненным теплом и пониманием, и парни не спешили нарушать его. Но вдруг дверь в комнату открылась и на пороге показалась Соня, которая, наконец, закончила болтать по телефону. Обернувшись на скрип двери, и увидев свою мать, Эдди, не задумываясь, подбежал к ней, обнимая со всех сил. Действия сына очень удивили женщину, но ей было приятно от того, что за последнее время Эдди сам решил обнять ее, ведь лет с четырнадцати он отказывался это делать, объясняя тем, что он уже не маленький. Соня нежно приобняла своего сына за плечи, прижимая к себе, но тут тишину нарушил тихий голос Тозиера: — Хотел бы я быть на ее месте. Может, попробуешь представить, что это я тебя обнимаю? – шмыгнув носом, тихо попросил он.        От услышанного сердце Эдди пропустило удар. Вздохнув, он прикрыл глаза, утыкаясь матери в плечо. Объятия с ней были совсем иными, чем с Ричи. Тот был худым и жестким с выпирающими косточками и очень горячими руками, которыми он как-то совершенно по особенному касался его, Эдди, спины. Ричи и пах совершенно иначе – мятой, нагретым под солнцем деревом и чем-то совершенно необъяснимым, но единственно правильным и уютным. Каспбрак будто на секунду погрузился в некий транс, прижавшись ближе к матери и замирая. Конечно же, кроме Эдди никто не мог услышать слов Ричи, так что Соне оставалось только догадываться о причинах такого поведения сына. Она чувствовала неясную печаль, исходящую от него, и прежде чем отстраниться, ласково потрепала по волосам, как часто делала это в детстве. Она хотела бы узнать что за переживания терзают ее любимого мальчика, но материнское сердце подсказывало, что лучше подождать до того момента, когда он сам будет готов рассказать ей об этом. — Люблю тебя, дорогой, — единственное, что сказала женщина, перед тем как уйти из комнаты.        Повернувшись к Ричи, Эдди посмотрел в его покрасневшие от слез глаза и уверенно сказал: «Я сегодня пойду в полицейский участок и расскажу обо всем!». Затем он вышел из комнаты, оставив Тозиера наедине со своими мыслями. Каспбрак направился в ванную, чтобы еще раз все проверить, ведь хоть и мать не вмешивается в его личную жизнь, но если она вдруг заметит следы его неудавшегося самоубийства, лучше будет сразу заказать себе гроб… Впрочем, любая грязь могла сулить Эдди большие проблемы, ведь его мать всегда придерживалась чистоты и порядка. К счастью, в ванной было идеально чисто, и все вещи стояли на своих местах – как Соня любит. Так что Эдди направился в комнату, чтобы переодеться и спуститься к матери за стол.        Закончив с обедом, Каспбрак вернулся в комнату, где, не сдвинувшись с места, его ждал Тозиер. Парни посмотрели друг на друга и синхронно открыли рты, чтобы что-то сказать, но заметив это улыбнулись, сбиваясь с мысли, и Ричи сказал: — Говори первый. — Я собираюсь сейчас пойти в участок, — замявшись, сказал Эдди. — Может, ты хочешь со мной? — Конечно! — воскликнул Тозиер и подскочил на ноги, прямиком направляясь к двери.        Ричи слишком быстро выбежал из дома и Эдди едва поспевал за ним. Однако стоило им пересечь перекресток и свернуть на другую улицу, как боевой настрой Тозиера немного утих, и он замедлил шаг, благодаря чему Каспбрак, наконец, смог догнать его и пойти рядом. — Кстати, а что ты сказать хотел? — спросил Эдди, и поймав на себе непонимающий взгляд, уточнил. — Ну, тогда, в комнате. — А тогда… — улыбнулся Ричи. — Я хотел сказать тебе, — делая интригующую паузу, произнес он. — Спасибо. — Что? — поднимая глаза на демона, спросил Эдди. — За что? — За всё! — подмигнув, ответил он, и от этого щеки Эдди покрылись румянцем, а губы сами собой расплылись в улыбке.        До полицейского участка они дошли не проронив больше ни слова, каждый думал о чем-то своем. Не давая себе возможности усомниться в решении, Эдди сразу же толкнул дверь и зашел внутрь, направляясь к стойке дежурного. Ричи последовал за ним. — Здравствуйте, меня зовут Эдвард Каспбрак, — сказал он, и обернулся на Ричи, чтобы удостовериться, стоит ли тот за ним. — Сегодня утром были экстренные новости, которые касаются Генри Бауэрса. — А, да, мальчик, не волнуйся, мы уже сделали выговор репортеру за непрофессиональное поведение в прямом эфире. Ты уже второй за час, кто приходит с этой темой, — лениво ответил мужчина, явно не заинтересованный продолжать разговор. — Нет, вы меня неправильно поняли, — ответил Эдди, привлекая внимание мужчины. — Я пришел, чтобы рассказать, как Генри и его сообщники издевались надо мной.        Мужчина несколько секунд не отводил от Эдди взгляда, будто раздумывая над его словами, а после взял рацию, лежавшую справа от него на столе, и сообщил: — Прием, это Алекс, сейчас пришел какой-то парень, говорит, что хочет сообщить об издевательствах, которые совершал Бауэрс, — мужчина сделал паузу, быстро оглядев Эдди. — Куда мне его отвести? — Стойте у поста, сейчас я к вам приду, — раздался голос из рации.        Не прошло и минуты, как к Эдди подошел невысокий мужчина средних лет с приятной располагающей внешностью, в его волосах уже начинала пробиваться седина, а в уголках глаз собралась паутинка морщин, но это нисколько не мешало ему излучать энергию. Как и полагалось, он был одет в строгую полицейскую форму, но ни дубинки, ни пистолета в кобуре Эдди при нем не заметил. — Добрый день, меня зовут Карлос Мэйн, это вы пришли дать показания по делу Генри Бауэрса? — спросил он, переводя взгляд от Эдди к мужчине на посту. — Да, меня зовут Эдди Каспбрак, — ответил парень, и, будто ища поддержки, глянул на Ричи, который стоял рядом и внимательно следил за происходящим. — Пройдемте за мной, — коротко ответил Карлос и направился в коридор, со множеством кабинетов.        Эдди молча последовал за ним, иногда бросая взгляд на Ричи, который молчал с самого их прихода. Дойдя до кабинета под номером 1-21, они остановились, дожидаясь пока сотрудник полиции откроет дверь. Сделав это, он пропустил Каспбрака вперед и попросил подождать несколько минут, перед этим предложив воды, но Эдди вежливо отказался. После того как мужчина покинул помещение, Эдди стал оглядываться по сторонам, рассматривая комнату, в которой ему предстояло давать показания. Это был самый обычный кабинет, какой часто показывают в выпусках новостей в сюжетах про доблестную полицию Дерри или соседних городов. Стол с кипой бумаг и различными канцелярскими принадлежностями стоял напротив окна, занавешенного пожелтевшими от времени жалюзи, за которыми Эдди различил пышное зеленое растение в сером глиняном горшке. За столом виднелся добротный деревянный стул. В углу стояла невысокая тумбочка со старым видавшим виды принтером, вдоль стен возвышались шкафы забитые разноцветными папками с документами. Напротив стола стоял простой черный офисный стул, видимо сидя на нем Эдди и предстояло давать показания. — Тебе не страшно? — тихо спросил Ричи. — Страшно, — честно ответил Эдди. — Но ради тебя я могу и потерпеть. — Спасибо, — тепло улыбаясь, сказал Тозиер. — Рано еще меня благодарить, — усмехнулся Каспбрак.        В этот момент дверь в кабинет снова открылась, а за ней показался Карлос, держащий в руках блокнот. Мужчина молча прошел мимо Каспбрака, жестом указав ему на стул, и хотел уже садиться за стол, как раздался голос: — Эм, мистер Мэйн, можно мне все-таки бутылку воды? — спросил Эдди и тут же добавил. — И еще, можно вас попросить принести стул? — Зачем вам еще один стул? — спросил Карлос, который был в явном замешательстве. — Это… — начал Эдди, нервно глянув на Ричи. — Для моего друга. Он всегда со мной. И я хочу, чтобы он сидел рядом. — Хорошо, — коротко ответил мужчина.        Он развернулся и наклонился, чтобы взять бутылку воды из маленького холодильника, который Эдди не замечал до этого момента. Протянув ее парню, он быстро сказал: «Сейчас принесу стул», – и вышел из кабинета, снова оставив Каспбрака. — Эдди… — начал Ричи, но тот не дал ему договорить. — Когда я буду рассказывать, — начал он. — Я хочу, чтобы ты держался со мной за бутылку в качестве поддержки… Помнишь, как в кинотеатре? — Да, помню, — ответил Тозиер и опустил глаза, немного смутившись.        Дверь открылась, и в кабинет вошел Карлос со стулом в руках. Поставив его возле Каспбрака, мужчина, наконец, прошел и сел за стол напротив, чтобы установить зрительный контакт и лучше улавливать эмоции «свидетеля» во время дачи показаний. Эдди удобнее устроился на стуле и посмотрел на Ричи, стоявшего возле стены, будто приглашая сесть рядом. Тозиер так и сделал. Протянув бутылку, Эдди почувствовал, как Ричи аккуратно взялся на нее тоже, и облегченно выдохнул. Хоть они и не могли коснуться друг друга напрямую, но такой способ поддержки выручал их который раз. Бросив последний взгляд на друга, Эдди сделал глубокий вдох и стал рассказывать свою историю с самого начала. С того как он впервые столкнулся с Тозиером возле лестницы… Эдди было очень неловко рассказывать некоторые вещи, но он понимал, что каждая мелочь может оказаться важной и повлиять на итоговое решение в деле Генри Бауэрса. Поэтому собрав волю в кулак, он продолжал вспоминать все до мельчайших подробностей – каждую фразу, которую говорили в его присутствии эти малолетние преступники. Эдди закончил свой рассказ тем, как Генри и его шайка дали деру с того злосчастно леса после неудачной попытки изнасилования. Все это время Карлос Мэйн слушал, не перебивая, иногда он заглядывал в свой блокнот и делал какие-то короткие пометки, но, к удивлению Эдди, ничего длинного не записывал. Закончив, Каспбрак посмотрел сначала на Ричи, а после перевел взгляд на мужчину, который сидел, не сводя с него взгляда. Они молча втроем встали, и Карлос проводил Эдди до выхода из полицейского участка. Однако только Эдди собирался открыть дверь, чтобы выйти, как его окликнули: — Мистер Каспбрак, спасибо вам за правду, — негромко сказал Мэйн. — Не за что меня благодарить, — смутившись, ответил Эдди. — Знаете, до вас приходило уже несколько человек, которые якобы, — мужчина изобразил пальцами кавычки, — Были жертвами случившегося в лесу, но их показания совершенно не сходились с моими записями, — мужчина обратил внимание Эдди на блокнот. — И вы единственный, кто за сегодня сообщил нам правду. Благодаря вам, Эдвард, мы сможем разобраться в этой ситуации и наказать виновных. — Рад, что смог вам помочь, — улыбнувшись, ответил Каспбрак. — Всего доброго! — попрощался он и открыл дверь.        Домой парни шли молча, каждый был погружен в свои мысли. Теплое время года подходило к концу, но погода на улице все равно была хорошей: ярко светило солнце, нагревая засыпанную листьями землю, ветер доносил запах первых осенних костров и барбекю, то и дело в воздухе проплывали тонкие нити паутинок. На душе у Эдди отчего-то стало немного тоскливо, будто что-то хорошее должно было вот-вот закончиться, как это лето, но парень упорно гнал от себя эти мысли. Ричи же напротив было легко и спокойно на душе, он с интересом разглядывал улицы, по которым они проходили, думая о том, как же все-таки быстро меняется город. Зайдя домой, друзья последовали было в комнату, но тут Каспбрака позвала мать, спрашивая, куда он ходил. Пока тот пытался достаточно убедительно соврать матери о своих похождениях, Тозиер сел на кровать в комнате Каспбрака и стал его ждать. После несчастных, но достаточно успешных попыток соврать, Эдди вернулся в комнату. Сев на кровать рядом с Ричи, он сказал: — Мы сделали это. — Да… — кивнул Ричи. — Знаешь… — начал было Эдди. — Спасибо тебе, — перебил его Тозиер. — Я никогда не был так сильно кому-то признателен… — Не стоит благодарить меня, Ричи, — тихо ответил Эдди и Ричи развернулся к нему, посмотрев в глаза, — Я это сделал, потому что… — сказал он, жалея о том, что начал говорить, но все равно продолжил. — Потому что я полюбил тебя за все это время, и ради твоего счастья, я готов сделать все, что в моих силах… — на одном дыхании закончил Эдди, почувствовав, как на душе становится легче от сделанного признания. Но он все равно покраснел от неловкости и принялся рассматривать узор на ковре, не имея сил поднять взгляд на Тозиера. — Я тоже, — сказал Ричи. — Я тоже люблю тебя…        Услышав эти слова, Эдди, наконец, посмотрел на Ричи. Их взгляды встретились, но глаза, горевшие бесконечным счастьем от осознания взаимности чувств, вмиг потускнели, наполнившись грустью. Ведь сколько бы они не говорили друг другу слов о любви, этого будет недостаточно, это не даст Ричи ни одного лишнего дня на Земле. Он все же был демоном, данным Эдди всего на полгода – шесть месяцев, которые уже подошли к концу, а значит, скоро Ричи исчезнет навсегда. И Эдди должен будет вернуться к своей прежней жизни, где он был лучшим учеником в классе, не интересовавшимся ни девочками, ни мальчиками. Однако кое-что в нем все-таки изменилось теперь навсегда. Эдди не мог бы сказать, что за все свои семнадцать лет когда-нибудь влюблялся в кого-то. Но теперь, благодаря Ричи, он понял, что это за светлое чувство, теплом расплывающееся по телу, покалывающее в кончиках пальцев и нежностью отдающееся глубоко в душе, стоит лишь подумать о любимом человеке (ну или не совсем человеке). Об этом он и рассказывал Ричи, забравшись под одеяло и всматриваясь в его темные ласковые глаза, блестящие в лунном свете. Все это время они держались за бутылку воды, которую дали Эдди в полицейском участке. Так они и уснули.

***

       Проснувшись в ярко освещенной комнате, Эдди сладко потянулся, вспоминая вечерний разговор, но что-то показалось ему подозрительным. А заключалось это в том, что Ричи не было рядом. Часто Каспбрак просыпался намного раньше Тозиера и потом будил этого засоню, но иногда бывало и наоборот. Поэтому Эдди подавил беспочвенное, по его мнению, беспокойство. «Может он опять новости смотрит?» — подумал Эдди и тут же направился в гостиную. Но и там было пусто. Каспбрак обошел весь дом, заглянув даже в чулан, выглянул на улицу, но Ричи нигде не было. «Да где же он?» — прошептал Эдди себе под нос, думая, где искать дальше, но в этот миг на него свалилось осознание, что все – это конец. Ричи пропал и, нет, он не потерялся. Он пропал навсегда. Полгода прошли. Вернувшись в комнату на ватных не слушающихся ногах, Эдди лег на кровать и лежал так, смотря в потолок, все утро, даже пропустив завтрак, над которым Соня пыхтела не меньше полутора часов. Ближе к обеду Эдди твердо решил, что ему нужно кое-кого навестить напоследок. Одевшись, он выбежал на улицу, перед этим крикнув матери, что он ушел. Соня, обеспокоенная странным поведением сына в последние дни, конечно же, просила его остановиться, но Каспбрак к этому моменту уже пропал из поля зрения. Эдди бежал не так долго, но из-за слабой физической формы быстро запыхался. Позвонив, в дверной звонок, Каспбрак едва успел перевести дыхание, до того как открылась дверь. За ней стоял высокий мужчина в домашней одежде с растрепанными волосами и темными кругами под глазами. Сейчас в нем едва угадывался диктор из новостей, но зато он был так невероятно похож на Ричи. Такие же непослушные черные пряди волос, такие же темные печальные глаза за линзами очков, такой же нос с горбинкой, только губы совсем не такие, наверное, они достались Ричи от матери. Эдди смотрел на этого грустного мужчину, изъеденного болью утраты, и ему самому хотелось заскулить от захлестнувшей с головой тоски по Ричи. — Здравствуйте, молодой человек, чем я могу вам помочь? — тем временем любезно поинтересовался мужчина, вымученно улыбнувшись. — Добрый день, Я Эдди Каспбрак, — сказал он. — Я пришел сказать вам спасибо. — За что? — удивленно приподнимая брови, поинтересовался мужчина. — За вашего сына, — ответил Эдди, но тут же оказался перебит: — Мой сын погиб почти три года назад, — сухо отрезал мужчина. — Вы, наверное, меня с кем-то путаете, молодой человек… — закончил он, закрывая за собой дверь. — Нет же! Ричи мне очень помог и только благодаря ему, я сейчас стою перед вами! — зажмурившись протараторил Каспбрак, но стоило ему поднять взгляд на мужчину, как он заметил, что глаза того блестят от слез. — Что?..