Музыка вдохновляет не только людей...

      Ее голос утонул в тишине. Она почти закричала из-за этого кошмара, который повторяется уже не один месяц, ведь она все никак не может отпустить это. Холодная постель намокла от такого же ледяного пота, поэтому в ней уже было неприятно лежать. Поэтому она поднялась с нее, накидывая на себя халат, хотя этого делать было совсем не обязательно. Алые глаза слегка светились в темноте, такая маленькая особенность, которую замечали все. И если для многих они вызывали восхищение или отвращение — для нее означало апатию.              Вот и сейчас, когда она прошла мимо зеркала, то не удержалась, чтобы бросить взгляд. В лунном свете индиговая шерстка имела несколько магическую ауру. Слегка растрепанная после сна, выглядела невероятно мягкой. Но как же ей хотелось стянуть с себя шкуру или выколоть себе глаза, чтобы не видеть этого. Поэтому она закрыла зеркало первой попавшейся под руку тканью, чтобы больше не видеть этого.              Сердце было не на месте, билось как сумасшедшее, ударяясь изнутри о грудную клетку, словно желало выломать ее. А когда ее рука привычно легла на дверную ручку, так и вовсе начало биться сильнее. Хотя что бы могло ее так разволновать. Ведь она просто хочет посмотреть на своих детей. Хотела. За дверью была лишь привычная комната, поделенная надвое, но в кроватях не было никого. Она прижала ладонь ко рту, когда слезы потекли по щекам.              Все. Все было точно таким же как и когда они оба попрощались с ней на перроне. Справа идеальная чистота, слева — неряшливый уголок. Справа идеально заправленная постель, чистый рабочий стол не содержащий в себе ничего лишнего, научные книги на полках, в основном по психологии. Слева — кое-как заправленная постель, на полках огромное количество всяких художественных книг, журналов на автомобильную тематику, стол завален всякими бумажками и мелочами. Вся эта картина выжимала у нее слезы. Она так хотела увидеть в кроватях мирно спящих ежат, которых утром опять надо будет отправить в школу, которую бы оба с удовольствием прогуляли.              Белоснежные клыки впились в светлые губы, когда она захлопнула дверь, чтобы не травить себе душу. Нет. Пожалуйста. И эти дурацкие семейные фотографии, висящие по всему коридору. Они уже не были настоящими, они лишь создавали иллюзию счастья, хранившегося в этом доме. Здесь больше нет его. Здесь нет того, что ее держало. Здесь нет ничего. Лишь холодный дом пропитан одинаково отчаяньем и надеждой. Отчаяньем в том, чтобы уйти вперед за своим мужем и детьми, и надеждой. Идиотской надеждой на то, то они вернутся. Они ведь правда вернутся?! Они не могут оставить ее одну!              — Переезжай ко мне. — произнес сиреневый ежик, отпивая небольшой глоток чая. Раньше она бы удовлетворенно улыбнулась, потому что этот чай всегда радовал ее вкусными травами, приятным вкусом, но сейчас… Хотелось выплюнуть его обратно в чашку. Абсолютно безвкусный, как будто тот кто его готовил пытался достигнуть того, чтобы гость сблевал. — Не будешь же ты жить тут одна.              — Я не одна. Со мной Джулс и мальчики. — ответила она, притворно улыбнувшись. Она даже не удивилась, когда взгляд голубых глаз стал непонимающим. Все так реагировали. Она всегда так говорила. Кто-то начинал считать ее сумасшедшей, а кто-то просто больше не говорил с ней.              — Ты понимаешь о чем я, Берни.              — Я своих мальчиков оставлять не собираюсь. Они нуждаются во мне. Я любящая жена и мать, а если тебе что-то не нравится выход позади тебя.              — Тебе нужно начать новую жизнь. Ты слишком молода, чтобы убивать себя.              Но она лишь промолчала в ответ. Она не собиралась спорить об этом дальше.              Сейчас, вспоминая этот разговор, и сжимая в руке лямку от сумки, она корила себя. Разве она может сейчас, после таких слов просто взять и уехать. Попытаться найти себя на новом месте. Может даже снова выйти замуж и родить ребенка? Просто взять и плюнуть на тех, кем дорожила больше жизни? Вперед… По новой… Даже если все может повториться…              Нетерпеливый взгляд голубых глаз испепелял ее, прожигал, когда светлая ладонь застыла на ручке двери, но сама дверь не открылась. Ей никогда не понять того, что испытывает родная сестра. Никогда не понять ту боль, которую она испытывала день ото дня в течении нескольких месяцев. Она не понимает, какого это, когда ты столько лет жил душа в душу, и вдруг ты остаешься один. Она никогда не поймет, ведь за рулем сидел уже ее третий муж. Она никогда не поймет, ведь даже не звонит своим детям, чтобы хотя бы узнать как проходит их жизнь.              И Бернадетт не хочет стать такой же.              Сумка падает на землю, когда она срывается с места и бежит вдоль дороги, чтобы убежать от этого всего. Чтобы больше никогда не видеть свою сестру. Не видеть ее мужа. Их машину. Не видеть ничего, что связано с ней. Она никогда не станет такой же. Она не сможет просто забыть тех, кого так сильно любит.              Поэтому она бежит, пока ноги еще несут ее. Бежит от этого будущего, которое никогда с ней не произойдет.              — Мальчики… Мама уже близко.