Нехемульская сила

Покои кошачьей жрицы представляли собой крайне тесный подвал, освещаемый лишь фосфоресцирующими старыми костями. Коты-стражи через Снусмумрика заверили, что кости принадлежат забитому на мусульманский праздник барану и похищены с базара, но им что-то не верилось. Если двуногие гости Великой Матери даже сидеть в подполе, казавшемся старше потопа, могли только пригнув головы, то места для кошки тут вполне хватало. Даже при неверном свете гнилушек было видно, что коты из бейрутских развалин постарались создать своей духовной водительнице некую видимость роскоши, принеся сюда обрывки ковров и тканей вкупе с позолоченным хламом. Почтенная кошка лежала на некогда синей, а ныне убийственно запятнанной подушечке, тяжело дыша и лакая молоко из старого помятого блюда. Когда Великая Мать соблаговолила оторваться от молока и с трудом вылизать лапы, то начала долгую - уже не хриплую, а слегка басовитую - речь, мррякая и мяукая в сторону Хемуля и Снусмумрика. Из перевода последнего Хемуль понял, что речь идет о многовековой вражде между кошачьей общиной и таящимися в тени последователями Дагона, чей культ порой под ударами то христиан, то мусульман сокращался до нескольких человек, но никогда не исчезал до конца, отправляя в положенные дни в укромных бухтах, пещерах и подземельях, что старше даже самого Бейрута, свои ритуалы. Хемуль узнал также, что у кошек есть и свое предание о Треугольнике Света, согласно которому он был создан не Дагоном, а его соперником-героем, позже обожествленным на Востоке под именем Мардука. Не без удовлетворения он отметил для себя, что подобные сюжеты разбирали в свое время Вулли, Оппенгейм, Крофт и Джонс-младший. Кошка добавила, для вящей значительности вздыбив шерсть, что в нынешней напряженной обстановке Треугольник со всеми компонентами надлежит "отправить обратно к Мардуку". - Простите, почтенная фру, но здесь, допустим, есть одна загвоздка, - вмешался в разговор Хемуль. - Дело в том, что местонахождение города Нахху, где должен находиться Треугольник, пока остается загадкой. Возможно, в древнейшем кошачьем фольклоре есть какие-то указания... Снусмумрик не совсем уверенно изобразил мяуканье, переводя речь Хемуля, а затем перевел и ответ кошачьей Великой Матери. По ее словам, Ихтиандр Скверноплаватель планировал возвратиться за Треугольником в Месопотамию, но чума и война с персами нарушили его планы. Тогда он оставил себе маленькую памятку, о которой разумно не стал рассказывать посторонним - некую зашифрованную карту на стене подземного святилища в долине Адониса, нужную точку на которой должен неким мистическим образом указать оникс. - Это будет непросто... - задумался Хемуль. - А что ТАКОГО, допустим, должно произойти, еслии мы потерпим фиаско? Кошка сердито фыркнула на маловера и менторским тоном намяукала в ответ, что (в переводе Снусмумрика) Бейрут никогда не был единственным центром поклонения Дагону и тем неименуемым сущностям, перед которыми он сам склоняется в глубокой почтительности. Треугольник проложил бы этой мерзости путь всюду, где встречаются ее тайные поклонники и знаки. В многоплеменных полубандитских портовых трущобах Байи, Нового Орлеана, Бомбея и Гонконга; в хижинах и становищах лакандонов, пигмеев, кочующих тибетцев Ладакха и примитивных эскимосов острова Белчер, в великосветских салонах и закрытых университетских клубах, донесших до середины двадцатого века традиции розенкрейцеров и иллюминатов - по всему миру рассеяны ядовитые семена почитания ненасытных Великих Древних, способных уничтожить и хемулей, и кошек, и род людской одним случайным зевком... - Я, допустим, не понял, - сказал Хемуль Снусмумрику, когда они уже пробирались по окрестным переулкам в поисках позднего такси. - Нам дали поручение? Я все-таки, допустим, профессор университета и отродясь не был на посылках у кошек. - Скорее это помощь в научных поисках... Тссс! Не высовывайтесь за угол! - дернул юксаре его за рукав. - Что там, неужели Дагон, допустим? - сказал раздраженный Хемуль. - Шхерлок Хомса! - громко шепнул Снусмумрик. - Он не в курсе, для чего нужен оникс, и все еще хочет арестовать нас с Тофслой и Вифслой. - На вашем месте я бы все-таки попытался объяснить ему обстоятельства, - занудил Хемуль. - Хотя вам с вашим бродячим образом жизни не понять потребность обычного человека быть чистым перед законом... - Почему же? Если даже Тофсла и Вифсла ее испытывают, - хомса-сыщик невесть как оказался у них за спиной. - Я думаю, нам всем нужно серьезно побеседовать. Из того, что Шхерлок Хомса сообщил затем собравшимся в коттедже Хранителя музея в университетском городке, Хемуль и Снусмумрик поняли, что оставаться в Бейруте им долго нельзя. Шхерлок Хомса вычислил, что один из местных негоциантов, следовавших на пароходе с Тофслой и Вифслой, и тот, кто заплатил портовым подонкам за налет на тайное кошачье убежище прошлой ночью, в котором Снусмумрик получил синяк - одно и то же лицо. Этот человек, выделявшийся из бейрутской толпы слегка раскосыми туранскими глазами, был известным торговцем антиквариатом и краденым, а то и чем похуже. В городских притонах о Максиме Шазаме поговаривали, что кто его ограбит, тот своей смертью не умрет, и что на его службе состоят шайтаны, готовые безропотно выполнить самый жестокий приказ. После сигналов Хомсы Шазамом занялась ливанская полиция, но естественно, спустя рукава. Территория Американского университета, где собрались все присутствующие - Хемуль, Тофсла с Вифслой, Хранитель музея, Снусмумрик и Шхерлок - была недоступна для сброда, который мог бы натравить на них Шазам. Однако он был не самой страшной угрозой. Когда Шхерлок находился в полиции, в его присутствии телефон разрывался от звонков из прибрежных кварталов, где встревоженные обыватели стали замечать странные следы и темные фигуры с трезубцами в неосвещенных скалах. Таким образом, экспедиция в долину Адониса выдвинулась в путь на относительно новом зарубежном грузовике уже на следующий день. Хемулю эта спешка крайне не нравилась, к тому же в ее состав затесались Вифсла и Тофсла, которым он не мог позволить себе доверять. Первым пунктом назначения экспедиции оказался Библ, еще более древний и таинственный, чем навек превзошедший его южный сосед Бейрут. Здесь Хранитель музея провел Хемуля в недавно раскопанное подземное помещение под руинами крупного городского особняка времен пирамид, уцелевшее чудом. Он отметил, что судя по радиоуглеродной датировке, сам подвал старше и дома, и всей эпохи бронзы в целом, но он использовался до неясных и настораживающих целей вплоть до XIII столетия, когда крестоносцы нашли его и велели засыпать наглухо до захода солнца, а вход завалить камнем поболее и окропить святой водой. На стенах из грубых глиняных кирпичей были нанесены совсем уже первобытные и абстрактные рисунки каких-то нечленораздельных, но преисполненных голода и злобы существ, поверх которых в гораздо более позднюю эпоху был выцарапан клинком геральдический крест иерусалимского королевства и латинская фраза "Сим победишь". В дальнем плохо освещенном углу виднелся небольшой проход, все еще заваленный. Из щелей меж камнями доносился тихий плеск и соленый запах - Хранитель утверждал, что проход не стали расчищать, дабы сохранить находки от сырости, но Хемуль и его сотоварищи подозревали, что у этого были и более веские причины. Видно было, что обнаружение подвала крестоносцами кончилось для его хозяев скверно - на полу валялось брошенное причудливо искривленное оружие церемониального вида и обломки разрубленных мечами фигурок. В довершение всего Хранитель поднял с пола пожелтевшую костяную кисть человеческой руки, цепко сжимавшую предмет, более всего похожий... - Штопорсла! С ручслой в виде статуэтслы! - заметил Вифсла. Хранитель, бормоча себе под нос некие формулы - разве что Хемуль знал, что примерно они значат на арамейском языке, - аккуратно разжал пальцы отсеченной восемь веков назад руки и извлек штопор. Затем он дал товарищам тщательно рассмотреть находку. Ручка действительно представляла собой вытесанную из диорита статуэтку рыбочеловека с хвостом, перепончатыми конечностями и совсем необлагороженной зубастой мордой. Снусмумрик сравнил ее со своими обидчиками с пляжа и поморщился. - Это не штопор. Это ключ, - убежденно сказал Хранитель музея тоном заправского лектора. - Мы видим на его поверхности характерные для сложных замков бороздки и выступы. Можно сделать вывод, что ключ - изделие достаточно позднего периода. Он мог быть изготовлен при... Как его звали, коллега? - Ихтиандре Скверноплавателе. Допустим, мог быть даже сделан им собственными руками, - добавил Хемуль. Из Библа какое-то время экипаж грузовика двигался обратно на юг, вдоль побережья. Затем, переехав узкий, но бурный поток, члены экспедиции свернули в глубокое ущелье. Верхняя кромка отвесных горных склонов была присыпана снегом, белым припорошены были и кедры, произраставшие в те годы еще в относительном изобилии. В какой-то момент Хемулю представилось, что он снова дома и едет кататься на лыжах в Одинокие горы. Команда достигла живописной и в то же время чуть зловещей долины Адониса, в пещерах которой долгие века проводились разнузданные празднества в честь умирающего и воскресающего божества плодородия финикийцев, вызывавшие потоки злословия у пророков Израиля и раннехристианских вероучителей. Некоторые из над- и подземных храмов дали приют и почитателям других божеств древнейшего семитического пантеона, в том числе Дагону-Дагану-Оанну - повелителю животворной в иссушенной Азии воды. - До того, как мы здесь порылись, считалось, что его культ прервался при Феодосии Великом. Тогда легионеры расправились со всеми участниками очередного радения, а все возможные входы и выходы в святилище завалили камнями. Но тщательное исследование пещер у истоков реки Аль-Афка с современным освещением показало - почитатели Дагона просто перебрались туда, видимо, собираясь в разных местах для конспирации, - рассказывал Хранитель музея. - Минутсла! - встрял в их ученую беседу с Хемулем Тофсла. - Дагонсла же морслое божесло! Чтосла его храмсле делать здесьла? - Вот именно. Сла, - добавил Снусмумрик, подзадолбавшийся подпрыгивать в машине по тряской дороге. - Не морское, а, допустим, водное в принципе, - ответил Хемуль. - Вообще Дагон заведует далеко не всеми водоемами, но например, реки, впадающие прямо в море, ему вполне себе подчинены. Там сложная градация... Тут Хранитель музея резко затормозил в месте, где дорога заканчивалась и превращалась в узкую тропку, доступную лишь ослам и пешеходам. Завиваясь куда-то за скалы, тропка уводила к зияющей в отвесном склоне горы расселине, из которой изливался наружу небольшой водопад - один из источников Аль-Афка. Это делало расселину похожей то ли на искривленный слюнявый рот безумца, то ли на оставленную неописуемыми когтями рваную рану. Когда до расселины добрался человек, он попытался облагородить ее высеченным в камне фризом греко-римского типа с колоннами, но оснастил фриз барельефом с хороводом недоброжелательно осклабившихся гадов, обступивших трон кого-то совсем неудобосказуемого, и тем испортил все впечатление. На фоне скальной стены, подымающегося от истока пара и темнеющих в предзакатном восточном небе силуэтов кедров мрачное величие места только усиливалось. Компаньоны поняли, что они у цели. - Ну и рожи, хоть сейчас зови полицейских, чтобы тащили их в холодную, - задумался вслух Шхерлок Хомса. Хотя компании пока ничего не угрожало, он достал из-под мышки здоровенный черный пистолет, на хомс явно не рассчитанный. - А кто этот добрый дедушка в центре? - Дагон... Дагонсла... - хором ответили Хемуль, Тофсла и Вифсла. После морковных шариков с наркотиком они определяли его уже безошибочно. - Вот мы и у цели. Осталось только влезть поаккуратнее, чтобы не замочить ноги. После заката поймете, почему это важно здесь... - Хранитель Музея покосился на опускающееся к тонкой полоске моря солнце и сказал: - У нас есть повод поторопиться!