***
Лилит зарисовывает новый символ и вешает его на импровизированную доску расследований. Лаксус развалился в кресле, прикладываясь к виски, который принесла горничная, а Феникс глушила третью кружку растворимого кофе. — Нам нужно что-то придумывать и понять уже по какому принципу этот полоумный выбирает жертв. Идеи? — Девушка оборачивается к блондину, что безучастно смотрел на бумажки, с которыми возилась хозяйка комнаты. — А хер его знает. — Дреяр делает глоток алкоголя. Он всё также был против идеи с наживкой в виде подруги, но идей и выбора у их дуэта уже не было, собственно, как и времени. Феникс кривит губы, ругается, но продолжает что-то колдовать на доске. С протяжным вздохом она падает на кровать, раскинув руки в стороны и утыкаясь глазами в потолок. Мозаика не желала складываться, а мозг отказывался подавать идеи, хотя одна и крутилась какая-то на подкорке, но упорно не являла себя на свет. — Наливай. — Лилит зло фыркает, когда понимает, что ей не помешало бы призвать ту часть своей личности, о которой она старалась забыть и не вспоминать. Дурная и тёмная сторона её характера. Но почему-то именно в таком состоянии она решала не решаемое. Социопатка и гений в одном нетрезвом состоянии. Каждый раз она отмахивается от гильдейских попоек, потому что обостряется эта дурость и общаться с ней становится невозможно. — Что, сдаешься уже? — Лаксус не испытывает желания сталкиваться с той стороной личности, которая может выкинуть всё что угодно. Аморальное и иррациональное поведение, которое он долго выбивал из красной головы сирены — тут не поможет. — У тебя есть ещё предложения? Лаксус молчит с минуту, а после отдаёт свой недопитый стакан напарнице. Оставшегося алкоголя более чем достаточно, чтобы «не умеющая» пить Лилит смогла войти в нужную ей кондицию. В голове мага шёл обратный отсчёт и когда девушка упала на кровать с закрытыми глазами, Дреяр тяжко вздохнул, наблюдая как татуировка сирены загорается постепенно, добираясь до шеи. Как только последний синий фрагмент пропал, магеса открыла оранжевые глаза. Мага молний пробрала стая мурашек. Нет, эту женщину он не боялся, но под её колючим взглядом, даже его раздутое эго сдаёт. Губы девушки искривляются в надменной улыбке, а дурная манера склонять голову как сова, выглядела и вовсе пугающе для неподготовленных лиц, к коим Лаксус не относился. Пожалуй, именно в такую Лилит, он и влюбился много лет назад, сильную и независимую. — Что пялишься? Соскучился? — Даже манера речи абсолютно изменилась. Размеренный плавный тембр голоса сменился на более резкий и язвительный. — Боже, чего так жарко-то. — Тонкие пальцы расстегивают практически все пуговицы, оставляя кусок ткани держаться только на одной пуговице в районе груди. Лаксус молчит, скептически смотря на девушку. Комментировать что-то себе дороже. Лилит сама по себе непредсказуема, а эта её часть может сделать всё что взбредёт в голову сумасшедшей. Сирена смотрит с минуту на доску и заметки, выведенные аккуратным почерком. Хмыкает и идёт к тумбочке, рядом с которой в кресле развалился маг молний. Коленом она облокачивается на ноги напарника, рукой упирается в плечо, чуть впиваясь коготками и перегибаясь, соблазнительно прогнувшись в спине, дотягивается до журнала. Она довольно улыбается, замечая реакцию мужчины. Дреяр чуть напрягся, стиснув зубы, пробегаясь по желанным изгибам синими глазами. Девушка в свою же очередь убирает выбившуюся прядь огненных волос за ухо. Лениво как кошка, выпрямляется и раскрывает журнал и возвращается к доске. — Как и думала. — Лилит перевешивает фотографии и делает девять зарисовок, прикалывая под остальными фото. — Вот что их объединяет. Зодиак. Только убийца туповат или просто смеется. Ритуальные убийства зодиака начинают с овна, а не с козерога. — Я даже не хочу знать, откуда ты знаешь про это. — Лаксус закатывает глаза и делает глоток виски, когда к нему на колени охотно падает полураздетая сирена и забирает бутылку. Феникс прикладывается губами к горлышку и делает три больших глотка, заливаясь после громким смехом. — Так вот, знаю я это всё от…***
Для Лилит утро началось с неловкости и проклятий, которыми она осыпала себя, осознав, что за её спиной спит такой же голый, как и она маг молний. Кто же мог знать, что та часть её личности, пойдёт на такие вещи. Не то чтобы это было первым разом, но повторится это уж точно не должно было. Феникс и Громовержец давно уже не вместе после той злополучной, последней ссоры, в пылу которой она лишилась своих крыльев и любви к этому человеку. К великому сожалению Лилит помнила каждую секунду минувшей ночи. Помнила лёгкую разгадку к убийствам, горячие и томные поцелуи. Помнила, как отдавалась Дреяру, наплевав на здравый смысл, который едва ли оставался в её воспаленном сознании. Да, и о чем вообще думал этот светловолосый идиот. Феникс встаёт, чуть оборачиваясь и разглядывая спящее красивое лицо мага, что ещё хранит остатки той непорочной красоты. Как жаль, что стоит ему открыть свои синие глаза и рот эта красивая иллюзия исчезнет, как туман по утру над солнечной Магнолией. Волшебница отворачивается, поднимая с пола рубашку и прикрывая ею тело, собирается с силами. — Что, уже бежишь? — Хриплый, ещё сонный, но от этого не менее ядовитый голос Лаксуса раздался аккурат за её спиной. — Нет, не вижу смысла. Что было то было. Прошлое не вернешь. — Лилит вновь оборачивается, но уже с безразличием смотрит в лицо своему любовнику. — Да и бежать-то некуда. Лучше собирайся, пойдём устраивать меня в ту богадельню. — Сирена тихо смеётся, скрывая за этим смехом подкатывающую истерику. — И поторопись уже, Лаксус. Девушка скрывается за дверью ванной комнаты, давая волю беззвучным эмоциям, что теперь терзали её огненную душу.***
Шипы Розы встречают их Клаусом и парой танцовщиц, которые лениво переговаривались, обсуждая смерть подруги. Девушки прекращают щебетать, когда видят знакомую фигуру светловолосого мага, которому уже как-то составляли компанию на вечер. Лилит заполняет анкету на приём работы. Она мило улыбается Клаусу, что по какой-то причине так бесило её спутника. Сирена кокетничает, смотря на мужчину снизу вверх, заполняя свои данные. А тот только и был рад пусть и временному, но экзотичному пополнению своего сада. Феникс ставит подпись на контракте и осматривает последний раз данные, среди которых фальшивая дата рождения. Довольно хмыкает и отдаёт бумагу начальнику. — Что-то еще? — Лилит вежливо улыбается, смотря в глаза Клауса. — Да ничего особого, Эмилия, проводи Лилит и введи её в курс дела. — Мужчина убирает бумагу и возвращается к своему занятию. Лаксус в ярости сжимает кулаки.***
Несмотря на бушующие страсти вокруг бара народа не убавилось. Казалось, заведение было переполнено, не было ни одного свободного места. Легкая дымка от сигарет, облепляла свет софитов, что перемещался от одного обнаженного тела танцовщицы к другой. Лилит томно прикрыв глаза и почти искренне улыбаясь отцепляет пальцы пьяного мужчины, что уже пол часа наблюдал за её танцами. Красные волосы были уложены во что-то более женственное и нежное, вместо обычного хаоса, к которому привыкла девушка. Перемещаясь по залу, она наконец-то находит свою цель, на коленях которой восседает Моника. Танцовщица с длинными тёмными волосами водит тонким пальцами по широкой накаченной груди мага молний и что-то сладко щебечет. Лаксус же смотрит недовольно на Лилит, выцепляя её силуэт в этой толпе. Ему нравится её внешний вид, но не нравятся липкие, полные похоти глаза остальных. Подкаченное тело в полупрозрачных одеяниях в полумраке и едва горящая пламенем татуировка, слишком привлекают внимание озабоченных мужчин. А Лаксус и рад бы запустить в эти масленые глаза по молнии, чтобы было не повадно смотреть на то, что принадлежит ему. Маленький уголек из тлевших пять лет чувств начинал разгораться, когда повелительница огня подкинула искру жизни минувшей ночью.***
Когда на следующий вечер Лилит танцует на главной сцене, Лаксус едва сдерживает порывы ненависти, зло глотая виски, который не приносит нужного облегчения, а бабочки, что вертятся рядом раздражают ещё больше, чем надоедливые детишки из гильдии. Феникс не забывает о своем задании и во время перерыва уходит в гримёрку, где так же скрываются уставшие девушки. — Не хочешь после смены пропустить по стаканчику? — Светловолосая Зера обращается к магесе, лениво покачиваясь на стуле, и потягивая сок через трубочку. — Может быть. — Пожимает плечами Лилит и потягивается, поправляя тонкую завязку лифа, что впивается в плечи больнее клыков Радуги.***
Огненная волшебница виляет бедрами в такт медленной музыки, а серо-голубые глаза жадно смотрят за каждым движением. Девушка играется, это видно по её глазам и по улыбке, дразнить эти два дня Дреяра уже вошло в список любимых дел. Так же плавно она опускается на колени, где вчера ютилась Моника, её коллега. Играть ночную бабочку Лилит приходилось впервые, но надо был сказать, получалось у неё это отменно. Она целует мага молний, размазывая алую помаду и ехидно улыбается. — Ну-ну, Лаксус, без рук. Ты же знаешь правила. — Феникс смеётся и нашёптывает полученную информацию, не забывая вести себя вызывающе и заставлять сгорать от желания светловолосого мага, а вместе с этим обрушивать завистливые взгляды мужчин на него.***
— Ну, так что? — Зера и Лилит остались последними, в служебном помещении, пакуя вещи. — Надумала? — Наверное воздержусь, прости. — Лилит не оборачивается, устало собирая сумку. — Жаль. А я хотела по- хорошему. — Светловолосая танцовщица быстро оказывается рядом с сиреной и отработанным ударом усыпляет коллегу.***
Лаксус уже пол часа недовольно стоял напротив выхода и ждал рыжую чертовку, которая задерживалась после смены. Если бы что-то произошло он бы это уже знал. Лилит не умеет влипать в неприятности по-тихому. Это обязательно взрывы, море огня и её крики, в которых она посылает мироздание во все известные места. Интуиция нервно трескала раскатами молний в голове, но для него это все было как фоновый шум. Это Лилит. Гребаный Феникс, что ярко светит даже в пожаре. Дреяр старается принюхаться и уловить запах напарницы, вдруг решила уйти без него.***
Открывать глаза было неприятно, безумно хотелось спать, но боль в руках отрезвляла рассудок, а перекрытые магические каналы и вовсе заставили сознание собраться и закрутить шестеренки. Лилит едва касалась каменного пола носками сапог и при неаккуратном движении, цепь, на которой она была подвешена, неприятно лязгнула. — Ой, уже очнулась? — Голос Зеры сменился на скрипучий, немного надрывный. Светловолосая была одета в тёмную мантию и крутила в руках извилистый кинжал. — Ну какого чёрта. — Под нос пробубнила магеса, но её услышали. — Во славу Господина Зерефа конечно! — В прозрачных глазах танцовщицы полыхнули нотки сумасшествия. Зера, подошла к Фениксу, раскладывая свечи и поджигая их. — Слушай, а ты вообще в курсе что ошиблась в жертве? Я не стрелец, я вообще-то рыба. — Волшебница Хвоста Феи решила в лоб задать вопрос, как доказывал опыт, это работало. — Конечно я в курсе. — Зера дернула головой сначала к левому плечу, а потом к правому. — Тогда ты, наверное, в курсе, что неправильно проводишь обряд? Потому что зодиакальный знак начинается не с козерога. — А какая разница? Господину нужно двенадцать жертв. Шесть невинных и шесть падших. А последняя, шестая жертва среди падших ещё и сирена. Господин обрадуется, хи-хи-хи. — Девушка засмеялась тихо, но нервно. Её голова склонялась то к одному плечу, то к другому, словно в нервном тике. — Ууу как все запущено-то. — Лилит присвистнула, стараясь вывернуть руки из антимагических кандалов. — Можешь не пытаться, Лилит. — Зера закончила с подготовкой, и сделала шаг назад, довольно осматривая свою работу. — Да нет. Я уж попытаюсь. Если не выбраться, то довести тебя до истерии. Мне, знаешь ли терять нечего. Я тут с неуравновешенным напарником, который не любит ждать. И тут, знаешь ли, выбирать не из кого. Стать жертвой для Лаксуса или для какого-то ничтожного божка, который существовал сотни лет назад. — Не смей! — Зло вскрикнула танцовщица. — Не сметь что? Называть твоего никчемного божка ничтожным и никчемным божком? Или рассказывать тебе про истеричного напарника? — Заткнись! Заткнись! Заткнись! Не смей! — Её скрипучий голос ударялся о голые стены помещения и звучал ещё истеричней, с каждым словом. Женщина выпучила свои бесцветные глаза и выгибала шею то в одну сторону, то в другую. Кинжал что она держала в руки быстро вошёл в податливую плоть Феникса, которая только скривилась, от неприятных ощущений, но не прекратила заставлять фанатичную девчонку верещать, надеясь, что эти вопли смогут достичь чувствительных ушей драконоборца. — Одиннадцать душ уже вославили Господина Зерефа. Двенадцатая душа сирены дарует Господину свободу! Так прими же эту падшую сирену в свои объятия смерти. Восславься Госпо… — Да заткнись ты, конченная визгунья! — Лаксус зло пнул потерявшую сознание Зеру. Он не убил её разрядом, а как же ему хотелось и поэтому, когда в бессознательном состоянии та продолжала восхвалять своего тёмного бога, зло пнул её снова. — Ты как-то рано. — Лилит старается держать глаза открытыми, потому что знает, что как только закроет их, откроет не скоро. Регенерация не работала из-за наручников, а крови она уже потеряла много. Тот ритуальный кинжал помимо извилистого лезвия, что и так вызывало кровотечение, был смазан каким-то наркотиком, что не позволял крови сворачиваться и дурманил сознание не хуже ментальной магии. — Ох ну простите, что вас украли и чуть не убили. Пойду подожду снаружи. Сирена беззлобно фыркает. Легким движением далеко не легкой руки Дреяр разрушает хрупкие антимагические оковы* и успевает подхватить бессознательное тело девушки.