Пролог. ч.1. И будет Солнце.
Мы с тобой одной крови, Мы с тобой одной породы, Нам не привыкать к боли, Если имя ей — свобода.*
Голарион. 8 день месяца Неф. Север Украденных Земель. Зеленая роща, на окраине дремучего леса, могла похвастаться своим разнотравьем. Все лето на ней витал слабый запах пряностей, а ягоды, растущие почти круглый год, привлекали мелкую живность, водившуюся тут в изобилии. Не пугало ее, и наличие рядом человеческого селения. В любое время, здесь можно было услышать пение птиц и суетливую ругань, похожих на белок зверьков. Но не сегодня. На лес опустилась тревожная тишина. Умолкли птицы, даже ветер, казалось, перестал тревожить кроны деревьев. В гнетущей тишине небо, мгновение назад радовавшее своей синевой, превратилось в черную бездну, освещаемую редкими вспышками молний. Мир замер. Внезапно, тишина разрушилась. Задыхаясь от долгого бега, в рощу ворвался молодой парень. Светлые, спускающиеся до лопаток волосы, были растрепаны, а сам он - представлял из себя довольно жалкое зрелище. Если бы не глаза. Золотые зрачки - светились ровным солнечным светом. Взгляд юноши, то уходил глубоко в себя, борясь чем-то в глубинах сознания, то становился острым, цепким, отмечая малейшие детали. Парень бежал, внимательно следя за дорогой, в последний момент успевая огибать скрытые в траве камни и корни деревьев. Знакомый с детства маршрут с каждым шагом казался все более непреодолимым, но он продолжал бежать. Бежать - даже толком не понимая, что происходит. Удаляясь все дальше и дальше в лес, парнишка отчаянно пытался отвести беду от родного селения. Беду, источником которой - стал он сам. — «Раз-два, раз-два» — Сознание машинально отсчитывает шаги. — «Раз-два, раз-два» — Воздуха в легких уже не хватает, ноги заплетаются, а удержать равновесие удается в последний момент. — «Раз-два, раз-два» — Бороться с головной болью уже невозможно, с глаз срываются первые слезы. — «Раз-два, раз-два» — Гул в ушах усиливается. Мир начинает выцветать. — «Раз-два, раз-два» — Воздух густеет, становясь вязким. — «Раз-два, раз…» — Вспышка! Тишина, опустившаяся одновременно с ударом молнии, продержалась недолго. Жители Речных Королевств, услышали нарастающий гул. Поначалу, напоминающий комариный писк на краю сознания, он за мгновения превратился в бьющий набатом колокольный звон, а затем, со звуком лопнувшей струны, оборвался. Нависшие над лесом тяжелые тучи, выполнив свой долг и отдав в едином порыве все что имели, разразились проливным дождем, орошая хрупкую человеческую фигурку, лежащую в центре идеально круглой воронки, из дымящейся почвы которой, начали пробиваться первые зеленые ростки.Пролог. ч.2. Среда.
13 сентября 2000 года. Окрестности Скрабовки. Брянская область. Двадцать восемь лет. Отправная точка моего путешествия и конец пути одновременно. Покосившийся домик. Маленькая темная комната, в которой нет ничего, кроме стоящего в углу двустворчатого шкафа и кровати. На которой лежит тело. Именно тело, ибо даже сейчас ассоциировать это аморфное нечто с собой у меня нет никакого желания. Уже два года, как я расстался с женой. И за эти два года, от энергичного, стройного, пусть и не увитого мышцами паренька, не осталось и следа. Длинные, непонятного цвета сальные волосы, жидкая, отталкивающая бородка, бледная кожа и круги под глазами. Со стариковским кряхтением пытаюсь сесть, но отросший за последнее время живот, неприятно тянет обратно. Наконец, удается свесить ноги с кровати. Тупой, пульсирующей болью отзывается левая стопа — последствие стихийных подработок. Раздробленная при падении с высоты и неправильно сросшаяся пятка, теперь вечно сигнализирует о плохой погоде. Встав с кровати и дохромав до шкафа, начинаю одеваться. Сегодня особенный день — мой день рождения. И я собрался провести его особенным образом. Нет. Я не собрался пойти и убиться об легендарный японский грузовик. Еще с детства решил, что самоубийство — не мой метод. Как-то это отдавало трусостью, что ли… Для себя я твердо решил бороться до последнего, в любой ситуации. Это — во первых. Ну, а во вторых — где ж ты найдешь японский грузовик, в глухом-то лесу? - «Хе-хе». По радио не обещали грозу, но в точности моего прогноза, сомневаться не приходилось - небо уже затянули густые, свинцовые тучи, а в воздухе повис запах озона. Выйдя на крыльцо, вдыхаю полной грудью — «Красота…» Летний лес встретил тишиной и прохладой. Уже полтора года как я тружусь тут лесничим. В конце девяностых, когда этот край только сделали заповедником, в деревне все еще теплилась жизнь. Мужички промышляли охотой и рыбалкой, да устраивали сафари для приезжих. Сейчас же — от всего населения остался я один. Да и то, приехал полтора года назад, по наводке хорошего знакомого, узнавшего о моей ситуации. О ситуации… Мда. После тяжелого расставания, из-за которого пришлось буквально с мясом вырвать из себя привязанность, дела мои стали совсем плохи. Из-за нервов, периодические головные боли, стали моим перманентным состоянием, постоянно терзая и без того расшатанную психику. Машину — единственное, что осталось после развода, пришлось продать, чтобы выжить. Работать в моем состоянии - было решительно невозможно, а на мечту — собственную ветеринарную клинику, я так и не накопил, тратя все заработанные деньги на жену. И надо же было так влюбиться? Супруга была для меня всем, занимая каждую минуту существования. Мысли, жизнь, эмоции — в одной безумной ставке, я поставил на нее все… и проиграл. Она жила одним днем, совершенно не желая сдерживаться в расходах, но мне было все равно. Я жил ради нее, с радостью «устилая дорогу соболями». А потом, была… Нет, не измена. Это было бы слишком просто. И даже, как ни парадоксально — честно. Просто, в один прекрасный день, я ей надоел. Своей излишней правильностью, прямотой и что уж там говорить — местами навязчивой заботой. Фраза, некогда сказанная мной в шутку, лучше всего описывала суть наших отношений — я был «Верным псом кошачьей королевы». Развод много времени не занял. Детей она иметь, так и не захотела, окончательно сделав смыслом своей жизни работу, а делить совместно нажитое имущество — не захотел уже я. Самое ценное — потеряно, а все остальное… — «Да гори оно синим пламенем!» Так, собрав сумку с вещами, взяв на плечо старую гитару, я и ушел в закат. Без выяснения отношений и скандалов. Молча. Сделал последний подарок — покинул ее жизнь. Воспоминания отозвались тянущей болью в сердце. Мотнул головой, чтобы прийти в себя. «Тряпка! Уже сколько времени прошло…» - Пора бы давно уже отпустить, но не получается. Такой уж я дурак, из вымирающего вида дураков — любящих один раз и на всю жизнь. — Эхх, Настя, Настенька, как же так вышло-то… — Стряхнув наваждение, ускоряюсь по направлению к лесу. Некогда хорошо утрамбованная проселочная дорога, ведущая в единственную на всю округу деревню, гулко бьет по ногам. Ускоряюсь. Еще! Еще! — Мимо проносится густой подлесок. Я снова бегу. Прямо, как в детстве. И пусть тело протестует, отзываясь болью в ноге, пусть кровь стучит в ушах, а воздух царапает легкие. Чувствовать боль — я привык. А за душевное спокойствие, даруемое этим простым действием, готов отдать и большее. С неба, начал накрапывать, пока еще редкий дождь. Ну да ничего — я почти на месте. Вот лес кончается, и я оказываюсь на краю высокого обрыва. Внизу — раскинулась широкая река, будто бы обнимая своими рукавами, зеленое море деревьев. На горизонте, начали появляться первые сполохи молний. Всегда любил грозу. Буйство природы, освобождало сознание от мелких, ежедневных проблем, оставляя беспомощного человека один на один со стихией. Попав в шторм или ураган — все лишнее вымывается из головы. Оставляя только одну установку — выжить. Как-то раз в детстве, на наш палаточный городок, расположившийся в пригородном лесу, неожиданно опустилась гроза. Нет. Не так — Гроза. С Большой Буквы. Ураганный ветер, как спички ломал растущие на берегу деревья. Землю, до горизонта заливало льющим с небес, непрерывным потоком воды. За стеной дождя было невозможно увидеть ничего дальше полуметра от себя. Вот тогда я и почувствовал это первый раз — единение со стихией. Меня распирало энергией изнутри. Она бушевала во мне, требовала выхода. Я носился, словно окрыленный. Раз! Вот он я — затыкаю дыру в куполе палатки. Два! — Ловлю почти перевернувшийся чугунный котелок. Три! — Вместе со взрослыми пытаюсь остановить улетающие байдарки. Я мог быть везде, и всюду, будто скинув оковы, сдерживающие меня всю жизнь, а потом… Гроза закончилась. Борясь с предвкушением, машинально похлопал себя по карманам. Почему-то невыносимо потянуло закурить. Никогда этим делом не баловался, но нет-нет, да появляются крамольные мысли. И подаренная когда-то давно «по приколу» братом сигара, сейчас не вызывала неприятия, оттягивая нагрудный карман. Вроде дорогая, вроде кубинская. Во всяком случае, если верить дарителю. Так как сам я в этом — ни в зуб ногой. В другом кармане нашлась зажигалка. Ну, а кончик, можно с цинизмом табачного еретика, срезать охотничьим ножом. Сказано — сделано. Насыщенный травянистый запах коснулся носа. — А неплохо так, терпеть можно… — Хмыкнув себе под нос, зажимаю бяку в зубах. Первая затяжка, добавила к аромату трав терпкий древесный привкус. Или показалось? — «Да какая разница…» Рассеянно махнув рукой в ответ на свои мысли, достал телефон. «Хех. Наушники-то, остались дома» — Не то чтобы от сотового в лесу было много толку, но полянки, да пригорки, где ловит связь, я уже знал досконально. И музыки, без которой своей жизни не представлял, скачать успел порядочно. Нашарив нужный мотивчик, жму воспроизведение. Из колонок, под аккомпанемент разгорающегося буйства стихии, доносится хриплый голос вечного классика. Ну, вот исчезла дрожь в руках Теперь — наверх. Ну, вот сорвался в пропасть страх Навек навек. Для остановки нет причин Иду, скользя, И в мире нет таких вершин, Что взять нельзя. С каждой строчкой стихов, написанных задолго до моего рождения, невидимые тиски сжимавшие сердце, начали отпускать. А табачный дым — уносил прочь перегоревшие воспоминания. — Ну, ничего. Мы еще поборемся. — На душе, несмотря на творящийся вокруг хаос, стало вдруг легко и спокойно. Разразившийся ливень, не смог укрыть от взгляда вспышку молнии и заглушить последовавший за ней рокот грома. Обращенные к небу глаза, на миг зажглись неземным светом...***
Когда на небе показалось солнце, а вой ветра стих, на краю обрыва остался только чудом уцелевший, доживающий свой век телефон. Выжимая последнее из разрядившейся батареи, в журчании стекающего по откосу ручья вдруг зазвучал все тот же усталый хриплый голос: В тот день шептала мне вода: «Удач всегда», А день, какой был день тогда? Ах, да. Среда.**