Глава 4. Прощаясь с настоящим.
В себя я приходил тяжело. И дело тут вовсе не в боли или слабости, нет, скорее наоборот — я чувствовал себя потрясающе, будто заново рожденным. Из-за этого, хотелось просто лежать… бездельничать, не открывая глаз и наслаждаться звуками природы, впитывая всем телом лучи восходящего солнца. Густой, мягкий ковер молодой травы, на котором я расположился, приятно холодил тело. «Идеально…» — Не знаю, сколько бы я так еще валялся, если бы не странное ощущение, пришедшее откуда-то со стороны. «Наверное, я еще сплю. Неужели так хорошо погулял?» — То, что я ощутил, было дикой смесью, казалось бы, взаимоисключающих эмоций. «Страх. Настороженность. Облегчение. Вина. Любопытство…» — Настоящий букет чувств, среди которых одни то усиливались, то становились тусклее, и… «Это не мои эмоции» — С громким щелчком, в голове что-то встало на место. Начали возвращаться вчерашние воспоминания. - «Утренняя охота… Гул в голове… Свадьба… Бег на пределе возможностей… Вспышка». А вот с этого момента, начиналось что-то странное. Я помнил и не помнил одновременно, что происходило дальше. При попытке напрячь память, в голове начинала бороться целая мешанина образов. «Да я так быстрее шизофрению заработаю, чем разберусь… Стоп! А это что еще за слово такое, «шизофрения»?» — Ответ сразу же пришел, как будто я всегда это знал, но одновременно с этим, виски прострелило острой болью. Будто сквозь воду, я почувствовал на себе чей-то полный укора взгляд и скорее ощутил, чем услышал слово-мысль-образ. «Не торопись…» — Не успел я удивиться, как ощущение взгляда пропало, смытое приближающимся коктейлем эмоций. Медленно открываю глаза и, не меняя положения головы, осматриваюсь. Большую часть обзора закрывают стебли густой сочной травы. Только в небольшом «окошке» надо мной, видно покачивающиеся на ветру ветви деревьев. «Так!» — Поняв, что опасности рядом нет, рывком поднимаюсь на ноги. Тело отозвалось небывалой легкостью и звенящими, требующими действий мышцами. А еще, я испытывал ГОЛОД. Повернувшись в направлении источника эмоций, чувствую, как по телу прошла волна прохлады. Перевожу взгляд на себя и понимаю… что одежды на мне нет. Совсем. Присмотревшись, замечаю в траве на месте своей «лежки» мелкую черную взвесь, что сейчас уже быстро уносилась ветром. «И что бы все это значило?» — Ожидаемо не получив ответ, начинаю осматривать густой кустарник, со стороны которого резко повеяло радостью и… страхом? «Ничего не понимаю!». — Уже хотел было окрикнуть неизвестного наблюдателя, если мне конечно, все это не почудилось, как вдруг пришло ощущение узнавания. — Дядя Экан! Это ты? — Из кустов на поляну, опуская натянутый лук вышел виновник вчерашнего торжества. «А вот звука натянутой тетивы, я не услышал» — Неприятная мысль заставила слегка поморщиться, что не укрылось от его взгляда. — Тиас? Все в порядке? — Лук до конца так и не опустил, и в эмоциях, хоть и чувствую тщательно подавляемую радость, преобладает настороженность. — Да вроде был… — Провожу руками по груди, в поисках шрама и обнаруживаю его на своем старом месте. — Ты так спросил, что меня самого заставил сомневаться. — Успеваю заметить только метнувшуюся ко мне тень, но реакции среагировать не хватает. Оказываюсь сжат в железных тисках крепких мужских объятий. — Откуда-то изнутри пришло сдавленное покашливание и ощущение едва сдерживаемого смеха. — Эй! Ты что делаешь! Я же уже не маленький! — В ответ, оказываюсь еще сильнее прижат к… нагруднику. Ну-да. Что значат мои метр-семьдесят, рядом с двухметровым охотником? Я хоть за последние годы и вытянулся, но до дяди мне было все еще далеко. «Ах так? Ну, получай!» — Дядя Экан! У тебя же для этого теперь жена есть! — Вот! Прямое попадание! Вы когда-нибудь видели, как через черную кожу тувийца проступает робкий румянец? Я — да! И это зрелище мне никогда не надоест. Наверное, хорошо, что кроме нас с ним, да пожалуй Аманды, никто не был в курсе этой его черты характера. Иначе образ сурового лесного «рыцаря» оказался бы под серьезной угрозой. Впрочем, это мне не мешало при случае пользоваться его слабостью — «Хе-хе»***
— Как ты себя чувствуешь? — Отойдя от внезапно нахлынувших эмоций, но все еще стыдливо отводя глаза, суровый охотник сейчас представлял из себя образцово-показательного отца. Во всяком случае, мне почему-то всегда думалось, что будь у меня отец — он должен быть именно таким. Когда удалось, наконец, освободиться, Экан молча вручил мне снятый со своего плеча плащ и протянул брошенную вчера где-то по пути, сумку со снедью. Которую, я сейчас не стесняясь и поглощал. Снедь. Не сумку. И никогда еще я не был благодарен проказам Клариссы, так сильно, как сейчас. — Фы мне не повериф, но лучфе чем сейфас, я не чуфстфофал фебя никогда. — Тщательно прожевав самый вкусный в моей жизни пирожок с рубленным кабаньим мясом, начинаю озираться в поисках источника воды. Уловив мой взгляд, дядя протягивает мне уже открытую фляжку. — Фпафибо! — Наконец, проглотив смягченную влагой пищу, чувствую блаженное насыщение. А ведь если подумать… — Извини… Кажется, я испортил вам свадьбу? — На меня вдруг хлынула обида и чувство вины, за произошедшее. Потратить столько времени на организацию праздника, что бывает только раз в жизни и так… подвести. — На самом деле, не очень. Никто не понял, что случилось. Не успели испугаться. — Так, а вот сейчас я не понял, откуда такая вина в его эмоциях? Вопросительно поднимаю бровь. — Эмм… Дядя Экан, а когда вы заметили мое отсутствие? — Вот оно. Теперь, кажется, я понял. — Только не говори мне, что только утром? — Снова зардевшиеся щеки и горящие уши выдали его с головой… «Тааак! Надо выводить его из этого состояния» — И кажется, метод я знаю. Главное — самому не получить на орехи. Медленно приближаясь, проникновенным голосом спрашиваю. — И как первая брачная нооочь? — Уворачиваюсь от просвистевшего над самой головой подзатыльника. — ХА-ХА-ХА-ХА! — Поверить не могу, что человека, у которого четвертый год дочь растет, будут беспокоить такие глупости! К счастью, остывает он быстро. Отсмеявшись, сажусь рядом с успокоившимся охотником. — Не вини себя. Я ведь не просто так вчера исчез… Да ты и сам это уже понял. — Задумчиво чешу в затылке, пытаясь получше подобрать слова. — Ты про это? — Указывает он пальцем куда-то над моей головой. — Что? Ты о чем? — Поднимаю глаза, но ожидаемо, ничего странного не замечаю. Даже рукой волосы потрогал — вроде все как обычно. Видя мое затруднение, тувиец вытащил из-за голенища и протянул мне свой походный нож — точную копию того, что я оставил дома. Брать его с собой на свадьбу, показалось мне излишней паранойей. Все так же ничего не понимая, перевожу взгляд на зеркальную поверхность лезвия и замираю. Нет, в отражении на меня, по-прежнему смотрело мое лицо. Все те же рот, нос, скулы, глаза с янтарными зрачками… но… Во первых — губы, которые до этого имели обычный для человека, природный окрас, сейчас стали одного цвета с волосами, приобретя экзотический, соломенный оттенок. Но не это главное — в отражении, над моей головой, мягким притушенным светом горел самый настоящий нимб! В шоке раскрыв рот, касаюсь губ языком — ощущения и вкус — те же. — Даже не знаю, что и сказать… — Что сказать, я знал. И даже очень хорошо знал. Из глубин памяти, сопровождаясь болью в висках, всплывали очень… интересные… словесные конструкции. — Хмм… — Задумчиво вожу рукой у себя над головой, пытаясь поймать, тлеющий тонкий обруч. Рука проходит сквозь него, лишь вызывая легкий дискомфорт. — Так ты не знал? — Из задумчивости меня вывел вопрос рейнджера. — Нет, откуда бы? Вчера мне как-то не до этого было, я деревню спасал… — Глядя на враз напрягшегося охотника понял, язык мой — враг мой. Зря я, наверное, об этом заговорил… — Расскажи. «Рассказать? Что ему рассказать?» — Как я самому мне непонятным образом, чуть не разнес всю деревню? Что теперь чувствую эмоции? Что в голове, откуда то появились знания, которые мне не принадлежат? Потираю рукой висок. Кажется, голова снова начинает болеть. «С другой стороны, если не ему, то кому я вообще могу доверять?» Собрав мысли в кулак, наконец решаюсь и начинаю пересказывать ему события вчерашнего дня. *** Экандейо. Матиас, всегда был шебутным мальчишкой. Сколько раз Елена рассказывала мне истории, как он в полгода сумел выбраться из колыбели, чуть не свалившись головой вниз. Или, как в четыре, умудрился заговорить приезжего барда так, что вместо одного короткого выступления, тот до поздней ночи развлекал малышню, рассказывая собравшимся детям, сочиняемые на ходу байки. «Елена…» — Охотника до сих пор жгло чувство вины, что не сумел, не защитил свою названную сестру. И что чуть не убил ее совсем еще мелкого сынишку, которого клялся защищать. «О Тораг, сохрани…» — Этот пацан сейчас, закончив свой сбивчивый пересказ, сидел и смотрел на него своими наивными глазами, ища ответов и надеясь, что «дядя Экан» все знает и все сейчас решит. И Экан действительно кое-что знал, а вернее — догадывался. И догадки эти, ему совершенно не нравились, так-как грозили большими неприятностями. — Жди здесь. Я скоро. — Быстро собрав, разбросанные остатки трапезы и оставив плащ, Экан мягким движением соскользнул со ствола дерева, на котором они сейчас сидели. — Я принесу твои вещи. Идти так в деревню — не дело. — Получив короткий кивок от племянника, он скрылся в лесу. Да. Ему сейчас самому надо было о многом подумать. Что рассказать Аманде и Клариссе? — О других жителях деревни он не беспокоился. Они так и не смогли найти в себе силы сблизиться с мальчиком, хотя и приняли его, в конечном итоге, когда поняли, что опасности деревне он не несет. И вот теперь — это. Как среагируют простые крестьяне на новую угрозу, можно было даже не сомневаться. Нет, они честные, правильные люди и брать грех на душу не станут, но если кто-то вчера успел заметить лишнего, то места парню в «Заросших Холмах» больше нет. С такими мыслями, Экан миновал редкий подлесок и вышел к покосившимся створкам ворот, теперь уже осматривая их куда более внимательно, зная, что искать. Проведя рукой по растрескавшейся древесине, он обнаружил то, что скрылось от его внимания вчера — на руке остался след чего-то напоминающего пыльцу, какая-то мелкая взвесь, блестящая на солнце. Большую ее часть, похоже смыл дождь. Осталось совсем немного, в самой глубине пробитого отверстия. «Вот и ответ, на то, как столь малому предмету удалось нанести такие обширные повреждения» — Из увиденного следовало, что ложка глубоко войдя в дерево, разорвалась в пыль, не выдержав вложенной силы. Вернувшись из размышлений, он обнаружил, что больше не один. — Удалось ли найти племянника, сударь охотник? — На все еще размытой от дождя дороге стоял деревенский староста. Сухонький мужичок, разменявший шестой десяток — более чем почтенный возраст для обычного человека. А тем более — для жителя Украденных Земель. И до него, доживали отнюдь не многие. — Удалось, Витар. Все хорошо. — Тувийцу староста нравился. Он был прямым как лом и лишенным хитрости, но это и позволяло ему успешно руководить деревней вот уже тридцать лет. Каждый житель деревни знал, что он встанет за них горой. Уже повернувшись к старику спиной, он услышал смущенное покашливание. — Тут это… Милка моя, кажись, видела что-то вчера… — Ей показалось. — Оборвал его охотник. Руки напряглись и непроизвольно потянулись к колчану, но поймав себя на желании достать стрелу, Экан заставил себя успокоиться. — Так-то оно может и так. — Уже увереннее продолжил не заметивший опасности староста. — Но только ведь же ж ты понимаешь… — Понимаю. — Глупо было надеяться, что никто ничего не заметит. Что ж, остается только один выход.***
Когда дядя скрылся в лесу, я закутался в его плащ на манер тоги и ушел в себя. Нет, не в смысле, что винил себя во всем произошедшем, пусть и не без этого, а… в более буквальном — я пытался понять, что за знания мне достались. Внутри моей головы, сейчас крылось что-то мне незнакомое и неподвластное, и пусть я не чувствовал явной угрозы — но это по настоящему пугало. Когда я только проснулся — то не чувствовал страха. Сначала — из-за новых ощущений, потом — будучи поглощенным пересказом своей истории, а сейчас, оставшись наедине с самим собой, ужас нахлынул с двойной силой, накатывая изнутри липкими волнами. «Что если бы вчера снаряд полетел не в сторону ворот, а в хоровод празднующих?» — Меня начало слегка потряхивать, как «смертника, что секунду назад разминулся с мчащимся на него, на полном ходу поездом». — «Ну вот, опять!» Боль в висках, заставила обхватить голову обеими руками. Появилось чувство, что что-то тянется ко мне из самой земли, мягко поднимаясь по ногам к голове. В панике, я попытался вспомнить вчерашние ощущения и сосредоточить это «что-то» в руках. В ответ — на ладонях заиграли искры электрических разрядов. Словно загипнотизированный, я стал наблюдать, как между пальцев, подобно речной рыбке игриво танцует маленький шарик молнии. В таком состоянии меня и застал вернувшийся дядя. И он пришел не один. С громким — «Тядя Матис!» — Выбив меня из медитативного состояния, на поляну ворвалось маленькое энергичное Чудо. — Кларисса! — Окрик Экана опоздал, а остановить дочку - помешали занятые руки. Едва успеваю рассеять молнию, как девочка кидается ко мне, и ловко забравшись на колени, обнимает, начав с интересом рассматривать нимб, который все еще оставался на своем месте, и не думая покидать полюбившуюся «орбиту». Едва заметно вздыхаю — ну вот, еще одно новое слово. На удивление — новой порции боли не последовало. Зато, вместо нее пришло нечто куда более страшное — меня буквально затопило шквалом детских эмоций: — «Радость, нетерпение, капелька страха и любопытство, любопытство, ЛЮБОПЫТСТВО!» Как мешком с мукой по голове огрели! Я бы и рад как-то отключить свою новую особенность, но КАК? В сравнении с висящим у меня на шее бедствием, эмоции дяди были куда более четкими и хорошо контролируемыми. От ее напора у меня закружилась голова. Уже казалось, что сейчас утону, не в силах отстраниться, потеряюсь, но глотком воздуха стал набор более спокойных переживаний — «Страх, решимость, сочувствие, грусть…» Их излучала невысокая девушка, что вышла из-за деревьев вслед за Эканом. И эти эмоции — легко читались и на ее лице. Страх — за дочку, что сейчас обнимала непонятно как изменившегося… Кого? - Племянника? Друга? Кем я был для нее? А вот остальные эмоции… — Тетя Аманда… — Мы знаем друг друга уже почти четыре года, но тетей, я ее сейчас называю в первый раз, и возможно — последний. — Мы… — Заставляю себя проглотить комок в горле. — Мы ведь прощаемся, верно? — Девочка непонимающе вертит головой из стороны в сторону, переводя взгляд с меня на своих родителей и обратно. — Пааа? Вы о чем?! — Ответом ей, стала опущенная голова отца и грустная улыбка мамы. У самого охотника сейчас в голове плескался страшный коктейль, от которого мне стало немного не по себе: — «Вина, грусть, страх, неуверенность…» — И среди всего этого — вина стояла на первом месте, подавляя все остальное. — Тиас, Кларисса… — Ну что ж, зная дядю, всему происходящему я находил только одно объяснение. — Деревенские все поняли, да? — Выпустив воздух из легких, сажусь обратно на дерево. Даже не заметил, когда успел с него вскочить… Наступила неловкая тишина, которую прерывало только сопение девочки, которую вдруг все решили игнорировать. — Тиас. То, что с тобой произошло — это не сила аазимаров. То есть это — Указал он рукой мне на голову — от них, а остальное… — Замялся охотник — Похоже на дикую силу. — Дикая сила? — Само название, мне ни о чем не говорило, но у дяди и раньше случалось подобное, когда он не мог подобрать нужного слова на нашем языке. — Это сила кинетиков — Помощь, неожиданно пришла со стороны Аманды. Словно засмущавшись от направленных на нее взглядов, девушка зарылась лицом в пепельно черные кудри дочери. — Да. Она. В ваших землях, я не встречал такого дара. Владельцев дикой силы… — Снова замялся Экан, но глядя на жену поправился. — кинетиков, совсем мало, и они… — Изгои, не так ли? — Прервал я и без того затянувшийся монолог. Вот о кинетиках — я слышал. Барды упоминали эту силу в своих историях. Не сказать, чтобы часто, да и не совсем ясно, чему именно из этих сказок стоит верить. В одних — кинетики были рыцарями, что разили врагов клинками из чистой энергии, в других же — подлыми и хитрыми злодеями, что топили в грязи целые армии, размягчая землю под копытами лошадей. Но все эти истории сходились в одном. Кинетики — изгои. Одинокие странники, что в любой момент могут потерять контроль над своей силой и навредить окружающим. Немногие рискуют путешествовать рядом с ними, разделяя кров и пищу. Так. Надо успокоиться и подумать — Вдох-выдох. — Итак, что мы имеем? С одной стороны — мальчик аазимар, что стал опасен для всей деревни и что важнее — для молодой семьи. Имеет ли он право обижаться на дядю? — «А как бы ты сам, Тиас, поступил на его месте?» — Нет ответа… За мою недолгую жизнь, тувиец обучил меня всему, что знал сам. В первую очередь — мировоззрению. — «Прежде чем паниковать или впадать в истерику — думай. Ищи выход». Нет — столь же крутым лесным рейнджером я не стал. Для этого, требовались бы многие годы упорного труда, но благодаря полученным от южанина знаниям, я теперь в любом случае не пропаду, за что был ему безумно благодарен. Что еще у меня есть? Ну, если подумать, то магический взгляд, будет хорошим подспорьем в любом путешествии. Это особенность — которую может получить каждый, способный в той или иной степени владеть магией… или тот, кто имеет необычную родословную. А она, как я узнал уже позже — не ограничивается одной только кровью небожителей. Свой «магический взор», я открыл через год после гибели мамы. Просто, однажды припозднившись на тренировке с дядей, мне показалось, что не хватает света и «Рраз!» — зрение сразу улучшилось, совершенно меня ошеломив — я смог на короткий миг разглядеть и мелких птиц, что устроились для сна в кронах деревьев, и тропинку, что петляла между стволов. Потом — я тренировался пользоваться им специально, но держать «глаза» активными постоянно, было попросту невозможно — слишком большая нагрузка, грозила со временем полной потерей зрения. Самой же ценной особенностью «взгляда», является отнюдь не «ночной режим», а обнаружение мистических сил — магии и иных энергий. Пока что, я смог увидеть только зачарование, на подаренном дядей ноже, но разобраться в том как оно работает, для меня было невозможно — я совершенно в этом ничего не понимал и просто любовался время от времени, красивыми переливами рун, на поверхности клинка. Похоже, что мое молчание затянулось. Кларисса, по прежнему ничего не понимая, прижималась к матери, а чувство вины, исходящее от тувийца, стало почти осязаемым. — Ну и что вы раскисли? — Раз уж они не могут сделать то что должно, придется взять ситуацию в свои руки. — Неужели думаете, что пропаду? Мы же не навсегда прощаемся! — Видя, как Экан уже открыл рот для ответа, делаю останавливающий жест рукой. — Подожди! Дай мне договорить. — Если вы забыли… — Так, выпятить грудь, набрав больше воздуха — …то я уже… — повыше задрать подбородок, все как делал бард, чтобы придать себе важный вид -…взрослый! Дядя сразу узнает эту клоунаду, известную нам обоим с детства. Губы охотника дрогнули, в попытке сдержать улыбку. — «Ну вот! Уже лучше!». — Как скажете, Ваше «Сиятельство». — Выразительно глядя на мой нимб, присела в книксене Аманда. Первой, начинает смеяться Кларисса, а спустя мгновение — не выдерживают и остальные. Напряжение, витавшее над поляной, взрывается громкими раскатами смеха.