***
- Что нас всех может связывать? - устало спросил Старк, кажется, в десятый раз, потирая переносицу. Они сидели над мозаикой уже два часа в попытках понять, что же их всех объединяет... И это было ужасно. Просто кошмар, потому что Поттеру и Паркеру совершенно не было дела до квеста: Гарри с энтузиазмом расспрашивал Питера о Мстителях, а тот с не меньшей оживленностью отвечал. Сириус задумчиво смотрел на доску, а Люциус меланхолично покручивал перстень на пальце. - Если мы не пройдём квест, - словно невзначай сказал Тони, - то никаких Мстителей не будет. Паркер замолчал на полуслове, будто язык прикусил. Ему на секунду стало страшно, ведь, в сущности, от них зависело существование сразу двух миров. Так было и раньше, но тогда они думали, что вернуться и спасут свой, а теперь они уже не вернутся. Если у них получится, то их мир будет слит с этим, а это уже нечто другое. Если получится... Они втроём точно умрут. Условно. А вот если кто-то из волшебников этого мира умрёт в процессе, то они умрут наверняка. Безо всякой отмотки назад. - Ладно, - протянул Паучок, поворачиваясь лицом к мужчинам. - Давайте рассуждать. - Рассуждать? - уточнил Поттер, запрыгивая на диван к Старку. - Давай, дерзай, солнышко. Я в этом полный профан. Как говорит Драко, в чем я отчасти с ним согласен - я только иногда думаю. - Наши мнения в чём-то схожи? Вау! - усмехнулся Тони, кидая на Гарри насмешливый взгляд. Тот с невинной улыбочкой собирался было ударить мужчину подушкой, но Старк был готов к такому, потому что знал эту самую улыбочку и вообще большинство привычек Поттера наизусть. Так он успел вовремя перехватить руки парня и остановить нападение на себя. - Тебе стоит сменить тактику, если хочешь застать меня врасплох, - посоветовал мужчина. - С чего ты решил, что я хочу застать тебя врасплох? - парировал Гарри, неосознанно переходя на более интимный тон. Старк вскинул брови, осознавая, что им только что нагло играли, дабы оказаться ближе, чем того требовали нормы приличия. - Может, не надо? - практически проскулил Блэк, отцовские чувства которого разделились пополам, чем вызывали странные ощущения у их обладателя. С одной стороны, ему хотелось рассадить их в разные углы комнаты, прекрасно понимая, что едва ли у него это выйдет. С другой - он был рад за крестника, но всё же первое однозначно перевешивало. - Итак, - начал Питер, садясь ближе к столу с мозаикой на белый, шерстяной ковёр и принимая серьёзную позу, - начнём с того, кто у нас здесь имеется. Я думаю, что это должно быть понятие не из ранга чего-то хорошего, потому что суть этого квеста, как я понял, в разрешении внутренних конфликтов и сближении участников между собой. - Уже что-то, - вздохнул Блэк. - Значит, нужно поковыряться в дерьме и найти общее, - подытожил Питер со счастливой улыбкой на лице, что немного не вписывалось в картину происходящего. - Да ты умный, - усмехнулся Поттер. - Ещё он - генетически изменённый человек, - добавил Старк. - Я его в команду взял не за красивые глаза. - Сириус, - неожиданно громко сказал Паркер. - Сириус - волшебник, анимаг, который отсидел в Азкабане небольшой срок, по сравнению со сроком в нашем мире, - уточнил Паучок. - Его заключили туда из-за его бывшего лучшего друга, Питера Питтегрю, который подставил его. К слову, у вас здесь всё разрулилось намного быстрее и проще, чем у нас, несмотря на то, что этой крысе удалось сбежать, но сейчас то он под стражей. Блэк хмыкнул и повёл плечом, явно вспоминая все те события, так повлиявшие на него. Гарри перестал улыбаться и опустил глаза в пол. Он знал, как тяжело крестный оправлялся после Азкабана, судов и всего прочего. Для Питера это было скорее историей, нежели чем-то реальным, но сейчас они все начали осознавать, что они реальны, что все их истории, о которых они читали/смотрели/слышали реальны. - Люциус, - парень посмотрел в серые глаза напротив, в которых он смог прочитать нечто, похожее на разрешение говорить всё то, что он собирался сказать: - Я знаю, что вся твоя жизнь с самого детства строилась на обмане, что было против твоей истинной натуры. Знаю, что тебя всегда окружали интриги, шантаж и всё в том же духе, причём отнюдь не только с твоей стороны... Питер замолчал, а его лицо обрело задумчиво-ошеломленное выражение, словно на него снизошло озарение, пока его глаза были соединены невидимой нитью с глазами Люциуса. Он вдруг улыбнулся, сияя лучистой радостью, и было очевидно, что ему с трудом удаётся усидеть на месте. - А Поттер, - восторженно продолжал он, торопясь и запинаясь, - а Поттер, наш Мальчика-который-выжил, наверняка... Наверняка многим доверял, верил и дружил, но... Но люди не всегда бывают искренними с такими знаменитыми личностями... - И? - подтолкнул Старк, уже примерно понимая, к чему клонит Паучок. Гарри выглядел так, будто ему на голову вылили ведро помоев и обрызгали дорогими духами поверх, а потом махнули рукой, сказав: "И так сойдёт", - напоследок. Было неприятно, проще говоря, что его друг напоминал об этом, но что было еще ужаснее - Паркер прав, и Поттер мог подписаться под его словами, нехотя, но мог. Единственным, кто от него в итоге не отвернулся, когда ему казалось именно так, был Рон. - Предательство, - выдохнул Гарри в унисон с Питером. Так вышло случайно, но они действительно одновременно сказали это, после чего переглянулись, а в это время доска на столе перед Паркером засияла мягким голубоватым свечением. Сириус медленно, с расстановкой похлопал в ладоши и произнёс нечто, похожее на: "Voilà". Однако никто не обратил внимания на его французский. - Мило, - хмыкнул Старк. Люциус внимательно посмотрел на него, пока все были заняты мозаикой. Он раздумывал над тем, что Питер и Тони знали об их прошлом довольно многое или могли провести параллели с историей из книжек в их мире, сравнить, но при этом ничего практически не говорили о том, что именно заставило их пройти через портал в другую реальность. На вопросы об этом они отвечали уклончиво, да и никто особо сильно и не интересовался, чтобы доставать их расспросами до победного конца. - Предательство, - проговорил лорд Малфой, словно пробуя слово на вкус. Гарри спустился на пол рядом с другом, дабы помочь собирать мозаику, Сириус присоединился к ним. Как-то сразу стало понятно, что должно получится, будто само это понятие вело их, собирало их руками, завладевало на время мозгом, оставляя сознание дрейфовать где-то на задворках, в опасной близости от лабиринтов подсознания, где у каждого спрятан свой ад. - Без предательств было бы не так весело жить, - вздохнул Старк и тоже присоединился к собирающим. Люциус некоторое время молча наблюдал за множеством рук и лиц, среди которых ярко выделялась знакомая улыбка, от которой щемило в груди, а когда карие, наполненные энтузиазмом глаза так открыто посмотрели на него, он не мог поступить иначе, чем присоединиться к команде.***
- Чаю? Леди Малфой вопросительно изогнула бровь, а губы сложились в доброжелательной полуулыбке. На стене планомерно тикали часы, и Живоглот, расположившийся на коленях хозяйки, отслеживал секундную стрелку, безвозвратно отмеряющую минуту за минутой. Северус и Барти делали вид, что не знают друг друга от слова совсем. Зельевар всячески пытался забыть о существовании Крауча, а Крауч в свою очередь беззаботно болтал, игнорируя Снейпа и прыгая с темы на тему, отчего у женщины уже немного болела голова. - Не откажусь, - любезно согласилась Гермиона, прерывая вдруг возникшую тишину. Нарцисса кивнула и призвала домовика, быстро отдавая чёткие приказы, после чего эльф удалился и вернулся спустя пару минут, держа круглый поднос с чашками, над которыми витал ароматный парок, и парой кексиков для каждого. Грейнджер взяла чашку, стараясь не спугнуть огромного кота, и обратно откинулась на спинку стульчика. Они находились в башне, отведённой под библиотеку, картинную галерею и нечто вроде музея со статуями неведомых доселе существ. Когда гриффиндорка там была, ей показалось, что её окружают демоны из маггловской мифологии, однако утверждать точно она не могла. Но сходство определённо было. По просьбе леди Малфой они вчетвером устроились в картинной галерее, так как библиотека представлялась неподходящим помещением в силу своей... святости, пожалуй. - Леди Малфой, - проворковал Барти, - у вас невероятно развито чувство прекрасного... Нарцисса, будто смущаясь, отвела взгляд к одной из картин, на которой было изображено повешение приговоренных к смертной казни: двое мужчин в драных обносках и женщина средних лет стояли на помосте с петлёй на шеях; их лица выражали смирение, а глаза одного мужчины были прикрыты, словно в молитве, взгляд женщины был направлен в толпу, как будто она искала кого-то, быть может, сына или дочь... Мужа? Неизвестно, но у леди Малфой по спине пробежал холодок от того безропотного принятия своей судьбы, которое выделялось благодаря горделивой осанке каждого из троицы. Казалось, они позволяли толпе лицезреть свою смерть, лицезреть их предсмертные судороги, позволяли людишкам ликовать от осознания того, что не кто-то из них стоит там с удавкой на горле. Второй мужчина будто даже с издевкой смотрел на род человеческий и видел в них отнюдь не своих карателей, а скорее стадо свиней, так рьяно жаждущих хлеба и зрелищ, что не замечают насколько слепы, ведь на его месте мог быть кто-то из них. Между тем Крауч-младший продолжал что-то вещать, тогда как Нарцисса мастерски делала вид, что слушает его, когда на самом деле была полностью поглащена изображением. В замке почти все картины подобного характера, поэтому женщина особо ими не интересовалась, так как порой она была слишком впечатлительна для таких сцен. Однако сейчас она была вынуждена признать, что живопись в этом здании стоила внимания. Пусть после просмотра чего-то такого и хотелось закрыться ото всех на пару деньков, но подумать над их смыслом стоило. Когда они только пришли сюда, то путем недолгого обсуждения пришли к тому, что необходимое им понятие в какой-то момент само всплывёт у кого-то из них. Может быть, даже у всех сразу, поэтому они относительно спокойно проводили время. Иногда Барти рассказывал что-то действительно смешное и интересное, нужно отдать ему должное. Северус, конечно, вёл себя, по мнению леди Малфой, как ребёнок, но ведь игнорирование окружающего мира - его кредо по жизни, так что ничего удивительного, в сущности, не было. Гермиона очень незаметно для себя ушла с головой в свои мысли. Она скользила отчасти невидящим взглядом по чашкам, кексикам, по лицам окружающих её волшебников и вдруг поняла, что чувствует себя спокойно с ними. Как дома. Как в гостиной Гриффиндора тогда, в прошлой жизни. Тогда, когда они все вместе сидели у камина. Когда Гарри глуповато улыбался на очередную шпильку по поводу его волос со стороны кого-то из слизеринецев. Когда Драко самодовольно усмехался, если ему удавалось набрать больше баллов за контрольную, чем гриффиндорке, или огрызался на какие-либо оскорбления и шуточки, будучи не в духе. Когда Невилл в сотый раз за день проливал на стол жидкость с невероятно странным запахом и стыдливо опускал глаза. Когда Рон снова заводил свою шарманку на тему того, как он голоден и что он слишком молод, чтобы умирать от недостатка пищи... Когда Пэнси перебирала её волнистые пряди своими тонкими, длинными пальчиками и по-доброму ворчала на ухо о том, что расческой нужно пользоваться чаще... Когда Пэнси лукаво подмигивала ей и оставляла лёгкий поцелуй на губах с горьким привкусом сигарет. Временами Гермиона ощущала на подушке запах её волос. Мятный шампунь и едкий дым, впитавшийся в чёрные локоны. В такие моменты ей казалось, что Пэнси здесь, с ней, незримая, эфемерная, но всё та же... А иногда Гермиона ощущала, как сильно её не хватает, и билась в истерике часы напролёт. Тогда помогали закаты... Закаты и пачка сигарет, оставшаяся после ухода слизеринки. Пачка с пятью сигаретами... Осталась всего одна. Взгляд Грейнджер мимолетно зацепился за картину, в которую окунулась леди Малфой, а затем замер на смоляных прядях Северуса Снейпа, глядящего в пустоту чёрными глазами, на дне которых гриффиндорка вдруг разглядела скорбь... И её словно током ударило. Она уже осознанно посмотрела на Нарциссу, на Барти Крауча-младшего и увидела в их фигурах то же самое, что в зрачках зельевара, то же самое, что чувствовала сама, когда вспоминала о... О Пэнси. Утрата любимого. Того, кого любишь не братской, сестринской, родительской или какой-либо иной любовью. Гермиона, забывшись от воспоминаний, улыбнулась уголками губ и вот уже было радостно повернула голову влево, чтобы рассказать Паркинсон о своей догадке, как вовремя заткнула себе рот ладонью, и в следующую секунду перед глазами поплыло от накопившейся в них влаги. Её нет. Точно. Она думала об этом, сделала вывод, основанный на этом, но... Но всё равно по привычке хотела... Хотела поделиться... - Утрата, - тихо прошептала она, и дощечка засияла нежным, прохладным фиолетово-розовым свечением. Леди Малфой вздрогнула, будто её резко дёрнули изнутри за нервные окончания, и она медленно, словно в нерешительности, повернула голову в сторону девушки. Глаза женщины были опущены и глядели на доску, а лицо вмиг осунулось, делая её на краткое мгновение старше своего возраста... старее. Гермиона была уверена, что она не видела мозаику, потому что была не здесь. Все они немного не здесь сейчас. Перед глазами Нарциссы мелькали картинки из давно ушедших лет. Лет, когда она была молода, но уже готовилась стать женой Люциуса... Ей было, кажется, двадцать три. Ему было семнадцать... Ей нравилось, как её светлые волосы красиво смотрелись на фоне его - чёрных. Ей нравилось, как он смотрел на неё, как трепетно касался каждый раз, стоило им оказаться наедине. Нравилась общая фамилия - Блэк, но ещё больше ей нравилось произносить его имя хриплым шёпотом в ночной тишине, выдыхать ему в губы, точно откровение: "Регулус... Рег...", - с надрывом. Она любила его. И знала, что нельзя, что не положено, что запретно. Но любила. А он любил её. Он - родной брат Сириуса, а она - его кузина. Двоюродные брат и сестра. Сириус тоже знал, поэтому и не общался с ней долгое время после... После его смерти. Сейчас просто притерлись, наверное. Люциусу она сама рассказала. Когда невмоготу было терпеть боль от утраты. Он был рядом тогда, а она рядом сейчас. Она терпела все его выходки, успокаивала, когда весь его мир внутри взбунтовался против него же, против светлого и чистого по привычке, внушенной с детства. Нарцисса зажмурила веки, стараясь оставить соленую влагу там, где была, проморгалась и улыбнулась девушке напротив. Женщина только сейчас заметила, что Крауч странно затих. Видимо, у Барти тоже было, что вспомнить. Точнее - кого. Однако длилось это не больше пяти минут, так что в скором времени волшебник снова улыбался, отвешивал комплименты и как-то инстинктивно собирал мозаику едва подрагивающими пальцами. В этом они с Гермионой похожи - её тоже руки не слушались. Северус догадался быстрее Грейнджер, но не озвучил, потому что не захотел. Или не смог. Его захлестнуло волной рыжих волос за закрытыми веками и зелёными, невероятно красивыми глазами, и он понял. Зельевар знал, что если не он, то гриффиндорка. О его любви к Лили не говорил в те времена только ленивый или немой. Отвратно, когда твои чувства становятся достоянием общественности. - Её нужно собирать всем вместе, мистер Снейп, - напомнила Гермиона. Зельевар страдальчески вздохнул и закатил глаза одновременно. - Кошмар, - протянул Севеврус.***
- Что. Ты. Делаешь? - чеканя слова, проговорил Драко, словно обращался не к Богу Обмана, а к нерадивому ребёнку, наглотавшемуся песка и не забывшему покопаться в кучке собачьего дерьма напоследок, пока его родители распивали глинтвейн и обсуждали погоду в сторонке. Риддл на этот псевдо-грозный тон незаметно улыбнулся краешком губ, наблюдая за движениями бровей парня, которые неравномерно взлетали, опускались или изгибались, соответствуя коротким, отрывистым паузам. Локи даже не поднял головы, продолжая заниматься тем, чем занимался. Его руки зависли в двадцати сантиметрах от доски, а пальцы вытворяли нечто невообразимое, похожее на быстрый, нисколько не ритмичный танец, в котором нереально было разглядеть отчётливо хоть один жест фалангов. При этом лицо его имело такое ехидное выражение, что почему-то придавало ему больше шарма, нежели заставляло ощутить отторжение. Ярмог смотрел на трикстера с восхищением, ужасом и каплей отчаянного смирения. Очевидно, он понимал, что тот делал, но явно осознавал собственную беспомощность и немощность в попытке помешать. - Я, Красавчик, жульничаю, - низким, рычащим шёпотом, сопровождающимся озорным блеском в глазах, отчего у Малфоя в груди что-то ухнуло вниз и замерло на миг. - Что? - переспросил Драко, затем нахмурился: - А так можно? - А нам нужно разрешение? - бархатистый голос сбоку пустил мурашки по загривку, а от хитрого взгляда трикстера перехватило дыхание. Когда же они перестанут так пагубно влиять на его организм? - Сейчас эта безмозглая деревяшка сама нам всё скажет. - Лафейсон в предвкушении закрыл глаза, делая странные пассы руками, из-за чего трикстер походил на фокусника... Или гипнотизера. Секунда. Щелчок. Доска засветилась зелёно-лазурным светом, опаляя лицо Локи, отчего скулы трикстера словно заострились, и он показался Драко злодеем из детской сказки. Парень поежился. Сияние начало медленно таять, оставляя после себя небольшую гравировку в углу мозаики. Небольшие, красиво ветвящиеся буквы складывались в одно-единственное слово: - Семья? - хмыкнул Локи. - Разве мы знаем, что это такое? - В этом и суть, - задумчиво проговорил Ярмог спустя, наверное, минуту. - Мы не знаем, что значит быть частью семьи. Чувствовать себя частью семьи. Риддл невозмутимо пожал плечами, словно это никоим образом не относилось к нему. У него никогда не было семьи, так что и раздумывать ему было не о чем. Разве что... Хотел ли он когда-то чего-то подобного? Едва ли. Если учесть, что одну часть жизни он был фанатичным ублюдком, а вторую - бесчувственной тварью, то ответ будет однозначным. А именно - нет. Свое детство вспоминать не хотелось, поэтому не суть важно. Драко подумалось, почему именно это понятие... Конечно, он не мог оспорить слова Ярмога, потому что большую часть жизни, находясь дома, в Малфой-мэноре, ему казалось, что между ним и его родителями невидимая, непроницаемая стена, разделявшая их даже тогда, когда они сидели плечом к плечу. Он был отдалён от них, как Земля от Туманности Андромеды. В детстве он не особо это понимал, потом пытался что-то исправить, но тщетно, и в итоге смирился с таким положением дел. Ничего здесь не попишешь. По образу Лафейсона прошла тень. Она пролетела мгновенно, меняя его облик с лукавого на отстранённо-задумчивый. Он опустил ладони по бокам от доски и элегантным движением кистей заставил мозаику собираться самой, но трикстер продолжал что-то колдовать. Локи не нужно было обмусоливать тему своей приёмной, как оказалось, семьи в сотый раз. Он ещё в Хогвартсе понял, осознал и вспомнил достаточно. Да, он отстранился от Фригги, Одина и Тора сам. Просто потому что подсознательно всегда стремился кому-то что-то доказать, быть лучше и занять трон. Лафейсон не лишён самоиронии, потому с некоторой долей веселья отмечал, что это довольно банально для второго сына Всеотца. Который, к тому же, и не его вовсе. - Как? - Ярмог даже заинтересованно подался вперёд, отчего пара серебристых прядей соскользнула с плеча. - Как тебе удалось отвести глаза замку? Трикстер искоса кинул на него ничего не выражающий взгляд, рывком сжал ладони вместе и медленно развёл тыльной стороной вверх, словно поглаживая пространство между руками и доской, словно разглаживая остатки магии. - Иллюзии по моей части, разве нет? - всё же удостоил дракона ответом Лафейсон, немного склонив голову к плечу. Ярмог поморщился от тона, но промолчал. Тем временем мозаика практически была готова. По помещению прошёлся холодный ветерок. Они были в башне, которую Драко про себя называл Призрачной. Во-первых, потому что она была самой дальней и редко посещаемой. Во-вторых, внутри неё ходили внутренние сквозняки, именно внутренние, так как прорех в стенах не было, даже у подоконников не дуло. В-третьих, здесь обитало умопомрачительное количество разномастных духов и призраков. Собственно, только он эту башню и посещал. Собственно, к этим потусторонним существам он и приходил. - Готово, - оповестил Локи, поднимаясь на ноги и отвешивая поклон, словно артист на сцене, принимающий комплименты от восторгающихся зрителей. На всё у них ушёл час. - И что мы будем делать? - вздохнул Драко. - Остальные точно ещё не закончили. - Не знаю, как у вас, - поднялся Ярмог, - а у меня есть парочка дел, требующих решения, так что я оставлю вас, - дракон кивнул в знак прощания и вышел, напоследок сказав: - Встретимся через два часа в гостиной зале. Его шаги раздались эхом по лестничной площадке, и Драко буквально ощутил, как призрак, ютившийся там, шарахнулся в сторону от этого звука... Он был таким пугливым, беззащитным и слабым по сравнению с другими обитателями сей башни, что парню стало его жаль до тянуще-сосущего чувства где-то под ложечкой. Ему стало холодно от этих мыслей, ведь кроху сожрут с потрохами и, твари, не подавятся. Даже ещё и не насытятся... У этих существ своя иерархия, но сильные всегда поглощают слабых в своих корыстных целях, ведь хоть капля энергии есть в каждом. А призраки, считай, чистая энергия. - Красавчик. Малфой вздрогнул, ощутив позади чужое тепло. Локи опустил руки на его плечи, огладил, чувствуя дрожь парня, скользнул по лопаткам вниз и плавно перетек на живот, притягивая к себе. Трикстер прошёлся кончиком носа вдоль шейных позвонков, услышав тихий вздох в ответ, и куснул за ушко. - Расслабься, - прошептал он, - иначе не сможешь согреться. Это прозвучало странно, но подействовало безотказно. Драко действительно начал расслабляться, однако такое поведение Локи слегка настораживало... Они спали последнее время втроём, но просыпались они с Лафейсоном вдвоём, потому что Риддл постоянно куда-то исчезал утром, что вызывало множество вопросов. К слову, сначала было очень неловко почему-то. Просто лежать и пытаться заснуть. Втроём. Но ещё более неловко, но крайне приятно, было случайно просыпаться среди ночи от чьего-то касания и обнаруживать их переплетенные между собой ноги и руки. В темноте ведь не разберёшь, где чьи, несмотря на его чёрные вены. Однако в течение дня они виделись редко. Так уж получалось. - Я тут неожиданно вспомнил, - немного издевательским шёпотом, - что ты, Драко, должен мне желание, - делая акцент на его имени, промурлыкал трикстер. Малфой не дёрнулся, никак не отреагировал внешне, однако горячая волна пронеслась по его телу, хотел он того или нет. Внизу живота так сладко тянуло, что парню пришлось давить в себе постыдное желание прижаться сильнее к паху трикстера задом, чтобы прочувствовать, стать ещё ближе. Всё это вкупе с внимательным взглядом сине-фиолетовых глаз сводило его с ума. Он не понимал, как умудрялся ровно стоять. Быть может, он и не стоял, а его держали... - Я хочу, - горячее дыхание обожгло кожу за ухом, - чтобы ты, Красавчик,... - Локи тихо, едва различимо даже на таком расстоянии проговорил своё желание. Драко сквозь мутный туман, в котором пребывало его сознание, нахмурился и непонимающе повернул голову в сторону лица трикстера. Лафейсон сверкнул голубой радужкой и оставил на его губах мимолетный поцелуй прежде, чем сказал: - Сделай это. Сам. И вмиг оплетающие его руки исчезли, оставляя словно голым на морозе. Холодный ветерок вновь прошёлся по полу, издав приглушённый вой. Ледяные щупальца сквозняка неприятно цапнули согревшуюся чужим теплом спину, и парень повёл плечом, боковым зрением наблюдая за тем, как Локи с любопытством смотрит на него. И почему Драко казалось, что его берут на слабо? К слову, довольно успешно. Внутри всё скрутило в узел от волнения. Драко некоторое время помялся на месте, не решаясь что-либо сделать и смотря в пол. Сам... Это ощущалось столь странно, что парень не знал, как ему действовать. Слизеринец робко поднял взгляд на Министра, в глазах которого читались заинтересованность и насмешливо-откровенный вопрос: "Сможешь?". Наверное, именно это и подтолкнуло его, потому что в иных обстоятельствах едва ли он решился бы сдвинуться с места. Он шёл медленно. Шаг за шагом. Ему казалось, что его шатает и дёргает, но на самом деле он перемещался плавно, тягуче, завораживающе, но не замечал этого. Ему не хватало нормальных вдохов-выдохов, потому что это представлялось огромным, просто космическим прорывом для них. Для него. Драко было даже немножечко страшно. Конечно, его не отвергнут, но, Мерлин, это же гребаный бывший Тёмный Лорд, так что проявить самому инициативу в данном случае - это как добровольно шагнуть под Хогвартс-экспресс. Том и сейчас сидел на трансфигурированном кожаном кресле холодной, величественной, притягательной статуей с красивыми чертами, к которым, казалось, нельзя прикасаться, иначе на тебя снизойдет кара небесная. Нет, дьявольская. С Локи Малфой мог спорить, огрызаться, играться и дразниться, но не с Риддлом. Том в их троице напоминал дикого кота, которого, вроде бы, приручили, который, вроде бы, позволял себя гладить, но при этом смотрел так, словно мысленно уже выцарапал тебе глаза, и только дай ему повод - он не упустит свой шанс. В штанах уже было настолько тесно, и возбуждение начинало приносить боль, хотя слизеринец не понимал, отчего именно его так накрыло. Да его просто штырило, словно он нанюхался каких-то трав крестного, за что ему вскоре попадёт от него же. Картинка перед глазами не была особо чёткой, так как задний фон куда-то поплыл, будто его и нет. Есть только двое мужчин и поскрипывание высвободившейся на волю магии. Это невозможно... Такого с ним никогда не было. Драко кинул мимолетный взгляд на трикстера: он улыбался слишком развратно для того, чтобы это могло оказать поддержку или хотя бы успокоить. Наоборот, внутри только больше разросся пожар точно магического происхождения, который обычной водой не потушить. Хотелось заскулить в голос, но слизеринец старался держаться невозмутимо. Он вдруг понял, насколько они старше и опытнее него, они ведь знают, что делают. По крайней мере, Локи знал. Это было очевидно по его оскалу. У парня ноги тряслись. Наверное, из-за подгибающихся колен. Сейчас он возблагодарил отца за его воспитание, вследствие которого он научился прятать внутреннее внешним спокойствием. Естественно, не всё, но какую-то долю смог. Наверное. Судя по взгляду Локи - не очень выходило. Вот проницательная сволочь. Все эти размышления проносились в его голове со скоростью света, потому что довольно быстро он оказался у кресла. Риддл приподнял угольную бровь, что могло бы выглядеть как насмешка, но не выглядело. Это больше походило на ожидание. Ожидание того, что от него отвернутся, что передумают и бросятся вон... Испугаются. Разговоры разговорами, а решиться действительно страшновато. Даже собственную голову раскрыть было отчего-то легче. Наверное, любой бы на его месте испытывал нечто похожее. Кроме Локи, конечно же... Но тот не от мира сего и знает не всё. Однако Драко тянуло. Так сильно тянуло, что искры из глаз едва не сыпались от напряжения. Парень под пристальным взглядом двух пар глаз, согнув правую ногу в колене, проскользил ею по мягкой поверхности кресла вплотную к левому бедру Риддла. Затем рвано выдохнул и резко подтянул вторую ногу, устравая её с другой стороны. Его руки при этом дерганным, быстрым движением обвили шею мужчины. Министр даже не дёрнулся, лишь глядел своими странными, прожигающими глазами. - Какой же ты сложный, Том, - прохрипел-проскулил Драко и прильнул к манящим губам Риддла, сразу проникая языком внутрь. Губы мужчины были такими мягкими, такими чувственными и чувствительными, так что случайно оставить ранку было делом секунды. Однако долго доминировать парню не дали, практически сразу отобрав контроль, а вместе с тем и способность связно мыслить. Всё, что до этого вертелось в его голове, волшебным образом испарилось, оставляя лишь дикое желание, кипятком струящееся по венам. Одна рука Риддла обожгла спину своим незамысловатым прикосновением кончиками пальцев, а вторая невесомо проехалась по ноге и застыла на ягодице. Драко нахмурился в поцелуй, потому что Том будто боялся к нему прикасаться, будто боялся сделать больно, сжать, надавить. Это было похоже на пытку, поэтому Малфой выдохнул ему в губы, прижимаясь сильнее и отмечая боковым зрением приближение Локи: - Не сдерживайся. Видимо, его слова возымели действие, поскольку хватка Риддла стала крепче, жёстче и грубее, отчего у Драко сорвало тормоза, и он довольно громко и неожиданно для самого себя застонал, когда мужчина рыкнул в поцелуй. Малфой ощутил прикосновение трикстера к своей щеке, а затем прекрасно прочувствовал, как Локи припал к его шее, осторожно покусывая и посасывая нежную кожу. Драко от этого неосознанно, совершенно уже не помня себя, подался вперёд бёдрами, на что Риддл усмехнулся. Кровь в чёрных венах бурлила, стояк был настолько крепкий, что Малфой не мог ни о чем думать, кроме того, что он, блять, может позорно кончить вот прям сейчас в штаны. Риддл с нажимом прошёлся ладонью по пояснице вниз, заставляя парня прогнуться и снова застонать в голос, отрываясь от губ мужчины. Драко начал ерзать на коленях Тома, до пелены в глазах желая увеличить трение. Кажется, он истерзал шею Министра и ткань его пиджака очень даже конкретно. - Обожаю твои губы, Томми, - низко протянул трикстер и оттянул нижнюю губу Риддла, слегка разрывая её. Том схватил его за горло, притягивая ближе. Локи хмыкнул на этот жест, позволяя втянуть себя в яростный поцелуй, в котором было слишком много зубов, а пальцы сами собой норовили оцарапать, оставить красную полоску на коже, как напоминание. Драко оставил над ключицей Риддла сине-фиолетовый синяк и хотел было уже притронуться к себе, потому что невмоготу, уже просто сложно терпеть... И вдруг их окатило ледяной водой. Да такой холодной, что Малфой от неожиданности вскочил на ноги, стирая с лица влагу, и замер, пытаясь отдышаться: - Какого чёрта?! - Думаю, нам надо охладиться, - усмехнулся Локи, отчего вопрос о том, кто это сделал отпал сам собой. Уже потом Малфой думал, что тот сделал правильно - большего им пока что не надо. Пока слизеринец восстанавливал дыхание, а дикое возбуждение сходило, он раздумывал над тем, что вот этим они, по сути, дали друг другу разрешение на активные, более интимные действия. После этого будет легче претворять в жизнь какие-то спонтанные желания прикоснуться. Драко вспомнил, как Локи поглаживал его и Тома пальцы, когда они сидели всей компанией у камина и играли в ту игру... Тогда они не решились взяться за руки. Слизеринец кинул взгляд на Лафейсона, который и спровоцировал всё это. Теперь Малфой понял, к чему он вёл, чего хотел добиться. Локи поочерёдно посмотрел на них и рассмеялся. Беззаботно, весело и так легко, как никогда до этого. Драко тоже улыбнулся, а потом подхватил его смех, и на душе стало так сказочно просто, что хотелось летать. Том улыбнулся, стягивая с плеч мокрый пиджак, однако его глаза говорили больше, чем эта улыбка.***
- Итак, один ключ есть, - подвёл итог Ярмог. - Следующий этап - индивидуальный. Предупреждаю, - дракон поднял руку, - он может быть не только в физическом мире. Так что не бойтесь, если застрянете во сне. - Прекрасно, - закатил глаза Старк.