Искусство обнажения

Когда я покидаю салон такси, крепко сжимая в руках свою сумочку, Юри уже оказывается на месте. Она сидит на невысоком парапете и курит, совершенно не заботясь о публичном мнении и собственном здоровье. Голова её опущена, густые пряди собраны в изящную причёску, а чёлка уложена по бокам. Пышная грудь девушки, которую она привыкла прятать в мешковатые толстовки, ссылаясь на неловкость и «мне так абсолютно неудобно», сейчас буквально выставлена напоказ. Расстёгнутая кожанка, чёрные короткие шорты из летней коллекции, которые Юри купила всего лишь неделю назад по скидке, голые ноги и высокие гриндерсы — судя по выбранному стилю, Ким сегодня планирует хорошенько напиться. Почему я так решила? Всё просто. Когда Юри хочет провести вечер без головной боли с утра, она надевает атласные юбки, которые жалко валять по земле. Но раз в дело идёт чёрное — быть беде. Я усмехаюсь и неожиданно задумываюсь, как же долго мы никуда не выбирались вдвоём. Вот так спокойно. Без третьих лиц, долгов по учёбе, от которых разве что нож не маячит у глотки; без её родительских наставлений и моих — от слишком правильного Тэхёна, который считает, что танцевать можно только у него на глазах. Я ни в коем случае его не обвиняю — запреты Кима мне даже нравились. Но сейчас хочется совершенно иного. Чего-то безбашенного, запоминающегося, постыдного. Чего-то, о чём мы с Юри никогда и никому не расскажем. Вспомним за бутылочкой соджу лишь однажды, тут же покрываясь краской смущения, потому что такие моменты бывают — без преувеличений — только несколько раз в жизни. Я хочу, чтобы сегодня был именно такой день — особенный. И, кажется, подруга хорошо улавливает моё настроение. Именно поэтому я, не дождавшись, пока Ким заметит моё присутствие, подлетаю к парапету и цепляю пальцами распакованную пачку сигарет. Открываю её и вытаскиваю наружу одну. Бросаю обратно, подхватываю зажигалку, покоящуюся тут же — около самого бедра Юри, удивлённо наблюдающей за моими действиями. — И тебе привет, родная. Самозабвенно закуриваю, чиркая «огоньком». Глубоко затягиваюсь. Да, и этого не было уже очень-очень давно. Медленно выдыхаю густое облако дыма, намеренно игнорируя спазмы в горле. Практически не закашливаюсь. — Фруктовые, — смакуя на языке привкус, протягиваю я и одобрительно киваю головой. — А ты раскошелилась. — Вот именно, поэтому сильно не налегай, — Ким резво спрыгивает с парапета и отряхивает шорты от пыли. Крепче затягивает на поясе сумку с широким ремешком и прячет внутрь пачку, предварительно помахав зажигалкой перед моим носом. — Если Тэхён узнает, что ты опять за своё, — голову открутит. Я намеренно пропускаю предупреждение мимо ушей, несмотря на то, что в кончиках пальцев вдруг начинает ощутимо покалывать. Так бывает тогда, когда неумолимо хочешь в чём-то признаться, но знаешь, что это ни к чему хорошему не приведёт. В моём случае признаний было бы слишком много, и я могу только представить степень дурных последствий, если Тэхён научится читать мысли. Положительная новость заключается в том, что человечеству до такого ещё шагать и шагать. Отрицательная: рано или поздно правда вскроется, и тогда мне будет необходимо купить каску. Но не только для головы. Потому что сердце тоже имеет способность разрываться на части. Я пожимаю плечами, будто бы мне нет до этого дела, и задорно подмигиваю Ким. — Сегодня можно. Здание клуба оказывается гораздо более внушительных размеров, чем я себе представляла, впервые услышав об «очень-очень классном месте», только что заново открывшемся после капитального ремонта. Высотой примерно в четыре этажа, застеклённое по всему периметру, оно отражает отполированные стены небоскрёбов, возвышающихся вокруг, и так же завораживающе сверкает, разбавляя ночную мглу блеском. Лифтовая конструкция, спрятанная в прозрачную пристройку, непрерывно скользит вдоль этажей, доходя до второго и иногда подскакивая до самого высокого, вероятно, отведённого под открытое пространство крыши. Я задумываюсь, можно ли попасть на самый верх, не отвалив кругленькую сумму на стойке приёма гостей, и внезапно подмечаю кое-что ещё. — Странно... — говорю я, когда мы встаём в очередь, состоящую преимущественно из шумных компаний молодых людей, и ждём с несколько минут. — Почему лифт никогда не останавливается на третьем и четвёртом этажах? Юри задирает голову, следуя моему примеру, а потом крутится по сторонам и, посветлев в лице, вдруг тыкает пальцем куда-то в противоположную от нас сторону. — За углом этой громадины есть ещё один, — произносит она, и, замечая, что я всё ещё не улавливаю смысл её умозаключений, начинает активно жестикулировать руками, пытаясь наглядно показать, как устроено здание клуба. — Я видела, когда шла от метро, а ещё читала на форумах, что, помимо первого и второго этажей, здесь ещё есть два закрытых заведения. Они даже имеют свой огороженный вход с парковочными местами и чуть ли не красной ковровой дорожкой, будто на каком-нибудь кинофестивале. Вип-вход для особенных посетителей, — на этих словах Ким показывает «кавычки» и демонстративно закатывает глаза. — Таким простым смертным, как мы, туда путь заказан. Я фыркаю и вздёргиваю нос, неодобрительно морщась. Делаю последнюю длинную затяжку, ненадолго задерживая дым в лёгких, и выкидываю тлеющий бычок прямо под ноги, следуя примеру стоящих впереди парней. В сознании чётко вырисовывается картинка пузатых мужиков в возрасте с набитыми карманами, полными банкнот разного достоинства, для которых каждое из стройных отбелённых тел носит свой ценник. Женские красота и доступность выставляются на аукцион и мгновенно материализуются в продукт продажи. Становятся безликим мясом, разделанным на рыночном прилавке. Я не знаю, каково это. Никогда не была в подобных местах и, бесспорно, не хотела бы оказаться. Стоит избегать контакта с большими деньгами, которые тебе не принадлежат. И людьми, которые ими владеют. По крайней мере, при таких обстоятельствах. По мере того, как мы приближаемся к входу в здание, я всё больше ловлю себя на мысли, что двери клуба похожи на большую тёмную пасть, глотающую наряженную молодёжь, как конфеты в пёстрой обёртке. Квадратный человек в костюме, больше смахивающий на шкаф, и миниатюрная девушка с неоновыми браслетами в руках стоят перед рамкой металлодетектора и проверяют документы. За ними — ещё двое мужчин, вероятно, на случай появления чересчур буйного посетителя или внезапно вспыхнувшей драки. — А система здесь такая же, как и везде? — спрашиваю я у Юри, распахивая клатч, чтобы вытащить ламинированную айди-карту. — Я имею в виду, мы должны будем внести депозит, чтобы зайти, или девушек в такие заведения пускают бесплатно? Ким лишь хмыкает, повторяя за мной махинации со своей набедренной сумкой. — Пока они заново раскручивают своё заведение — у нас есть маленькие привилегии. А ещё мы... — она крутит передо мной запястьем с розоватым циферблатом на плетёном стальном браслете, — успеваем на «счастливые часы». — «Счастливые часы»? — непонимающе переспрашиваю я, первой подходя к мужчине-охраннику и стойко выдерживая его изучающий взгляд. — Ну как же, — говорит подруга, когда мы уже двигаемся к лифту, подталкиваемые какими-то размалёванными девушками в спину. Зелёный браслет, закреплённый на моей руке, красиво сверкает в темноте, и я то и дело кручу его пальцами. — До двенадцати любая выпивка для представительниц прекрасного пола за счёт заведения. Дальше — пятьдесят процентов скидки до самого утра, но... — узкий коридор тут же заполняется людьми — я едва не задыхаюсь от стойкого мужского парфюма, щекочущего ноздри. — Но мне кажется... — Ким нагибается и неожиданно шепчет мне в самое ухо, — ...что мы успеем найти благородных кавалеров, которые возьмут все наши дальнейшие заботы на себя до того, как в кошельках не останется ни воны. Я теряюсь и удивлённо приоткрываю рот, не зная, как реагировать на внезапное откровение подруги. Это совершенно не то, что я имела в виду, когда делилась с Юри своими предпочтениями на ночь. Запуталась — да. Почти поставила крест на отношениях с парнем — к счастью, он об этом только догадывается. Но я не готова терпеть на своей талии чужие руки и дышать в чьи-то губы за коктейль. А это именно то, чего будет ожидать любой благородный кавалер в клубе, протягивая даме руку. Кому об этом знать в первую очередь, как не Юри. И кому, как не ей, понимать, что раж, по которому я так изголодалась, не имеет никакого отношения к мужчинам. Мы выходим из лифта на втором этаже, и я сразу же отмечаю невероятную духоту из-за большого скопления народа. За большим, похожим на портьер чёрным навесом, висящим неподалёку и ведущим в главное помещение клуба, грохочет электронная музыка. Я слышу, как диджей раззадоривает толпу, крича что-то неразборчивое в микрофон, и снимаю с плеч пиджак. Ловлю взгляд Юри и киваю на указатель в сторону гардероба, на что она поднимает большой палец вверх и чуть ли не вприпрыжку несётся брать номерок, на ходу стаскивая с себя кожанку. Когда наши вещи уже покоятся на вешалках, а в радиусе метра вновь не остаётся посторонних лиц, я собираюсь с духом и подхватываю Ким под локоть, заставляя её обернуться. Отвожу недоумевающую девушку чуть поодаль, чтобы не мешать проходу других посетителей, и становлюсь там, где набат играющего техно не так сильно бьёт мою голову изнутри. — Слушай, ты не поняла... — я специально пытаюсь говорить громче, чтобы подруга точно меня расслышала. Ким морщит лоб, явно недоумевая, о чём я толкую. — Мы с Тэхёном не расставались. — Ты же ведь сказала... — Да, сказала, — тут же перебиваю я и шумно втягиваю носом воздух, прикусывая губу. — Но мы с ним так и не поговорили. Не предоставилось возможности. Я привираю, и это ясно читается по моему лицу. Тэхён пытался вытянуть меня на контакт. Это я не захотела. Остаётся только сказать Ким «спасибо» за то, что она не тыкает меня в это носом. Большое. Человеческое. — А что ты сама думаешь? — спрашивает она, вдруг становясь серьёзной. Её мимические морщинки разглаживаются, глаза пытаются что-то отыскать в моих собственных, а я едва ли выдерживаю тяжесть долгого зрительного контакта — отворачиваюсь, обнимая себя руками. — Не знаю, — тем не менее, решаю ответить честно. — Я совсем не хотела ставить под сомнение свои чувства, Юри. Просто мне требуется время, чтобы переосмыслить его отношение ко мне. Ким понимающе улыбается. И неожиданно хлопает тёплой ладонью по моему плечу, сжимая голую кожу пальцами. — Полагаю, ему тоже, — отвечает Юри, притягивая меня чуть ближе к себе и неотрывно смотря в глаза, будто бы пытаясь загипнотизировать. Я внимаю каждому её слову и практически осязаю, как волна бесконечного доверия, установившегося между нами, окутывает меня с головы до пят, словно пуховое одеяло. — Ты же прекрасно осведомлена о том, кто такой Ким Тэхён и с чем его едят. Этот засранец способен достать из-под земли, лишь бы выполнить все свои прихоти, даже если они идут вразрез с желаниями других людей. Неужели ты думаешь, что он бы не нашёл тебя, если бы действительно хотел расставить все точки над «i»? Вопрос Юри звучит строго риторически. Тэхён куда больший эгоист, чем я о нём думаю, — это знают все, кто когда-либо с ним общался. А ещё именно эта черта в нём больше всего бесит сердобольную Юри, обычно чрезвычайно лояльную к чужим недостаткам. Чего не скажешь обо мне. — Вот именно, — правильно расценивая моё молчание, продолжает девушка. — Перестань уже ковыряться в своих извилинах, иначе скоро окончательно завяжешь их в морской узел. — То есть... — То есть просто отпусти ситуацию и иди танцевать, — припечатывает она и хватает меня за руку, утягивая в сторону криков толпы и стойкого запаха алкоголя, парящего в воздухе. Заливисто смеётся, замирая лишь на одно короткое мгновение, чтобы заговорщически произнести, — а за парней не переживай — я возьму их на себя. Ни одним с тобой не поделюсь, ясно? Более чем. И первой проскальзывает в щель между двумя тяжеловесными кусками ткани, ведущими внутрь основного помещения клуба. Я послушно иду следом, избегая столкновения плечами с другими посетителями, покидающими зал. Высокие потолки с подвешенными прожекторами, просторная сцена, сконструированная примерно на метр выше уровня танцпола, порядка десяти полуголых девушек, танцующих на специально отведённых для этого помостах; татуированный диджей, стоящий за пультом и «качающий» веселящуюся толпу, — всё это тут же вышибает из меня дух, заставляя капризную мышцу в груди сокращаться чаще. Под ногами, обутыми в туфли на невысокой платформе, валяются конфетти. Официанты то и дело снуют между потными телами танцующей молодёжи, крепко держа в руках подносы с бокалами на длинных ножках и фруктовыми закусками. От стойкого запаха сигарет с непривычки начинает кружиться голова. Но неприятные ощущения быстро проходят, стоит мне опрокинуть первый коктейль практически залпом, — сначала он кажется ядрёным, а потом сознание начинает постепенно затуманиваться, глотки становятся больше, тело — расслабленнее. Я не успеваю прикончить вторую порцию алкогольной мешанины, как Юри утягивает меня в самое сердце разгорячённой толпы, пышущей жаром, и я окончательно забываюсь, теряясь в ритме пульсаций. Мой разум светлеет многим позже, когда порядком захмелевшая Юри виснет на моей шее, а я едва удерживаюсь на ватных ногах, чтобы не распластаться на грязном каменном полу вместе с ней. Её новоявленный ухажёр, объявившийся около барной стойки не более получаса назад в такой же неоднозначной кондиции, помогает мне поддержать девушку за талию, хотя сам едва ли твёрдо стоит на своих двоих. Я не успеваю рассыпаться в благодарностях за чуткое отношение к слабому полу, как парень делает то, от чего мои глаза в изумлении округляются — он поворачивает лицо Юри к себе за подбородок и порывисто её целует, мокро присасываясь к мягким девичьим губам, словно пиявка. Моя ладонь взлетает в воздух быстрее, чем горе-любовник успевает протиснуть язык Ким в рот, — я с силой толкаю наглеца в грудь, заставляя его качнуться назад и мазнуть по мне пьяным взглядом. Выгляжу, словно разъярённый бык, пускающий пар из ноздрей. Юри что-то неразборчиво лепечет про улицу. — Что? — переспрашиваю я, тут же отвлекаясь на хриплый голос подруги. — Плохо? Она прикрывает веки и медленно кивает. Ну вот, приплыли. Я больше не обращаю внимания на попытки молодого парня поспеть за нами. Тащу Ким в сторону выхода, в рассеянности спотыкаясь едва ли не о каждый порожек и напрасно борясь с собственным мутным состоянием. Не забираю вещи из гардероба — от них сейчас нет абсолютно никакого толка. Едва лифт останавливается на первом этаже, я выпихиваю девушку через коридор прямо на свежий воздух и тут же отвожу её в сторону — туда, где меньше любопытных глаз. Подальше от фонарей и зажжённых фар припаркованных машин. Мы заворачиваем за угол, и я аккуратно помогаю Юри разместиться на бордюре. — Как ты? — я присаживаюсь на корточки вслед за Ким и успокаивающе глажу её по спине, даже на надеясь на то, что это может помочь. — Тошнит? Она не отвечает. Только кивает головой, не разлепляя ресниц, и красноречиво постанывает. — Вот, держи, — я достаю небольшую упаковку с влажными салфетками из сумки и протягиваю её девушке на случай, если алкогольный микс встанёт поперёк горла и Юри больше не сможет держать в себе рвоту. — Я схожу за водой. Сиди здесь и ни в коем случае никуда не уходи, ладно? Я быстро. В последний раз прохожусь ладонью по ряду выпирающих позвонков и поднимаюсь на ноги, тут же сетуя на собственное барахлящее чувство равновесия. Да уж, подруга, гульнули мы сегодня — ничего не скажешь. Я рассеянно кручу головой, пытаясь отыскать горящую вывеску с названием какого-нибудь круглосуточного супермаркета. К счастью, без труда нахожу нужный магазинчик и благодарю Бога за то, что до него не больше ста метров — меньше шансов навернуться где-нибудь по дороге. Я быстро перебираю ногами, пытаясь дышать размеренно, и терпеливо дожидаюсь зелёного светофора, прежде чем ступить на проезжую часть. Добегаю до прилавка с тёплой минеральной водой за считанные минуты, здраво рассудив, что леденящая жидкость из холодильника приведёт только к спазму кровеносных сосудов и повредит горло. Расплачиваюсь на кассе, подхватываю полулитровую бутылку и спешу обратно. По пути откручиваю маленькую белую крышку и делаю небольшой глоток первой. Так и замираю, завидев вдалеке незнакомый мужской силуэт крепкого телосложения, нагибающийся к другому — маленькому и сгорбленному, и тут же срываюсь с места, намеренно ускоряя шаг. Чёртов безымянный воздыхатель. Лучше бы Юри не так остервенело строила красавчикам глазки, то и дело поправляя причёску и соблазнительно улыбаясь, — теперь от этого одни проблемы. Однажды её уже попытались засунуть на пассажирское сиденье такси, твердолобо ссылаясь на чрезвычайную мягкость отельной постели, в которой нуждается всякая уставшая после танцев девушка. Пришлось задействовать тяжёлую артиллерию и набрать номер Тэхёна — помнится, тогда нам от него славно влетело. Не хватало ещё, чтобы этот слёзный опыт повторился вновь. Ведь на этот раз Ким может и не приехать. — Эй, не трогай её! — кричу я незнакомцу, возмущённая до глубины души, когда он тянется к Юри и убирает пальцами волосы с её лица. От моего звонкого голоса мужчина дёргается и порывисто оборачивается, поднимая руки вверх и расплываясь в неловкой улыбке. А я вдруг понимаю, что обозналась. Этот человек абсолютно не похож на яйцеголового похитителя сердец, которого пьяная Юри успела подцепить в клубе. Хотя бы даже потому, что на том не было ярко выраженной формы сотрудника охранной службы. Его служебная куртка покоится на дрожащих плечах Ким. Я испуганно прижимаю ладонь к губам и сокращаю оставшееся расстояние до выжидающе смотрящего на меня мужчины. Отвешиваю ему короткий поклон, насколько это позволяет моё потрёпанное состояние, и, тихо извинившись, проскакиваю мимо. Протягиваю Ким бутылку с водой и с облегчением замечаю, что ей уже лучше. — Ваша подруга чувствовала себя плохо, и я хотел ей помочь, но едва только подошёл — подоспели вы, — зачем-то оправдывается мужчина, стоит мне обернуться к нему лицом. — Извините, если напугал. Может, вы хотите, чтобы я вызвал вам такси? Да, хочу. Честно. Очень-очень. Успеваю только немного заторможенно кивнуть, мечтая поскорее забрать Юри с пыльной поверхности ледяного бетона. Уложить нас обеих в мягкую постель и больше не ёжиться от неприятных укусов холодного ветра, щиплющего открытые островки кожи. Из моего рта практически выпадают звуки, если бы не... — Чонгук! ...слишком знакомый голос, от которого в моей черепной коробке вдруг замирают механизмы. Скрипят, пытаясь заново восстановить свой ход, и раз за разом терпят неудачу. Царапают голову изнутри. Звенья логической цепочки не желают выстраиваться в ряд. Алкогольное видение. Бред моей больной головы. Просто кто-то похожий. — О, как хорошо, что ты тоже здесь! — тут же отзывается мужчина и машет кому-то рукой. Кому-то прямо за моей спиной. А я не нахожу в себе смелости, чтобы обернуться. Понимаю, что все эти опасения лишь чушь воспалённого мозга, но всё ещё стою на месте, как вкопанная, и прожигаю уголок губ Чонгука невидящим взором. — Иди сюда, тут девушке плохо. Можешь вызвать такси с телефона? Свой я одолжил Хоупу, — вновь подаёт голос Чонгук и тут же прикипает ко мне заинтересованным взглядом, растягивая губы в мягкой располагающей улыбке. — Какой у вас адрес? Мой адрес... Лёгкая куртка, накинутая поверх подкачанного тела. Залитые лаком волосы и чуть-чуть подведённые чёрным карандашом веки. Красиво уложенные тёмные брови. Массивное кольцо на левой руке. Прямо как у... Тяжесть от цепочек, окольцовывающих его шею, кажется, ощущается на моих собственных ключицах. Но это ничто в сравнении со свинцом, которым вдруг наливаются мышцы, когда Пак Чимин заглядывает мне в глаза, вырастая откуда-то из-за плеча. Тут же столбенеет, неверяще приоткрывая рот и не успевая сохранить остатки самообладания на своём красивом лице. — Учитель Пак, — только и успеваю поражённо выдохнуть я. Прежде чем окончательно осознать: это действительно он.