Темнота в свете.

***

Он находился в старом классе астрономии, пальцами впиваясь в карту Солнечной системы, рывком срывая кусок от неё вниз. Окна были открыты на распашку и снег вместе с ледяным ветром врывались в помещение, от чего кучи бумаг на столе разлетались в разные стороны. Стены и доска были измазаны в чёрной "крови" нечистей. Цукаса продолжал держать ещё одно маленькое непонятное существо в одной ладони, сжимая, то расжимая, в конечном итоге грубо ударяя об твёрдую поверхность так, что чёрная жидкость прошлась вдоль по щеке призрака. Его глаза опасно и беспощадно блестели, он совсем не собирался останавливаться. Надо будет, убьёт ещё и ещё. Хоть всех убьёт, всё равно ничего не остановит. Цукаса краем глаза глянул на, отдавающий блеском, брелок с ракетой и ключом, спокойно лежащий на деревянном полу. Подойдя к нему и взяв в другую чистую ладонь, приблизил ближе к себе. Необычайно-странная энергия от этой вещицы. — Такая, на взгляд, бесполезная мелочь, — он прищурился, — Но почему глядя на это, мне становится не по себе? Как раз эта энергия и мешала призраку. Что-то непонятное сковывало его и приносило резкую боль в районе висков, а следом и раздражение, безумие и всё взятое. — Сломаю! И тут он замахнулся, чтобы швырнуть брелок на пол, но в последнюю секунду рука дрогнула и Цукаса остановился, резко рухнув на пол на спину. Медленно прикрыл глаза и лишь слушал шум зимнего ветра, что-то невнятное шепча себе под нос. Брелок крепко прижал к своей груди и сильно стискивал зубы. — Чертовы мысли. Он прожигал взглядом потолок класса, порой разглядывая висячую планету Земля посередине на тоненькой верёвочке, вокруг которой так же вращались подвешенные звёзды. Разглядывал до тех пор, пока кое-кто тоже не лёг аккуратно и совсем беззвучно рядом на спину. В ушах зазвенело, а в груди будто всё замерло. Цукаса медленно и осторожно повернул голову в сторону незнакомца. Или не незнакомца. Столкнувшись взглядами, он увидел свою копию. Точно такую же, но только... С невинными, добрыми и тёплыми глазами и точно с такой же улыбкой. С братской любовью в глазах он смотрел на ошеломлённого Цукасу, не пророняя ни слова. — А-ама...Нет. Убирайся. Ты всего лишь галлюцинация. — Твёрдо ответил тот, отмахиваясь рукой, отворачиваясь и в раздражении жмуря глаза. Его уже нет, поэтому это просто мерещится. — Здравствуй, Цукаса. Аманэ проговорил тихо, но так, чтобы тот услышал, даже если его приветствие было проигнорировано. — Прекрасная звёздная зимняя ночь, не правда ли? — Аккуратно встал и подошёл к окну, невинно сложа руки за спиной. Тот вновь ничего не ответил, а лишь краем глаза испепелял образ близнеца, который выглядел так, словно ничего и не было. Лунный свет проскальзывал сквозь колышущиеся шторы и лучи проходили сквозь облик Аманэ. А тот всё смотрел и смотрел вверх, но затем плавно перевёл мягкий взгляд на смотрящего на него Цукасу. — Не смотри на меня. Это...неправда всё. — Младший не осмелился вновь посмотреть ему в глаза и лишь продолжал отрицать всё происходящее сейчас. Лучше уж он посмотрит на ничем не примечательный пол, чем будет с тяжёлой совестью смотреть на брата. Противно. Противно. Противно. Бывший Ханако, бывшая Седьмая тайна этой мистической школы подошла к Цукасе и почти невесомо коснулась ладонями его лица. Тот машинально повернулся и наконец их взгляды столкнулись. — Скучаю по всем вам. Но ты, братик, сделал всё правильно. Аманэ улыбнулся так нежно и проговорил имя близнеца настолько ласково впервые за всё время, что несколько глухих ударов прошлись внутри...Где-то...в сердце. В холодном сердце Цукасы, которое не знало сострадания и жалости. На выразительных и безумных, цветом янтаря, глазах выступили жгучие слёзы, которые он ненавидел всем сердцем и мыслями. Он никогда не плакал. Никогда себе этого не позволял. Точнее... даже не знал. Слёзы он видел у других. Но не понимал, а зачем они ему? По-детски глупо рассуждая, Цукаса считал, что они же ужасно мешают глазам. Из-за них неудобно видеть окружающее вокруг, поскольку всё расплывчатое. Да и эта штука вообще больше подходят девочкам, чем мальчикам, но бывают и исключения... А сейчас он уже на данный момент забыл о них, давая мокрым, жгучим дорожкам скатываться по его бледным щекам, и вправду мешая отчётливо видеть ему перед собой Аманэ. Он чувствовал более прохладное прикосновение чужих ладоней и без того к своему холодному телу. — Пожалуйста не плачь. И спасибо, что присматриваешь за Ясиро. — Это ты должен! Почему я...Почему так произошло!? Я не должен был...не должен... Цукаса окончательно запутался в своих словах, но и Аманэ не нужно было это выслушивать. Слёзы не шли ему - подметил старший. Его улыбка, хоть и многозначная, но всегда сияла я его лице. И пусть продолжает сиять... Вечность. Цукаса почувствовал лёгкое прикосновение губ, словно на самом деле лёгкий ветерок, в области лба. Резко подняв голову вверх, младший хотел коснуться близнеца, но рука прошла сквозь, что огорчило и взбесило одновременно. Хотелось...вновь, как и в старые времена, накинуться с крепкими объятиями на Аманэ и неважно, собьёт того с ног или нет. И неважно, обнимет ли Цукасу в ответ или нет. Такие мелочи такие неважные для призрака. Аманэ скользнул взглядом на брелок, который держал младший брат в своей дрожащей ладони и хмыкнул. Видимо Ясиро всё же посчитала нужным отдать эту вещь ему. Она поступила очень благоразумно. Может все эти испытания дали ей какую-то пользу? Эх...Конечно Аманэ не хотелось её оставлять... Очень не хотелось. Он же не выполнил свой долг. Сдался так эгоистично. Аманэ надеется, что его простят за это. И Бог простит. — Цукаса, я люблю тебя, мой младший братец. Слова из его уст звучали очень нежно и искренне, и Юги-младший готов был закричать во всё горло из-за допущенной ошибки, но стоит ли? Стоит ли именно сейчас жалеть, когда стоило это делать ещё давно, после того рокового дня. Оба виноваты. И Аманэ обязательно разделит с ним эту вину надвоих. Затем он плавно отходит от близнеца, сажаясь на край подоконника, свесив ноги вниз. Как давно Аманэ так не сидел, умиротворённо смотря вместе с Цукасой на звёзды. Даже если младший на данный момент внимательно смотрел на старшего близнеца, но тот всё равно был рад, что они проводят время вместе, даже если совсем не так, как раньше. — Ночь и вправду чудесная и Луна чудесая. Хотелось бы дотянуться и коснуться, но жаль, что не получится... Юги Аманэ медленно опустил взгляд и развернулся лицом к растерянному брату, снова одаряя улыбкой. — Столько всего произошло здесь. Я даже немного завидую вам, — он на несколько секунд задумался, — Если бы у меня был выбор, то я решил бы, что никуда не хочу уходить. На этих словах его облик растворился в воздухе маленькими песчинками, но до последнего Аманэ не сводил прямого и полного сожаления взгляда с Цукасы, который тут же рванул к нему, пытаясь поймать, задержать, хоть что-нибудь, но лишь бы... он остался рядом. — Аманэ! А затем резкая тишина, ступор и не понимание. Аманэ ушёл так же, как и появился. Будто бы это и вправду были галлюцинации, но теперь Цукаса точно знает, что это совсем не так. Это был его, его Аманэ, самый настоящий его братик. Резкий вдох и, пропитанный многими эмоциями, крик раздался в помещении.