***
Каникулы пролетели так быстро, будто бы и не начинались вовсе. Новый семестр начался, а следовательно придётся снова и снова готовится к основным экзаменам, разным зачётам… Но это не мешало вовсе, поскольку до весны осталось меньше двух месяцев, а значит… Ближе к какому-нибудь итогу. Жизнь течёт так быстро и даже не замечаешь многих перемен вокруг. Времена года сменяют друг друга и не верится, что так быстро. Люди меняются… Как и старое заменяет что-то новое. Так и человека…заменит другой. Как и жизнь, но только вот которую уже не заменить.***
Вот и вновь привычные стены школы, привычная атмосфера и шум из разговоров учеников, обсуждающих проведённое время на отдыхе. Все вновь вернулись за свои парты, усердно занимаясь, чтобы не было больше никаких хвостов в учёбе. Привычное окно, в которое снова смотрела Ясиро, малиновыми глазками наблюдая за снежинками. На улице пока что темно, поскольку зимним утром всегда так, но свет уличных фонарей освещал блестящий снег, умиротворённо лежащий на крышах домов…асфальтах…деревьях, и красиво отдаваясь блёстками. Девушка в учёбе тоже не решила лениться, потому что не хотелось опять кучу раз, как в прошлом семестре, пересдавать разные контрольные работы и не спать ночами из-за долгов. Но каждый раз, чуть отвлекаясь, мысли сразу окутывал тот разговор в кафе между ней и Тэру. Его слова, интонация голоса, внимательный пронзающий и холодный взгляд голубых глаз…так и смотрящие с каким-то подозрением, а затем всё меняется вновь на невинное улыбчивое лицо, привлекающее внимание других девушек. Что это значит? И почему каждый его вопрос был столь близок к истине? Откуда и как…он почти узнал? Интуиция? Но может ли быть интуиция настолько отличной, чтобы почти раскрыть тайну, которая так долго скрывалась за молчанием? Ясиро понимала, что Минамото слишком опытный экзорцист, защищающий даже вне стен школы от нечисти, но при таком раскладе событий у него почти сто процентов был… сообщник. А получается…единственный, кто всё знал…это… — «К…Коу-кун…?» — Зрачки рубиновых глаз сузились от немого шока, а сердце пропустило несколько глухих ударов. В ушах зазвенело, а к горлу подкатил неприятный ком, вызывая почти тошноту. Нэнэ подняла дрожащую тонкую руку, прося выйти в туалет. На таких же дрожащих ногах она еле как добежала до туалета, резко включив холодную воду в раковине, как можно скорее несколько раз умывшись, чтобы выбить давящее на виски осознание того, что… Коу всё рассказал. Непонимание, страх и еще одного непонимание, растерянность… обида. Доказательств точных нет, но логика была одна. А теперь у неё не осталось ни одного человека, которому можно довериться. На глазах держались горячие и шипучие слёзы, но Нэнэ не смела даже вздумать пойти хотя бы одной. — Я… не должна плакать… Я… Но она не договаривает, поскольку эмоции вновь давят, и не договаривает, потому что одна из одноклассниц зашла за ней, поскольку Ясиро не было уже аж десять минут. Другая вопросительно посмотрела на странную Нэнэ, склонив голову чуть в бок рассматривая. — Нэнэ-чан? А Ясиро вновь грамотно натянет улыбку, которой поверят, что и вправду ничего её не беспокоит. Утвердительно посмотрит и на время заглушит все съедающие эмоции. — Всё хорошо. Я, кажется, задержалась. И пошла назад. Улыбка тут же исчезла, стоило ей пройти мимо одноклассницы.***
Странно, что она до сих пор не столкнулась с Коу как всегда где-нибудь в уголке школы или сразу посередине коридора… У неё было много вопросов к нему, но и одновременно не хотела с ним как-то сталкиваться. Сама не знала, чего уже хочет. Голова чуть ли не гудела, болела. Нэнэ отвлекалась от уроков, уходя в размышления, которые как будто сами не давали отвлечься. Разговоры с Аой, Аканэ и с другими тоже не помогли. Переспрашивала, стоило задать Нэнэ вопрос, что не свойственно ей. Но, благо, те не стали подозревать, поскольку девушка опять же грамотно отмахнулась. Всё как-то ломало изнутри… За весь день не встретила и Цукасу, хотя он как раз был на данный момент единственным, кому можно было всё рассказать, ведь… с самого начала у них был договор. Лишь договор, не больше. А что значат те поцелуи, начиная от коротких, заканчивая глубокими и чувственными? Что за приятное чувство, возникающее иногда в груди, разливаясь по всему телу? Что значит та любовь, о которой Нэнэ подумала однажды, когда их губы снова сомкнулись воедино? Такая любовь… больная-больная любовь. Никому не нужна такая любовь. Лишняя она. А Нэнэ не хочет терять эту любовь. Или не хочет терять, поскольку у неё нет выбора? Всё из-за договора же? Но почему…почему тогда сам он шёл на такие действия? Что он чувствовал? — Почему… — Уставшая девушка поджала к груди замёрсшие ладони, хотя находилась еще пока что в тёплом помещении. Нервы? — Что «почему»? И наконец до жути знакомый (почти уже ставший родным), с хитрой интонацией, голос снова звучит где-то рядом. Стало как-то радостно… Ясиро оборачивается и видит привычного ей призрака. Ни капельки не изменившегося за каникулы, да и как? Он же призрак как-никак. Только вот без своей безумной улыбки, а какой-то… спокойной, лёгкой. — Как… прошли каникулы? — Решила задать вопрос первой, но поняла, насколько он глупо звучит. У него же, получается, всегда каникулы? Цукаса же не учится. Юги выдал смешок. — Ничего интересного, только вот… — он хотел было сказать, но увидел, как она на него сдержанно смотрела, — Неважно. А у тебя что случилось? — Пока с ситуацией, произошедшая с ним, он решил умолчать. Не сейчас. Он то уж знал, что с Нэнэ не может чего-то не случится. — Я…Ну… — Пепельноволосая занервничала, не заметив того, как Цукаса стоял почти вплотную, заглядывая в беспокойнные алые глаза, — Случайно встретилась с… — Со своим вспыльчивым другом? — Тот хихикнул, перебирая прядь пепельных девичьих волос. — С Минамото Тэру… — Проговорила тихо она. Парень слегка удивлённо вскинул брови, не ожидая такого поворота событий. — И о чём вы разговаривали? — Он…задавал… — Нэнэ с силой проглотила ком в горле, —… Задавал странные вопросы… — Хм-хм, и какие же? Неужто что-то пытался узнать? — Яркие глаза прищурились. — Да. — Совсем коротко ответила та без колебаний. И всё же…сильно обидно. Цукаса хмыкнул и приподнял голову девушки за подбородок, желая ощутить за длительное время сладкие, розоватые губки. Но его останавливают чужие слёзы, всё же скатывающиеся по покрасневшим щекам, так и льющиеся из мокрых глаз. — П-прости… Нэнэ резко отстраняется и убегает в тихий, тёмный уголок, чтобы поскорее вытереть упрямые солёные дорожки с лица, но не успевает, поскольку её сразу же развернули лицом. — Что с тобой? О чём ты думаешь? Что ты узнала? — Цукаса давит сильнее вопросами, упираясь лоб об лоб с дрожащей девчушкой. Затем вздыхает, так и не получив ответа. Думает, сама скажет. — Коу-кун… Он… Кажется всё рассказал брату, — С запинками призналась Нэнэ, — Цукаса… Ты что-нибудь… знал об этом? И смотрит на него прямо, не моргая, устало и пусто. — Что ж… Да, я знал. Решил не говорить, дабы ты сама потом узнала, уж извини, что не сказал сразу, — чмокнул её в лоб, погладив по пепельный макушке, — Моя умница. Её не утешали его поглаживания по голове и поцелуи в лоб, не утешал этот короткий комплимент, поскольку горькая правда наконец окончательно раскрылась. Ноги девушки подкосились и она готова была уже упасть, но Цукаса ловко подхватил её за талию, усаживая к себе на колени, прямо как куколку, самим же облокотившись о стену. — Моя Нэнэ теперь всё знает. Какая Нэнэ умница, что догадалась. — Его улыбка была нахальной, высокомерной. Ясиро уткнулась лицом ему в грудь, пальчиками сжав его хаори, горько всхлипывая. — К-как же так… Почему… Цукаса… Почему… Коу-кун не мог… Я думала, он сам мне поможет. Не хотела, чтобы кто-то ещё вмешался, — через каждый всхлип проговаривала она, чувствуя, как Юги не переставал гладить её прохладными руками по дрожащему тельцу, — Да и я сама…эгоистка. Сама же ничего не говорю, скрываю. Что мне делать, я так устала. Всё из-за меня. — Ну-ну, не надо так, — взглянул он в её заплаканное лицо, поймав пальцем несколько слезинок, слизывая языком, — Ты всё делаешь так, как нужно. Они столкнулись взглядами, не отрываясь друг на друга ни на миг. Иногда во взгляде Нэнэ появлялась твёрдость, но тут же менялась мягкостью, и опять же чёртовой усталостью, заблуждением. Алые губы подрагивали, сжимались в одну линию. Манили. Юги плавно провёл по ним большим пальцем, стараясь как-то приоткрыть и уже приближаясь к ним. — Приоткрой их. Для меня. Ясиро без колебаний слушается и тут же становится захваченной в плен других бледных губ, которые то углубляли, мяли и будто вбирали в себя, иногда с тихим причмокиванием. Несколько секунд такой «шалости» и темноволосый отстраняется, довольно облизываясь. Затем вновь прижимает к себе дрожащую Нэнэ, продолжая слушать сдержанные всхлипы, а сам же начинает смеяться, сначала тихонько, а дальше переходя на более громкий, безумный и победный смех, разносящийся по коридорам третьего этажа. Ничего не бывает приятнее, чем когда идёт всё ровно по плану.