"Out in the rain, Out in the sun, Out in the rain, Out in the sunshine"
Наполняя фарфоровые чашки свежезаваренным чаем из листьев персика, Элизабет изо всех сил сдерживала свои эмоции: грустные завывания Бена и Бона, что стояли под сильным ливнем в королевском саду, наводили тоску и передавали всю полноту всепоглощающей печали. Еще никогда в своей жизни Себастьян и сестры-близняшки не слышали в чужих голосах настолько пронзительный стон, пропитанный болью и отчаянием. Впрочем, их родители, Роберт и Роберта Лазены, сидевшие с ними за столом в одной из гостиных, отнеслись к потере более спокойно и сдержанно: прожив добрые тридцать с лишнем лет в образе кровожадных ученых, они могли похвастаться отменной стойкостью к воздействию негативных эмоций. — Да уж, судьбе этих чужестранцев вряд ли можно позавидовать, — в голосе Роберта читалось некое пренебрежение, хотя произошедшее пусть и слабо, но все же отдавалась в его сердце странной меланхолией. — До зимы осталось меньше месяца, а они уже потеряли и родной дом, и одного из своих товарищей. К сожалению, малышка Марго была обречена с самого начала. Надеюсь, в раю для роботов ей будет намного лучше. — Папа, а ты, оказывается, расист, — монотонно произнесла Элеонора, смотря перед собой в пустоту. — Каким-либо подразделениям рая я предпочла бы ад, где все равны. — Ну уж нет, — натянуто улыбнулась Элизабет. — Если мне повезет попасть в рай, то ты непременно пойдешь со мной. — О нет, даже после смерти терпеть твою глупую физиономию… Элизабет же в ответ слабо пихнула сестру в плечо, что, в свою очередь, вызвало у той еле заметную улыбку. Впрочем, не имея возможности и дальше делать вид, будто все вокруг обстоит наилучшим образом, обе сестры-близняшки в одно мгновение потеряли нить разговора и погрузились в свои мрачные мысли. — Девочки, на вас без слез не взглянешь, — тишину вдруг нарушил строгий и недовольный голос Роберты. — Все мы понимаем, что произошло нечто ужасное, но это не повод убиваться уже вторую неделю, особенно вам, лишь косвенно связанным с трагедией. — Кристина тоже все не может успокоиться, — грустно добавил Себастьян, отпивая горячий чай и наблюдая за Беном и Боном. — Тот день совсем не предвещал беды — и даже небо было необыкновенно ясным спустя недели затяжной пасмурной погоды. Роботы все так же пели песни за окном, жизнь шла своим чередом. Я, сестры и Кристина были заняты учебой, мистер Вуз и миссис Тодд ушли на целый день в Шелковые Долины. День протекал спокойно, без единого намека на ссоры и скандалы. Но что вдруг стало поводом уединения Марго в той башне? По словам Сандфорда, она пропала около семи вечера и больше ее никто не видел. Спустя два часа ее искали абсолютно все, даже Валеты присоединились к поискам по просьбам их Дам. Только вот единственный, кто догадался проверить башню, был не кто иной, как мистер Вуз. Эта сцена все не выходит из головы бедной Кристины: как только мы поднялись наверх и открыли дверь, то увидели, что от комнаты и от самой Марго не осталось ничего, кроме груды кристаллов, с которых медленно стекал клубящийся блурум. Понизывая ее тело изнутри, самоцветы превратили некогда поющего живого робота в изуродованное сито… — тяжело вздохнув, он выдержал небольшую паузу. — Кристине часто снятся крики Сандфорда, Бена и Бона. Уверен, каждый раз, когда они закрывают глаза, перед ними всплывает картина обезображенного трупа Марго… Никто из присутствовавших не посмел прервать речь Себастьяна: его семья прекрасно понимала, что и юноше пришлось несладко. Как для детей Лазенов, так и для самой Кристины, трагедия стала первым опытом переживания такого явления, как смерть, и, к сожалению, в ее истинном обличии. Впрочем, как бы Роберт и Роберта ни старались проявлять сочувствие, их раздражал, по их мнению, столь бессмысленный траур по — дословно — "груде металлолома". — Милый мой Себастьян, — Роберт, подобно Роберте, все же решил нарушить тишину и развеять нагнетающую атмосферу, — если ты так и продолжишь увлекаться болезненными воспоминаниями, бесконечно прокручивая их в голове, то далеко в этой жизни не уйдешь. Ты же умный мальчик, займись чем-нибудь более полезным. — Я понимаю, пап, но… — он грустно опустил голову. — Как будто бы подобная терапия помогает мне смириться с утратой и принять ее. — Элизабет, Элеонора и Себастьян, — голос Роберты оставался неизменно строгим, — в своей жизни вам придется столкнуться как с хорошими, так и, увы, с плохими проявлениями бренного существования. Если вы при каждой смерти или иной трагедии будете давать себе слабину, то, поверьте, до пятидесяти вы вряд ли доживете. — Не могу не согласиться с вашей прелестной мамой. Вполне нормально, когда кто-то рождается, а кто-то умирает. Не нужно делать из смерти драму — этим вы нанесете вред только самим себе, запомните. Принимайте все, что происходит с вами, и не забывайте отбрасывать лишний негатив. Попробуйте последовать нашим советам, и вы поймаете себя на мысли, что жить стало чуточку легче. Стоит признать, что в легкомыслии и равнодушии никто не мог сравниться с учеными Лазенами. Однако, наблюдая за личностным ростом своих детей, они отчетливо понимали, что между ними зияет огромная пропасть в восприятии мира и жизненных ценностей."Do you recall when you were young? You never worried about the sun Now you know better so you say Just don't let sunshine fade away, way"
— Может быть, вы и правы, — тихо отозвалась Элизабет, вытирая слезы. — Но это так сложно! Буквально месяц назад все мы громко пели песни под окнами, веселились и улыбались. Марго всегда так крепко держала за руку Сандфорда, ревнуя его буквально к каждому столбу, а если и происходила ссора, они всегда мило мирились. А помните, какие они устраивали нам представления? Как вместе мы запускали в небо самодельные воздушные змеи? Даже Валеты и Дамы не чуждались лишний раз выглянуть из окон и послушать их великолепные песни! А что сейчас?.. Бен и Бон покоя себе не могут найти, постоянно избегают нас, а Сандфорд и вовсе убивается в своей комнате, наигрывая одну и ту же унылую мелодию изо дня в день! — с каждым словом она все усиленнее держала себя в руках, чтобы не разреветься. — Почему начинаешь ценить все хорошее только тогда, когда его теряешь!"People say don't go out to play You might catch your death or a cold People say don't go out today You might get wrinkly and old"
— Как же грустно осознавать, что… — Элеонора отвела взгляд от пустоты и все же осмелилась взглянуть на разбитого горем любимого ею Бена, — для того, чтобы понять цену счастья, нужно столкнуться лицом к лицу с его абсолютным отсутствием."But if you don't go out at all You'll never feel the rain… fall"
Неожиданно для всех ливень стал набирать обороты, пронзая, словно копьями, разряженный озоном воздух. Вскоре вслед за каплями последовали и белые шарики, что с каждой секундой преобразовывались в настоящие глыбы льда. Было ясно одно: изменившаяся подобным образом погода не оставит после себя ни сантиметра процветающей жизни. — Кристина вроде говорила, что собиралась немного прогуляться… — Себастьян резко встал из-за стола и быстро направился к выходу. — Нужно поскорее ее найти, вдруг она в опасности! — Надо срочно загнать этих двоих под крышу! Иначе ледышки и в них проделают огромные дыры! — следом и Элеонора с Элизабет поспешили покинуть гостиную. Оставшись наедине, Роберт поднес чашку к губам и залпом выпил весь горячий чай, Роберта же как будто взволнованно сжимала грубую ткань своего платья. За окном разносился оглушающий раскат грома, сопровождавшийся какофонией разбивающихся обо все подряд капель дождя и ледяных камней. К счастью, крепкое многослойное окно приглушало раздражающий ученых шум, отчего гостиная наполнилась странной гнетущей тишиной. — Никто не должен об этом знать, — тихо сказала Роберта. — Марго не следовало подслушивать наш разговор о девочках-инженерах в тот вечер. — Кто бы знал, что она так болезненно воспримет мою шутку! — небрежно усмехнулся Роберт. — Разве я не прав, что Сандфорд заслуживает более адекватную пассию, которая не станет любить ему мозг буквально каждый день? — Мы знали, Роберт. Как предзнаменование, на небе блеснула яркая молния, заполовнишая светом весь Рэдхард. Пока Роберта напряженно постукивала пальцами по подлокотнику, Роберт довольно улыбался своим мыслям, способным свести с ума любого, живущего в этой Вселенной.***
"I wake from the cold sweat How could i forget I've seen this all before"
— И не надоело же ему горланить сутками напролет… — проходя мимо комнаты Сандфорда, Бубновый Валет высказывал явное недовольство. — Никогда бы не подумал, что какая-то консервная банка способна на эмоции. — Если он так и продолжит свои идиотские песнопения, клянусь, пойдет следом за своей дырявой подружкой! — Пиковый Валет, шедший рядом, полностью поддерживал своего товарища. — Может, поет он хорошо: сомнения нет, голос прекрасен, — но закрываться в своей комнате и играть одну и ту же песню, сводя всех вокруг с ума… такое мне совершенно не по нраву. — А ты прекрати себе под нос бубнить да скажи ему все, что думаешь. Каждый давно уже в курсе, что Бубновый Валет далеко не белый и пушистый. — Видимо, поддакиваешь ты мне только из вежливости. Когда Пиковый Валет в гневе, он любому шею свернет и даже глазом не моргнет. — Да я лучше головы лишусь, чем буду пресмыкаться перед тобой, черт криволицый. — Как грубо… — Извините! Перед Валетами откуда ни возьмись появилась одна из слуг. Она была растеряна и буквально тряслась от страха, не отрывая взгляда от самых сильных рыцарей во всем Рэдхарде. — Что-то случилось, Джи-Джи? — от недовольства Бубнового Валета не осталось ни следа. Для нее он предстал прекрасным ангелом, душа которого сияла лишь добродетелью. — Пошла прочь, новенькая! — Пиковый же Валет остался верен своему истинному характеру. — Не смей стоять у меня на пути! — Нижайше прошу прощения, но я заблудилась! Мне нужно найти некоего Сандфорда! Мне сказали, он живет на третьем этаже, однако, я здесь совсем недавно и дворец настолько большой, я не успела освоиться..! К сожалению, ей так и не удалось закончить свой монолог: Джи-Джи вдруг почувствовала резкую боль на голове, когда Пиковый Валет со всей силой взял ее за волосы. — Понаберут же вонючих червонцев, а потом помогай им! — кричал рыцарь, безжалостно мотая бедняжку из стороны в сторону. — Отпустил бы ты ее, — Бубновый Валет брезгливо убрал руки за спину. Он ни на секунду не задумался о том, чтобы самолично вызволить прислугу из цепких лап товарища. — Твоей же Даме влетит от Королевы. Немного погодя, Пиковый Валет презрительно цокнул языком и все же решил отпустить Джи-Джи, небрежно отбросив ее в сторону. Держась за голову и прикусывая губу, чтобы ненароком не расплакаться, она, оцепеневшая от страха, смотрела в пол и не смела снова взглянуть на благородных рыцарей Рэдхарда. — Иди вперед по коридору, — грозно рыкнул рыцарь Пиковой Дамы. — Услышишь унылое завывание — это он. — Б-благодарю Вас!.. — ее голос дрожал, словно осиновый лист. — Хватит языком чесать! Немедленно скрылась с глаз моих! Позабыв о боли и совершенно не обращая внимания на медленно стекающую струйку крови на голове, Джи-Джи еще никогда в своей жизни не бежала так быстро. Услышав красивую, но невероятно грустную песню, она остановилась перед дверью — безусловно, за ней находился Сандфорд."Fire, fire burns much brighter when oxygen is the supplier and fire, fire has killed her desire to not be cold as she expires"
Джи-Джи громко постучалась. Она надеялась, что он отложит гитару и спокойно откроет ей дверь, однако ответа не последовало. После тщетных попыток отвлечь Сандфорда от игры Джи-Джи все же решилась на вторжение в его личное пространство, а именно повернула ручку и попыталась открыть дверь, которая, на удивление, легко поддалась. Выглянув из-за двери, она увидела робота, сидящего в углу затемненной комнаты. Несмотря ни на что, он продолжал играть на гитаре. — Извините! — Джи-Джи снова попыталась обратить на себя его внимание. — Вы ведь Сандфорд, верно? Впрочем, он упорно ее игнорировал. Она не сдавалась и подошла впритык, будучи уверенной, что таким образом он точно ее заметит. — Извините! Вдруг звонкий треск лопнувшей от износа струны заставил его прийти в сознание. Испуганно посмотрев на прислугу, Сандфорд поспешил встать и достойно поприветствовать девушку даже несмотря на то, что она без спроса вошла в его комнату. — Прошу прощения. Вы, должно быть стучались, а я совершенно ничего не слышал. — У Вас все в порядке, мистер Сандфорд? — отчего-то ей казалось, что в тех роботизированных глазах изумрудного цвета таилась глубокая печаль. — Выглядите неважно. — Можете быть спокойны, я в полном порядке! — натянуто улыбнувшись, он решил не докучать своими чувствами незнакомой девушке. — По какому вопросу Вы пришли ко мне? — Мистер Сандфорд, — Джи-Джи потянулась к его лицу и, смело взяв за щеки, притянула к себе, — любой пожар сродни пылающим на небе звездам: с каждым тысячелетием он становится все сильнее и больше, а затем следует огромный взрыв сверхновой. Вокруг звезды погибает абсолютно все, а электромагнитные волны повсюду сеют хаос и радиоактивность! Однако из этого следует лишь один итог — начало новой жизни! Все мы сотканы из когда-то умерших звезд и товарищей. Мы живем благодаря пожару внутри нас. Мы — пылающие звезды! Поэтому, пожалуйста, не пойте о пожаре такие грустные песни! Комнату заполонила тишина. Будучи словно в трансе, Сандфорд завороженно смотрел в ее рубиновые глаза. Впрочем, осознав всю неловкость ситуации, Джи-Джи взяла себя в руки и спешно отпустила удивленного робота. Заправив прядь светлых волос за свое черное ухо, она осмелилась снова взглянуть в его изумрудные глаза. — В королевской лаборатории Вас и Ваших друзей ожидают девушки-инженеры, прибывшие из другой цивилизации. — Вот как… — неохотно возвращаясь в реальность, Сандфорд заметно поник духом. — Передайте им, пожалуйста, что я приду через десять минут. Итак, Сандфорду стоило больших усилий, чтобы наконец выйти из комнаты и спуститься в лабораторию. Лишь одна мысль о предстоящем техосмотре навевала ему множество теплых воспоминаний, которые изо дня в день терзали его измученное сердце. Еле переставляя ноги, он добрался до двери, ведшей в лабораторию, но все не мог осмелиться ее открыть. К счастью, кое-кто быстро пришел к нему на помощь, избавив от лишних страданий. — Вы, как я полагаю, Сандфорд. Меня зовут Глория! Приятно познакомиться! В тот момент Сандфорд осознал, что никогда в жизни не сможет забыть ее прекрасных серых глаз, сияющих вышедшем из черных туч лучезарным солнцем.