Recovery

Голова не просто болела – она раскалывалась, растрескивалась и наотрез отказывалась работать. Кэти не находила в себе сил даже на то, чтобы оторвать её от подушки. Не пила – нечего было и начинать. На мгновение она открыла глаза и тут же снова зажмурилась: яркий солнечный свет определённо был лишним в её жизни. Нет, больше ни грамма алкоголя. – Белл, выпей, пожалуйста. «Мерлин, кто это? – мысли еле ворочались в голове. – Зачем мне ещё пить? Ко мне-таки пришла белочка, не иначе». Но это был всего лишь Оливер Вуд. Его белозубая улыбка и то показалась девушке слишком яркой. – Давай, Белл, это антипохмельное зелье. Тебе сразу станет легче. – Он водил по её губам прохладным краешком стакана. – Не бойся. Почти не открывая глаз, Кэти опрокинула целый стакан, почувствовав, как содержимое тут же стало рваться на свободу. В тот день Белл была готова причислить антипохмельное зелье к самым гениальным изобретениям человечества наряду с колесом и электричеством. И как маглы живут без него? Спустя пятнадцать минут стая дятлов в голове угомонилась, тошнота почти прошла, руки перестали дрожать, как у больного тропической лихорадкой. На память о чудесной ночи в компании огневиски и Оливера Вуда осталось лишь лёгкой недомогание. И сам Вуд, конечно. – Я не кулинар, так что просто разогрел пиццу, которую ты вчера проспала. – Кэти упала на кухонный стул. – А ещё заварил тебе крепкий сладкий чай. – Спасибо. Ты чудо. Девушка с аппетитом уминала пепперони и маргариту, запивая их непривычно сладким чаем, но действительно становилось легче. Жаль, что ровно настолько, насколько она себя лучше чувствовала физически, становилось хуже морально. Минута за минутой в памяти воспроизводились события вчерашнего вечера. Она будто вживую видела, как Ли говорит, что больше не любит её, собирает вещи и навсегда уходит из их квартиры, как она плачет над чашкой чая, как Оливер приходит её успокаивать… Взгляд Кэти взметнулся к плечу Вуда. – Я отстирал с утра, – спокойно ответил он, сделав ещё один глоток. Судя по запаху, он пил кофе. Но Белл думала вовсе не о пятне, оставленном ей в очередном приступе истерики. Вдруг вспомнилось, как Оливер эту самую рубашку небрежно сбросил на пол и что оказалось под голубой тканью. Мерлин, секса не было всего пару дней, а с желанием бороться уже настолько сложно, что даже лучший друг представляется в эротических фантазиях. – Твою ж мать, – тихо прошептала девушка, но Оливер услышал. – Что-то не так? Кэти подняла на него испуганный и сосредоточенный взгляд. – Нет, всё… в порядке. – Слушай, Белл, – продолжил Вуд бодрым голосом. – У меня свободный день сегодня, так что, если хочешь, могу побыть с тобой. Кэти справилась бы со всем сама. Расставание с Ли действительно далеко не самое жуткое событие в её жизни. И позади, и впереди сотни куда более страшных сюжетов, чем просто разрыв отношений. Но стоит ли отказываться, когда тебе протягивают руку помощи? Вуд ведь просто желал добра подруге, хотел поддержать. – Ты… ты можешь остаться, – проговорила она, вообще не глядя на Оливера. – Но если у тебя дела, то иди. Лёгким движением палочки Вуд долил себе кофе. Раньше Кэти было комфортно, когда он так проницательно и спокойно смотрел на неё, теперь она чувствовала какое-то смущение. – Тогда я останусь, – с улыбкой ответил Оливер. – Чем ты хочешь заняться сегодня? – Если я скажу, ты уйдёшь. – Проверим? – Вуд прищурился. – В планах была генеральная уборка. Похоже, Оливер действительно не был в восторге от предстоящего действа, но в ответ лишь пожал плечами. Уборка так уборка. На самом деле заявление Кэти только звучало угрожающе. Навести порядок в маленькой однокомнатной квартире с помощью магии можно было за пятнадцать минут. Несколько заклинаний – и от пыли и грязи не останется и следа. Ещё одно перемоет посуду, выстирает одежду. Останутся лишь совсем мелочи вроде смены пледа на диване. Но Белл подошла основательнее. Она не говорила это вслух, но всё и так было понятно: уборка не для чистоты, уборка для того, чтобы стереть из квартиры все следы Ли. Между делом Кэти решила перебрать вещи в шкафу и периодически представала перед Оливером то в образе роковой женщины, то – школьника, пришедшего с отцом на стадион поболеть за любимую команду. Она перемерила все украшения, аккуратно разложенные по шкатулкам и сундучкам, дурачилась, нахлобучив на голову соломенную шляпу с широкими полями, а потом изображала рэпера в надетой набок бейсболке. Подвеска в виде медвежонка, некогда подаренная ей Ли, отправилась в мусор, не удостоившись и секунды внимания. Кэти с энтузиазмом перекладывала вещи с полки на полку, снимала со стен картины, чтобы потов вернуть их на места, разбирала завалы хлама в ящиках тумб и комодов. Оказалось, у мисс Белл имеется куча полезных в хозяйстве вещей, о наличии которых она и не подозревала. Снимая безделушки с полки над телевизором, Кэти на несколько секунд замерла, сжав в руках рамочку с колдографией, на которой они вдвоём с Ли, совсем юные, счастливые и беззаботные, стоят в обнимку, широко улыбаются на очередной встрече с журналистами после окончания Войны. Девушка не хотела плакать, совершенно не хотела, но слёзы сами навернулись на глаза. Разве можно было тогда подумать, что эта история закончится, что любовь пройдёт? Со стороны они казались идеальной парой и до поры до времени ей и были, а теперь… теперь Кэти стояла на ступеньке стремянки с колдографией и зажимала рукой рот, чтобы не разрыдаться в голос. Она с дотошностью опытного мазохиста день за днём воспроизводила в памяти отношения с Ли: их прогулки, свидания, задания Ордена, решение жить вместе, чудесные вечера и страстные ночи. Почему всё закончилось? Что она сделала не так? Кэти не замечала, что Оливер наблюдал за этой сценой, не видела выражения жалости и боли на его лице, не понимала, что видеть её такой разбитой для него не лучше, чем разбиваться самому. – Выброси, – сдавленным голосом проговорила она. – Я не смогу. Вуд молча принял из её рук рамочку и, даже не взглянув на колдографию, уничтожил её заклинанием. – Отдохни, Белл, – он неуклюже сжал её пальцы. – Я всё сделаю сам. Два часа Оливер выгонял Ли из квартиры: выбросил несколько рубашек, которые, похоже, они с Кэти делили пополам, отправил в мусор оставленный в спешке шампунь, изменил надпись на его чашке на «Оливер», естественно, с разрешения Кэти, выкинул целую стопку старых журналов, посвящённых квиддичу. – Как ты себя чувствуешь? – спросил Вуд, опускаясь рядом с Кэти на диван. Выглядела она немного лучше, чем во время встречи с колдографией. – Волшебно. – Может, прогуляемся? – предложил юноша. – Погода отличная. А я вроде закончил. Кэти согласилась и не пожалела. В только что найденном джинсовом комбинезоне, белых лёгких кедах и с двумя аккуратно заплетёнными косами она была похожа на школьницу. По дороге в ближайший парк Оливер купил мороженого и лимонада, и они шли по улице, болтая о всякой малозначимой ерунде, смеясь, то и дело сталкиваясь плечами. Не один прохожий, глядя на них начинал улыбаться и думал: «Чудесная пара». Пытаясь спастись от непривычно ярких и горячих солнечных лучей, Вуд и Кэти заняли скамейку в тени раскидистого бука. – Ты не хочешь подумать над моим предложением? – после очередной паузы в разговоре спросил Оливер. Кэти замялась. Какого предложения? Что он там ей вчера предлагал? – Если что, я про стажировку в заповеднике драконов. От сердца отлегло. – Я не фанат этих тварей, – честно ответила Кэти. – Они реально страшные. Так что нет. – А как же побороть свой страх? – Слушай, Вуд, – Кэти подняла взгляд на друга. – Ты же предлагаешь мне уехать вовсе не для того, чтобы набраться опыта в разведении драконов. То есть это приятный бонус, а на самом деле ты пытаешься увести меня от всего, что напоминает о Ли. Оливер пожал плечами. Зачем отрицать очевидное? – Белл, я за тебя переживаю, – отчётливо выговаривая каждое слово, сказал Вуд, будто Кэти не понимала. – Я могу тебя поддерживать, но быть всегда рядом – нет. – Вуд, я не умираю! Я взрослый человек и умею справляться со своими проблемами. – Но сегодня с утра ты рыдала, взглянув на вашу общую колдографию, – перебил юноша. – Я знаю, что ты справишься, но так будет легче. Ты и сама это понимаешь. Кэти понимала. Да, пока Оливер рядом, ей не страшно, но что будет, когда он закроет за собой дверь? Сможет ли она не плакать хотя бы иногда? Сможет ли не вспоминать то, что происходило между ней и Ли? Сможет разлюбить его и жить нормально? Наверное, да, но сколько времени и сил придётся потратить? Сколько дров она успеет переломать за время вполне объяснимой депрессии? – Ладно, попробуй договориться с Чарли, – сказала девушка наконец. Оливер встал, взял у Кэти палочку от эскимо и выбросил в стоявшую поодаль урну. Лицо его светилось хитрой улыбкой. – Я вчера отправил ему патронус, – Кэти закрыла глаза и помотала головой. – Он согласен. – И когда я должна ехать? – Можешь прямо сегодня, – Оливер запнулся и поправил себя: – Но лучше завтра с утра. – Так скоро? – Кэти стало тоскливо. – Хотя да… так лучше, наверное. – Я помогу собраться, если нужно. Они возвращались домой в полной тишине. Им обоим совершенно не хотелось говорить: мёртвым грузом на каждом из этих молодых сердец лежала перспектива расставания. Они знали: это во благо, но с чувствами совладать порой так сложно, их не угомонить даже самыми здравыми мыслями. Солнце опускалось за старые дома, напоследок выливая на небо самые яркие краски из своих запасов, и от этого становилось ещё печальнее. Их день стремительно мчался к финишу. Дома Кэти налила вкусного чая, разогрела оставшиеся куски пиццы и выставила на стол вазочку с недоеденным печеньем. Гробовая тишина постепенно начинала действовать на нервы. Они вели себя так, будто кто-то умер, хотя на самом деле ничего страшного не происходило. Кэти и Оливер и так могли не видеться по несколько недель. Вуд мотался по разным странам и континентам то на сборы, то на соревнования, Белл занималась учёбой и домом. Они встречались не так уж часто, но почему-то в этот раз расставание казалось им обоим катастрофой. После ужина Вуд помог стащить с антресоли большой чёрный чемодан с разноцветными наклейками, и они стали аккуратно складывать вещи Кэти. Девушка отнеслась к занятию с нездоровым энтузиазмом, будто хотела утащить из этой квартиры абсолютно всё, чтобы не осталось повода возвращаться в их с Ли гнёздышко. – Белл, у тебя тут ничего не осталось. Голос Оливера прозвучал очень громко и в то же время слишком глухо. Кэти обернулась и рассеянно осмотрела комнату. Распахнутые дверцы шкафа открывали вид на вереницу вешалок, выдвинутые ящики были пусты, полки в комнате осиротели. Она хотела забрать с собой всю свою жизнь, всю себя, а Ли – оставить тут, навсегда запереть в этой квартире. – Посмотрим кино? – предложила девушка. – Давай. Но фильм они не смотрели. Оливер и Кэти видели только друг друга, разговаривали, что-то вспоминали, пытались смеяться, но получалось всё равно как-то грустно. Это был их прощальный вечер. Они молча решили, что всё уже не будет как прежде, что отъезд Кэти непременно изменит их отношения, пусть на самом деле причин полагать так не было. Фальшивым смехом и забавными историями они пытались закрыть, заслонить печаль от стремительно приближавшегося расставания. Кэти было страшно отпустить Оливера, отправиться в другую, совершенно чужую страну и не чувствовать его плеча. Вуд уже не считал, что устроить подруге стажировку в далёкой, неизвестной, непонятной Румынии – хорошая идея. Да, сменить обстановку и немного отвлечься ей определённо было нужно, но выдержит ли она путешествие за границу, да ещё и в компании довольно своеобразного Чарли? Поводов для переживаний за Кэти меньше точно не станет. Белл уснула, положив голову Оливеру на колени, а Вуд до самого утра так и не сомкнул глаз. Он окидывал взглядом почти пустую комнату и едва сдерживал слёзы: его Кэти уже завтра умчит в другую страну. Да, он будет приезжать, прилетать к ней каждую неделю, если ей понадобится, будет писать и звонить, даст указания Чарли о том, как стоит вести себя с Белл, но справится ли она, в первую очередь – с самой собой? Оливер перебирал пальцами пряди тёмных волос. И как в таком хрупком теле умещается столько силы, воли, храбрости? Как эта маленькая худенькая Кэти справляется со всеми ударами судьбы? В казавшемся гениальным плане по спасению мисс Белл из депрессии теперь виделось несколько спорных моментов. Первое: Кэти будет оторвана от всех друзей. С одной стороны, это, конечно, плюс, ведь знакомые у них с Ли общие, а напоминания о Джордане и уж тем более случайные встречи с ним на вечеринках точно не пойдут на пользу девушке, но с другой – с кем она будет болтать о женской ерунде, если рядом нет Алисии или Анджелины, кого позовёт прошвырнуться по магазинам и заглянуть за мороженым к Флориану Фортескью, с кем поедет за город полетать на мётлах. Короче, пойдёт ли ей на пользу полная отрешённость от той жизни, в которой был Ли? И второе: Чарли Уизли. В школьные годы Чарли был тем ещё балагуром и хулиганом: устраивал розыгрыши друзей и преподавателей, прогуливал уроки, напивался после квиддичных матчей (иногда – до) и открыто плевал на все предметы, кроме ухода за магическими существами. От девушек у общительного Уизли отбоя не было, и он этим активно пользовался. Война изменила многое. Она подкосила Чарли. Он улетел в Румынию сразу после похорон брата и три месяца не выходил на связь. Оливеру пришлось посетить заповедник и убедиться в том, что школьный товарищ жив. Чарли стал замкнутым, разговаривал только о драконах, не интересовался жизнью оставшихся в Англии друзей. Такой ли человек нужен Кэти? Если они не найдут общий язык, Белл может стать ещё хуже: ей ни к чему лишние конфликты и склоки. Вообще Оливер с радостью бы остался рядом с Кэти: заваривал бы ей кофе по утрам и чай – вечерами, таскал бы за ней тяжёлые пакеты из супермаркета, укрывал бы её одеялом и целовал в лоб перед сном. Нет, он не мечтал быть её мужчиной, давно уже не мечтал. Вуд хотел быть просто верным другом, который поможет, поддержит и спасёт, но даже если бы он и остался, то выездные матчи, предсезонные сборы, встречи с журналистами и фанатами не дали бы возможности постоянно оказываться рядом, ценить и любить её без обеда и выходных, ловить Белл на самом краю обрыва, с которого она ещё не раз захочет сигануть. Лишь бы с ней там, в Румынии, ничего дурного не случилось. Едва солнце выползло из-за горизонта, пушистые ресницы махнули вверх-вниз. Кэти вздрогнула, резко села и заспанным взглядом окинула Оливера. – Доброе утро, – тихо сказал он. Белл кивнула. – Кофе? Спустя десять минут они вновь сидели на кухне с чашками ароматного кофе. Молчали и задумчиво смотрели на вазочку с оставшимся печеньем. Тишина казалась жутковатой, какой-то страшной, напряжённой, нездоровой. Никогда ещё Кэти и Оливеру не было так тяжело молчать наедине друг с другом. Молчать, когда хотелось наговориться до потери пульса, когда нужно было так много сказать. Впрочем, наверное, слов, существующих во всех языках мира, оказалось бы недостаточно для того, чтобы передать все их чувства, все переживания, сомнения и страдания. – Я схожу в душ, соберусь – и пора, наверное, – наконец сказала Кэти. – Да, да, конечно, – рассеянно кивая, ответил Оливер. Захлопнулась дверь ванной, зашумела вода, а Вуд так и стоял, облокотившись на тумбу, с застывшим взглядом. Сердце у него замирало от мысли о том, что сейчас вот она рядом, за стеной, а через пару часов уже окажется в другой стране, с другими людьми. Может, стоит поехать вместе с ней и помочь освоиться, познакомить Кэти с Чарли? Да нет, она со всем справится сама, а эта поездка будет выглядеть как поход неуёмной мамаши со своим великовозрастным чадом к врачу или в колледж. Пожалуй, стоит остаться дома и строго-настрого приказать Белл писать ему обо всех успехах и трудностях, встречающихся ей на пути. Замотанной в солнечно-жёлтое банное полотенце, с мокрыми волосами, в клубах пара, Кэти выглядела не менее очаровательно, чем на Выпускном бале, одетая в роскошное лазурное платье. Она повернула голову и улыбнулась Оливеру. – А ты не знаешь, какая погода в Румынии? – деловито поинтересовалась Кэти, наливая в стакан воды. – Пока там лето, – пожал плечами Оливер. – Но зимы холодные. Кэти отпила из стакана и сжала губы. Да, атмосфера как на похоронах, хотя в кои-то веки никто не умер. Наоборот, у мисс Белл начиналась новая жизнь, вполне вероятно, куда более счастливая. И всё же так мучительно расставаться. На сборы у Кэти ушло минут двадцать – и вот, она уже предстала перед Вудом в обтягивающих тёмно-синих джинсах, свободной белой рубашке и красных кедах. Волосы, мгновенно высушенные заклинанием, спускались по плечам и спине. Вся она дышала свежестью, какой-то небрежной красотой, естественным очарованием, и Оливеру так не хотелось отпускать её, что он готов был на колени встать и молить её остаться, отыскать маховик времени и отмотать всё назад, чтобы не отправлять Чарли патронус, не предлагать Кэти уехать в эту чёртову Румынию. И с какой стати он решил, что так будет лучше? Кому? Белл взглянула в глаза Вуду, грустно улыбнулась и решительно сняла с вешалки рыжую сумочку на длинном ремешке, куда поместились вещи первой необходимости. Жуткий страх мгновенно охватил Оливера, едва он понял: ещё пара минут – и он останется один в пустой квартире, где только что была Кэти. – Я буду оплачивать тут всё, – вдруг, как-то невпопад сказал Вуд. Кэти усмехнулась. – Ну, чтобы ты вернулась домой. Или тебе другую квартиру найти? Я найду и всё перевезу. Белл помотала головой, продолжая улыбаться. – Ни капли в тебе не сомневаюсь. Можешь жить здесь, – она неловко пожала плечами. – Хотя что я несу? У тебя же есть дом. Делай что хочешь. Кэти сделала несколько неуверенных, тихих шагов и буквально уперлась в Оливера. Одно слово – и они оба с радостью отмотали бы всё назад, но в прихожей царило молчание. С трудом сдерживая подступавшие слёзы, Вуд обнял подругу за плечи, уткнулся в волосы, пахнувшие какими-то травами, и изо всех сжал зубы: он мужчина, он не должен плакать, он не слабый. – Я люблю тебя и буду очень скучать, Белл, – прошептал Оливер. Говорить было нельзя: голос бы подвёл. – Я тоже, Вуд, – так же тихо ответила девушка. «Ты не поняла, Белл. Ничего не поняла». Несколько минут, что они простояли в обнимку, показались одним мгновением. Оливер отчаянно пытался запомнить её запах, тепло её ладоней, вид этих растрёпанных волос и плеча, перетянутого ремешком сумки, сохранить, оставить себе навечно. Лишь только Кэти подалась назад, чтобы отстраниться и не длить эту жуткую для них обоих пытку, он прижал её ещё крепче. «Не уходи, Белл, не надо». Девушка будто бы его услышала: скользнула ладонями вверх по спине и подняла голову. Совсем мокрые от подступивших слёз глаза преданно смотрели на Вуда. Кэти хотелось разрыдаться, словно ребёнку, потерянному родителями на ярмарке. Она теряла того, кто всегда оказывал ей не меньше поддержки, чем мама с папой. Теряла и оставалась наедине с собой. Зачем только согласилась на сомнительную авантюру? Незнакомая страна, непонятный этот Чарли Уизли, да и драконы, которых Кэти действительно побаивалась. И всё это она предпочла привычному существованию в милой лондонской квартире, спокойной работе в приюте и встречам с друзьями, в частности – с Оливером, который так тепло и нежно обнимает её сейчас. – Вуд, мне пора, – прошептала она наконец, вытирая щёки о его рубашку. Оливер крепко поцеловал её в макушку и покорно опустил руки. Спустя пару секунд Кэти последовала его примеру. Взгляды карих глаз встретились – оба полные боли и надежды, выражавшие любовь и разочарование. Так и не сказанное «останься». Белл поднялась на цыпочки, обхватила Оливера за шею и прижалась губами к его губам. Не было в этом поцелуе ничего романтичного – было нечто большее: искренняя благодарность, доверие и безграничная человеческая любовь. – Приезжай ко мне, – пытаясь улыбнуться, прошептала Кэти. Оливер коротко кивнул: он совсем не мог говорить. Щелчок замка вернул юношу в реальность. Броситься бы на колени, перегородить проход и никуда её не пустить, и всё время быть рядом, и спасти её от всего, что только может приключиться. Да только нужно ли ей это? Нужен ли он ей? – Счастливого пути, – тихо, одними губами проговорил он. Кэти улыбнулась, как-то неуклюже кивнула. «Я обещаю: со мной всё будет хорошо», – вот что говорил её взгляд. Произнести это вслух сил не находилось, да и не было нужно: Оливер всё понимал и так. Пальцы сжались на ручке чемодана. Сердце сжалось в груди Вуда. Колёсики прошуршали по плиточному полу, приподнялись над порогом, оказались на лестничной клетке. Ещё одна грустная улыбка, ещё один взгляд глаза в глаза, ещё одна украдкой вытертая слеза… Кэти захлопнула дверь с оглушительным грохотом. Пустая, совершенно пустая прихожая, в которой только что стояла она – стояла и улыбалась ему. Теперь тут только тишина. Оливер бросил невидящий взгляд на пустые крючки для верхней одежды, на полочку для обуви и тёмно-серый коврик с загнувшимся углом. Кэти уже наверняка в Румынии: порт-ключ перенёс её к Чарли за доли секунды. А Вуд здесь, совершенно один, разбитый и не понимающий, что делать. Он резко развернулся и широкими шагами вернулся на кухню, по дороге снеся коленом один из стульев. – Блять! – выругался Оливер. – Твою ж мать! – и он со всей силы ударил кулаком по открытой дверце шкафчика. Та хрустнула и повисла на одной петле. Она уехала. Её здесь больше нет. Теперь между ними тысячи километров. Оливер сжал кулаки и зажмурился. Почему он так и не нашёл в себе силы признаться, всё объяснить до конца? Почему за столько лет не решился? Нет, раньше-то понятно: у Кэти был Ли, Оливер не имел права рушить их отношения, даже покушаться на это, но теперь… теперь он мог рассказать Белл правду, попросить у неё разрешения быть рядом, помогать и заботиться, а потом, может, всё и получилось бы само собой. Оказывается, Вуд не такой уж и храбрый: бросаться на Пожирателей во время битвы за Хогвартс он мог, а признаться в своих чувствах старой подруге не сумел. Бутылка огневиски, оставленная Кэти в сломанном нынче шкафчике, сверкнула в лучах солнца. Впервые за двадцать пять лет жизни Вуд напился в гордом одиночестве, как завещали все романтические мелодрамы.