Recovery

Кэти проснулась по будильнику. Опухшие веки едва двигались, ноющая головная боль мешала думать – по этим признакам девушка моментально установила, что произошло предыдущим вечером. Разговор с Чарли на повышенных тонах, его слова о чувствах Оливера как гром среди ясного неба и её рыдания. Совершенно бессмысленные, видимо, ибо с утра Кэти ощущала ту же мучительную тупую боль, что и вечером. Благодаря контрастному душу, чашке крепкого кофе и паре косметических заклинаний, девушка выглядела неплохо. Увидев её верхом на велосипеде, резво вертевшей педали, никто бы и не подумал, что мисс Белл не в порядке. Она старательно улыбалась всем, кто встречался ей на пути, скрывая за растянутыми уголками губ пробоину в душе, воронку от ядерной бомбы, мысли, разбросанные ударной волной. Подъезжая к зданию Управления, Кэти поймала себя на том, что больше всего не хочет видеть Натана. Делать вид, что у неё отличное настроение? Нет, она не сможет. Рассказать Натану правду? Он не имеет права это знать – это её сокровенное, личное, к нему не имеющее никакого отношения. Уходить от ответа или лгать? Ей не до глупого актёрства. – Доброе утро, – широко улыбнувшись, сказала Кэти, зайдя в кабинет Чарли. Уизли как обычно курил у открытого окна. Он окинул девушку внимательным взглядом с ног до головы. – Доброе. Если это так, – ответил Чарли. – И Белл, убери с лица эту жуткую вымученную улыбку. Чего передо мной-то выпендриваться? Кэти мгновенно стала серьёзной. Полегчало: будто бы надолго задержала дыхание, а теперь наконец-то смогла вдохнуть. Действительно, как-то не подумала она, что перед Чарли вовсе незачем изображать жизнерадостную и полную энергии Кэти. Он прекрасно знает, как ей плохо и каких усилий стоит каждая улыбка. – Я думал, ты дома останешься, – он потушил сигарету в пепельнице. – Тут же не курорт, а работа, – угрюмо ответила Кэти. – Ты меня накачал сонным зельем? Девушка прекрасно помнила, что вырубило её после стакана воды, который Чарли заставил её выпить. Без помощи специальных средств так быстро она бы не уснула, учитывая её эмоциональное состояние. Вполне логично было предположить, что дело именно в той воде. – Не благодари, – Чарли не отпирался. Кэти взглянула в его глаза, но ничего там не нашла. Уизли не злился, не сочувствовал, не переживал – он был совершенно обычным Чарли Уизли. Лишь спустя десяток секунд этого пристального взгляда глаза в глаза он позволил себе едва заметную улыбку. Кэти почувствовала, как в ответ на это непроизвольно дёрнулся уголок губ. – Поехали, нас заждались, – скомандовал Чарли. Общение с Мирой и Александром подняло девушке настроение. Она дала себе обещание забыть обо всех проблемах и трудностях за порогом вольера. Натянув защитный костюм и миновав забор, Кэти очистила голову от всяких мыслей о собственных переживаниях, об Оливере и Натане, о своих слезах, а самое главное – о том, что делать дальше. Полтора часа она резвилась с драконами, кормила их, гладила, обнимала за совсем уже огромные шеи и чувствовала себя совершенно счастливой. Почти всё это время Чарли стоял у забора, лишь наблюдая за происходящим. – Можем опять съездить искупаться, – предложил Уизли, пока Кэти складывала защитный костюм в корзину велосипеда. Она, конечно, была не готова: купальник всё ещё лежал в шкафу, да и сил в себе Кэти не чувствовала, но всё-таки согласилась. Та же дорога до прекрасного лесного озера длиной в пятнадцать минут. Те же сосны, тот же песок под ногами, терпкий аромат хвои, ясное голубое небо, отражённое в чистейшей воде, и то же восхищение, охватившее девушку, едва она слезла с велосипеда. На этот раз она не рвалась вслед за Чарли. Оценив собственные силы, Кэти справедливо решила, что плескаться на глубине вряд ли сможет, и осталась у самого берега. Позволяя тёплой воде обволакивать тело, девушка лежала на солнце и, щурясь, изредка наблюдала за Уизли. Тот без устали плавал, уходил под воду на двадцать-тридцать секунд и вновь показывался на поверхности, ускорялся, а потом останавливался, будто засмотревшись на что-то. Неудивительно, что у него была такая хорошая фигура: ежедневные тренировки в озере не могли пройти зря, да и работа тяжёлая порой. Когда он, доплыв до мелководья, выпрямился и широкими шагами направился к берегу, разбрызгивая воду во все стороны, Кэти отметила это про себя ещё раз. Чарли сел в нескольких метрах от девушки прямо на песок и закурил. Почувствовав запах табака, девушка подошла к нему с протянутой рукой. – Белл, купи свои, – не выпуская сигарету изо рта, ответил Уизли, но всё же поделился. – А лучше не кури. – Не тебе говорить. – И то правда. Чарли растрепал мокрые волосы. Странно, даже в таком нём, с рассыпанными по лицу горстями веснушек, прищуренными глазами и невольно улыбающимися губами, будто бы не хватало озорства. Не было в нём какой-то искорки веселья. – Почему он всегда молчал? – тихо спросила Кэти о том, что мучило её со вчерашнего вечера. Она внимательно посмотрела на Чарли, пытаясь уловить малейшие изменения в его лице, чтобы понимать, лжёт он или нет. Впрочем, необходимости в этом не было: Уизли не собирался врать. – Не знаю, Белл, – Чарли наклонил голову и выпустил абсолютно ровное кольцо дыма. – А с тобой он это обсуждал? Уизли резко повернул голову. На мгновение Кэти показалось, что он сейчас сорвётся, снова накричит на неё, обвинит в страданиях старого друга, станет корить её за слепоту и бесчувственность, но лишь на мгновение: на самом деле в глубине синих глаз было лишь сострадание – и Оливеру, и самой Кэти. Вчера она убедила его в том, что ей Вуд не менее дорог, чем она ему, а свою любовь он скрывал так тщательно, что догадаться у девушки не было шансов. – Нет, Белл, – он снова уставился на водную гладь. – Я догадывался – давно догадывался – но он молчал. Начистоту мы поговорили, только когда он попросил устроить тебя на стажировку: тут он уже просто не смог отпираться. – Но почему? – продолжала задаваться вопросами Кэти. – Что такого в любви? Любить же не стыдно! Почему он так тщательно это скрывал? Зачем было делать из своих чувств тайну? – голос её начал срываться, горло сдавили подступившие слёзы. – Не рыдай опять, Белл, – не поворачиваясь, попросил Чарли. – Вторую женскую истерику за два дня я не выдержу. Кэти усмехнулась, стараясь действительно не заплакать. И правда, хватит слёз. Проблемы ими не решаются уж точно. Они сидели в метре друг от друга, уставившись вперёд, будто каждый был в одиночестве. Кэти наблюдала за тем, как искажаются в отражении высокие сосны, как плывут по поверхности озера жидкие облака, словно волокна хлопка, как колышутся ветви деревьев, когда на них садятся птицы. На берегу озера царило такое умиротворение, что трудности, с которыми приходилось сталкиваться, мгновенно превращались в сюжеты прочитанных на досуге книг, казались ненастоящими, будто бы происходили с персонажами фильма или какого-нибудь романа. – Ты его не любишь, да? Кэти усмехнулась – прямо как Чарли, зло, грустно и язвительно. – Я его люблю больше, чем ты себе можешь представить, – тихо проговорила девушка после полуминутной паузы. – Только не как, как ему нужно. Боковым зрением она увидела, что Чарли закивал: он так и думал. – Не делай ему больно, Белл. Где-то в глубине души Кэти была оскорблена. Как Чарли мог подумать, что она может сознательно причинить боль Оливеру? Если бы он только знал, как ей стыдно за каждый раз, когда Вуду приходилось выслушивать её жалобы на безразличие Ли, давать советы, позволять ей плакать у себя на груди о другом мужчине в то время, как его сердце, всего лишь за тонкой кожей и парой рёбер, билось для неё. Кэти хотелось провалиться сквозь землю, она проникалась к себе здоровым отвращением, корила себя за глупость, за то, что так и не поняла: его «я люблю тебя» были самыми настоящими признаниями, которые ей делали в жизни. – Я и не смогу, Уизли, – прошептала Кэти. – И не переживай: на свадьбу с Натаном я не пойду. Чарли понимающе и благодарно кивнул. Ещё десять минут они просидели в тишине, скурили ещё по сигарете, а потом синхронно как-то поднялись и молчаливо двинулись обратно. – Белл, если будешь себя плохо чувствовать, сообщи, – напоследок сказал Чарли. – Я могу вечером съездить сам. – Я не умираю, Уизли. Чарли пожал плечами, закурил и, резко развернув велосипед, умчался в сторону Управления. Оставшиеся до дома пару сотен метров Кэти преодолела в одиночестве. Она мечтала заварить кофе в турке, выпить чашку-другую, закусив песочным печеньем, и подумать. Пока она плохо представляла себе, как себя вести, учитывая открывшиеся обстоятельства. Надо было сесть в тишине, закрыть глаза и попытаться понять себя, а самое главное – Оливера, вникнуть в суть его жертвенной любви, встать на его место. И научиться не плакать. В конце концов, это его выбор, да и не умирает же Оливер. Рыдать при встрече с ним уж точно будет лишним. Планы девушки на послеобеденное время оказались разрушены Натаном. Едва открылась калитка, он вскочил со скамьи у крыльца и встретил Кэти широкой улыбкой. У той почти остановилось сердце: ощущение было сродни тому, что испытывают офисные работники, открывая глаза после звонка будильника и предвкушая ещё один унылый день, полный рутины. Вряд ли Натан мог найти более неудачное время для своего визита. – Что-то случилось? – вместо приветствия спросила Кэти, затормозив перед крыльцом. – Разве я не могу просто пообедать с тобой? – Слушай, я не в лучшей форме и хотела отдохнуть, – довольно резко сказала девушка, но заставила себя улыбнуться. Кэти всё ещё стояла на расстоянии нескольких шагов от Натана, зажав велосипед между ног. Подходить ближе, прикасаться, смотреть в глаза она была не готова. – Ты плохо себя чувствуешь? – с заботой в голосе спросил мужчина и встал с места. «Мерлин, не надо!» – подумала Кэти. – Просто устала, – как могла спокойно ответила девушка. Чтобы не подпустить Натана к себе она занялась велосипедом: поставила его к стене, выдвинув подножку, вынула из корзины комбинезон. Сложенная одежда в её руках как бы водружала перегородку между ней и мужчиной. – Ты сегодня поздно. Кормление у всех давно закончилось, – Натан, наверное, надеялся услышать объяснение, но Кэти молчала: придумывать глупую ложь у неё не было сил, а рассказывать о купании и откровенных разговорах с Уизли она не собиралась. – Тогда иди отдыхай, а обедом займусь я. С довольной улыбкой Натан развернулся и едва не взлетел по ступеням крыльца. Кэти с трудом сдержалась от того, чтобы послать защитный костюм ему в спину. Кулаки непроизвольно сжались. Если бы на ткань не было наложено несколько сотен заклинаний, Кэти порвала бы её ногтями. Пусть он убирается отсюда, пусть валит на все четыре стороны! Какого чёрта он решил, что она рада видеть его в любое время дня и ночи? И обед свой пусть в задницу себе засунет! Кэти от него ничего не нужно было. Конечно, она промолчала, сжав зубы до боли в скулах. Бросила костюм обратно в корзину и, глубоко вдохнув, направилась в дом. Пока Натан колдовал на кухне, Кэти приняла душ. Как показывала практика, лучшее место для размышлений и раскладывания мыслей и переживаний по полочкам, – ванна или душевая кабина. В плену тёплой воды и цветочных ароматов шампуня и мыла Кэти потихоньку обретала спокойствие. Конечно, Натан был ей совершенно ни к чему, но он же не виноват в том, что хочет проводить время с… со своей девушкой. И знать о том, что в жизни Кэти происходят страшные события, он не мог. Чтобы иметь право злиться на него, девушка должна была объяснить всё произошедшее, а на это она не могла пойти. Так и в чём тогда виноват Натан? Нужно было успокоиться, на время выбить из головы все мысли об Оливере, пообедать, заняться домашними делами. В конце концов, встреча с Вудом ей предстоит только на свадьбе, куда она чётко решила прийти одна. «Мерлин, как же ему было ужасно в клубе!» – Кэти едва не вскрикнула, вспомнив, как потащила друга на вечеринку и всё время провела в объятиях Натана. Девушка закрыла лицо руками: ей было стыдно даже перед самой собой. – Прости меня, родной, – шептала она, глотая слёзы. – Прости… Позволив эту минутную слабость, Кэти постаралась привести себя в чувства. Плакать на глазах у Натана было категорически нельзя, но выглядеть уставшей вполне дозволялось, так что решив, что круги под покрасневшими глазами и слегка опухшее лицо можно будет списать на тяжёлый рабочий день, девушка переоделась в цветастый сарафан и сбежала вниз по лестнице. Райс, конечно, не был искусным кулинаром, но таланта его хватило на блинчики. – Ты садись, – с улыбкой сказал он, заметив замершую на пороге Кэти. – Сейчас доделаю начинки… Девушка как-то бессильно прислонилась виском к дверному косяку и наблюдала за всем, что происходило на кухне без единой мысли в голове. Натирался сыр, большая деревянная ложка перемешивала что-то в сотейнике, кофе то и дело порывался выплеснуться из серебряной турки. Эта повседневная суета успокаивала, как бы напоминая: всё идёт своим чередом. Что бы ни случилось, на кухне будет вариться кофе и жариться блинчики, солнце продолжит светить, прорываясь сквозь бежевые занавеси, в окна будет задувать сухой ветерок. Любовь – штука важная, способная многое изменить в наших жизнях, но есть вещи непоколебимые, и иногда приятно лишний раз осознать этот факт. – Тяжёлый день? – Натан поставил перед Кэти тарелку со стопкой ровных золотистых блинов. – Ага, – коротко ответила она. Райс продолжил вертеться между столом и плитой, выставляя вазочки с начинками – сыр с ветчиной, курицу с грибами, творожный сыр, несколько джемов, сметану, мёд. – Чарли достал? Кэти вздрогнула от упоминания имени своего начальника. Хорошо, что Натан был занят чашками кофе и не обратил внимания на её реакцию. В каком-то смысле да, это Чарли во всём виноват, он же рассказал об Оливере. Если бы держал язык за зубами, Кэти до сих пор жила бы в сладком неведении. С другой стороны, девушка не могла на него злиться, даже когда задумывалась о произошедшем. Он не виноват в том, что Оливер влюбился, не виноват, что Вуд решил сделать из своих чувств тайну, по большому счёту не виноват даже в том, что рассказал. В конце концов, он просто пытался оградить друга от очередного болезненного удара – разве Чарли не имеет на это права? Получилось жестковато, но, наверное, Кэти нуждалась в холодном душе. Дальнейшее поведение Уизли вызывало лишь уважение и благодарность. Его пусть неуклюжая, но всё-таки забота, его предложение остаться с ней на всю ночь, тёплые объятия, в которых волей-неволей чувствуешь себя защищённой, – он беспокоился о вверенной ему Оливером Кэти Белл, даже если не признавал этого на словах. Последние два дня изменили отношение девушки к Уизли. Нет, он не железный, он просто человек – теперь она в этом не сомневалась. – Просто много работы, да и не выспалась, – пожала плечами Кэти. – А чего не спалось? – Натан уже сел напротив. – Бывает, – у Кэти не хватило фантазии придумать достойную причину бессоннице. – Хочешь, сегодня я буду охранять твой сон? Кэти не сумела сдержать эмоции, поперхнулась и закашлялась. «Что? Что он сказал? – мысленно кричала она на весь дом. – Охранять мой сон? Откуда у тебя такие фразы-то, Райс? Мы что, герои дебильного женского романа? Сон мой охранять он собрался. Нашёлся тут охранник!» Такого негодования девушка не испытывала давно. Как намекнуть Натану, что она хочет побыть одна? И самое сложное – как сделать так, чтобы он этот намёк понял? Ей бы сейчас сидеть в одиночестве на тихой-тихой кухне, дышать тёплым ветром и наводить порядок в своей душе, а вместо этого приходилось есть промасленные блинчики, пытаясь выдавить улыбку. – Нет, спасибо, – она сказала это тихо, но жёстко. Натана такой ответ расстроил – Кэти не сомневалась, но взгляд от тарелки не подняла. – Может, тогда на выходных съездим в город? – продолжал мужчина. Кэти уже собралась решительно отказать, но остановила сама себя. Во-первых, возможно, к выходным её эмоциональное состояние стабилизируется, а во-вторых, ей действительно не мешало бы побывать в Турде. – Слушай, у меня там есть одно дело… – Для тебя – всё, что угодно! – со счастливой улыбкой откликнулся Натан. Очевидно, он был рад тому, что девушка согласилась хоть на какое-то из его предложений. – О, это настоящее испытание, – Кэти даже усмехнулась. – Ради тебя я готов на геройство. – А на шоппинг? На мгновение лицо Натана стало серьёзным, и Кэти прыснула от смеха: такой реакции от него она и ожидала. Однако Райс быстро повеселел, сделал большой глоток кофе и активно закивал головой. – Никаких проблем. Теперь Кэти с радостью выставила бы Натана за дверь, но воспитание было непросто запихнуть в задницу, поэтому пришлось терпеть общество Райса: всё-таки выдержать шоппинг с девушкой можно лишь в двух случаях – если ты её очень любишь или если к твоему виску приставлен заряженный пистолет. Допивая кофе, девушка искренне завидовала Чарли: тот мог послать кого угодно и куда угодно, если считал это необходимым для себя. Казалось, доведись ему встретиться с королевой Англии, он мог бы и не поклониться в знак приветствия. Лучше бы Уизли научил её не обращению с драконами, а здоровому пофигизму. Молча направив грязную посуду в раковину, Кэти уже собиралась пойти наверх, тем самым положив конец встрече с Натаном, когда он нахмурился и недовольно спросил: – Ты что, куришь? На мгновение девушка испугалась. С губ едва не сорвалось решительное «нет», но стыд за дурную привычку быстро отступил. Натан ей не отец и даже не школьный преподаватель – откуда этот тон? Ей двадцать два, в конце концов. Она имеет полное право дымить как паровоз и ни перед кем за это не оправдываться. И пусть большая часть окурков принадлежала не ей, а Чарли, внутри Кэти загорелось необъяснимо злое, горячее желание неприятно удивить Натана. – Бывает, – прикрыв глаза, равнодушно ответила девушка, чувствуя, что ей на самом деле всё равно, как отреагирует мужчина. – Судя по всему, бывает это регулярно. – Помогает расслабиться, – Кэти пожала плечами. Она жалела лишь о том, что Чарли не забыл тут свою пачку сигарет, а она не держала дежурную на всякий пожарный. Тогда можно было бы демонстративно закурить прямо перед Натаном и наблюдать, как разгорается в его глазах разочарование. – Ты же понимаешь, что это иллюзия, – начал классическую лекцию Натан. – Тебе просто нужно себя чем-то занять, когда ты нервничаешь или скучаешь. Мелкая моторика – самое то, но необязательно же курить, можно придумать что-то другое, даже полезное: что-то мастерить, вышивать, вязать… Голос его постепенно стих, едва он заметил грозный и насмешливый одновременно взгляд Кэти. Вышивать? Вязать? Какие ещё нездоровые идеи появятся в его голове? Может, ей клеить макеты зданий из спичек? Заняться оригами? Девушка представила себе, как после новости об очередном дне в кабинете с кипой документов она делает глубокий вздох и один за другим превращает отчёты и справки в бумажный зоопарк. Решив, что дальше издеваться над Натаном не стоит, Кэти улыбнулась. Честно, пыталась по-доброму, но как уж получилось. – Это Уизли. Успокойся. Её слова имели совершенно противоположный эффект. Натан сдвинул густые брови, так, что между ними пролегла глубокая морщина, прищурил глаза и крепко сжал чашку. Всё это не ускользнуло от взгляда Кэти. Видимо, неприязнь между руководителями групп была взаимной. – Зачем он был здесь? – Натан пытался задать вопрос как бы мимоходом, но не надо было быть телепатом, чтобы понять: ответ его очень и очень интересует. – Просто зашёл на чай. Натан был поражён таким ответом. Наверняка он думал, что даже если Кэти и Чарли действительно пили чай вечерами и вели задушевные разговоры, она соизволит солгать: придумает историю о забытых дома справках или расскажет, что Уизли получил очередную травму, а она решила оказать ему первую помощь, или соврёт, что срочно понадобилась грубая мужская сила. Натан едва не спросил, часто ли Уизли заглядывает к ней на чай и ограничиваются ли они только этим. Кэти забавляло наблюдать за тем, как в Райсе плещется ревность. – Ты же не думаешь, что я закрутила роман с Чарли? – в лоб спросила она. – Нет, – Натан перевёл взгляд на стол, плечи его опустились, пальцы расслабились. – Я полностью тебе доверяю. Он не доверял и в этот момент выглядел таким жалким, наполненный безосновательной и глупой ревностью, что Кэти невольно отвела взгляд. Ей нравилось, пока он был сильным, уверенным в себе, а эта его обречённость казалась омерзительной. Какой Чарли? Да она скорее заведёт отношения с Майло, чем с Уизли! Да, он её начальник. Да, они вынуждены общаться каждый день. И да, он, чёрт возьми, заходил в гости. Но во-первых, они в школе вместе учились, так что наличие общих тем для разговоров и желание поболтать вполне объяснимы, а во-вторых, она же не обязана вырвать из своей жизни всех мужчин, раз ей встретился Натан. Кэти промолчала. Тогда ей казалось справедливым, что Райс, бесцеремонно ворвавшийся в её двор, нарушивший столь необходимое ей уединение, заслуживает этих страданий от ревности. – Я пойду, – Натан поднялся, как-то слишком громко стукнул пустой чашкой по столу и вышел из кухни. Кэти его не проводила, даже не крикнула «пока» в открытое окно. Когда за Натаном со звоном захлопнулась калитка, она уже рыдала в три ручья. Бывало ли ей так плохо? Конечно, да. Война принесла в миллионы раз больше боли, но те раны успели зарубцеваться. Задевая их, Кэти чувствовала нечто странное, будто режешь руку под анестезией. А здесь – боль, живая, свежая, яркая и горячая. Само собой, все эти страсти – полная ерунда по сравнению, скажем, со смертью родителей, однако в тот миг о старых потерях девушка и не вспомнила. Она чувствовала себя несчастной, жалкой. Кэти хотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок, свернуться калачиком и плакать-плакать-плакать, отчаянно, навзрыд, с тихими завываниями, даже не пытаясь вытереть щёки: бесполезное же занятие. Она ощущала необходимость нарыдаться до тошноты, до головокружения, до потери сознания. Нужно было выпустить всю боль наружу, провести эдакий сеанс детоксикации, и пусть будет плохо – во-первых, после должно было полегчать, а во-вторых, Кэти казалось: она заслужила эти страдания. Годами, хоть и неосознанно, но мучить Оливера, а потом срываться на Натане – разве это нормально? Разве такое поведение не заслуживает наказания? Лёжа на всё ещё разбросанных по полу в гостиной подушках, Кэти всматривалась в небо, заменявшее потолок, и не видела ни черта из-за слёз. На мгновение забывая об Оливере, она вспоминала Натана, и новая волна рыданий заставляла её скорчиться от стыда и боли. Голова гудела, лицо опухло, будто искусанное роем пчёл, глаза едва открывались, щёки и губы раскраснелись. Истерика – жуткая, неконтролируемая истерика, верный маркер безысходности, отчаяния. Кэти оставалось лишь надеяться, что скоро всё стабилизируется, рыдания прекратятся – запасы воды в организме всё-таки ограничены – и жизнь её войдёт хоть в какое-то русло. Безусловно, изменится, но хотя бы перестанет быть похожей на американские горки.