Одно слово за раз. AU «Два мира»

      Если спросить, в каком состоянии Учиха Мадара страшнее всего, любой бы ответил «в бешенстве». Как же иначе, если речь о человеке, чья пылкая агрессия не раз выливалась в изменение ландшафтов целых провинций? И только Анко — из живых, по крайней мере, — знала наверняка: страшнее всего Мадара в депрессии.       Они приходили к Учихе редко, но метко. В такие дни, когда заняться ему было решительно нечем, Саске не нуждался в советах по управлению кланом, а Итачи исчезал под грудами наваленной на себя самолично работы, которой ни с кем не собирался делиться, Мадара делался мрачнее перспективы Пятой мировой войны шиноби. Он запирался у себя, и тревожить этот ком колючего негодования решился бы только сумасшедший. Ну и Анко, конечно.       — Мадара-сан! — барабанила она в дверь второй десяток минут. Уже и псы Ханы подкрались, переборов опаску, затаились в сугробах среди голых кустов. Сама Хана, выглянув из окна их с Итачи дома, лишь покачала головой и вернулась в тепло. — Мадара-са-а-ан!.. — пар облачками вырывался изо рта — давно в Конохе не выдавалось такой холодной зимы. — Если не откроете, я вам спою! Мадара-сан, ну серьёзно, я помню наизусть все песни «Ведуний»! Не верите? So, beli-i-ieve that magic wo-o-orks! Don't be afra-a-aid of bein' hu-u-urt!..       Под напором фальшивого пения дверь отворилась, явив раздражённого Учиху.       — Замолчи немедленно, — бросил он, с высоты своего роста испепеляя Анко взглядом. — Это ужасно.       — Цель оправдывает средства, — обезоруживающе улыбнулась Анко. — Здрасьте.       — Чего тебе? — процедил Мадара, и сложно уразуметь, почему он до сих пор не вырубил куноичи гендзюцу и не отправился дальше предаваться… чему бы он там ни предавался в одиночестве.       Наверное, потому что понимал: чтобы отвадить Анко, гендзюцу не хватит.       — Я пришла развеять тучи на вашем горизонте! — бодро сообщила Анко, демонстрируя полотняную сумку с припасами. Специально подвигала её так, чтобы изнутри раздался манящий стеклянный перезвон, и, стоило Учихе отвлечься, проскользнула под его рукой в прихожую. — Бр-р, такая холодина на улице! А вы меня ещё полчаса в дом не пускали! Вот заболею, умру — вы виноваты будете…       — Твой шанс умереть от моей руки повышается с каждой секундой, — бросил Мадара, но в противовес словам закрыл входную дверь, привалился к ней спиной и скрестил на груди руки. На языке Учих это означало готовность терпеть вторжение в свой мир.       Анко было не впервой вторгаться, поэтому она улыбнулась Мадаре и, скинув пальто и сандалии, поднялась в комнату на втором этаже, где Учиха обустроил логово. Обычно заваленная книгами и свитками, сейчас комната пестрела упаковками из-под готовых обедов и выглядела довольно жалко. Навевала Анко воспоминания о собственных дрянных периодах жизни.       Мадара пришёл следом, внимательно и хмуро наблюдая за Анко, которая опытно раздвинула ногой мусор, подровняла низкий стол и татами и принялась выставлять припасённые лакомства.       — Ну и бардак у вас… Слушайте, Мадара-сан, как насчёт смотаться в Британию, а? Домовика бы вам в Хогвартсе реквизировали. Заодно и мне, чтоб два раза не ходить…       — Идея имеет право на жизнь, — без охоты признал Мадара и прищурился — явно представлял, как они с Анко пробираются в магическую школу и крадут пачку домовых эльфов, а после, обработав хорошим гендзюцу, продают знающим о магии шиноби. По крайней мере, в голове самой Митараши всплыла именно такая картина. — Но сейчас мне не до того.       — И чем же вы таким важным заняты, позвольте спросить? — обернувшись, вскинула бровь Анко.       — Ты забываешься, — ровно произнёс Мадара, усаживаясь на татами. — Мои дела никого не касаются, даже тебя, Анко.       — Вот не скажите, — возразила она, разливая саке по рюмкам. — Настроение, в котором вы нынче изволите пребывать, негативно сказывается на жизни селения, — она стала загибать пальцы. — К кварталу Учиха не подойти — ваша Ки даже АНБУ распугала. Они теперь в «камень-ножницы-бумага» играют, чтобы решить, кто пойдёт дежурить в эту часть деревни. Наруто, эмпат наш, вернувшись с задания первым делом спросил, почему в селении атмосфера, как после теракта…       — Как я ужасен — доставил неудобства Наруто и спецотряду, — раздражённо бросил Мадара и выпил.       — О, вы думаете, это всё? А вот нет! Все сенсоры ходят пришибленные, кто был ушлый, свалил на долгосрочки. Барьерная команда стонет — защита деревни каждые пятнадцать минут сигнализирует об опасности внутри селения. С утра заявились Итачи с Кисаме по делам — вот неловко было, когда вместо обсуждения важных дел с Хокаге Кисаме вынужден был удерживать свой меч, порывавшийся найти источник «убийственной чакры» и полакомиться…       — Хватит, — мрачно оборвал Мадара. — Я не в настроении это выслушивать.       — Вот, именно в этом и проблема, Мадара-сан. Вы не в настроении, — закивала Анко, радуясь, что они добрались до сути. — А это в запущенном состоянии чревато. Помните, как ваша великая депрессия времён Первого породила многоходовку, едва не закончившуюся для мира вечным гендзюцу?       — Если не замолчишь, всё закончится вечным гендзюцу для тебя.       — Уверена, меня будут искать, а навык гендзюцу Итачи посильнее вашего, — Анко открыто посмотрела ему в глаза. — Я не со зла это всё говорю, Мадара-сан. Я хочу поднять вам настроение.       — Странную же ты тактику выбрала, — хмыкнул Мадара и подставил свою рюмку, в которую Анко незамедлительно плеснула ещё саке.       — Признание проблемы — первый шаг на пути к её решению, — провозгласила она, сделав глоток.       — Допустим, — Мадара тряхнул головой, пристально посмотрел на куноичи. — Что дальше?       — Буду вас развлекать, пока не перестанете распугивать своей Ки население.       Криво усмехнувшись, Мадара придвинулся и опустил руку ей на бедро. Анко осторожно вывернулась.       — У меня муж и двое детей.       — А у меня давно никого не было.       — Тогда пошлите найдём вам женщину, Мадара-сан! — обрадовалась Анко.       Однако Учиха, секунду назад почти улыбавшийся, вновь помрачнел.       — Кто добровольно согласится быть со мной? — процедил он, откинувшись на локти. — Без принуждения и без денег?       — Опаньки, — Анко совершенно не ожидала, что подляна придёт с этой стороны. Насколько же проще было бы, как запланировано, вытащить его на горячие источники, напоить и найти пару-тройку горячих девочек, готовых сгладить внутреннее напряжение… Откинув с глаз чёлку, Анко осторожно подсела ближе. — Почему вы так говорите?       — Не прикидывайся дурой, Анко, тебе это не идёт, — тон Мадары сделался до того депрессивным, что лавина экзистенциального кризиса едва не накрыла и Анко. — Не будь я одним из основателей Конохи, стала бы ты со мной спать тогда, в самом начале? Если бы не чувствовала долга служить моим желаниям?       — Да, — выпалила Анко, но под взглядом Учихи задумалась. Вспомнила ту весну в Хогвартсе, когда стала составлять компанию Мадаре от общих скуки и любопытной тяги к местному алкоголю; как изучала, составляла в уме детальный портрет бывшего великого нукенина, чтобы после доложить Хокаге; как они разговаривали часами о мире и политике, о ремесле шиноби, а затем резко снимались с места и отправлялись на поиски альбусовых тайников с алкоголем. — Скорее всего, — наконец сказала Анко. — В немалой степени именно секс сблизил нас и сделал хорошими друзьями.       — Хорошими друзьями?       — Скажете нет? — спокойно спросила Анко. — Всё-таки именно я сейчас здесь и пытаюсь вас растормошить. Так же, как в своё время вы помогли мне не сорваться в пропасть.       Мадара посмотрел на неё, не мигая.       — Это был камень в огород Итачи и Саске, — заметил он.       — Ничуть, — парировала Анко. — Они оба сильнейшие шиноби, но по части психологии — полные нули. Чем бы они вам помогли? Саске вытянул бы на тренировку, что развеяло бы вас ровно на продолжительность боя, а Итачи… ну не знаю, попытался бы накормить данго?       Усмехнувшись, Мадара дёрнул подбородком в сторону рюмки, оставленной на столе. Оперативно наполнив её, Анко подала отёко Мадаре. Тот принял, выпил, а затем растянулся на полу, задумчиво глядя в потолок.       — Почему мы стали друзьями, Анко? Что во мне тебя привлекло?       — Это бы мне у вас спрашивать, — проворчала Анко и улеглась рядом с ним. — Вы-то легенда, гений, а я, считай, никто.       — Эй, это я тут в депрессии, — гордо бросил Учиха. — Не перетягивай одеяло, а отвечай на вопрос.       — Привлекло меня то, что вы — Учиха Мадара, — на сей раз без увиливаний, честно ответила Анко. — Один из основателей Конохи, вернувшийся в наш стан. Я слишком любопытна, чтобы упустить шанс узнать поближе такого человека.       — Значит, всё-таки из-за того, что я основатель…       — Так это ведь поначалу. Затем для меня на первый план вышел тот факт, что по части любопытства, азарта и нестандартных идей вы на одной со мной волне. Это, я вам скажу, редкое явление. Ну а уже потом всё усугубилось тем, что вы не осуждали меня, когда большая часть знакомых ханжески отвернулась, наоборот, помогли преодолеть тяжёлый жизненный этап… — Анко прикусила губу, находя лицемерным называть то своё состояние так, когда требует честного признания от Мадары. — То есть, удержали на плаву во время тотального ментального пиздеца, слома личности и полного проёба самоконтроля.       — Прекрасная формулировка, — усмехнулся Мадара.       — А, ну ещё вы порой приглядываете за моими детьми. Это, конечно, главный аспект нашей дружбы, — чувствуя, что Учиху начало отпускать, поддела Анко и вернулась к тому, с чего всё началось: — Поэтому я не понимаю, как вы можете говорить, что ни одна женщина не согласится быть с вами. Я бы согласилась, если бы не встретила Сасори.       — Мне стоило его убить, — философски протянул Мадара. — И ведь столько было возможностей…       — Спасибо, что не убили, — Анко легко толкнула его кулаком в плечо. Мадара усмехнулся и вдруг перевернулся на бок, подпёр голову.       — Ну хорошо, — сказал он, и тень коварной улыбки скользнула по губам. — Если ты заявляешь, что мы такие замечательные друзья — назови три мои хорошие черты. Неоспоримые плюсы.       — У вас завораживающий взгляд, — сразу сказала Анко, с удовольствием разглядывая разномастные глаза Мадары. Риннеган взирал безразлично и мудро. Но вот собственный глаз Учихи, как бездна чёрный со вспыхивающими в глубине алыми бликами, неизменно выдавал о состоянии Мадары больше, чем тот готов был открыто продемонстрировать. Он всегда сиял: то грозно, то мрачно, то хищно, то с надменной насмешкой, нередко провокационно, в последние годы всё чаще — тепло.       — Хорошо, допустим, — согласился Мадара. — Что ещё?       — Вы кра… — Анко запнулась, заметив насмешливо взметнувшуюся бровь собеседника, — …сите своим присутствием любую компанию, — выкрутилась она.       — Да брось. В моём присутствии у АНБУ трясутся коленки, а советники Хокаге начинают заикаться.       — В последнее время не так уж и часто!       — Всё равно, не засчитано.       — Ладно… У вас хорошее тело.       — Как и у многих шиноби.       — Вы можете задушить кого-нибудь одной только Ки.       — Саске, не ленись, тоже бы сумел. Да и Наруто. Мальчики пускают силы не в те русла.       — Во, вы великий ментор для подрастающего поколения! — заявила Анко, смеясь.       — Где-то на уровне Тобирамы, насравшего во внутридеревенскую политику нескольких десятилетий. А может быть, даже и выше — мой выкормыш Обито неплохо справился с развязыванием мировой войны.       — Значит, про родственные узы даже не стоит заикаться, — Анко потёрла висок, размышляя под смеющимся взглядом Учихи.       С мысли её сбил стук в дверь дома. Мадара приподнялся на локте, удивлённо вскинул брови.       — Открыть? — с готовностью села Анко.       — Ну давай.       Быстро поднявшись, Анко поспешила вниз, на ходу своровав пачку сигарет, бесхозно валявшуюся на столе в прихожей. Когда же открыла дверь, поняла причину выказанного Мадарой удивления.       За порогом высился Кисаме.       — Анко? — мечник, похоже, удивился не меньше. — Ты какого хрена здесь делаешь?       — А ты? — мигом спросила в ответ Анко, смерив Кисаме долгим взглядом. Избавившийся где-то — не иначе как у Итачи дома — от плаща Акацуки, зябко поводящий мощными плечами, он одной рукой придерживал закреплённый за спиной меч за рукоять.       — Я заебался, — открыто сообщил Кисаме и вошёл в дом, плечом потеснив Анко. Та закрыла дверь, слушая, как нетерпеливо ворчит Самехада. — Мадара-сан!       — Наверху, — отозвался Учиха. Скинув сандалии, Кисаме поднялся на второй этаж. Заинтригованная развитием событий, Анко последовала за ним.       Картина, открывшаяся ей в учиховском логове, была достойна кисти художника. Ну, или по крайней мере анекдота. Встречаются как-то Учиха Мадара и Бидзю-без-Хвоста…       — Мадара-сан, при всём уважении, вы заебали на всю округу чакрой фонить, — в лоб сообщил последний. Самехада за его спиной крутилась, ворча, распушив острые как бритва чешуи, и Кисаме пришлось снять её с плеча.       Мадара мрачно посмотрел на мечника, на Самехаду. После вновь перевёл взгляд на Кисаме и сузил глаза.       — Дай мне свой меч, — в конце концов распорядился он и протянул руку. Анко с облегчением выдохнула, довольная тем обстоятельством, что Итачи всё же не придётся подыскивать нового напарника.       Кисаме ответил злым и ревнивым взглядом. Однако тут Самехада предала хозяина — вывернулась из его хватки и, громыхнув по полу всеми своими килограммами стали и неведомой магии, резво поползла навстречу руке Мадары. Кисаме среагировал мгновенно и наступил на рукоять меча, как на хвост какой-нибудь твари — Самехада натурально зарычала и клацнула в его сторону зубами, из-за чего Кисаме пришлось быстро убрать ногу, а Самехада с вожделением прильнула к Мадаре.       Только лишь затем, чтобы мгновенье спустя со скрежетом-скулежом ретироваться обратно за спину Кисаме.       — Проблема решена, — возвестил Мадара с одной из самых своих надменных улыбок. — Анко, налей человеку выпить.       — Я вам что, служанка? — проворчала Анко, но сделала, как велели, и вручила Кисаме рюмку.       Поглядев на неё, на Мадару, Кисаме хмыкнул и выпил, после чего опустился на татами перед столом. Как никто другой привык к вывертам Учих.       — В честь чего у вас банкет?       — Банкет сомнительный, — Мадара обвёл снисходительным взглядом нехитрые закуски. — Анко, ты плохо подготовилась.       — Обижаете! — воскликнула Анко и извлекла из печати ещё пару бутылок алкоголя.       В ответ на это Мадара наклонил голову с величественным одобрением. Кисаме присвистнул.       — И за что Сасори такое сокровище?..       Анко нейтрально улыбнулась и взглядом попросила Мадару подрезать крылышки теме. Тот лукаво блеснул глазами и отвлечённо заметил:       — Я удивлён, что ты пришёл лично, Кисаме.       — Мой меч — мне разбираться, — ответил тот, протягивая Анко свою рюмку.       — А вот ни у одного АНБУ или сенсора деревни не хватило духу заявиться ко мне на порог.       — Я не АНБУ и не сенсор, — пожала плечами Анко, стоило Кисаме вопросительно-весело взглянуть на неё. — Я сочувствующая.       — Хех, — веских односложных комментариев Кисаме явно понабрался у Учих. Мадару это забавляло. Чтобы Депрессия-сама не так явно источал веселье, Анко как бы невзначай заметила, закусывая сашими:       — Ты, кстати, очень вовремя зашёл, Кисаме. Мы тут пытаемся выяснить три неоспоримых плюса Мадары-сана.       Повисла звенящая пауза, способная окончиться по миллиону сценариев. Самым в других обстоятельствах очевидным являлось рассерженное фырканье и выставление «гостей» на улицу, при счастливом раскладе без физических и ментальных увечий. Однако это же Анко — Мадара ей многое прощал. Ну а Кисаме… Он напарник Итачи — почти член семьи.       — Вы сколько успели до моего прихода выпить? — полюбопытствовал Кисаме, наблюдая за ними.       Мадара показал три пальца, Анко — четыре. Переглянулись.       — Понятно, — Кисаме рефлекторно погладил меч, подсунувшийся под его руку. — И до чего дошли?       — До завораживающего взгляда, — поделилась Анко, подсаживаясь ближе к Кисаме и потирая подбородок, с умным видом пялясь на Мадару. — Твои мысли?       Кисаме поскрёб ногтями щёку.       — Вечный Мангекью и Риннеган.       — У Саске они тоже есть, — заметил Мадара.       — И как наличие у кого-то, кроме вас, такого же плюса делает это более не плюсом?       — В ремесле шиноби — делает, — изрёк Мадара.       — Ладно, доля правды в этом есть, — чуть подумав, кивнул Кисаме и без особой надежды уточнил: — Анекдоты травить умеете?       — Анекдоты? — внушительно переспросил Мадара. — Я?       — Всё, Анко, я сдаюсь, — объявил Кисаме и осушил рюмку.       — Как-то ты быстро! — возмутилась она.       — Ты вляпалась — тебе и выкручиваться, — откликнулся Кисаме и теперь уже сам передвинулся в сторону, ближе к Мадаре. — Ну, Анко-чан, дерзай.       — За «чан» ответишь! — мстительно прищурилась Анко и притянула к себе все бутылки, стоило Кисаме сделать поползновение в сторону одной из них.       Мадара посмотрел на мечника из-под чёлки.       — Что ты вообще здесь делаешь, Кисаме?       — В смысле? — приподнял брови он.       — В Конохе, — Мадара сузил глаза. — Ты прибыл с Итачи по делам Акацуки. Почему не убрался в Аме сразу после их урегулирования, а пришёл ко мне в дом с требованиями не раззадоривать твой меч?       — Мадара-сан, ну вы ведь были в Аме, — и глазом не моргнув на его подозрительность, протянул Кисаме. — Скажите, как по-вашему, это приятное место, чтобы скоротать вечер выходного дня?       — Я не проверял, — величественно сообщил Мадара.       — А я проверял, — заявил Кисаме, за что Анко налила ему выпить. — Там тухло, как в подпольном морге, да ещё и Яхико в курсе каждого шевеления в деревне. И как отдохнуть-то в таких условиях?..       Он продолжал говорить, но Анко не слушала — замерла, напряжённая, вперив взгляд в Мадару. Тот что-то калькулировал. В чёрном глазу Учихи разгорелось пламя.       — Подъём, — Мадара подхватился с места, стремительный и настойчивый.       — Чего это? — поднял голову Кисаме. — Вроде и тут хорошо сидим.       — Здесь мало выпивки и закусок, — единым движением Мадара вздёрнул Анко на ноги. Кисаме встал сам, наблюдая за ним с осторожным весельем. — Анко, веди.       — Куда? — округлила она глаза, но не от непонимания его замысла — из-за сомнений, стоит ли пускать Мадару в таком состоянии в деревню.       — На скалу Хокаге, — фыркнул Учиха. — И не смотри на меня, как Тобирама. Сегодня я не в настроении устраивать геноцид.       — Я бы поспорил… — протянул Кисаме и, закрепив за спиной Самехаду, первым стал спускаться по лестнице.       Анко ухватилась за ниточку мысли.       — О, точно! Второй плюс: вы очень креативны, Мадара-сан.       — Надо же, какие ты слова нехорошие выучила в декрете, — протянул Учиха. — С цивилистами переобщалась?       — Вы разбиваете мне сердце настолько кошмарными предположениями, — Анко перехватила его взгляд. — Засчитано?       — Хм.       Они вышли с территории клана Учиха втроём, провожаемые настороженными взглядами нинкен Ханы. Сама она, на удивление, не показалась — Анко понадеялась, оттого что занята с Итачи. Исходя из того, что этот гениальный параноик не бросился поперёк пути Мадары в массы, очень может быть.       Возглавляя команду, Анко прошествовала в сторону центральных улиц деревни — иначе до восточных районов, где примостились весёлые заведения, пришлось бы долго чесать через окраины. Шиноби не спешили, и Мадара с Кисаме даже успели завести увлечённую дискуссию на тему лучшей задницы среди женщин-Каге к тому времени, как на пути попались первые прохожие. Хоть и цивилисты, они быстренько замолчали и перешли на другую сторону улицы. Но это сущая ерунда — очень скоро Анко, Мадара и Кисаме выбрались на оживлённую аллею, где моментально приковали к себе уйму по-настоящему напряжённых взглядов. Чунин-сенсор Заджи, до того не замечавший ничего, кроме хорошенькой гражданской рядом с собой, замолчал и как будто закаменел, мелко подрагивая, боясь повернуться. Выходившая из магазина Югао замерла на момент, а затем развернулась на каблуках и ретировалась обратно в кондитерскую. Парочка Яманака оперативно свалила по крышам.       За этим Мадара наблюдал из-под полуопущенных век с усталостью и притуплённым раздражением. Его настроение вновь резко поползло вниз; Анко ловко зацепилась за его локоть.       — Мадара-сан, смотрите! — она указала на скалу, высившуюся впереди. — Из-за вашей чакры у Первого Хокаге по лицу пошли трещины!       Мадара, на удивление, посмотрел.       — Врёшь, — с тенью досады промолвил он.       — А вы повелись, — Анко весело пихнула его в бок. Мадара посмотрел на неё, а затем протянул руку к скале. В его Риннегане стала концентрироваться чакра. — Мада-а-ара-сан! — Анко оперативно перехватила и опустила его руку.       — Мне никогда не нравилась эта скульптура, — гордо заявил Учиха. — Из-за неё все думают, что Хаширама был серьёзным взрослым.       — Хех, — веско ввернул Кисаме, поглядывая на группку девчонок-чунинов, шедшую в ту же сторону, что и их троица.       — Оставьте жителям Конохи приятные иллюзии, — попросила Анко и, выглянув из-за Мадары, обратилась к Кисаме: — А ты оставь девочек. Малы ещё.       — Альтернативы мне дай, Анко-чан, — оскалился мечник, и Самехада за его спиной заскрежетала чешуями.       — Ну, не на главной же улице, — картинно округлила глаза Анко и утянула спутников за нужный поворот.       На соседних крышах заинтересованными воронами уселись АНБУ, что Хокаге, что Корня. Впрочем, стоило Мадаре поднять голову и мстительно прищуриться, АНБУ как ветром сдуло. Также в какой-то момент Анко учуяла поблизости Наруто, но подходить парень не стал — явно проверил, что разрушением Конохе Мадара не грозит, и побежал обратно к своей Гермионе-чан.       Вскоре они вышли в квартал, где шиноби не селились, но куда постоянно приходили отдыхать. Питейные и массажные салоны соседствовали здесь с гостиницами с онсэнами и интим-магазинами, торгующими всякими извращёнными приспособлениями — Анко их обожала, более того, устроила целую выставку в мориновском отделе допросов, чем напугала до усрачки немало клиентов дознавателей. Каждое заведение здесь она знала, как свои пять пальцев, и уверенно довела спутников до лучшего, на её взгляд, при нынешнем раскладе.       Однако прежде, чем войти, Анко осторожно спросила:       — М-м, Мадара-сан, а вы так и планируете Ки фонить?       — Да, — серьёзно заявил Учиха и первым ступил в гостиницу.       Переглянувшись с Кисаме — тот пожал плечами и оскалился, — Анко последовала за ним.       С учётом того, что в заведении Анко знали, но также удушливой силы, исходившей от Мадары, и бодрого оскала Кисаме, троица была обслужена очень быстро. В отличие от многих других заведений, здесь купальни не делились на мужские и женские, а представляли собой отдельные помещения для разных компаний. Уже пять минут спустя Анко смывала с себя дневную усталость под душем.       Мужчины ушли вперёд, и Анко дала себе труд, завернувшись в полотенце, выглянуть из раздевалки и свистнуть Юи-чан, дежурившую неподалёку на случай, если гостям что-то нужно.       — Да, Анко-сан?       — Саке, — коротко, по-деловому распорядилась Анко, придерживая на груди полотенце. — И держи наготове девочек.       — Сколько? — простодушно уточнила Юи-чан.       — По две на брата и массажистку, — Юи-чан поклонилась и предоставила саке, рюмки и плавающий поднос — на нём Анко и принесла свою добычу к онсэну.       Мадара и Кисаме устроились на разных сторонах купальни под открытым небом. Выглядели оба удовлетворёнными: Мадаре нравится тепло, а Кисаме — вода. Держась на равной дистанции от обоих, Анко скользнула в воду, села и, дождавшись, когда волны пройдут, поставила на слюдяную гладь поднос, разлила саке и подтолкнула к Мадаре.       Ещё какое-то время они методично напивались, попутно обсуждая — внезапно — политику Альянса. Мадара в принципе любит порассуждать о мироустройстве, а Кисаме мало того, что благодарный слушатель, так ещё и человек, находившийся в самом сердце событий, приведших к рождению Альянса. И он охотно поведал детали того, как Яхико, задавив на корню любое возмущение подчинённых, в одиночку отправился в Коноху, чтобы предложить Хокаге перемирие с Акацуки; как члены организации тревожно ожидали новостей о гибели их целеустремлённого, но как баран упёртого Лидера; как этот самый Лидер вернулся в Аме, принеся с собой весть о перемирии.       — Звучит как если бы это делал Хаширама-сама, — заметила Анко в конце рассказа.       — В самом деле, — протянул Мадара, окружённый не только паром из источника, но и тиной его растянувшейся по воде буйной гривы. — Удивительно, на самом деле, как воля Хаширамы до сих пор формирует мировую политику.       — Воля Огня? — переспросил Кисаме, которому наверняка доводилось слышать о ней от Итачи.       — Воля Хаширамы, — Мадара поднял взгляд к небу. Он всегда впадал в меланхолию, вспоминая о — теперь уже навсегда — потерянном друге. Время от времени Анко ненавязчиво проверяла, но эту рану годы не лечили. — Именно он показал шиноби, что для нас возможно жить не отдельными кланами, а всем вместе. Росток, который Хаширама посадил в землю, основав Коноху и инициировав создание других Скрытых Селений, теперь вырос в Альянс Шиноби, союз восьми стран… Хаширама был готов на всё ради общего блага. Он никогда не ставил во главу угла собственные интересы, готов был отдать даже свою жизнь за других. Я всегда уважал его за это.       — До недавнего времени я херово это понимал, — медленно проговорил Кисаме. — В Киригакуре моей молодости мы потешались над шиноби Конохи, а затем шли резать глотки своим же. Посмеивались, пересказывая друг другу истории, как какой-нибудь очередной чунин из Листа самовольно бросился на превосходящего противника, решив пожертвовать собой ради отхода товарищей — а сами сидели тише воды, опасаясь, как бы Родина не приказала какой хуеты. Мы все готовы были сделать, что угодно, кого угодно убить — всё ради собственного выживания в системе Кровавого Тумана. И каждый понимал, что все вокруг мыслят так же, как он, что перережут соседу горло во сне, если только это повысит шанс выслужиться самому… И вот, взращённый этой системой, без пустого трёпа, один из лучших в ней, я стал работать с Итачи.       — Я слышал от него занимательный факт об акулах, — непонятно Анко усмехнулся Мадара.       — В то время я правда считал, что пожирать друг друга — выход, — пожал плечами Кисаме. — Да и долгое время после — тоже. Но напарничество с Итачи стало постепенно менять моё представление об отношениях между шиноби. А затем я узнал о его миссии по сохранению мира в Конохе, — Кисаме задумчиво поболтал саке в своей рюмке. — Узнал больше о его клане и том, на что вы, Учихи, готовы ради своего. Узнал о Конохе, чем живут её шиноби — и знаете, мне стало сложно смеяться над ними. А теперь, когда на наших землях наконец мир, Яхико перекроил Акацуки, а у Итачи жена и маленький сын, я больше не хочу рвать товарищам глотки для выживания. Теперь и я хочу защищать единение и мир.       Он замолчал и залпом осушил отёко. За этим Анко наблюдала с тёплой улыбкой, а Мадара — с глубоким пониманием.       — Нам стоит устроить спарринг, Кисаме.       Мечник повернулся к нему, не боясь встретиться взглядом с Учихой, спокойно кивнул.       — Я тоже так думаю, Мадара-сан.       Заметив паузу в разговоре, из здания вышли девочки в одинаковых светло-голубых юкатах и поклонились шиноби. Взгляд Мадары тут же сделался до невозможного ироничным.       — Анко…       — За ваш собственный счёт, — весело улыбнулась ему Анко и сделала знак массажистке отделиться от толпы юдзё.       — Я бы и не позволил женщине за меня платить в таком месте, — Кисаме хмыкнул и проворно выбрался из купальни, приблизился к девушкам.       Те стояли по струнке, прилично опустив глаза, сложив на поясах руки. Если и испытывали некие чувства по поводу нестандартной внешности Кисаме или же энергии Мадары, тяжёлой и давящей даже для не-сенсора, юдзё их не выдавали — помнили, как в одну из тусовок джонинов, у которых рожи как только ни попорчены, одна девчонка осмелилась косо посмотреть на Райдо. За это Анко, единственная заметившая, отведя девочек в сторону, клятвенно пообещала: ещё одно личико скривится при обслуживании достопочтенных шиноби в сем заведении — это самое личико Анко лично натянет на какую-нибудь из боевых марионеток своего мужа. Юдзё от обещания и репутации Анко пришли в ужас и с тех пор отрабатывали куда профессиональней.       — Ну что, недурно, — заключил Кисаме, рассмотрев девушек поближе, и обернулся. — Мадара-сан?       — Не заинтересован, — Учиха расслабленно облокотился на бортик. — Но ты не стесняйся.       — И в мыслях не было, — оскалился Кисаме и поманил за собой всех четверых юдзё.       Когда они скрылись в здании, массажистка неуверенно подалась вперёд, испуганно переминаясь с ноги на ногу. Мадара не обратил на неё внимания, и Анко сказала:       — Не сегодня, Ёсико-чан, — и махнула рукой, отпуская девушку. Та ретировалась с завидной скоростью.       Они вновь, как и в самом начале вечера, остались одни, разделяя саке. Мадара, впрочем, выглядел не в пример расслабленней, молча обдумывал что-то. Анко же, сопоставив события, многие случаи из лет знакомства с этим шиноби, осознала кое-что важное.       — Знаете, Мадара-сан, я, кажется, поняла, каков ваш самый главный плюс.       Мадара медленно повернул к ней голову. Риннеган душил любые эмоции — зато другой глаз сверкал ими за двоих.       — Удиви меня.       — Несмотря на годы и опыт, — произнесла Анко, — то, что шиноби вашего уровня, с вашим послужным списком уже давно утратил бы сердце, вы всё ещё способны проникаться к другим и заводить друзей.