Одно слово за раз. AU «Два мира»

      Ревность. Анко никогда не думала, что познает на себе её губительное влияние.       Большую часть жизни ей было некого ревновать — мать умерла при родах, отца Анко не знала, учитель относился к ней по-особенному, а мужчины значили недостаточно, чтобы ощущать на их счёт жадное собственничество. Однако на сей раз всё было иначе. С Сасори всё было иначе.       Смотреть на них с Конан не было сил. В груди поднималась готовая к броску кобра, когда доводилось заметить, как в залах штаба Акацуки, на улицах, в кафе Сасори и Конан стоят рядом. Как разговаривают. Как наклоняют головы. Как улыбаются друг другу, словно кому-то дорогому.       «Ах ты ж сука, — рычала про себя Анко, тенью следя из-за угла. — Мало тебе главы Акацуки?!»       И это было жутко несправедливо — по отношению к ней, Анко, но ещё больше — к Яхико. Он же в Конан души не чает, на руках бы весь день носил, будь его воля! Вот же!..       «Спокойно, — говорила себе Анко, улыбаясь куноичи из Акацуки. — Её убивать нельзя».       Но временами хотелось жутко.       Впрочем, Анко — шиноби и приучена подавлять порывы. Как и действовать хитрее; она узнает, что эта Конан замыслила в отношении её, Анко, мужчины. Выяснит — и тогда уже устроит старый добрый скандал и Сасори, и Яхико, если понадобится. На крайняк, сходит к Мадаре и попросит его спалить штаб Акацуки Аматерасу.

***

      В следующее появление Конан в Конохе Анко улыбалась исключительно мило. Это и цепкая хватка позволило затащить куноичи вечером в бар.       — Не думаю, что это хорошая… — сухо говорила Конан, с недоверием поглядывая на заведение.       — Да что ты волнуешься, как генин на первой миссии?! — подзудила её Анко, затаскивая внутрь. — Посидим, поговорим как девочка с девочкой…       И вот они сидели в отдельной комнате уже практически два часа. Саке всё убывало, и мозг окутывала сладкая дымка. За окном красиво смеркалось.       Подливая обеим саке, Анко наблюдала за Конан. Если уж говорить начистоту, ничего против неё, помимо странного общения с Сасори, Анко не имела. Конан была стойкой, смелой, сильной куноичи — одной из лучших, кого Анко знала. Собранная и сдержанная Конан, дерзкая и взрывная Анко — такие контрастные профессионалки! Они могли бы стать…       «Кем, подругами? — фыркнула та часть её сознания, которая была озлоблена на весь мир. — С Куренай, вон, уже надружила, хватит». Анко вздохнула и подняла повыше полную отёко.       — Ну что, за любовь? — спросила она, глядя прямо в глаза Конан. — Большую и светлую, и чтоб никто посторонний не влезал.       До того просто напряжённая, Конан обратилась в статую.       — Я предполагала это, — проговорила она, безропотно встречая взгляд Анко. — То, как ты на нас смотришь… Однако тебе нет причин беспокоиться, Анко. Мы с Сасори просто друзья.       — Мм, давай всё же выпьем, — настаивала Анко, прищурившись. — И на мизинчиках поклянёмся, что уводить друг у друга мужиков не будем — как тебе мысль?       — Повторяю: нас с Сасори связывает исключительно дружба.       Анко опрокинула в себя ещё рюмку и прищурилась ещё больше. У неё созрел план, весьма ёбнутый, но в надёжности данных от претворения которого в жизнь Анко не сомневалась.       — Знаешь, а я придумала.       — Что? — спросила Конан.       Поставив опустевшую отёко на стол, Анко придвинулась ближе к ней.       — Как ты можешь мне доказать, что с Сасори у вас чисто дружба, — Анко хищно улыбнулась. — Поцелуй меня.       Красивые глаза Конан изумлённо расширились — ну наконец хоть что-то выбило из неё эмоции!       — Что?       — Поцелуй. Один, — для пущей наглядности Анко подняла указательный палец, поводила им перед носом Конан, а после мазнула по собственным губам. — Так я смогу точно определить, есть ли повод для ревности.       Конан отвела взгляд, а на её скулах заалел румянец.       — Ты что, — удивилась Анко, — никогда не целовалась с девчонками?       — Это противоестественно, — очень тихо ответила Конан, неуютно поведя плечами.       — Фига се. А что тут неестественного? — опешила Анко. — Вижу губы — целую, это ведь так работает.       — Возможно, у разведчиков это и так, — Конан взяла себя в руки и встретилась с ней взглядом. — У нормальных людей другие критерии, в том числе верность своему…       Не дав ей закончить, Анко резким движением завалила Конан на татами и уселась сверху. Спокойно отнеслась к листу бумаги, предупреждающе надавившему ребром на горло.       — Я сейчас до глубины души удивлена, — сказала Анко ровным, профессиональным тоном, в котором не было и намёка на игривые нотки саке. — Ты такая красивая — неужели в Акацуки не догадались использовать это для добычи сведений? Впрочем, ладно шпионаж, у вас с самого начала был Сасори. Но неужели никаких медовых миссий, заказных убийств, где подбираться к клиенту нужно через постель?..       — Я боевая куноичи, — проговорила Конан и попробовала сесть хотя бы, но Анко настойчиво прижала её к татами, не давая подняться. Листок скользнул по коже, оставляя длинную царапину.       — Ты — красавица, — постулировала Анко, скользнув по ней долгим оценивающим взглядом. — Плюс твои техники с бумагой, которые можно использовать очень разнообразно и скрытно. Плюс контроль чакры. Плюс самоконтроль. Ты бы стала мне достойной соперницей.       От её слов Конан замялась.       — Анко, я не хочу ссоры, — в конце концов сказала она. — Отпусти меня.       — Не-а, — решительно отказалась Анко. — Я что сказала? Хочу быть уверена, что у тебя ничего нет и быть не может с Сасори. Я с тебя не слезу, пока не поцелуешь.       В норме флегматичный взгляд Конан совсем очеловечился. Быстро скользнув языком по губам, Конан слабо прикусила нижнюю, чуть нахмурилась, обдумывая.       Анко смотрела на неё сверху вниз со всё возрастающим любопытством — не только ревнивым, жарким. Ксо, ну какой идиот не догадался пустить её нарабатывать контакты для организации?! Сасори точно услышит о себе много интересного, когда Анко доберётся домой!..       — Ты позволишь мне сесть? — сосредоточенно спросила Конан.       Анко встрепенулась — ну надо же, созрела!       — Я сама наклонюсь, — сказала она. — Только бумажку свою убери, не укушу… если не попросишь, — и, не удержавшись, пошло улыбнулась, подмигивая.       Конан поморщилась, но сделала мелкое движение рукой, и листок бумаги опустился на столик. Смахнув выступившую на месте пореза кровь, Анко заправила за ухо волосы и наклонилась к лицу Конан.       — Один поцелуй, — прошептала Анко ей в губы. — Настоящий. Как ты целуешь ночью своего любимого.       Конан опять нахмурилась, и Анко, отняв руку от её плеча, провела пальцами по лбу Конан, разглаживая морщинки; другой рукой для удобства опёрлась на пол. Очаровательный девичий румянец этой хладнокровной куноичи забавлял и распалял Анко лишь больше.       — Да?       — Да.       Последние сантиметры — и мягкое прикосновение, осторожное, изучающее. Очень нежное. Анко удивилась, однако не показала этого, целуя в ответ так же ласково и сладко. Мягкие губы, неспешность, а язычок лишь дразнит, причём весьма умело — вполне приятные ощущения, а ведь не скажешь, что эта ледышка так может.       Анко разорвала поцелуй и отстранилась, сверкая бесовскими глазами.       — Установлено: поводов для ревности нет, — произнесла она. — Ты совершенно не во вкусе Сасори, моя хорошая.       — Прекрасно, — отозвалась Конан, приподнимаясь на локтях. — Теперь ты встанешь с меня?       Делала вид, будто ничего необычного не произошло — и всё же румянец выдавал смущение, запертое где-то в глубине существа.       — Могу встать, — сказала Анко с улыбкой. — А могу остаться и показать тебе кое-какие вещицы из разряда «между нами девочками».       — Не стоит, — Конан решительно села и подвинула Анко с себя. Та не возражала и послушно перебралась на татами. — Я люблю Яхико, а ты живёшь с Сасори.       — Когда связала себя с одним мужиком, так и ищешь простых женских радостей, — увидев, как изменилась в лице Конан, Анко от души рассмеялась: — Да шучу я, шучу, успокойся! У меня всегда юмор такой.       — Приму к сведению, — подсев ближе к столу, Конан впервые за вечер сама налила саке, выпила, поморщилась и поспешила закусить кусочком рыбы.       — Обещаю, больше слова дурного не скажу по поводу вашего общения с Сасори, — Анко откинулась на локти, весело наблюдая за нею. — Дружите на здоровье… И мы с тобой можем дружить, если хочешь.       — Благодарю за предложение, — сухо проронила Конан, начавшая уже приходить в себя. Она поднялась, поправила одежду и бумажную розу в волосах. — Мне пора. Спасибо за вечер, Анко.       — Всегда пожалуйста, — откликнулась Митараши, подливая себе саке. Взглядом проводив Конан, она опрокинула саке в себя, когда закрылись сёдзи. — Ревновать и правда не стоит, — пробормотала Анко, обращаясь к себе. — Сасори любит острее, горячее…       Её поганое настроение наконец-то улучшилось.