***
Они были правы: Цунаде всё-таки явилась, предводительствуя отрядом АНБУ. Те, обнаружив Мадару с оружием наперевес атакующим Первого Хокаге, едва не набросились на него — Хаширама вовремя Мокутоном удержал их, уберёг от глупости. — Дедушка! — рявкнула Цунаде с осуждением и вопросом, а ещё — раздражением, адресованным, впрочем, как и яростный взгляд, Мадаре. — Цунаде! — Хаширама предпочёл полностью проигнорировать её тон и притворился удивлённым. — Ты чего здесь? Что-то случилось? Четыре маски повернулись к нему с подавляемым вопросом на грани желания от души возопить: «Серьёзно, Первый?!» Цунаде-то знала, что серьёзно; на несколько мгновений прикрыла глаза, явно в уме считая, после чего махнула АНБУ. Те опустили оружие, и Хаширама перестал удерживать спецотряд Мокутоном. Получив свободу, АНБУ повернулись в ожидании приказа к Цунаде — та поджала губы, но сделала мелкий жест, и её охрана растворилась в темноте. Наблюдавший за этим из-под чёлки Мадара неприязненно хмыкнул, но запечатал гунбай и каму. Сложил на груди освободившиеся руки, отвернулся, неудовлетворённый и обиженный. Хаширама понимал его, но также и Цунаде: её беспокойство, остаточное недоверие Мадаре даже после всего, что он сделал для Конохи и Альянса в эту войну. Печально, конечно, но доверие и не зарабатывается быстро и просто; Мадара и Цунаде ещё в самом начале пути. По крайней мере, Хаширама надеялся, что однажды его внучка и лучший друг смогут друг другу по-настоящему доверять. Неподалёку Хаширама уловил чакру призывного ворона Итачи. Мадара тоже заметил — уголок его рта легко дёрнулся, однако улыбку при посторонних Мадара себе не позволил. — У Хокаге нет других дел, кроме как патрулировать ночью старые полигоны? — протянул он, рассматривая раскуроченную землю и обугленные стволы, мягко тлеющие в свете луны. Цунаде вспыхнула, и Хаширама на упреждение воскликнул с чуточку переигранным воодушевлением: — Ой, как будто Цунаде первый Хокаге, которого ты заставляешь выбираться ночью на заброшенные полигоны, Мадара! — и, пока никто из них не успел заспорить, затараторил: — Это что у тебя, кровь? Мадара, ты ранен?! А ну-ка пошли скорее в госпиталь — тебя надо срочно подлатать! — В госпиталь? — с полувопросом протянул Мадара и соблаговолил-таки повернуться, мазнул насмешливым взглядом разномастных глаз сперва по самому Хашираме, затем по его внучке — ирьёнинам запредельного уровня. Хаширама выставил вперёд руку с тремя разогнутыми пальцами. — Спарринг, госпиталь, онсэн, — назвал он, указывая, каждый. Мадара гордо вскинул подбородок. — Это был не спарринг — едва ли разминка. Так что в госпитале делать нечего. Онсэн же… — он опять поглядел на Цунаде, и та неожиданно яростно рявкнула: — Занялся бы лучше делом! — развернулась на каблуках и, штормя, удалилась к выходу с полигона. Хаширама удивлённо посмотрел ей вслед. — Какая муха её укусила?.. — Кровосмешение с Узумаки портит характер потомков, — проронил Мадара тоном вроде бы серьёзным, но при этом любопытным и чуточку азартным. Хаширама сделал вывод, что друг поглощён матримониальными вычислениями для себя и своих мальчиков. — Не смотри на это как на задачку по тактике, — пожурил он. — В основе брака должна лежать любовь. Мадара вскинул бровь. — Как тебя в эти-то дебри унесло?.. Впрочем, неважно, — он тряхнул головой и вновь отвернулся. Он чего-то хотел, но то ли сам не понимал собственных желаний, то ли не желал признаваться в них другу. Хаширама скользнул ближе, дёрнул его за рукав. — Спарринг, госпиталь, онсэн. — Это больше не чувствуется правильно, — тихо, через усилие проговорил Мадара, вырывая руку. — А создавать новые традиции нет смысла. «У нас нет больше времени». И это была чистая правда. Хаширама хотел уйти. Его гнела не-жизнь воскрешённого, и он по-доброму завидовал Мадаре, взаправду переродившемуся. В глубине души Хаширама хотел бы остаться, поработать ещё на процветание Конохи, обезопасить мир, помочь внучке, чем сможет, провести больше времени с другом, посмотреть, к чему придут ставшие близкими ему молодые шиноби и юный, такой прекрасный в задумке Альянс… Однако душа Хаширамы тянулась обратно в Джодо, которому нынче принадлежала. Кроме того, его, Хаширамы, тень слишком велика — она затмит, погребёт под собой шиноби целой деревни. Хаширама отлично знал: чтобы молодые деревья пробились к свету и разрослись, старое должно пасть. — Ты не совсем прав, Мадара. Новые традиции, — произнёс он, опустив руку на плечо друга, — создавай, но не со мной, а с теми, кто всё ещё жив. Я знаю, ты можешь. — Хочу ли? — отрешённо прошептал Мадара. Хаширама крепче сжал его плечо. — А на этот вопрос только ты знаешь ответ.«Спарринг, госпиталь, онсэн». Мадара, Хаширама. Джен, PG-13
18 марта 2021 г. в 02:54
Четвёртая мировая война шиноби выиграна, все дела — почти завершены. Хокаге, воскрешённым Эдо Тенсей, предстояло вскоре вернуться в Джодо.
В те дни Хаширама отчаянно пытался успеть всё. Он проводил время со своей повзрослевшей, загрубевшей от ударов жизни принцессой Цуной, гонял по полигонам Наруто, бродил по деревне, исследуя каждый её уголок и с жадностью дыша свежим ароматом начала весны. Вместе с Тобирамой он выискивал все записи об Эдо Тенсей и наблюдал, как отото с тенью сожаления уничтожает своё творение под недовольным взглядом не смеющего перечить Орочимару. Вылавливал Сакуру и просил показать госпиталь, улыбался благоговению на лицах ирьёнинов и сам провёл несколько сложных операций. Потому что прямо сейчас — может. После он вернётся в Ничто.
Занятый делами, Хаширама между тем не мог не замечать тень, почти всюду следовавшую за ним. Мадара вроде бы и таился, но для его уровня очень лениво: скрывал чакру, но не до конца, весьма демонстративно устраивался читать на ветвях деревьев неподалёку от дислокации друга, на тренировках Хаширамы с Цунаде, Наруто или Сакурой и вовсе не стеснялся вставлять едкие комментарии. Почти всех, кто контактировал с Хаширамой в те дни, это бесило, и только Тобирама вздыхал с отнюдь не тёплым пониманием.
— Иди, — бросил он в одну из ночей.
— Куда? — притворился удивлённым Хаширама, поудобнее устраиваясь на длинной гладкой поверхности стола. АНБУ пустили братьев Сенджу в свои лаборатории, и Тобирама, пока позволяло время, трудился над какими-то техниками для спецотряда. — Мы ведь договорились поработать сегодня вместе, нет?
— Я и один справлюсь с работой. А ты займись Учихой, — Тобирама, чуть запрокинув, повернул голову в том направлении, где за пределами штаба АНБУ ощущалась тяжёлая чакра Мадары. — Я его недовольство чую отсюда.
— С каких пор ты стал беспокоиться о чувствах Мадары, отото? — за напускной весёлостью скрывая грусть, спросил Хаширама.
— Меня не заботят его чувства, — отчеканил Тобирама и отошёл к стеллажам, где аккуратно грудились свитки.
Хаширама соскочил со стола в его направлении.
— Тоби…
— Иди! — Тобирама не обернулся. — Нам скоро возвращаться в Джодо, ани-чан.
— Знаю, — вздохнул Хаширама и предпринял ещё одну попытку, отчаянную: — Пошли со мной, а? Уверен, Мадара не будет против…
— Нет, — всё так же категорично ответил Тобирама. Он развернулся, раздражённый и досадующий на что-то, мало связанное со старшим братом. — В отличие от тебя, мне он не друг.
— Но и не недруг больше. Серьёзно, вы ведь замечательно сработались…
— Это другое, — вернувшись к столу, Тобирама решительно раскрыл на нём свитки. — Теперь иди, Хаширама.
Раз уж назвал по имени — значит, близок к тому, чтобы Хирайшином вытянуть брата прочь из лаборатории, а после, вернувшись, забаррикадироваться без возможности для кого-либо войти. Хаширама вздохнул, принимая, что ничего не может сделать для братишки — тот в который раз выбрал одиночество.
На улице холодно, но снега почти уже нет, только редкие грязные островки сереют по подворотням. Выскользнув из штаба АНБУ на небольшую пустынную площадь перед ним, Хаширама глубоко втянул носом воздух своей деревни, своей мечты.
Её важная часть теперь взирала на него насмешливыми красными глазами. Перемещаясь по деревне, Мадара нередко обращался котом — как же всё-таки круто пошутила над ним судьба с перерождением! Впрочем, кот из Мадары вышел фактурный: крупный, лохматый и вальяжный, с очень выразительными красными глазами.
Ничего не сказав, Хаширама неспешно зашагал прочь от штаба АНБУ. Держал он путь на северо-запад деревни, где располагались редко используемые полигоны. Мадара следовал за ним, и потрясающе, насколько незаметна его чакра в этом обличии — нужно быть Хаширамой или Тобирамой, чтобы разгадать Учиху-кота. Ещё, конечно, Наруто способен, а также побывавший в мире магов отряд и, кажется, Цунаде в курсе его второй формы — вот и славно, ведь Хаширама предпочитал, чтобы в Конохе оставались люди, которые в состоянии идентифицировать и отследить Мадару в любом облике. Не потому что не доверял другу — потому что из его близких не только Тобирама имел склонность прятаться от других людей, особенно когда самому нелегко.
Пусть мог проникнуть на полигон в сердце леса потихоньку, Хаширама предпочёл войти через ворота. Двое дежурных встрепенулись, выбежали из сторожки и склонились в низких поклонах. Хаширама ответил им тёплой улыбкой и мягкой волной Ки.
— Что бы ни происходило внутри — это нормально, — сказал он постовым. — И ещё: когда прибудут АНБУ, предупредите их оставаться за границей полигона.
— Есть, Шодай-сама! — чётко воскликнули постовые и поспешили распахнуть перед ним ворота. Лишь когда они и кромка леса остались далеко позади за стволами, Хашираму стегнуло сделавшееся чётче ощущение чакры друга.
— Что АНБУ придут, ты не сомневаешься.
— Разве смогут они проигнорировать наш спарринг? — меланхолично спросил Хаширама, продолжая углубляться в лес. Он был молод, незнаком Хашираме, но ощущения давал замечательные. — Я удивлюсь, если проверить, что происходит, не прибегут также как минимум Цуна и твои мальчики.
— Твоя девочка, может, и прибежит выяснить, не пытаюсь ли я повторно тебя упокоить, — бросил Мадара ему в спину. — Однако Итачи и Саске не станут.
Обернувшись через плечо, Хаширама улыбнулся.
— Я слышу зависть в твоём тоне, Дара? — и в тот же момент корни деревьев закрыли его от шутливого Катона.
— Говорил же, не люблю эту кличку! — прорычал Мадара и в секунду оказался рядом, успев по пути распечатать гунбай. «Какая нетерпеливость!» — Хаширама пригнулся, пропуская удар над собой, чтобы коснуться земли — новые корни выскользнули из-под неё, напитываясь мощью Сенджу, и потянулись к Мадаре. Тот резко подпрыгнул и потоком чистой чакры раздробил корни в щепки.
Им владел чистый азарт, и Хаширама счёл не лишним уточнить на всякий случай:
— Ты ведь не будешь использовать полную форму Сусано, правда?
Вместо ответа Мадара оскалился и бросился на него.