Не бойся

Пьяные кошмары похожи на горячечные сны, Портер смутно думает, когда он достаточно вплывет в свое сознание, чтобы распознать их. Гиперреальные, зловещие и медленные, слишком размытые по реальности, их так легко стряхнуть, но невозможно запомнить полностью. Он открывает глаза и снова закрывает их под холодным светом, падающим на него из окна. Когда боль в голове утихает, он поворачивается на другой бок, борясь с, возможно, худшим похмельем в его жизни, стараясь удержаться от рвоты. Когда он снова открывает глаза, свет кажется не таким ярким. Он один, в тесной комнате, которую он не узнает. На стене висят сделанные вручную плакаты с группами, которых он не знает, мятые и прикрепленные какими попало кнопками. На полу кучи белья. Когда он поворачивается, чтобы посмотреть на них, на него накатывает волна тошноты. Его голова кажется горячей и заполненной, а боль в теле такой далёкой. Он отрывками вспоминает произошедшее в клубе. Вспоминает руки Диллона на нем и отдаленную пульсацию того, что могло смущать и одновременно вызывать возбуждение. Он вспоминает как Диллон приветствовал людей, которых он, должно быть знал, возможно, знакомил с ними Портера. Он не знает. Он не помнит этого, за исключением ещё более неясных, неоновых впечатлений на заднем сидении такси. Рука Диллона вокруг его талии, удерживает его. Он поднимает одеяло и обнаруживает, что на нём его джинсы, но нет рубашки. Они порваны на коленях и немного в крови, он с опозданием понимает откуда шла пульсирующая боль. Хотя они довольно чистые. Нет ни рвоты, ни спермы. Он слышит, как кто-то готовит в соседней комнате, он оглядывается и осторожно садится. Боль в голове усиливается, а тошнота накатывает ещё сильнее, но не выходит наружу даже когда он аккуратно поднимается с кровати. В комнате нет ничего знакомого, ничего что он может узнать. Он не видит своей рубашки, и когда он спускает одну ногу с кровати, то понимает, что он к тому же без носков и обуви. В любом случае он встает, опираясь рукой на стену и ковыляет к двери. В коридоре стены с потрескавшейся штукатуркой и большим количеством плакатов с фильмами того времени и Портер узнает большинство из них. Все двери в коридоре закрыты. Он врывается в коридор и дрожит, желая знать, куда пропала его рубашка. Он идёт на запах жареного мяса и поворачивает за угол и когда он находит Диллона, стоящего у плиты, головокружительной волны облегчения достаточно, чтобы он упал на колени. Диллон бросает короткий взгляд на него а затем улыбается, широко и довольно. «Эй, соня» - говорит он и машет лопаткой, которую держит. Он выглядит помятым, неряшливым и истощенным. Темные круги под его красными, воспаленными глазами и его хватка на лопатке дрожит немного, прежде чем он кидает прибор на стол и выключает горелку. Он не выглядит так, как будто выспался, но его улыбка все ещё глубокая и искренняя и Портер не может заставить себя взглянуть прямо на нее. Когда Портер смотрит на часы, они показывают почти девять часов утра. «Кофе?» - хрипло спрашивает он и Диллон указывает на кофемашину, стоящую в углу. Портер кивает и нерешительно идёт мимо него к кружкам. «Сделаешь один для меня? Сахар в шкафу, молоко в холодильнике» - лениво спрашивает Диллон. Он идёт к шкафчику, чтобы взять тарелки и когда Портер смотрит на него, его рубашка задирается, обнажая часть живота. Портер отрывает глаза исглатывает подступающую тошноту, беря вторую кружку. Сахар на уровне глаз, молоко в холодильнике. Это все так легко, Диллон напевает и ставит на стол две тарелки яичницы с сосисками и гренки. Это слишком легко и Портеру приходится закрыть глаза от головокружительной ностальгии, тоски по дому и ещё большей тошноты. Он думает, что Диллон поцеловал его прошлой ночью. Он не знает, чем они ещё могли бы заниматься. «Ты не мог назвать свой адрес в такси, поэтому я привез тебя к себе домой» - невзначай говорит Диллон. Он гремит столовым серебром в ящике и этот звук врезается прямо в ноющий череп Портера. «Надеюсь, ты не против» «Нет» - запоздало говорит Портер – «Спасибо за заботу обо мне» Он ставит кружку Диллона на плиту и нерешительно скользит на один из разнокалиберных стульев за столом. Он видит кусочек улицы через через маленькое кухонное окно. Он не узнает, что это за часть города, но она выглядит лучше чем его. На стене рисунок, детский коллаж карандашами с тремя неразборчивыми надписями. Диллон улыбается ему просто и беззаботно, даже с тем, насколько усталым он выглядит. Портер думает, что, возможно, потерять свою девственность с ним было бы не самой худшей вещью. «Прошлой ночью мы…?» - осторожно спрашивает Портер и Диллон фыркает, берет кружку с плиты и передаёт Портеру. Пахнет великолепно. «За кого ты меня, блять, принимаешь?» - Диллон садится на стул рядом с Портером, берет вилку и без интереса тыкает в яичницу. «Ты был просто в дерьмо» «Ох» - с облегчением говорит Портер, откусывая кусочек гренки и запивая остывающим кофе. Он чувствует себя намного лучше, все в нем расслабляется. Внезапно он ощущает, что проголодался. Диллон все ещё криво улыбается, когда он смотрит на него, но вдруг его глаза становятся холодными и чуть отдаленными. «Мы просто немного повозились в клубе и все» - говорит он. Становится тихо и это занимает у Портера секунду, чтобы понять, а затем он смеется, тряся головой. «Спасибо, я просто… хотел знать. Понимаешь?» Диллон больше не улыбается, но его лицо снова становится дружелюбным. Он кивает, придвигается ближе и толкает Портера локтем. * Диллон настаивает на том, чтобы проводить его до автобусной остановки, когда Портер говорит, что сможет доехать домой. Он спускается впереди него, перешагивает через две ступеньки и нетерпеливо прыгает на носочках, пока Портер пытается не отставать. За домом Диллона небольшой дворик, квадрат из пожелтевшей травы и высоких кустов и Портер останавливается и смотрит на потемневшие листья, медленно умирающие от летней жары. Прошлой ночью в них кто-то был. Это вспыхнувшее воспоминание настолько быстрое и яркое, что как только оно появляется,он не уверен, было ли это на самом деле. Вспышка в темном дворе и опьянение, настолько головокружительные, что подталкивают к тошноте. Рука Диллона обнимает его, кисть лежит на пояснице, Портер поворачивается к двери и смотрит, как он возится с ключами. В кустах была какая-то фигура. Наблюдала за ними. Портер почти что-то сказал, почти крикнул кому бы то ни было, но рука Диллона поймала его запястье и втащила внутрь и фигура мгновенно исчезла из его разума. Сейчас там никого. Портер дрожит и Диллон издает нетерпеливый звук, указывая на тротуар. «Ты опоздаешь на автобус» - говорит с упрёком Диллон, а затем они идут, как и раньше и силуэт так легко выпадает из его мыслей. Солнце яркое, желтое и теплое и когда Диллон улыбается ему, Портер беспомощно улыбается в ответ, его сердце бьется слишком быстро. Он все ещё чувствует небольшую тошноту. «Напиши мне, мы должны потусоваться снова» - говорит Диллон, когда они доходят до остановки. «Мы можем поговорить о деловой херне» Он ухмыляется, когда Портер осторожно смотрит на него, но это не насмешка а просто удивление. «Непременно» - отвечает Портер и возможно, даже имеет ввиду это. А потом Диллон снова уходит и Портер до сих пор ощущает тошноту. Все ещё небольшую муть внутри, бурлящую и беспокойную. Он снова один и он каким-то образом сумел забыть, какого это. Быть уязвимым. Он садится в автобус до дома, не встречаясь ни с кем взглядом. Его тревожит мысль о том, что он может увидеть в них. Если он вообще что-то увидит. Ему не нравится эта идея, он отказывается следовать за ней в трепещущее беспокойство своего угасающего похмелья. Она грозит настигнуть его в дрожании пальцев, рваном дыхании и учащенном сердцебиении. Он садится на заднее сидение, прячется в угол и прижимается к окну. Смотреть особо не на что, но он отворачивается и наблюдает за пейзажем и своими попутчиками, подозрительно относясь к обоим. Он не уверен, на что он смотрит. * Его комната кажется намного более пустой, когда он возвращается. Холодная и неприветливая. Он надевает толстовку, хотя здесь не ниже 17 градусов и чувствует себя немного лучше. Он ложится на простыни, поворачивается к окну и смотрит на безоблачное и пасмурное небо. * На его планшете уже час играют какие-то расслабляющие песни, он немного подшофе после двух банок пива и не может отвести взгляд от загорающейся а потом затухающей дешёвой неоновой вывески за окном. Это гипнотизирует, как танец кобры, как нечто опасное и это всего лишь вывеска китайской кухни на вынос, он в любом случае делает медленный вдох. Управляемо, почти злобно так. Он медленно моргает и трясет себя. Он слишком одинок, он знает это. Он снова подносит пиво к своим губам. Он не чувствует себя одиноким, вот в чем проблема. Ощущение наблюдения следовало за ним до дома и теперь внутренняя сторона его щек горячая и опухшая от того, как сильно он ее кусал, стараясь успокоиться. Это не сработало. Его квартира слишком темная и в углах слишком легко спрятаться. Агарофобия затмевает клаустрофобию – на этот раз комната кажется слишком большой. Он снова отворачивается от окна, на яркую вспышку своего планшета. Сфокусироваться тяжело и он не понимает, что за фигуры двигаются по экрану, не может заставить субтитры, которые он включил некоторое время назад перерасти во что-нибудь кроме бреда. Движение кажется опасным, как будто это привлекает внимание, но он протягивает руку и тыкает на паузу, прежде чем экран потухнет. Звук обрывается прямо на середине смеха кого-то. Это резкая, внезапная тишина. Чувствуется ещё менее небезопасно. Он поворачивает голову, чтобы проверить кухню, углы на потолке. Ничего, как раньше, как было всегда. Он сглатывает и в его горле щелкает, он начинает рыться в простынях в поисках телефона. Он почти разрядился, не пришло никаких сообщений и Портер глядит на экран долгое время. Груз того, как он одинок, становится на мгновение абсолютно сокрушительным. Снова кусать внутреннюю сторону щеки больно и внезапно в его рту появляется вкус крови, острый и медный и он потрясённо выдыхает. Вместе с этим приходит что-то, какое-то то отчаянное чувство. Его трудно ощутить через тяжесть страха и алкоголя, но его пальцы открывают сообщения и ищут имя Диллона. Прошлое сообщение было от него вчера, дурацкая переписка, присланная ему Диллоном и на которую Портер не ответил. В любом случае, он не знал, что сказать. Печатать сложно. Говорить ещё сложнее. Он нажимает на имя Диллона. «как дела» - он отправляет и наклоняется, чтобы поставить телефон на зарядку. Он жужжит секундой позже и Портер берет его без раздумий, замирая, когда видит входящий звонок. Его руки немного дрожат, когда он отвечает и шумовой волны, когда он подносит телефон к уху почти достаточно, чтоб он снова повесил трубку. Он может расслышать голос Диллона, гул басов, с трудом пробивающийся через динамики. Как кто-то орет. «Эй» - говорит Портер и Диллон производит какой-то бессловесный шум в его ухо, что-то что могло быть смехом. Говорить так тяжело. «Портер!» - наконец разбирает он – «Портер, чувак!» «Эй» - повторяет он и маленькая улыбка пробегает по его лицу. Он не может ее остановить. «Чувак» - говорит Диллон, а затем в динамиках появляется резкий грохот и он слышит отдаленные ругательства. Спустя секунду другой грохот, резкий щелчок и Диллон подносит телефон к уху и смеётся. Звучит тепло и человечески и Портер кусает костяшки пальцев. «Прости, уронил телефон, срань господня» «Как дела?» - спрашивает Портер. Он не уверен, что Диллон слышит его, он сам едва его слышит через шум музыки. «Черт» - говорит Диллон, телефон вырубается и голос замолкает в следующую секунду. «…должен прийти! Это, блять, сумасшествие, музыка такая отстойная!» Портер вдыхает, чувствует как лёгкие снова наполняются воздухом. Он протягивает руку к пиву, допивает остатки. «Диктуй адрес» - говорит он и Диллон смеётся. * Он не знает этих людей, совсем. Они друзья Диллона. Но все в порядке, так как все улыбаются и каждый раз когда он заканчивает свой напиток, кто-то засовывает в его руку новый. Видимо, он встречался с ними или они по крайней мере его знали. Он думает, что выяснил их имена, но это не имеет значения в любом случае. Ничего не имеет значения с такой громкой музыкой и сладким ожогом алкоголя на его языке. Они набились все вместе в кабинку, тесную и теплую и влажную от пота и смеха. Все такое громкое, на нем невозможно сосредоточиться, оно плывет по волнам света и движения и слов, которые едва можно уловить, а затем они снова исчезают. Диллон прижимается к его плечу, одна нога под ним, так что он почти сидит у Диллона на коленях. Он чувствует себя хорошо. Он чувствует себя так хорошо, расслаблено, свободно и подвижно в собственном теле. Дома. Рука Диллона на его бедре, пальцы горячо прижимаются к коже. «Ты лжешь блять!» - кричит высокий незнакомый мужчина. Портер думает, что его зовут Адам и его голос на мгновение прорывается сквозь музыку. Портер поворачивает голову чтобы посмотреть на него, слегка наклонив ее к шее. Он размытый силуэт, сильно жестикулирующий, его голос снова тонет в шуме музыки. Он хмыкает и поворачивается, чтобы посмотреть на пиво перед ним. Это уже третий стакан и алкоголь прожигает его, делая все лёгким и определенно более интересным. Диллон напевает в ухо Портеру, рот около его кожи. Когда он поворачивает голову, губы Диллона скользят по его шее и он выдыхает от того, как хорошо это чувствовать. Диллон отклоняется на момент и его рот исчезает. Портер разочарованно вздыхает и поворачивает голову нетерпеливо желая вернуть Диллона. Исключая то, что он целуется с Мией. Это прекрасно, Портер застывает на секунду, чтобы это понять. Они прекрасны, волосы Мии сверкают во вспышках огней. Шея Диллона – изгиб нежной кожи и мышц. Они похожи на какой то шедевр современного искусства и где-то глубоко в груди Портеру больно это видеть. Ее пальцы в волосах Диллона, и Портер видит их рты, горячую вспышку языков а затем пальцы Диллона сжимаются вокруг ее бедер и Портер так сильно втягивает в себя воздух, что чувствует боль в легких. Он слишком пьян, он хочет вырвать, хочет убежать. Он втягивает в себя воздух, а затем ещё раз. Берет свое пиво. Тошнота усиливается, когда оно вливается в его желудок, но холод немного помогает снять оцепенение и он моргает. Другой парень – Сонни, Портер думает, тот что с прической, смотрит на него с другой стороны кабинки. Портер улыбается ему и он улыбается в ответ. Его глаза огромные, темные, глубокие и нечеловеческие. Диллон возвращается, снова придвигается к нему, дышит в ухо Портеру и Портер хочет кричать. Он хочет схватить Диллона за лицо и целовать до тех пор пока Мия не исчезнет из его рта, пока весь Диллон не будет на вкус как Портер. Целовать его с зубами, пока Диллон не начнет целовать в ответ и это не будет болезненно, пустая ревность больше ничего не значит. Он сглатывает. «Это чертов Soft Cell? (синти-поп дуэт из Британии - примечание переводчика)» - спрашивает он, потому что нужно что-то сказать, и он не может думать о поцелуе и музыка наконец просачивается сквозь дымку водки и виски. Это оно, знакомые звуки Tainted Love пронизывают ритм. Диллон смеётся и он задерживает дыхание. Портер уходит, когда Диллон поднимает его на ноги, спотыкаясь об Мию и Сонни, машет ему рукой из-за спины. Они говорят что-то, но Портер слишком далеко от них, проталкиваясь через людей на танцполе, следуя за Диллоном, пока они не подойдут вплотную к колонкам. Диллон смотрит на него, прямо на Портера. Он ухмыляется. Это худшая улыбка из всех, она как солнце сияет сквозь него и Портер беспомощно улыбается в ответ, ритм течет через него и ему приходится покачиваться хотя бы потому, что это блядский Soft Cell, голос певца с запинкой слышится из каких-то дерьмовых фильтров, которые диджей поставил поверх колонок: «Теперь я знаю я должен, должен, должен у-у-убежать, я должен…» «Я ненавижу это» - кричит он Диллону, даже не думая что Диллон слышит его, он все ещё улыбается и покачивается в такт музыке. * В машине он снова сидит на коленях Диллона, таксист смотрит на него в зеркало заднего вида и нокти Мии впиваются в его руку. Этого слишком много, но руки Диллона все ещё на нем, крепко его держат. Он не трогает Мию. Это почти хорошо. * Работать легче и тяжелее. Паранойя его постоянный спутник, замедляющий его сердцебиение вместо того, чтобы ускорять. Он моргает, считает вдохи и стряхивает с себя надоедливую необходимость проверять мониторы камер. Там ничего не бывает. Ничего. Всегда ничего. Ему скучно больше чем обычно. Он достает телефон и кладет на прилавок, играет в глупые детские игры, переписывается с Диллоном и Сонни, листает нелепые истории Адама из Снэпчата, что угодно лишь бы скоротать время. Он ничего не пишет. У него есть документ на телефоне, его неназванный гениальный проект. Он не открывает его, за исключением того, когда он приходит на смену своему коллеге, уже полночь и нехватка слов давит на него, то что это его жизнь, это то зачем он приехал сюда. Писательство все ещё главное дело его жизни, но застой уже начинается. Он проглатывает это. Проверяет мониторы и немного качается взад и вперёд на стуле. Отчаянно тянется за телефоном, когда он пикает, извещая о сообщении. * Черные мусорные мешки разбросаны по коридору. Портер аккуратно проходит мимо них и задерживает дыхание. Здесь кучи еды и он может почувствовать, как она гниёт и становится мягкой на летней жаре. Он почти может почувствовать запах кислого молока и испорченного сливочного соуса. Он продолжает идти, стараясь не слишком сильно приближаться к блестящей черной массе. Это не его дело, не его проблемы, просто напоминание, что ему нужна новая квартира в лучшем районе. Он в порядке, просто немного устал. Он плохо спал прошлой ночью. * «Пошли потусим!!» «ага, хорошо.» * Вечеринка находится довольно далеко от квартиры Портера, что заставляет его беспокоиться, но Диллон говорит ему не нервничать, когда Портер поднимает эту тему. Он пьян, уже был, когда пришел к Портеру домой, пошел покачиваясь на его кухню, как будто там играла музыка а не какие-то отдаленные звуки из комнаты Таннера. «Сонни и Мия должны были пойти с нами» - говорит ему Диллон а затем изображает дрочку и пожимает плечами. «Иногда они такие» - легко говорит он, Портер моргает и кусает внутреннюю сторону щеки и ничего не отвечает. Но он хочет. Хочет спросить, ревнует ли Диллон. Есть ли ему вообще до этого дело. Что это значит, что все это значит. Диллон не продолжает. Не перестает улыбаться, обхватывает талию Портера и покачивается с ним некоторое время, прежде чем повернуться к холодильнику снова,достать банку пива и передать ему. Его прикосновения оставляют следы на коже Портера и он прижимается горящей щекой к банке, молясь чтобы Диллон не заметил румянца. Он не замечает – он тащит Портера в машину так быстро, как только допивает свое пиво, перекидывает руку через сиденье, достает телефон и называет адрес, который выветривается из головы у Портера как только он его услышал. Он отвлекся на руку Диллона, в сантиметре от его шеи, как было бы легко скользнуть сейчас к боку Диллона. Глупо хотеть этого, говорит он себе, но когда он отваживается посмотреть на него, то видит что Диллон наблюдает за ним и улыбается. «Запрыгивай» - говорит таксист и Портер прыгает, немного краснеет и тянется к ремню безопасности. * Он не осознает, куда Диллон исчез через некоторое время. Прошли часы и он был пьян намного больше чем в первый раз, настолько пьян что потерял ощущение реальности. В какой то момент он говорил с людьми. Кто-то похлопывал его по спине, девушку прислонившуюся к его плечу, он краснел и кто-то смеялся. Он не помнил что он говорил, что они говорили. Он помнил, как он повернулся назад, но Диллона уже не было. Тревога мгновенно сковала его внутренности. Несколько секунд его руки бесполезно двигались пока не наткнулись на телефон, не вытащили его из кармана и нажали неуклюже на экран. Он подумал, что Диллон предупредил бы его если бы ушел, но на телефоне не было ничего кроме сообщения от Ника и в любом случае, он вряд ли бы смог попасть пальцами по клавиатуре. Легче покачиваться под музыку, дать ей течь через него и попробовать вернуться в свое тело. Но сложнее чувствовать, что он двигается как в замедленной съемке, а все остальное слишком быстрое. Ничего из этого не имеет смысла и он моргает, снова открывает глаза чтобы найти в комнате двигающихся людей. Они изменились. Страх захлестывает его как что-то необъятное и отвратительное, просачивается в его глотку и его органы, пока он не начинает задыхаться. Он поворачивается и спотыкаясь уходит. В коридоре открыта дверь, из нее льется холодный флуоресцентный свет, он толкает ее, дверь скрипит и закрывается за ним. Это ванная комната, холодная, пустая и яркая. Он прислоняется к двери и чувствует как пустое эхо беспокойства карабкается вверх по его рёбрам, подобно лианам. Вдруг он хочет поехать домой. Он хочет закутаться в свои одеяла и трястись под ними. Он вдыхает так сильно, что его лёгкие начинают болеть и отходит от двери, взглянув в зеркало и не узнавая себя. Крючковатый нос. Пустые глаза. Его щеки розовеют от алкоголя. Длинные волосы вьются за ушами, он смотрит вниз вместо того, чтобы встретиться со своим отражением, поворачивает смеситель и вода течет сквозь его пальцы. Она холодная и он шипит, выключает воду и тяжело садится на закрытый унитаз. Прижимает пальцы к лицу и пытается успокоиться. Он слышит музыку через дверь, то как люди запинаются о стены в коридоре и смех и шаги и крики, раздражающие и к которым невозможно привыкнуть. Он смутно к ним прислушивается, стараясь узнать кого-нибудь по голосу. Он хочет домой. Кто-то стучит в дверь и он подпрыгивает. «Здесь есть кто-нибудь?» - слышится голос девушки а затем дверная защелка звенит и Портер спотыкается об ноги, прижимается к стене на мгновение и резко поднимается. «Да, секунду» - отвечает он и девушка фыркает, раздается мягкий шлепок, который может быть ее падением на стену рядом с дверью. Девушка глядит на него, когда он выходит и он оглядывается на момент, пьяный и тянущийся до бесконечности, пока девушка не начинает смеяться, сползает вниз по стене и вваливается в ванную комнату в головокружительном и пьяном кульбите. Дверь захлопывается за ней и Портер вдыхает, чувствуя себя, как будто он один продержался всю ночь. Он смотрит на свои руки и они немного трясутся. В кухне есть больше пива, рассеянно решает он. Там он сообразит, что делать дальше. Он пробирается на кухню, проползая под машущими руками и словами, которые люди бросают вслед ему, он не может их разобрать, не пытается. Все слишком скученные и говорят слишком громко. Он продолжает двигаться, чтобы они не смогли его поймать, чтобы он не смог думать. Это легче, все размывается, когда он идет. Легче дать им всем сливаться вместе. Банка, которую он берет, холодная под его пальцами и скользкая от конденсата. Он смотрит на нее достаточно долго, чтобы удостовериться что это пиво а не газировка. Никто его не останавливает, когда он уходит с банкой. Он жалко улыбается и прижимается к стене около двери в гостиную. Музыка играет, но все, что он может различить это бас. Он дёргает за кольцо, пытается поддеть его ногтями, чтобы открыть. Его ногти такие короткие –он кусал их так много в последнее время. Нервозность, скука. Он отбрасывает все мысли и наконец поддевает кольцо и открывает банку. Пиво шипит на его руках, бежит по запястьям, капает на пол и он смеется. Смех получается сдавленным и тихим. На вкус как дерьмо, когда он подносит пиво к своим губам, но он хочет пить. В дюжину глотков он выпивает половину банки, каждый из которых такой естественный, неприятной полноты пивных газов в его желудке становится больше чем воздуха, что вынуждает его остановиться. Комната крутится намного быстрее, он сглатывает ещё один сдавленный смешок и прижимается к стене. Чья-то рука хватает его за плечо и он напрягается но поворачивается, мучительная тошнота надежды, что это Диллон поднимается в его горле. Что он может уйти, потому что здесь слишком шумно и слишком много людей и он не знает никого и он слишком пьян, чтобы добраться до дома. Это бородатый мужчина, которого знает Диллон. Портер глядит на него долгое время, вспоминая имя, но может вспомнить только то, как улыбался Диллон в ту ночь в клубе. Пульсацию неона. Как выглядел Диллон, когда он говорил добро пожаловать в ЛА. В его рту тяжёлый и горький вкус пива и он сглатывает его. Антон. «Здравствуй» - говорит Антон и его голос не похож ни на что, чего ожидал Портер, мягкий, с акцентом и добрый. Он улыбается, широко, незавершенно и с милым беспокойством. «Привет» - Портер вдыхает и покачивается на месте. Он хочет уйти. Он не хочет говорить с Антоном. Он не хочет находиться здесь или где-то ещё. Улыбка сползает с лица Антона и Портеру не нравится обеспокоенное выражение, заменившее ее. «Ты в порядке?» - спрашивает Антон и Портер поднимает свою банку какого-то пива ко рту, чтобы избежать ответа. Он не знает. Он ничего не чувствует и все вокруг вертится. «В полном» - он икает, когда завершает глоток и Антон все ещё здесь, все ещё смотрит на него. Он поворачивается, но спотыкается, потому что гравитация не работает как следует, а затем теплые руки на нем, поднимают его, чтобы прислонить к плечу Антона. «Вот так» - бормочет Антон в его ухо. Ты Портер Диллона, верно? Он тебя сюда привел? Ты знаешь, где он? «Я не...» - говорит Портер и останавливается, смущенный и немного раздраженный потому что он не принадлежит Диллону. Он один, с тех пор как Диллон исчез. Он не принадлежит никому. «Слушай» - начинает Антон. «Почему Диллон ненавидит тебя?» - перебивает его Портер. На секунду между ними повисает тишина, обрамленная гулким басом, истеричным смехом и чьим-то, отражающимся в далёких глубинах дома злым криком. «Да ладно» - говорит Антон, осторожно поднимая Портера на ноги а затем освобождая свое плечо, чтобы обернуть свободную руку вокруг его талии. Он сильный, Портер понимает это по редкому теплу, которое рассеивается так же скоро как и приходит. Он послушно за ним следует. Он думает, что ему нравится Антон. «Диллон не ненавидит меня» - отвечает Антон, когда они проходят мимо гостиной. Сложно расслышать его через музыку, через людей. В любом случае его слова это усложняют. «Ты» - начинает Портер и потом Антон тащит его на выход. «Я его тоже не ненавижу» - говорит Антон без раздумий и его голос усталый и грустный. Портер открывает рот, чтобы сказать ещё что-то в чем он не уверен. Что-то о фальшивой улыбке Диллона в самом первом клубе, что-то о грузе тех вещей, которые Портер не понимает. Что было много вещей, которые могли ранить таким образом и ненависть была последней из них. «Антон» - говорит Диллон и Портер моргает, переводит взгляд и понимает, что они уже каким-то образом выбрались на крыльцо. Он осознает, что снаружи тепло. Тепло, будто это позднее лето, тепло, словно это ранний вечер. Крыльцо освещено вспышками сигарет и окутано дымом. Кручение окружающего мира здесь приостанавливается. Свежий воздух хорош. Диллон стоит на нижней ступеньке. Он взъерошенный и расслабленно держит сигарету в руке. Сзади него стоят люди, наблюдают. Его глаза темные и огромные и улыбка, растянутая по лицу фальшивая и кривая. На секунду он почти не выглядит как человек. «Эй, Диллон» - говорит Антон. Он звучит отстраненно. «Портер» - говорит Диллон и все что Портер видел в его в лице, исчезает, когда он поворачивается к Портеру. На нем появляется жалобная улыбка, незаметная и тоскливая под темными глазами и на мгновение он думает, что видит как страх вспыхивает в его глубинах. – «Направляетесь домой?» Рука Антона сжимается на запястье Портера и спустя секунду он чувствует как головокружительная и рваная паника бьется в основании его горла. А затем Антон поворачивается к нему и это чувство проходит. «Я могу вызвать тебе такси» - осторожно и будто невзначай говорит Антон. Портер смотрит через его плечо и небо темное, глубокое и пустое, городские огни будто прожигают его. Что-то движется в конце улицы. Оно проползает в потоке света уличных фонарей и Портер смаргивает это. Животное. Ничего кроме шутки его измотанного, воспалённого разума. Он осознает, что банка пива все ещё в его руке. Холодная и скользкая от конденсата. «Я останусь» - бормочет он, поднимается и отходит от Антона к Диллону. Все равно у него нет денег на такси. * Никто не убрал мусор около дома и Портер обходит мешки снова загораживающие ему дорогу. Запах не такой сильный, чтобы забить ему нос, но он чувствует вкус гнилой еды и мокрой бумаги на своем языке. Внезапно он чувствует сильный голод. * «Я могу прийти» - говорит Ник. Портер подносит телефон к другому уху, рассеянно бормочет. Перед ним ряды хлеба известной марки, они кружат голову, кричат в пустое пространство о питательности, витаминности, аромате. Никакой из них не выглядит аппетитно. «Тебе не обязательно» - отвечает он, когда Ник издает надоедливый шум. Он все ещё смотрит на стену из хлеба и выбор становится чем-то пробуждающим тревогу. Он берет один наугад, бросает его в тележку и неловко заталкивает его в самый конец. Одно из колес тележки скрипнуло, как только он ее подвинул. Это было громко, хотя в магазине людно. Шумы не действуют так, как им следует. «Да ладно, чувак, мне нетрудно» - льстиво говорит Ник и Портер бормочет снова, толкая тележку к кассе. Он взял яйца, сыр, немного конфет в дешёвой пластиковой упаковке, Pop Tarts (печенье американской фирмы Kellogg - примечание переводчика), роскошь для него. Сейчас вот хлеб. Он не мог вообразить, что ему ещё нужно. Возможно ему стоит захватить какой нибудь зелени, овощей или немного фруктов. У него дома нет ничего кроме рамена, коробки молока и небольшого количества арахиса. «Всмысле, чел, я в порядке» - сдержанно отвечает он и подпрыгивает, когда Ник громко вздыхает, создавая шторм в его ухе. Это посылает мурашки по его коже, и ему приходится почесать ногу. «Я знаю, блять» - кисло отзывается Ник – «Господи, я просто хочу увидеть своего братюню» Портер закусывает губу и тоже вздыхает, на секунду наклоняясь на тележку и приложив кулак к глазу. Его голова неуловимо болит, ничего особенного, если только он не шевелит головой или не думает об этом слишком много. Это истощение, серьезно. Он просто не привык к сдвигу времени или к часовой зоне ЛА. Он справится. Он думает о том, как Ник увидит его квартиру. Увидит беспорядок, матрас на полу, пустую кухню. Совмещённый санузел и пятна краски на стенах. Людей, которые живут рядом с ним, людей которые ищут жилье получше, за любую цену, людей которые уже сдались. От унижения, отдающегося эхом в нем, перехватывает дыхание. Он не хочет, чтобы Ник это видел. Он бы не сказал ничего, кроме предложения помочь, возможно. Портер не может представить что-то хуже этого. Он в порядке, в любом случае, именно этого он и ожидал. «Да, конечно» - выдавливает Портер и Ник неразборчиво бормочет ему в ухо – «Дай мне пару дней чтобы утрясти расписание и прочую херню, работа непредсказуема, так как я новенький, понимаешь?» «Ладно, обязательно» - говорит Ник на одном дыхании и он звучит так, как будто он уже где-то далеко, мысли из настоящего переносятся в туманную будущую идею их встречи. Портер кусает уголок своей губы, улыбаясь. Ник не вспомнит об этом на протяжении недель, а затем Портер снова сможет его отвлечь. Не навсегда, но достаточно надолго. «Я напишу тебе» - говорит Портер и Ник смеется, светло и с удовольствием. «Ладно, отпускаю тебя снова к покупкам» - говорит он и потом отключается, а Портер все ещё стоит посреди полок с консервами, уставясь на рыбную витрину. Флюоресцентный свет отбеливает все до блеска, размывает все детали. Портер протягивает руку и вытаскивает банку тунца. * Портер смотрит в свой стакан. Что-то стучит в его черепе, толстое, болящее и слегка кислое. Он думает, что вода могла бы помочь, но не может заставить себя поднять стакан. У него нет похмелья. Он никуда не ходил несколько дней, кроме как на работу. Диллон отправлял ему сообщения и Портер писал ему в ответ, делая вид, что не замечает, как близко стоит к его телу и отказываясь, когда он спрашивал о том, чтобы выйти куда нибудь. Все как-то казалось неправильным. Где-то далеко на его планшете все ещё что-то играло, но оно было таким глухим и невнятным. Включенная композиция играла и казалась искаженной, отдаленной и пропущенной через тупой гул крови в его ушах. Сосредоточиться на чем-то очень сложно и он медленно моргает. Его голова болит, глухо и тяжело и изнуряюще. Он ведь планировал сесть и писать. Планировал потратить день на завершение одной или двух сцен, но… Боль в его голове растет и шум планшета начинает эхом отражаться в его черепе, хор смеха и какофонии, скрипучих разговоров. Они говорят слишком быстро, слов невозможно уловить, пронзительный и неровный шум в его ушах. Он трясет головой, борясь с тупой болью и подносит стакан к губам. Вода кажется немного соленой и когда он моргает и поднимает стакан, чтобы посмотреть, что-то багряное кружится и завивается в воде. Он давится и подносит руку ко рту, ощущая влагу и его пальцы становятся скользкими и алыми. Он снова давится, проливает стакан на стол, спотыкается и уходит в коридор. Там никого нет, не в середине дня и он мысленно воздает хвалу, как только, пошатываясь входит в ванную. Вся его рубашка спереди залита кровью. Он глядит на себя в зеркало, кровь на его губах и подбородке, широкая алая полоса на его одежде. Когда он трясущейся рукой подставляет нос под чистую воду, капля соскальзывает по его губам. Когда он вытирает ее, кровь только размазывается по щеке. Он бледный, с впалыми щеками, глаза слишком широкие и круги под ними слишком темные. Он выглядит безумно, когда обнажает зубы, кровь и розоватая слюна покрывают все. «Просто кровь из носа пошла» - говорит он своему отражению. Его голос звучит пусто в холодной аккустике маленькой ванной.