castle of glass

Тим вылетит из универа. Он уверен на сто процентов, готов побиться об заклад и поставить на это все свое наследство и корону Таиланда в придачу. Только чудо спасет его от отчисления или огромная взятка с шестью нулями, потому что никто в здравом уме не захочет держать Тима в Принстоне, если он не обеспечит университет на годы вперед. Интересно, были ли прецеденты, когда принцы закладывали королевства ради диплома? Потому что Тим готов создать такой. Он, конечно же, преувеличивает. Никто не потребует у Тима несколько миллионов долларов за право остаться в университете. Нет. Миллиардов. У него попросят пару миллиардов долларов, и это только за одну четверть. — Или ты сейчас успокоишься, — говорит Лукас, не отрываясь от книги, — или я тебя прибью. — Я помогу спрятать тело, — подает голос Джулия, лихорадочно перелистывая свои записи. — Вы же в курсе, что я принц, да? — дуется Тим, но перестает нервно трясти ногой, откладывает изгрызенную ручку и со вздохом отпускает торчащие во все стороны волосы. — Ставлю десятку, что Минг поможет донести твое тело до машины, — бормочет Лукас, закрашивая неоново-зеленым маркером половину страницы в учебнике. Тим мстительно не напоминает явно увлекшемуся другу, что это библиотечная книга, а не его собственная. — А Марк поможет от него избавиться, — отвечает Джулия. Они не глядя дают друг другу пять и замолкают, полностью погруженные в подготовку к экзамену по философии. Тиму тоже стоило бы вернуться к своим конспектам по вступлению в сравнительную политологию, потому что профессор Андервуд кажется какой угодно, только не снисходительной, а его результаты на ее семинарах оставляют желать лучшего, но он не может сосредоточиться хоть ты убейся. Вин пригласил его на свидание. Погладил по щеке, поцеловал в лоб и пригласил на свидание. Его. Тима. Ничем не примечательного. Просто Тима. Здесь что-то явно не так. Ну не может роскошный, будто с обложки сошедший Вин заинтересоваться им. У надоедливого блондина есть все: и красота, и толпы поклонниц, и ум (кажется, весь кампус слышал, как им восторгался преподаватель по микроэкономике), и деньги, и даже какая-никакая власть. Все-таки его отец занимает пост министра иностранных дел не первый год, у Вина точно есть связи в нужных кругах. Ему страшно, в этом он может себе признаться. Тим не понимает, чего Вин хочет и ждет, и не знает, сумеет ли ему это «нечто» дать. Секс без обязательств? Не проблема, Тима все устраивает, при таком раскладе никто ни от кого ничего не ждет. Да — да, нет — нет. Ни тебе подводных камней, ни скрытых намеков. Тим раздраженно захлопывает учебник, возможно, чуть громче, чем следовало, и зарабатывает болезненный пинок от Лукаса. Наверное, стоило заниматься с Квентином. Они бы нервничали вместе, а потом две их паники соединились в одну Суперпанику и разгромили бы весь кампус. Тим мысленно обещает себе никогда больше не поддаваться на уговоры Квентина посмотреть с ним Трансформеров. Поняв, что от попыток вчитаться в конспекты толку мало, Тим собирает вещи и, махнув друзьям на прощание (чего они, конечно же, не замечают), выходит на улицу. Пасмурная и прохладная погода загнала всех в библиотеки и кафешки, разбросанные по кампусу, так что Тим быстро отметает идею посидеть где-нибудь в одиночестве за чашкой кофе. Он достает из кармана телефон, решив уточнить у Минга, сколько у того займет подъехать к кампусу — Тима не прельщает идея идти по такой погоде домой пешком, особенно, если внезапно пойдет дождь, — и только сейчас замечает несколько сообщений от Парма и одно от Квентина. Под убийственными взглядами Лукаса и Джулс, Тим поставил телефон на беззвучный режим еще после первых шести сообщений от Мэтта, которому не терпелось поделиться своими селфи из тренажерки. Решив, что Кью вряд ли бы стал кидать ему что-то важное, поэтому может и подождать, Тим открывает чат с Пармом. Срочно нужно встретиться 1:38 РМ Очень важно 1:42 РМ Но если сильно занят — не отвлекайся 1:58 РМ Тим смотрит на часы и чертыхается — Парм писал ему еще полчаса назад. За это время могло произойти все, что угодно, а Тим ни сном ни духом. Он набирает Минга и просит приехать как можно быстрее. Тот, различив в его голосе панику, обещает добраться в течение пяти минут. Внезапно Тим осознает, что, возможно, он не очень-то и нужен столько времени спустя, и начинает названивать Парму. Тот как назло не берет трубку, но теперь у Тима, если что, есть оправдание, почему он заявился к ним на порог. К счастью, Минг успевает подъехать до того, как Тим начинает действительно паниковать, и молча открывает переднюю дверцу, перегнувшись через сиденье. — Куда нам? — интересуется он, выруливая на дорогу, ведущую из кампуса. И тут Тима словно окатывает холодной водой. Потому что он не знает точного адреса. За прошедшие полтора месяца они собирались именно у Тима. Он этому только радовался, так и не сумев привыкнуть к одиночеству (Минг и Марк, ведущие себя тише воды, ниже травы, едва ли могут сойти за шумную компанию из слуг и гвардейцев, к которой Тим привык, обитая во дворце). Поэтому так и не обращал внимания на то, что не в курсе, где живет его друг со своим парнем. — Я не… не знаю, — потерянно шепчет Тим, глядя на Минга, словно у того есть ответы на все вопросы. — Не знаешь, где живет твой лучший друг? — хмыкает он, барабаня пальцами по рулю. Тима обжигает волной стыда. Несмотря на то, что Мингу и Марку платят, чтобы они большую часть времени находились рядом с ним, за прошедший месяц с лишним Тим начал считать их кем-то вроде близких знакомых, если не друзей. И что же теперь таец Минг думает о своем будущем короле? — У Парма ведь есть соцсети, так? — внезапно интересуется Минг и, наткнувшись на непонимающий взгляд Тима, уточняет: — если он не отключил геолокацию и выкладывал фотографии в инстаграме, мы можем найти его дом по геометке. Тим моргает раз, другой, но, сам того не замечая, уже открывает приложение, находя аккаунт Парма. Кажется, тот выкладывал фото их кухни… — Да, есть! — вскрикивает Тим, лихорадочно вдавливая палец в экран, пока Минг не забирает у него телефон из рук, хмуро рассматривая карту. Они добираются до дома, точнее, особняка Парма за шесть минут. Тим считает. Он выскакивает из машины еще до того, как Минг успевает полностью затормозить, чем зарабатывает грозный окрик в спину. Ничего не слыша, Тим несется по вымощенной плиткой тропинке вперед, а затем взлетает на крыльцо, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Он мог своим стуком перепугать всех соседей в округе, но ему откровенно все равно. — Тим?.. — Парм открывает минуту спустя. Тим тут же осматривает его лицо и руки, выискивая… дорожки слез? синяки? порезы? За эти четверть часа он перебрал в голове столько вариантов, один хуже другого. — Прости, я не отвечал, был в библиотеке, что случилось? — выпаливает он на одном дыхании. — Я… — Парм осекается, опустив взгляд на свои смешные тапочки в виде кроличьих мордочек с торчащими ушками. — Дин. Он. Он поцеловал меня. Тим открывает рот. Закрывает. Снова открывает. Понимает, что не знает, что сказать, ведь целовать своих парней — это, наверное, нормально. А Парм с Дином встречаются. Они же живут вместе. Но с чего Парм так всполошился, если Дин его поцеловал. Значит, они не вместе? Но почему тогда… Мотнув головой, Тим сбрасывает с плеча рюкзак с учебниками и почти пихает его в руки Парма. Затем набирает быстрое сообщение Мингу. Даже не оборачивается, когда раздается звук заведенного двигателя, стихающий по мере того, как машина уезжает. — Спиртное? — деловито спрашивает он, наступая прямо на Парма. Тот, пятясь, заходит обратно в дом, и Тим закрывает за ними дверь, чувствуя, как бурлящий шторм эмоций внутри утихает до полного штиля. — Там, — Парм машет рукой куда-то в сторону, все еще ошарашенно прижимая к себе рюкзак. Тим идет в указанном направлении, мимоходом отмечая, какая просторная и светлая у них гостиная. Заметив заполненный бутылками шкаф, Тим устремляется прямо к нему и, потянув на себя стеклянные дверцы, окидывает коллекцию придирчивым взглядом. Наконец, остановившись на красном полусладком, он оборачивается к Парму и вопросительно приподнимает брови. Тот непонимающе переводит глаза с Тима на бутылку вина и обратно, а затем, осознав, бросается куда-то, наверное, на кухню, вернувшись с двумя бокалами и штопором. — Дин? — Тим придерживается того же сухого тона, но спрятавшаяся в уголках губ Парма улыбка подсказывает ему, что друг все понимает. — У Вина, и вряд ли скоро вернется. — Веди в… — Тим шарит глазами по слишком просторной гостиной и столовой, — вашу спальню. Парм кивает и направляется к лестнице. Они оказываются в воистину огромной комнате, да еще и с камином. Не то чтобы Тим комплексует, но снятый для него дом по всем параметрам уступает этому особняку. Собственно, чего и стоило ожидать от Дина. — Здесь сплю я, — говорит Парм, и от Тима не укрывается выбранное его другом местоимение. Сделав себе мысленную пометку, он ставит вино на каминную полку и идет к кровати. Парм, оставив рюкзак у двери, начинает задергивать плотные шторы на окнах, погружая комнату в полумрак. Дальше все идет по отточенному, хоть и давно неиспользованному сценарию: Тим открывает бутылку вина, пока Парм разжигает камин; Тим расстилает на полу снятый с кровати плед и раскладывает подушки, Парм шарит по шкафам в поисках футболки и шорт; Тим переодевается в ванной, Парм разливает вино, успевая притащить откуда-то чипсов и еще каких-то сладостей. Первый глоток вина они сделали, усевшись друг напротив друга, в тишине, нарушаемой только треском поленьев в камине. Тим знает, что не стоит давить на Парма, тот не расскажет, пока не будет готов. И ладно. Он подождет. — Мы все еще не встречаемся, — наконец говорит Парм, глядя на пламя. — А по вам и не скажешь, — язвит Тим, улыбаясь. И тут же добавляет куда мягче: — объяснишь? — Все… сложно, — Парм неожиданно горько усмехается, болтая вино в бокале. На несколько минут снова воцаряется тишина, пока он, кусая губы, подбирает слова: — в тот день на приеме я действительно просто хотел поговорить. Я извинился. Дин сказал, что прощает. Мне было так важно это услышать, ты даже не представляешь. — Ты так винил себя, — шепчет Тим, вспоминая, как Парм ходил первые несколько дней, словно в воду опущенный. — Да. И когда Дин сказал, что не держит на меня зла и все понимает, я… Почувствовал такое облегчение. Знаешь, как будто с души не камень свалился, а целая гора. Я боялся, что потом все станет неловко, натянуто, но Дин, он просто продолжил быть самим собой. Как будто прошел не год, а пара недель. Голос, манеры, даже ласковое прозвище, все осталось прежним. И я поддался этому очарованию. — Но вы не встречаетесь? — После приема мы почти сразу разошлись. Понимали, что нам нужно было время. Потом с ним постоянно рядом был Вин, я и подумать не мог, что они настолько сблизятся за год. Мы говорили о приеме и решении короля. Я сказал, что хотел бы поехать учиться с тобой. И мы втроем обсудили эту идею. — Втроем? — переспрашивает Тим. Он почему-то был уверен, что Вин решил присоединиться к Дину спонтанно. Или его уговаривали, хотя с чего бы. — Да, — Парм улыбается, глядя на Тима, и тот неловко ерзает под чужим взглядом, — я выдвинул идею. Дин не то чтобы пытался меня отговорить, нет. Он хотел убедиться, что я осознаю, что делаю. А потом сказал, что беспокоится обо мне и не собирается снова надолго отпускать куда-то без присмотра. Ну, а окончательно я на все решился, когда услышал, что твои родители совсем не хотят, чтобы у тебя были друзья. И Дин меня поддержал. Это было очень мило с его стороны. — Нихрена себе мило, — бурчит Тим, доливая вина. — Ты говорил, что боишься заставлять его мчаться за тобой на другой континент, но он все равно так и сделал. Кто бы в нем сомневался. Как тогда получилось, что вы живете вместе, если вы не вместе? — Дин предложил. Сказал, так ему будет спокойнее. А я… согласился, не подумав, потому что очень скучал по нему, Тим, ты даже не представляешь как, — Парм судорожно выдыхает. В уголках его глаз блестят слезы. — Потом всю ночь не спал, ругал себя за поспешность, не знал, как сказать Дину, что передумал. Не хотел этого говорить вообще. Он заметил, спросил что не так. Я объяснил ему, и он сказал, что это ничего не значит, мол, мы можем жить в одном доме, но просто как соседи. Занимать разные спальни. — И ты, естественно, согласился, — Тим закатывает глаза, хмыкнув. — Тим, я год прожил без сердца в груди, — Парм внезапно награждает его таким взглядом, что хочется провалиться сквозь землю. — Да, я сомневался, да, я не знал, как все выйдет. Но я хотел быть с ним. Когда мы ночью после приема вышли в парк на несколько минут я думал, что я… я попытался его поцеловать. А Дин остановил меня, понимая, что я бы себя потом не простил. Самое меньшее, чем я мог отплатить Дину за все, это довериться. — Прости, — Тим виновато склоняет голову, сглатывая вставший в горле ком. — Тебе не за что извиняться, — в голосе Парма нет ни капли обиды или злости. — Ты сам говорил, что никогда так сильно не любил. Иногда я тебе даже завидую. Тим кривится, предпочитая вино вместо ответа. У него свое мнение на этот счет. — Тогда к чему такой кипиш из-за поцелуя? — помолчав, спрашивает он. — Мы договорились. Когда съезжались, мы пообещали друг другу, что, пока я не буду готов, он не станет давить на меня или ожидать чего-то. — Погоди-погоди, — Тим машет свободной рукой, перебивая Парма, — ты только что сказал, что хотел его поцеловать. В чем соль? — Я этого и сейчас не отрицаю. Но я не уверен, что хочу снова встречаться с Дином, — Парм замолкает, но Тим не спешит давить на него новыми вопросами. По его другу и так видно, насколько тяжело ему дается разговор. — Я много думал эти полтора месяца и… Я расстался с ним, Тим. Это было не его решение и не по обоюдному согласию. Мне что-то взбрело в голову, я решил, что так будет правильно, и сделал. Потратил год на то, чтобы оправиться и забыть об этой боли. Смирился с тем, что либо никогда уже не полюблю, либо всегда какой-то частью буду любить Дина. Я даже не надеялся на его прощение. А тут он взял и простил меня. Я растоптал его сердце, а он пожал плечами, как будто так и надо. Словно он этого и заслуживал! — последнюю фразу он чуть ли не выкрикивает. — Парм… — потерянно шепчет Тим, не зная, как реагировать. — И что хуже всего, я понятия не имею, поступлю ли я по-другому, если мы снова сойдемся. Я боюсь опять причинить ему боль. Да и себе тоже. А что, если это сломает его? Меня? Если я эгоистично скажу «да, конечно, давай попробуем еще раз», потом решу, что нет, не то. Или вмешается его отец. Или работа разведет нас по разным странам. Континентам, — по щекам Парма начинают катиться слезы, но Тим не решается сдвинуться с места. — А если он будет меня ждать? Год, два, несколько лет? Мне страшно, Тим. Я боюсь иметь такую власть над ним. И понимать, что я слишком слаб, чтобы… Плюнув на все, Тим отставляет свой бокал в сторону и придвигается к Парму, обнимая и укладывая его голову себе на плечо. Тот цепляется за него в ответ, сотрясаясь в тихих рыданиях. Медленно поглаживая Парма по спине, позволяя выплакать всю скопившуюся боль и отчаяние, Тим смотрит невидящим взглядом на горящие поленья, думая ни о чем и обо всем сразу. Парм и Дин созданы друг для друга, тут и к духам не ходи. Тим хоть и не суеверный, но иначе как о соулмейтах о них и не думает. И завидует немного, куда без этого. Но сейчас он с неожиданной ясностью понимает, что даже у такой, казалось бы, идеальной любви есть цена. «А нужна ли она вообще тогда?» — думает он, чувствуя, как чужая футболка промокает от слез. А потом вспоминает, каким умиротворенным выглядел Парм тогда на приеме и обращенную к нему улыбку Дина, словно они там были одни на целом свете. Вот уж у кого точно будет счастливый конец. Главное, дожить до него и разобраться со всем происходящим. И самое малое, чем Тим тут может помочь — это стать голосом трезвого ума и невлюбленного рассудка. — Он поцеловал тебя, хотя вы договорились жить как друзья? — повременив, пока Парм успокоится, уточняет Тим и, дождавшись кивка, продолжает: — он остановился, ужаснулся, сто раз извинился и умчался к Вину, чтобы не стеснять тебя даже в этом громадном доме, которому позавидует и мой дворец? — снова кивок. — Тогда ты же понимаешь, что ничего серьезного не произошло бы и он бы остановил тебя? Парм, подняв голову, хочет что-то возразить, но Тим не дает ему произнести ни слова: — Да, он сволочь, предавший твое доверие, и нас с ним ждет серьезный разговор, — тут они оба заливисто смеются, представив, как Тим пытается поставить на место Дина, — но Парм. Не мне тебе говорить, что вам на роду написано быть вместе. Я еще планирую когда-нибудь оторваться у вас на свадьбе и рассказать обо всех ваших самых позорных моментах. — Тим! — смеясь, Парм несильно бьет его в грудь кулачком. — Что Тим? Ты представь, как расстроится Манау. Уверен, у нее уже готовы эскизы всех трех платьев, которые она сменит за вечер. — В тон костюмам Алекса и их двух детишек, — улыбаясь, подхватывает Парм. — А не трех? — Тим усиленно хмурится, делая вид, что пытается вспомнить, как будто фантазии Манау не въелись уже ему в подкорку мозга. — Можем уточнить у нее. — Ага, чтобы она телепортировалась сюда и устроила нам лекцию с презентацией своей грандиозной схемы по завоеванию Алекса. — Согласен, отмена планов, просто предположим, что их будет некое количество, — Парм отстраняется от Тима, усаживаясь плечом к плечу с ним. — Спасибо. — Я абсолютно ничего не сделал, — качает он головой. — Нет. Ты… выслушал. И мне легче. Поэтому спасибо тебе. — Ты же знаешь, я всегда рядом, — улыбается Тим и тянется к своему бокалу и оставленной в стороне бутылке. — А я нет, — неожиданно серьезно говорит Парм. — Ты просил меня делиться с тобой всем, а я не послушал. И вот смотри, что из этого вышло. — Ага, вся моя футболка в слезах и соплях, — фыркает Тим, за что тут же получает тычок в бок. И, естественно, проливает вино. Чертыхаясь и смеясь, они в четыре руки поднимают светлый плед, несут его в ванную, застирывают, снова хохочут, заливают все водой, умудряются устроить битву полотенцами и чуть не разбить огромное зеркало. И если Тим и ведет себя слишком громко и нарочито глупо, то ни он, ни Парм не заостряют на этом внимания. Пока их не прерывает звук входящего сообщения. Тим, поскальзываясь и огрызаясь на все еще хохочущего Парма, добирается до кресла, где среди одежды лежит телефон. Он хмурится, увидев сообщение от Квентина, которое тот прислал еще днем, и совсем новое от Вина. Учитывая, что блондин ему никогда ничего не писал лично, ограничиваясь упоминаниями в общем чате, Тим, терзаемый любопытством, открывает сначала его. Уже решил где и когда? 5:12 РМ — Вот же ж, — выдыхает Тим. — Что там? — спрашивает Парм из-за спины. — Это… — Тим на секунду задумывается, не зная, стоит ли говорить. И все же решается: — Вин. Насчет нашего свидания. — Ну наконец-то, — Парм чуть ли не светится от счастья, — мы с Дином уже заждались. — «Мы с Дином», — передразнивает его Тим, показывая язык. И действительно, на что он надеялся. Что лучший друг Вина и Парм, который всегда видел его насквозь и имел опыт в отношениях, не заметят? Наивный. — Ты не ответишь? — Парм пропускает комментарий мимо ушей и взглядом указывает на телефон в руках друга. — Я не уверен, — признается Тим, усаживаясь прямо на пол и опираясь спиной на подлокотник кресла. Парм тут же устраивается рядом, скрестив ноги. — Не уверен где назначить свидание? На когда? Назначать ли вообще? — Все вместе, — неохотно признается Тим. Отступившая было паника снова захлестывает его. В голове начинают крутиться мысли одна хуже другой. Отнять у него титул принца — и кто он? Тим ведь ничем не примечательный; и так отдал Вину все, что мог, но почему-то блондину захотелось еще. — Я не понимаю, чего он хочет, — тихо, почти шепотом признается Тим. — Эм… тебя? — тут же отвечает Парм и сразу краснеет. — Для этого не обязательно водить на свидания, — сухо парирует Тим. — Прости-прости, — частит Парм, смеясь, — но я серьезно. Что, если он всего-навсего хочет с тобой встречаться? — Ну да, конечно. С депрессивным принцем с суицидальными наклонностями, ага. — Эй, мы оба знаем, что ты не просто принц. Ты человек. И ему может нравиться в тебе что-то еще. Поначалу я тоже думал, что такой, как я, Дина не заинтересует. Честно, я сам до сих пор диву даюсь. — Парм, все просто, ты… — Тим, — перебивает он его, — все просто, ты… Видишь? Я тоже так могу. И Вин. Если ты боишься, что вы не подходите друг другу, то проверь. — Как? Пройти в интернете тест на совместимость? Узнать, кто он по знаку зодиака, и посмотреть, совпадаем ли мы по гороскопу? — Ну, как вариант, но я слишком трезв для этого, — хмыкает Парм. — Можешь попробовать сделать что-то такое, что бы ты сделал для себя. Без оглядки на Вина и попытки ему понравиться или угодить. Никаких компромиссов. И посмотри, как он отреагирует. Тим переводит взгляд на давно потухший экран телефона. Что-то для себя? Свидание, которое понравилось бы именно ему? Что вообще такое — свидание? Обязательный поход куда-то? Кино, и еда, и секс? Могут ли они переспать на первом свидании? Нужно ли? У Тима в голове слишком много вопросов, на которые Парм, сорвавший куш в виде Дина, вряд ли сможет ответить. Он никогда ни с кем не встречался. Он не знает, что такое свидание, какие к нему требования, как нужно себя вести. Брать Вина за руку на публике? Тим не любит прикасаться к кому-то почем зря. И толпы людей. Он не может определиться, и разнообразие вариантов выбивает его из колеи. «Если хочет встречаться, пусть знает, что весело не будет. Наоборот, будет скучно, уныло и с привкусом депрессии», — почти зло проговаривает внутренний голос, и Тим, неожиданно преисполнившись смелости, с ним соглашается. И набирает сообщение. Сегодня? Не хочу никуда идти. Можем посидеть у меня дома 5:39 РМ Ответ приходит меньше, чем минуту спустя. Ок. Ты дома? 5:40 РМ Тим ошарашенно смотрит на сообщение, не веря своим глазам. Он-то думал, что Вин начнет ныть, настаивать, упрашивать. Как минимум пришлет хотя бы один грустный смайлик. Но нет. Он просто согласился. — Ему точно что-то от меня нужно, — потерянно шепчет Тим, глядя в стену. — Ты идиот, — Парм со всей силы бьет его по плечу. — Мы только что решили «проверить» Вина. И, судя по всему, он ее прошел. — Это ты решил, — ворчит Тим, потирая плечо, — я просто последовал твоему совету. — И правильно сделал, теперь у тебя хотя бы свидание есть. Без меня еще года три пытался бы понять, что делать. — Ты слишком много проводишь времени в компании грубых и бесчувственных чурбанов, — бурчит Тим, набирая сообщение. — Тим. Ты прекрасный человек. Я понимаю, почему ты можешь думать по-другому, но, пожалуйста, не упускай свой шанс. Уверен — ты нравишься Вину. — Как скажешь, — сдается он, впрочем, так и не поверив Парму. Хотя бы потому, что сказал бы то же самое, будь он на его месте. Вин соглашается подъехать и забрать Тима и обещает быть у них через двадцать минут. Тим как раз успевает снова переодеться, допить остаток вина «для храбрости», обрисовать Мингу ситуацию и попросить не отсвечивать (у него во время разговора так горят щеки, что хоть яичницу на них жарь) и перепаниковать. Парм наблюдает за всем этим с очень довольным лицом, явно наслаждаясь страданиями друга. Тим ему это, конечно же, когда-нибудь припомнит. Вин подъезжает ровно двадцать минут спустя и останавливается у ворот, не заезжая во двор. Тим обнимает Парма на прощание и обещает рассказать ему завтра все-все-все. Слава предкам, что крыльцо и заезд разделяет длинная плиточная дорожка и у Тима есть время на то, чтобы взять себя в руки. Будто выпрыгнув из какого-то лакорна, Вин ожидает его, прислонившись спиной к дверце машины и сложив руки на груди. На нем простая черная футболка, серая ветровка, светлые спортивные штаны и кеды. Он выглядит, как обычный парень. Очень, безумно, крышесносно красивый обычный парень. На губах Вина играет легкая полуулыбка, и он не сводит с Тима глаз. В его взгляде нет ненасытного голода, вызова или насмешки. Он спокоен. — Эм, привет? — мнется Тим, выйдя за ворота. — Ну привет, — улыбается Вин и открывает дверцу машины. Тим в них не разбирается и не может отличить Феррари от Ауди, но даже он понимает, что на такую красавицу была потрачена как минимум семизначная сумма. — Ты выпендриваешься? — выпаливает Тим и тут же прикусывает язык. Наверное, невежливо так говорить на свидании. — А если и да? — улыбается Вин, выгибая бровь. — Как будто меня таким впечатлишь, — Тим передергивает плечами и ныряет внутрь. Вин захлопывает за ним дверцу и, обойдя машину, занимает водительское сидение. — Да, знаю, у вас есть и покруче, — он поворачивает ключ зажигания, и двигатель отзывается тихим урчанием. — Но эту я купил за свои кровно заработанные, поэтому я ей горжусь. Тим честно не знает, как ответить. Поздравить Вина, что он такой молодец? Поинтересоваться, как он смог столько заработать? Усомниться в его словах, ведь Тим не слышал о том, чтобы Вин где-то вкалывал. В итоге он просто мычит что-то неопределенное, пока они разворачиваются и выезжают обратно на дорогу. — Ты сильно спешишь домой? — неожиданно спрашивает Вин. — Эм… так же, как и ты? — Тим непонимающе хлопает глазами. — Не против, если мы чуть проедемся? Я давно не катался в свое удовольствие, а с моей деткой мы на пары добираемся в два счета. — Да, конечно, — соглашается Тим и, будто уже сказанного недостаточно, тут же добавляет: — без проблем. Вин ослепительно улыбается, кажется, ничуть не смущенный тем, что Тим растерял все красноречие (которым до этого не особо славился), и поворачивает в противоположную от нужной им сторону. Тим, не зная куда себя деть, решает наконец проверить сообщение от Квентина. Тот прислал ему ссылку на какую-то статью про протесты у здания парламента в Бангкоке. Наискось прочитав текст и не найдя ничего интересного, Тим почти набирает ответное сообщение, спрашивая, к чему тот вел, но потом, передумав, прячет телефон обратно. Он на свидании с Вином. Невежливо отвлекаться на других парней. Вот только Вин вроде как полностью сосредоточен на дороге, ничуть не обращая на Тима внимания. Тот бросает на него взгляд украдкой, поражаясь тому, какое мирное у блондина выражение лица. — Музыка? Предпочтения? — спрашивает Вин на светофоре, и Тим пожимает плечами, надеясь, что это сойдет за ответ. Ему действительно все равно. Вин, видимо, удовлетворившись и этим, включает что-то из своей музыкальной библиотеки. На удивление, песня оказывается на тайском. В последнее время Тим не так часто слышит родную речь, все больше и больше привыкая к английскому, порой даже начиная думать на нем. Он несильно тоскует по тайскому языку, но это так приятно — слушать и не прикладывать никаких усилий, чтобы понять о чем идет речь. По дороге они заезжают в какую-то забегаловку, где им за дополнительную двадцатку быстро собирают ужин на двоих с собой. За все время они не произносят ни слова, и Тим, до этого боявшийся, что ему придется мучительно подыскивать темы для разговора, мысленно облегченно выдыхает. Он бы соврал, сказав, что за время поездки не успокоился и не привык к присутствию только Вина без кого-либо из друзей рядом. — Приехали, ваше вашество, — усмехается Вин, остановившись напротив дома. Тим выбирается из машины, отметив про себя, что ни в одном из окон не горит свет. Минг, придерживаясь обещания, не встречает их на крыльце, поэтому Тим не так уж сильно и смущается, когда Вин пристраивается рядом с ним и кладет руку ему на поясницу. Как будто Тим немощный и не знает куда идти. Открыв дверь, он жестом приглашает Вина зайти, слегка нервничая (не чета его обычной панике) и оглядывая гостиную в поисках неизвестно чего. Домработница была у них вчера, убрав весь дом от подвала до чердака, пока Тим с Пармом корпели над экзаменом по международным отношениям. Минг вряд ли оставил бы беспорядок и уж точно не встречал бы их, развалившись на диване перед камином. И все-равно Тим нервничает. Потому что он привел своего (будущего?) парня к себе домой. Обычно первое свидание этим не начинается, да? Разве что заканчивается? Оно уже началось? Когда они сели в машину или вошли в дом? Слишком много вопросов, на которые у Тима нет ответов. Какой-то маленькой частичкой себя он даже жалеет, что согласился на свидание. Куда легче было бы просто прийти домой одному, полистать еще немного конспекты для приличия и завалиться спать. А не вот это вот все. — Ты слишком много и громко думаешь, — хмыкает Вин, и Тим едва ли не подпрыгивает на месте от неожиданности. — Ну кто так делает! — ворчит он, направляясь в сторону кухни с пакетом еды. — Зато теперь ты не думаешь, — самодовольно усмехается Вин, следуя за ним. Тим не находит достаточно колкого ответа, поэтому решает промолчать. Вин, будто и не ожидая от него никакой реакции, спокойно расставляет пластиковые контейнеры на столешнице. Несколько минут они занимаются только тем, что раскладывают еду по тарелкам, по очереди загружая их в микроволновку. Все это в молчании. Тим не скучает, нет, но ему кажется, что на свидании люди должны общаться. Вот только он не знает о чем. — Что ты любишь пить? — задает он первый попавшийся вопрос. — Карамельный макиато со льдом. Главное, чтобы не сладкий, — отвечает Вин не моргнув глазом. — А ты? — Эм… все? — Тим ошарашенно моргает. Он почему-то не ожидал, что Вин ответит так быстро и с такой легкостью. — Прямо все? — Кажется да, — Тим хмурится, замерев с тарелкой в руках перед открытой микроволновкой. — Я точно могу пить чай. Черный, зеленый, белый. И сок. Разные соки: апельсиновый, ананасовый, грейп… — Так-так-так, — Вин прерывает его, забирая блюдо из рук и ставя в микроволновку. — Мы как бы говорим о том, что любим пить, а не просто можем. — Но я все это люблю, — еще сильнее хмурится Тим, не понимая, что он делает не так. — Все ясно, мне нравится всеежка, — Вин возводит очи к небу, а затем как-то в одну секунду оказывается рядом с Тимом и разглаживает большим пальцем морщинку у него на лбу. — Не хмурься, я обеспечу тебя и чаем, и соком, и всем, чего захочешь. Тиму надо бы как-то отреагировать, что-то сказать или сделать, но, к счастью, раздается сигнал микроволновки, и он спешно начинает долго и предельно осторожно доставать единственную тарелку и ставить ее на стол, стараясь при этом не поднимать глаз. — Поедим тут или…? — Эм, можем здесь, — Тим окидывает тоскливым взглядом кожаные кресла в гостиной. — Или у меня в комнате. — Крошки на кровати мешают здоровому сну и сексу, — как ни в чем не бывало сообщает ему Вин. — Как насчет заднего двора? Обещали, что дождя не будет. — Мы не ставили никаких дополнительных фонарей, так что свет там есть только у бассейна… — Отлично, люблю бассейны, идем! — не дав ему договорить, восклицает Вин. Тим не совсем понимает, в чем смысл сидеть у воды, если на улице прохладно и купаться никто не будет, но решает оставить свои мысли при себе. Это свидание, каждый должен пойти на уступки. — Хорошо, — Тим пожимает плечами и машет в сторону задней двери: — тащи тарелки, я схожу за пледами. Пока Вин послушно несет еду куда велено, Тим поднимается наверх и, прежде чем подойти к шкафу, тихонько стучится в дверь второй спальни, где сегодня должен спать Минг. Не услышав ответа, он осторожно заглядывает в комнату и хмыкает, увидев заправленную постель и лист бумаги, лежащий поверх покрывала. Понимая, что он скорее всего предназначен именно ему, Тим подходит к кровати и поднимает записку. «Решил вам не мешать. Помни: 2 — я, 3 — Марк, 4 — Кит. » Тим не сдерживает улыбку, чувствуя, как в груди разливается тепло вперемешку со смущением. Минг, наверное, подумал, что они с Вином будут заниматься… И решил им не мешать. Все еще улыбаясь, он спускается вниз с охапкой пледов в руках и выходит на улицу. Это его первая осень за пределами Таиланда, и он не знает, должно ли по вечерам быть настолько прохладно. Впрочем, он взял несколько пледов и вряд ли они долго пробудут на улице. Когда Тим подходит к бассейну, Вин, уже расставив тарелки прямо на плитке у самого бортика, как раз поджигает поленья в каменной чаше для костра. Тиму почему-то сразу хочется зефира. — Ничего себе ты пледов притащил. Ты здесь спать собрался, укутавшись в них? — подтрунивает над ним Вин. — Я просто легко мерзну, отстань, — огрызается Тим в ответ, расстилая одно покрывало на траве перед тарелками, а сверху второе. — Еще даже не начинал, — хмыкает блондин, но тем не менее затыкается, сосредотачиваясь на костре. Ветерок на улице совсем слабенький, так что вскоре огонь уже весело трещит, сыпя искрами. Тим будто назло себе усаживается на самом краю пледа, подальше от костра. Вскоре затея кажется ему совсем глупой, ведь он вообще-то действительно быстро мерзнет, а тут из-за какого-то ребяческого желания непонятно что и неизвестно кому доказать сам сел где холоднее. Но не успевает он потянуться за покрывалом, как его опережает чужая рука. Вин кутает Тима в один плед, а затем еще накидывает край своего, прижимаясь к нему как можно ближе. От осознания того, какое ничтожно маленькое между ними расстояние, Тима бросает в жар. Если он повернется и немного, совсем чуть-чуть потянется вперед, то сможет положить подбородок на плечо Вину. — Ты можешь дотрагиваться до меня, если хочешь, — усмехается Вин, словно прочтя его мысли. — Больно надо, — тут же вспыхивает Тим, отодвинувшись немного, при этом придерживая край чужого пледа, чтобы тот не соскользнул. — Серьезно, — настойчиво повторяет Вин. — Я же вижу, как ты нервничаешь, боясь что-то сделать не так. — Я никогда до этого не ходил на свидания, — неожиданно для себя признается Тим. На душе сразу становится немного легче. Вдруг теперь Вин поймет, во что ввязался, и не будет завышать планку ожиданий. Не то чтобы у Тима есть шанс дотянуться до нее в любом случае. — И? — тут же спрашивает Вин, но в его голосе нет ни насмешки, ни раздражения. Он спокойно подтягивает к себе тарелку. — Если ты чего-то хочешь — делай. И наоборот. Нет каких-то определенных правил. — То есть на свидании я могу делать все, что захочу, и мне ничего за это не будет? — Хах. Аристократы. Протяни им руку — откусят по локоть, — фыркает Вин. — Я не… — Тим начинает возмущаться, но его сразу же перебивают. — Знаю, ты не такой. Если бы ты был похож на напыщенных дворян, я бы не терпел тебя настолько рядом. И не звал на свидание. Делай то, что хотел бы получить в ответ. Например, — он накалывает на вилку кусочек жареного мяса и подносит ко рту Тима, — вот это. Тим с опаской тянется вперед, кусая предложенную еду и не сводя с Вина взгляда. Тот улыбается чуть гордо. — Вот так. Видишь. А если бы тебе не понравилось и ты сказал, что не хочешь есть с рук, я бы просто съел его сам. И не оставил бы ни кусочка, мстя за разбитые надежды. Тим тщательно пережевывает мясо, напряженно размышляя. Вин переводит взгляд на лазурную, подсвеченную подводными лампами воду бассейна, улыбаясь каким-то своим мыслям. Тим заметил, что он много улыбается. Ему это к лицу. — Ви-и-н, — тянет он, привлекая к себе внимание блондина, высовывая левую руку из-под слоев ткани, придерживая плед на плечах правой. — М? — Вин поворачивается и тут же оказывается пойманным в ловушку — ладонь Тима ловкой змеей скользит вверх, останавливаясь на загривке, перебирая несколько прядок, слишком коротких для хвостика. Света, исходящего от бассейна, недостаточно, чтобы разобрать выражение глаз Вина, но Тим надеется, что раз тот не стал вырываться, не скривился и не нахмурился — это хороший знак. А затем, набрав в легкие воздуха и смелости, Тим подается вперед, одновременно притягивая Вина к себе, и целует его. Губы у блондина пухлые, мягкие, и он запаздывает всего лишь на несколько секунд, с легкостью перехватывая инициативу. Это не первый поцелуй Тима, но тот был так давно, что вряд ли считается. Поэтому он не возражает, когда Вин начинает вести его. Раздается звон вилки о тарелку, а мгновение спустя чужая рука уже касается щеки Тима — совсем как в клубе, слегка наклоняя его голову, чтобы они не сталкивались носами. Вин не спешит совать язык ему в глотку, наоборот, втянув то нижнюю, то верхнюю губу, отстраняется на мгновение, давая Тиму время передумать. Пару раз оставляет поцелуй в уголке рта, на кончике носа, на подбородке. Ладонь на щеке ни в коем случае не удерживает Тима на месте. Все жесты Вина так и кричат о том, что все происходит по взаимному согласию. И Тим ценит его, как никого до этого. — Вот это, — шепчет он, когда Вин в очередной раз отстраняется. Глаза Тима слово сами по себе опускаются на распухшие, влажно блестящие губы блондина. — Хочу. — Я очень рад, что наши желания совпадают, ваше высочество, — шепчет Вин в ответ, довольно улыбаясь, и, наклонившись вперед, снова целует Тима.