***
— А эта тема была сегодня по истории. Задание не слишком трудное: ответить на вопросы после параграфа и заполнить таблицу. Вроде всё. — выдыхает Мидория, закончив диктовать все задания, данные на дом. — Деку, спасибо, конечно, но какого хрена ты опять припёрся? — довольно резко спрашивает Кацуки, находясь всё это время в постели. В тот момент, когда Изуку пришел к нему по давно излюбленному маршруту, Бакуго ещё валялся в постели. Он совсем недавно проснулся и то, лишь чтобы принять препараты. Кацуки планировал лечь обратно, но шум со стороны окна и лыбящаяся моська говорили о том, что не судьба провести время в царстве Морфея. Молча он выслушал от пришедшего гостя все его истории, произошедшие в школе, а также задания, которые парень записывал на листке, пока перечислял. — Ну я тут подумал, что пока Каччан не поправится, буду приносить ему задания домой. То что от Изуку веяло позитивом, Бакуго не мог не заметить. Он невольно морщится, когда Мидория вновь называет его детским прозвищем. Странное чувство внутри от таких слов заставляет лишь недовольно хмурится. — Думать — это не твоё, — фыркает Кацуки. — Ты уверен, что мне это вообще нужно, тем более от тебя? Мидория, сидя на подоконнике, закатывает глаза, стараясь не обращать внимание на бурчание приятеля, вновь акцентируя своё внимание на его состоянии. Упаковки с медикаментами лежали на столе, и Изуку замечает, что в некоторых пластинках убавилось количество таблеток. — Как ты себя чувствуешь? — полностью игнорируя возмущения Кацуки, интересуется парень, подходя к столу. — Нормально я себя чувствую — с ноткой возмущения произносит парень, прокашлявшись в кулак. Болезнь давала о себе знать и после приёма таблеток того начала одолевать сонливость. Понимая, что у него нет другого выбора, Бакуго сильнее кутается в одеяло, удобнее устраиваясь на постели. После, тяжело вздохнув, косится в сторону приятеля. — И что же эти придурки сегодня учудили? — подразумевая именно своих одноклассников, интересуется Кацуки. Деку даже сперва удивился, что парень так легко сдался и даже сам задал вопрос, а почти сразу начал активно рассказывать о школе. Бакуго же сейчас думал лишь о том, что, отлеживаясь в постели, неплохо было бы разбавить эти скучные дни хоть какой-то беседой. Деку, который активно размахивал руками, что-то болтая, неплохо подходил для этой роли. Все, что оставалось парню — это полностью погрузиться в данную атмосферу и ему даже начало казаться, что это весьма неплохой вариант.***
Прошло уже три дня больничного Кацуки. Тот шёл на поправку, за что он мог поблагодарить своего навязчивого друга. Изуку ежедневно приходил к нему домой, почти в одно и тоже время. Парень рассказывал о школьной жизни, приносил домашку, пичкал приятеля таблетками, если тот их не хотел пить и пытался всячески разбавить тишину, висевшую в комнате больного. Пару раз он пытался поговорить и не о учёбе. — У тебя есть какое-нибудь желание? — как-то неожиданно спрашивает Мидория, резко меняя тему. — Ты о чем? — все ещё не отойдя от разговора про одного из одноклассников, хмурится Бакуго. — Ну, я тут подумал, возможно, чтобы я воскрес, мне нужно помочь осуществить твою мечту. Есть ли что-то такое, чего бы ты хотел сейчас? — Мидория сидит на подоконнике, придерживаясь руками за края. — Сейчас я бы не отказался от фруктового льда — как-то слишком спокойно отвечает парень, не воспринимая при этом вопроса всерьёз. Изуку улыбается лёгкой улыбкой, и Бакуго может поклясться, что в очередной раз залипает на его губы. Парень вновь хмурится, старательно отводя взгляд, рыча на себя за подобную хрень. Мидория же понял, что сейчас у его приятеля нет никаких желаний, а значит и воскреснуть это ему явно не поможет. Он обреченно вздыхает, после сказав Бакуго что-то про то, что лёд ему явно сейчас нельзя, но горячий чай был бы кстати. Кацуки на это недовольно фыркает, всё ещё злясь на себя за подобные мысли. Он не раз замечал за собой, что когда этот задрот приходил к нему и что-то возбужденно рассказывал, он всё чаще стал наблюдать за его движениями. Смотреть на то, как парень активно машет руками, с огоньками в глазах рассказывает о новой теме, которая оказалась очень лёгкой, нежно улыбается. Бакуго соврёт, если скажет, что ему противно это всё. Он тихо рычит, мысленно ругает себя за это и совершенно не замечает, что на стол рядом ставят кружку горячего чая, а затем его оставляют одного в комнате. Мидория ушёл, попрощавшись, не обратив внимание на игнорирование со стороны блондина. Каччан шёл на поправку, а это значит, что он в скором времени вернётся на учебу. Изуку радовался, что его друг здоров, но внутри как-то неприятно щемило. Выздоровление Бакуго означало, что возможно в скором времени придёт конец подобному общению. Зная характер приятеля, парень удивлялся, что тот вовсе его терпит вместе с его ежедневными рассказами и болтовнёй. Подобные мысли заставляют Изуку почувствовать некое опустошение. За несколько дней ему стало так привычно посещать больного Кацуки и беседовать с ним, а от мысли, что вскоре им придётся вернуться к прежнему общению, становилось грустно. Только лишь когда позади закрылась дверь, парень понимает, что уже пришёл к временному дому. На кухне, как обычно, слышалась возня, а в доме витал аромат кофе. Изуку сразу же идёт на кухню, где как и ожидалось сидел Шинсо. — Привет, — не отрываясь от очередной книги здоровается Хитоши. — Привет, — на выдохе произносит Деку, совсем не замечая этого. — Что-то случилось? — интересуется парень, откладывая книгу на край стола. Изуку удивляется, что у Шинсо почти каждый день появлялась новая книга. Вот только откуда он их брал оставалось загадкой. — Не совсем, — сухо бросает Мидория, решив заварить себе кофе. Недолго помолчав, он продолжает разговор. — Бакуго идёт на поправку. — Это же хорошо, — подмечает Хитоши, не понимая, почему его друг говорит об этом с грустью в голосе. — Да, это хорошо, вот только… я немного переживаю, — Изуку нервно заламывает свои пальцы, ожидая, когда вода закипит. — Всё только стало налаживаться в нашем общении, но я боюсь, что после его выздоровления всё это может сойти на нет. Шинсо тяжело вздыхает, но понимает, почему Мидория переживает. Он конечно и рад бы помочь, вот только как поспособствует их общению, если сам толком не может начать разговор со своим соулмейтом. — Не гадай на будущее, лучше не пытайся безнадежными попытками испортить настоящее, — говорит Шинсо, после поясняя. — Ты не можешь предсказать, как себя поведет Кацуки в следующую минуту. Это не игра в шахматы, где можно просчитать несколько ходов вперёд, это жизнь. Просто старайся не испортить и не потерять то, что есть сейчас, а проблемы, которые произойдут в будущем, будешь решать по мере их возникновения. Мидория молчит, выслушав краткую речь Шинсо. Парень думает, что его друг как никогда прав и не стоит сейчас сильно загружаться ненужными мыслями. Он заваривает себе давно полюбившийся напиток, который стал неотъемлемой частью его жизни, если это можно так назвать. Изуку садится за стол и замечает, что Хитоши сам какой-то задумчивый. Об этом говорит то, что парень уже некоторое время не может прочитать одну и ту же страницу, вновь недовольно хмуря брови. — А как твои дела? — невзначай интересуется Изуку, замечая, как собеседник недолго моргает. Словно пытается обработать полученный вопрос. — Всё как обычно, — сухо отвечает парень, переведя взгляд с книги на Мидорию. — Я про соулмейта. Того паренька. — Мидория помнит, что Шинсо рассказывал про «яркого парня» и даже было любопытно узнать, каков он. Хитоши тяжело вздыхает, пытаясь сформулировать ответ в своей голове. — Я с ним виделся пару раз, — Шинсо отводит взгляд в сторону, нервно постукивая по кружке с остывшим кофе. В голове начинают мелькать воспоминания. Хитоши столкнулся с тем парнем лишь несколько раз и не мог похвастаться, что встречи прошли хорошо. Они пересекались недалеко от того магазинчика, возле которого встретились в первый раз. — Хей, мы снова встретились! — радостный голос раздался позади Хитоши, и он даже не сразу понял, что обратились именно к нему. Лишь бросив короткий взгляд за спину, заметил парня с ярко-жёлтыми волосами. Парень продолжил молчать, лишь застыв на месте, надеясь, что обращались именно к нему. — И чего ты молчишь? И вот тогда Шинсо убедился, что все слова были адресованы ему. Он неуверенно повернулся в сторону парня, который почти вплотную подошёл к нему. Он ассоциировался у Хитоши с чем-то ярким. Об этом говорили и жёлтые волосы парня, и его одежда в светлых тонах, и лучезарная, тёплая улыбка. Казалось, что она совершенно не сходила с его лица. — Извини, не думал что ты это мне, — пояснил Хитоши и заметил, что глаза напротив заблестели так, словно маленькому ребенку купили воздушный шарик, который он так хотел. — Нет, обращался я именно к тебе. Сколько тебя здесь вижу, не могу подойти познакомиться, — парень неловко почесал затылок, а Шинсо подумал, что не замечал его, помимо прошлого раза. — Денки Каминари! — протягивая руку, произнёс парень, совсем не обращая внимание на косые взгляды прохожих. — Хитоши Шинсо, — тихо ответил Шинсо, понимая причину такой реакции людей. Ведь для них это выглядит как то, что парень разговаривал сам с собой и даже пытался как-то контактировать с воздухом. — Ого, — резко воскликнул Денки, чем сперва напугала парня напротив. — Ты чего такой холодный? И вправду. Хитоши только сейчас заметил их явную разницу в температуре тела. Если рука Каминари была теплая и даже приятной, то у Шинсо наверняка рука была ледяная. И это вполне ожидаемо. — Ладно, я на занятия опаздываю, — сказал парень, поправив лямку рюкзака. После, поспешил вперёд, но перед этим повернулся к Шинсо и помахал рукой, вновь лучезарно улыбнувшись. — До встречи! — прокричал Денки, и Хитоши нерешительно помахал в ответ, наблюдая за отдаляющимся силуэтом. Им удалось встретиться ещё несколько раз и каждый раз они перекидывались короткими приветствиями. Назвать это общением он не мог, но продвижением — возможно. . — …Вот только не выходит завести нормальный диалог, — дополнил свои слова Шинсо, наблюдая, как на лице появляется глупая улыбка. — Но вы ведь уже говорили? — в ответ Мидория получает положительный кивок. — Вот видишь! Ты узнал как его зовут? Хитоши недолго молчит, прежде чем ответить. Конечно, имя он запомнил сразу, но был ли смысл говорить его Изуку он не видел. Но всё же, думая что не справедливо будет умалчивать о своем «прогрессе», в то время как сам парень рассказывает ему почти всё. — Денки… — неуверенно произносит парень. — Каминари Денки… Как и ожидалось, Изуку это ничего не дало. Он даже не слышал о похожем. Расспрашивать друга Изуку не стал, ему было приятно слышать, что Хитоши постепенно ему открывается. Хоть это и было еле заметно, но и это несказанно радовало парня. Так они постепенно перешли от разговора про соулмейтов к книге, которую сейчас читал Хитоши, допивая очередную кружку кофе.***
— Свали нахрен, Деку — Бакуго буквально рычит, бесится, чем пугает Изуку. Буквально только что парень спокойно рассказывал очередной школьный день, который Бакуго пропустил, находясь дома, смеялся с нелепых ситуаций, произошедших во время учёбы, и мог поклясться, что почти заставил Кацуки смеяться. Не злобно скалиться, как он это часто делает, а именно улыбаться — теплой и непренужденной улыбкой. Но сейчас его руки буквально искрят, неприятно гремя мелкими взрывами, а глаза наполнены непонятно откуда взявшейся ненавистью. Мидория нервно сглатывает подступивший ком, откладывая листок и ручку в сторону. — Каччан, ты чего? — робко интересуется Изуку. В голосе проскальзывает дрожь. От чего? — Я, блять, не ясно выразился? Свали, сказал, и чтоб я тебя здесь больше не видел! Бакуго словно хищник, готовый разорвать свою жертву сию же секунду, и всё что приходиться делать этой жертве — это бежать. Мидория молча подходит к окну и привычным способом спрыгивает вниз, не проронив и слова на прощание. Ему было обидно. Что он такого сделал, что Кацуки начал кричать на него на ровном месте? Подавленный, он идёт в место, которое стал называть домом, периодически смахивая слёзы, стекающие по щекам, оставляя мокрые дорожки. Бакуго продолжил прожигать взглядом место, где только что был Изуку. Кажется, что если бы у него была способность поджигать что-то, лишь посмотрев на вещь, то окно давно охватили бы яркие языки пламяни. Где-то внутри он понимал, что кричать на парня было лишним. — Грёбаный ботан, — бурчит парень себе под нос, вспоминая ту нежную улыбку, от которой в груди приятно теплело. — Чёрт! Слишком приятно стало слушать слащавый голос этого придурка, который каждый день рассказывал что-то новое, а эти веснушки стали резать глаз. Всё чаще в его голове возникал вопрос «Можно ли их пересчитать?» Бакуго громко взрывает воздух, падая на кровать, укрываясь с головой. Всё нормально, завтра он уже выходит на учёбу, а это значит, что больше никакой задрот не появится у него в комнате. А там и до вступительных экзаменов недалеко. Это вяжущее чувство, неожиданно появившееся в его голове, пропадет. Он в это верит.