The Neverending Story: Geraskier

*** Геральт привык к тому, что с ведьмаками расплачивались не в твердой валюте. Да и откуда деньги, скажем, у простых кметов, которые выращивают скот и занимаются огородами? А градоуправители не всегда спешили раскошелиться на услуги талантливых истребителей чудищ. Дескать, чего напрягаться? Ну мрет население, так одним больше, одним меньше, какая разница? Только знать всегда платила чеканной монетой, а остальные… тут уж как карта ляжет. Кто-то делился с Геральтом успешным урожаем, кто-то дарил теленка или козла, кто-то и вовсе натурой предлагал… Но вот такое… такое с Геральтом впервые. — Чего смотришь-то, милсдарь ведьмак? — изумился атаман Джошеми, упирая руки в массивные бока. И ведь не откажешь такому! Геральт знал его банду не первый год. Да, они были лихими ребятами, скорыми на расправу и охочими до грабежей, но добычей они делились с бедняками, животину не обижали лишний раз и сиротам помогали. Доставалось от них в основном купцам и знати, а еще тем, кто не уважал их традиции. И одна из таких традиций относилась к принятию подарков. А Геральту, помимо мешочка монет за истребление местной стриги, сделали еще и презент. — Не бойся, этого молодца никто пока что не трогал, — пояснил атаман Джошеми. — Только бока ему намяли, но морду я велел не бить. Красивый же. А я слышал, что ты и сам до смазливых парней падок. Так что бери, владей. Геральт смотрел на этого самого парня, который сдержанно помалкивал, но вот глаза его обещали присутствующим скорейшую и мучительную кончину. И теперь сие мстительное счастье достанется именно ему… — Принимаешь подарок? — теряя терпение, спросил атаман Джошеми. — Принимаю, — мрачно ответил Геральт. Тот зычно присвистнул, и на его зов явилась женщина, которой велели увести парня. — Он будет ждать тебя в спальне, милсдарь ведьмак. А теперь время пира! Отметим же славную победу над стригой! Разбойники дружно заулюлюкали, в голосах слышалась радость. Они просто любили выпить, и повод был им не важен. А вот Геральт задержался, по возможности оттягивая возвращение в свою комнату. *** Когда забрезжил рассвет и последние из гуляк разбрелись, Геральт нехотя направился в свою спальню. На кровати под прозрачным и легким балдахином спал его подарок. Судя по беспокойному сну, его чем-то опоили, и Геральт лишь понадеялся, что тот не помрет, невесть чего нахлебавшись. Чтобы не пугать парня, он занял место в кресле и слегка задремал. Ведьмачий сон всегда был довольно чутким, потому Геральт очнулся, едва парнишка пошевелился. Тот испуганно осмотрел себя, затем сел и прижался к изголовью кровати, затравленно озираясь. — Тебе нечего бояться, — попытался успокоить Геральт. — Ждал, когда я очнусь? — вопросом ответил тот. — Да. — Сука. Я надеялся, что ты сделаешь все, пока я буду без сознания. Геральт поморщился, прекрасно понимая, о чем тот толкует. — Как тебя звать? Парень помедлил, после чего сказал: — Лютик. Явная ложь, но Геральт не стал с этим разбираться. — Так вот, Лютик, как только мы покинем земли атамана Джошеми, я тебя отпущу. Можешь идти куда глаза глядят. — И что же я должен за это сделать? — брезгливо спросил он. — Просто помалкивай, и этого будет достаточно. — Достаточно, как же, — фыркнул Лютик. Но, к его чести, это было последнее, что он сказал. *** В этот же день они распрощались с атаманом Джошеми и выехали в сторону Редании. Даже в дороге Лютик послушно помалкивал, но смотрел на Геральта все с тем же недоверием и опаской. Это ж ведьмак! Ему нечего противопоставить, он даже без эликсиров и магии сможет в одиночку одолеть несколько опытных воинов. А Лютик даже не воин… Осознавать свою беспомощность было страшно и неприятно, а о мяснике из Блавикена он слышал только самые неприятные вещи. Но Геральт не прикоснулся к нему ни разу с момента их встречи. Ни в своей спальне, ни в дороге, ни на привалах. Он молчал, чаще объяснялся небрежными жестами, вроде «стой», «иди сюда», «езжай направо». А еще купил ему ослика, чтобы тот не пешком за ним шел… А спустя неделю, когда они добрались до Редании, Геральт сказал: — Теперь ты свободен. — Могу идти, куда захочу, и болтать сколько влезет, да? Геральт кивнул и направил лошадь к ближайшему городу, чтобы пополнить запасы и вызнать средь народной молвы, где очередное чудище можно сыскать. Лютик последовал за ним, и Геральт не стал ничего говорить. Вдруг не только ему нужно до ближайшего города добраться. Но Лютик не отставал и до постоялого двора, и ослика своего привязал рядом с Плотвой, и даже за столик уселся вместе с Геральтом. — Зараза, ты чего меня преследуешь?! — прошипел он. — Сам согласился на подарок атамана, вот и терпи меня теперь, — простодушно отозвался Лютик. — Я подарил тебе свободу! — И что мне с ней делать? Разбойнички твои разграбили и сожгли мое имение, убили всех моих родных. Некуда мне возвращаться. И если уж ты хотел мне что-то подарить, так уж лучше купил бы лютню. — То есть ты теперь всю жизнь меня преследовать будешь? — с тоской и толикой обреченности спросил Геральт. — Да чего ж сразу всю жизнь-то? Может, и найду где осесть со временем. Но пока тебе придется заботиться обо мне. Лютик расплылся в довольной улыбке и сверкнул хитрым взглядом. Привязался же на его голову! А как отвязаться, Геральт и не знал… Но лютню зачем-то Лютику притащил. Впрочем, как оказалось, тот хорошо играет и поет красиво. — Нравится? — спросил он после исполнения пары песенок. — Нравится, — признался Геральт. — Стану бардом, — решил Лютик. — Буду слагать баллады о твоих ведьмачьих подвигах и зарабатывать на этом. — Делай, как знаешь, — только и выдохнул Геральт. *** Лютик был парнем цепким и нахрапистым, так что своего добился довольно скоро. Его баллады передавали из уст в уста, приглашали исполнять песни во дворцы и дома знати. А репутация Геральта потихоньку сменила тон. Он больше не был мясником из Блавикена и презренным ведьмаком. Геральт стал героем, спасителем, почетным истребителем нечисти. Ему даже платить стали больше. Но время шло, а Лютик все не находил себе места и нигде не оседал, продолжая таскаться за Геральтом. Тогда он и решил поговорить с ним по душам. — Ты стал знаменит, — начал тот издалека. — Разумеется, — с ухмылкой согласился Лютик. — У меня дивный голос и отменный талант к сочинительству. — Не пришла ли пора тебе поселиться где-нибудь? Годы-то идут, ты не молодеешь, чтобы вот так по лесам со мной шастать. Лютик замер изваянием, а затем как отмер, да как обиделся. — Старый я для тебя стал, значит? Избавиться от меня вздумал? — взбеленился он. — Если бы вздумал избавиться, так и сделал бы, — уверенно заявил Геральт. — Я о тебе забочусь! О твоих потребностях и желаниях. — Так если бы заботился, так и уложил бы меня давно в свою постель. Пригрел бы да приголубил. А ты все недотрогу строишь. — Сам же заявил, что скорее умрешь, нежели ляжешь под меня, — припомнил Геральт. — Это было в самом начале нашего знакомства, идиот! А с тех пор, ни много, ни мало, семь лет минуло. Думаешь, если бы у меня не было к тебе чувств, так я бы продолжал с тобой по лесам да топям шастать?! — Чего же ты молчал тогда, раз чувства ко мне испытываешь? — изумился Геральт. — Да не молчал я! — возмутился Лютик. — Я тебе обо всем в балладах рассказывал! И намеки всякие делал. То согреть меня просил, то еще чего. Геральт задумался, вспоминая все глупые выходки Лютика, которые принимал все это время за попытки испытать границы его терпения. А оно вон как казалось-то! — Так ты мне тоже люб, — признался Геральт. — Давно уж, оттого и не гнал тебя прочь. Лютик тепло ему улыбнулся и ласково сказал: — Идиот ты мой недалекий. А Геральт даже не оскорбился, ибо думы думал уже совершенно об иной стороне жизни. — Поцеловать-то я тебя могу? — спросил он. — Можешь, отчего ж нет? — закивал Лютик. И Геральт его поцеловал. Горячо так, трепетно, с жадностью, а потом спросил: — А могу я тебя… Лютик шало улыбнулся и торопливо закивал. — Можешь-можешь, Геральт. Ты меня как угодно можешь. И Геральт смог. И не один раз. Все же атаман Джошеми сделал ему самый лучший подарок в жизни.