Танцы на стёклах

Шел первый день жизни в новом доме. Ни капли не адаптировавшись, Сэйра никак не могла заснуть. Тишина за пределами комнаты нарушалась тиканьем больших напольных часов и шагами ниже. Если уж она так хорошо слышит, то что же до вампирского слуха, намного превосходящего человеческий? Поворочавшись в постели, Сэйра открыла глаза и села. Внезапно, вместо сна появилась жажда, иссушая горло. Ей хотелось воды. Откинув одеяло, Сэйра спустила ноги на прохладный пол. Набросив халат поверх тонкого ночного белья, на цыпочках прокралась к двери и, открыв её как можно тише, выскользнула в коридор. Комната располагалась прямо напротив лестницы — из дверей можно увидеть большой холл. Кухня слева, полукруглая и с окнами до потолка. Одно из немногих мест, куда доступ открыт не всем. Большая, как и все помещения в особняке. Длинный стол и двенадцать стульев, шкафы с сервизами разных лет, которые стоят без дела. Холодильник забит свежей едой, словно кто-то специально готовился к приходу людей. За кухонным островом в темноте сидел человек с чашкой кофе, судя по запаху. Услышав шаги, обернулся. — Господин Шинья? Ей пришлось напрячь зрение, чтобы рассмотреть лицо. — Можно просто Шинья. Кивнув, Сэйра подошла к столу и налила воду из графина. Мельком взглянув на Шинью, улыбнулась. Три года назад, когда члены отряда Ичиносе узнали о своей трагической гибели и рассыпались пеплом, Курето сказал, что не выжил никто. И, когда на подписание мирного договора Ферид Батори явился в сопровождении якобы умершего Хиираги, даже не посмотрел на брата. Долго делал вид, что обращённый в вампира Шинья не существует, и в открытую ненавидел седьмого основателя. Сделав глоток воды, Сэйра посмотрела в окно. Со стороны ставший почти родным дом выглядел немного иначе. Тем более сейчас, когда часть его напоминала руины. В тишине чашка звякнула о блюдце. Шинья вздохнул. — Скажи, ты часто видишь Гурена? Неожиданный вопрос. Сэйра отвела взгляд от окна, подошла к острову и поставила стакан на столешницу. — Нет. Только когда выхожу в патруль, и то через раз. А вы, — молчание, — давно? — Два года назад. Шинья усмехнулся и коснулся губами чашки. Казалось, что ему не хотелось говорить на эту тему, но вопрос прозвучал без его желания, и деваться было некуда. Или же он надеялся, что ответного вопроса не будет. Но Сэйра плохо разбиралась в эмоциях Шиньи Хиираги. Да и кто может читать эмоции того, кто сам себе не верит? — В тот день? Он кивнул. — Когда Ферид обратил меня, не знающий, что делать, я пошёл за ним. По сути я бросил Гурена. Он тогда был полностью под властью Махиру и… Я даже не знаю, кто из них двоих решил раскрыть нам тайну первой смерти. Слова будто сами вырывались. Слишком откровенный разговор для тех, кто едва друг друга знает. Но Шинью это не смущало ‐ он говорил о том, чего ещё, пожалуй, никто не слышал. — Виню ли я кого-то? Не знаю. Махиру, возможно. Она и до смерти, прикрываясь любовью к Гурену и Шиноа, творила всякое. А потом взяла над ним власть и, вновь напевая песенки про любовь, стала управлять как марионеткой. Так что, если кого и винить, то только её. А Ферид, как оказалось, спас меня дважды. — Так ты всё же считаешь обращение спасением? Допив кофе, Шинья встал, чтобы вымыть и убрать чашку. — Я не Курето и не думаю, что это что-то ужасное. — И каково это? Я имею ввиду сам момент обращение. Шинья ухмыльнулся, повернувшись к ней лицом, прижимаясь поясницей к краю тумбы. — Ну, с мужчинами я до этого ещё не целовался. «А после?» — сам собой появился вопрос, который Сэйра решила лучше не озвучивать. Они тихо посмеялись и, наконец, разошлись по комнатам. Он поднялся на третий этаж, полностью принадлежавший Батори. Там находились спальни вампиров, ванная, кабинет и несколько пустых комнат. Людей на третьем этаже не было. Дождавшись, когда одна из дверей наверху хлопнет, Сэйра вошла в свою комнату. Внутри царила тишина с едва слышным дыханием спящих девушек. Когда она легла в кровать, слева зашевелились. Лита повернулась к ней лицом и, открыв глаза, хитро улыбнулась. — А чего это мы не спим? — Пить захотелось, — честно ответила Сэйра. Лита прищурилась в темноте. — Долго пила. — Растягивала удовольствие. Не без язвительных ноток. Сэйра отвернулась к стене и с головой залезла под одеяло. Ей снился Шинья, обратившийся в Батори. Он ухмылялся и протягивал Сэйре разодранное в клочья, окровавленное платье.