Водоворот Дракона

      Рассвет я встретил на окраине небольшого городка под названием Линдхерст. Что находится в соседнем графстве от Уилшира, где располагается поместье Малфоев.       Это место было далеко от магического мира, и воздух был пронизан гулкой чистотой и необычайной тишиной.       Я даже не знаю, нравится ли мне это или нет, но было стойкое ощущение, что я оказался в кромешной пустоте сенсорного восприятия. Даже сама природная энергия протекала тут очень ненавязчиво, как малый ручей, по сравнению с океаном, царящем в Хогвартсе.       Город в это время еще спал. Я неспешно проходился вдоль узких улочек с низкими заборчиками, за которыми виднелись аккуратные лужайки с одинокими теплицами и одноэтажными каменными домиками, которые вскоре сменились уже двухэтажными коттеджами и высокими живыми изгородями.       Так я побродил где-то с час, но так и не смог выйти в город, заплутав где-то в частном секторе. На улицах уже начали появляться редкие местные жители, которые были для меня словно призраки — я совершенно их не ощущал. Странное чувство, на самом деле. Будучи шиноби, я все равно мог всегда, хоть и самую малость, осязать жизнь вокруг себя. А по мере своего взросления, полноценно «видеть» каждого за километры.       Отчаявшись, все же решил обратиться за помощью. Времени для прогулок у меня не так уж и много.       — Простите, сэр, вы не знаете, как выбраться в город? — спросил мужчину, который как раз открывал подъездные ворота своего дома, мимо которого я проходил в это время.       — А-а, не местный стал будь. Заблудился, да? — растянул он свое морщинистое лицо в понятливой улыбке, говоря с заметным южным акцентом.       — Да, я хотел найти магазин, чтоб купить карту местности, да вот ни одного так и не встретил, — виновато объяснил я, пытаясь по привычке почесать затылок, но натолкнулся на свой капюшон.       — Так же это, он в другой части города же, — обескураженно махнул старик рукой куда-то в сторону. — Пешим темпом добираться будешь аже с час. А давай я тебя подброшу? Мне-то все равно в город надобно, а ты-то, малой, даже с моими объяснениями заблудишься еще. Ну, что скажешь, сынок?       Я даже опешил от такого предложения. Все же как-то не привык к такому дружелюбию от незнакомца, который даже не выказал хоть каплю подозрительности новому лицу, что, к тому же, было наполовину прикрытым.       — Давай, давай, я не кусаюсь, а ты уже замерз поди. В машине-то будет куже теплым, — поторопил он, открывая дверь своей бледно-красной машины какого-то странного типа: с такой большой передней частью, всего с двумя сидениями. Задняя часть и вовсе походила на открытую повозку, чем-то напоминающую грузовик. Если я правильно помню название маггловской техники.       — Если это вам не доставит проблем, то я с радостью приму ваше приглашение, — благодарно улыбнулся я, опуская свой шарф до подбородка, и подобрался ближе.       Наверное, я слишком парюсь со всей этой маскировкой, и наоборот только привлекаю этим излишнее внимание. Но вот капюшон решил все же оставить — мой цвет волос явно нельзя назвать обычным в этом мире (с таким-то сиреневым отливом!), а люди любят подмечать все, что выбивается от нормы, и непременно у них возникнут ненужные вопросы. А оно мне надо, даттебае?       А вот старик, вроде, реально хороший попался. К тому же уже действительно успел замерзнуть и проголодаться, да и времени я уже знатно потратил бродя тут попусту.       — Да что там — пяток минут больше, пяток меньше, с меня не убудет. Пожди только, я только коробы кой-какие погружу, и мы поедем.       — Я могу помочь, — тут же вызвался я.       — Да куда уж там, малой же совсем, а груз оченно тяжкий. Сиди уж там.       — Ну что вы, я хоть и мал ростом, но преисполнен сил немерянных, — заговорщицким тоном сказал я, уверенно подходя к деревянным ящикам на крыльце. Тем более, не такой уж я и маленький уже, прибавив в росте за этот год пол фута. Но, конечно, не в сравнении с взрослым мужчиной. — Эти грузить надо?       — А те баже! Если так хочешь — тащи, запрещать не буду. Берь только те, что по меньше.       — Окей.       В принципе, эти коробы были не такие тяжелые, но и легкими их назвать было тоже нельзя: где-то по двадцать пять-сорок фунтов, а те что побольше, пятьдесят-семьдесят. Кажется, они наполнены рассадой, так что обращаться приходилось с ними аккуратно. Парочку таких ящиков мы вместе затащили в кузов — новое слово, которое я узнал от этого старика, что назвался Гленом.       Потратили мы на это дело минут так десять от силы.       — А тебя-то как звать, сынок? — между делом спросил он.       — Эрик Бреннан, сэр, — назвался я вымышленным именем. И, погрузив последнюю коробку, с чистой совестью залез внутрь автомобиля.       — Да прекращай уже «сэркать», — неприязненно скривился тот, маленьким ключом включая машину, и дергая несколько раз округлый рычаг между нашими сидениями, — пажо можешь оставить все эти формальности для столичных бесед. Ты-ж оттуда, стал быть? — улыбнулся он криво. А я неопределенно пожал плечами, говоря не «да» ни «нет», — Эт сразу видно. Сынок-то мой тоже туда уехал. Учился тамошнем в институте, да там же и жену свою нашел. Влюбился! Да девка та, та еще стерва высокомерная, все нос воротит от такой глуши, как наша. Внука я своего раз в парочку лет вижу, и то только летом. Энто, ему как тебе лет будет? — полувопросительно сказал он, посмотрев на меня.       — Почти тринадцать, — кивнул я.       — Да, ему в марте двенадцать стукнуло, — отвернулся он к дороге, прокручивая руль влево, возвращая наш путь к проселочной дороге. Потом нахмурившись бросил мне: — Ты все-ж пристегнись давай. Село, конечно, обделено на шумахеров, да лишняя безопасность не мешать будет.       Пытаясь сообразить, что он имел ввиду, я быстро осмотрел солон на наличие замков. И, увидев с боку ленту, похожую на ту, что обвязывает мужчину вдоль тела, потянул ее на себя, сообразив воткнуть в щель металлической пластины, зеркально копируя своего путника. С раздавшимся щелчком, он продолжил свой рассказ:       — Ну так и вот, Алекс, внук мой, также растягивает слова, аже ты. И чему он учится в своей частной школе? Ты представляешь? Отправили его, в энтот интернат, значит (и это при живых родителях-то!), так иж его там, кроме пресловутого этикета, ничему и не учат! А сынуля у меня такой: «Экономика то, экономика сё…», мол там какой-то экономический уклон, иль что такое. Да вот девок там и вовсе нет!       — Школа только для мальчиков? — удивленно переспросил я.       — Да это не редкость, — невесело хмыкнул он, — школы для девочек, школы для мальчиков. А вот вырастут они, и что потом? Смотрят друг на друга, да словца выговорят не могут, аки инопланетянина видят. То-то же у нас в стране с демографией проблемы. Скоро беженцев принимать будем, абы хоть кто в стране поживал. Да это еще под беды-то! В энтих их интернатах в таких-то годах учатся, когда кровь кипит. Знамо как. А на кого им смотреть-то? На своих соседей на школьной скамье, ясно дело! Мозгов-то еще нет, другим местом думают. А настоящая любовь-то одна… Вот и даже когда росту прибавится, уже на девок и не смотрят, хоть и вешаться толпой бут. Я свою-то, Кларку, тоже еще в школе встретил. А как выпустились, так и венчались. Только вот померла при родах, двадцати еще не было. И ведь таки не встретил такую же — чтоб смотря на нее душа пела, не встретил… — с грустью вздохнул он.       — Соболезную.       — Да не горевай ты так, Эрик. Я вот жеж не гореваю? Ведь свет тех дней, пожитых вместе с нею, до сих пор греет меня, — тепло улыбнулся он, смаргивая скопившуюся слезу в морщинках глаза. И резко сменил тему: — Пажо скажи, какими судьбами оказался в нашем захудалом городке, да еще и один, без мамки-то с папкой?       — Я тут со старшей сестрой — мы с друзьями хотели в поход пойти, и она со своим парнем решили нас отвезти, — отмахнулся я, — карту дома забыли, и я вызвался пойти, но, похоже, свернул не туда, — кивнул на дорогу, — как раз тут проходил.       — А-а, ясно дело. И не мудрено — указателей-то нема. Редко кто нездешний тут бывает, а все свои итак путь знают. А что с школкой-то? Сегодня-ж пятница еще — учебный день.       — Отпросились, чтоб на три дня и двумя ночевками в лесу. С одной не получится прочувствовать всю прелесть пребывания на природе.       — И отпустили? — удивленно поднял свои кустистые брови Глен.       — Под видом проекта, — скривился я, — так что, будем изучать полезные растения в лесу.       — Вон оно как.       Конечно, было немного совестно врать этому старику, но что поделать? В конечном итоге, вся моя жизнь в этом мире сплошная ложь всем вокруг, а это лишь новая легенда для человека, которого я больше никогда и не встречу. Да и не впервой мне скупиться совестью во время миссий, как и выдавать себя за кого-то иного.       — Приехали, — сказал он, останавливаясь у тротуара. — Что-же, надеюсь обратно-то путь выискаешь?       — Да, я запомнил дорогу, — проговорил я, пытаясь освободится от этой ленты, но пластина так просто сдаваться из тисков замка не хотела.       — Ну что ты впрямь, как впервой в машине, — проворчал старик, и, нажав на кнопку, выпустил меня. — Дай уж Бог тебе здоровья. И впредь не ходи один более — мал еще бродить в не знамо каких местах без взрослых.       — Спасибо, что довезли, — улыбнулся ему через приоткрытое окно машины.       — Да что там, энто тебе благодарность, что коробы погрузил. Что-же, бывай давай, — махнул он рукой.       — Прощайте.       — Да, коль буш еще когда-то в наших краях, заходи. Чаем угощу. Мне-то, старику, скучно одному, а так поговорить с кем бут. Па шо не прощаюсь, Эрик, а говорю: «До новых встреч», — улыбнулся мне Глен, заводя машину.       Я ответил ему тем же, про себя думая, что кого-то он мне напоминает. Скорее всего, Хагрида. Такой же хороший, добрый человек, хотя и несколько одинокий… Да еще и первый маггл, с которым мне довелось пообщаться.       Про себя отметил, что возвращению надо будет навестить Лесничего.       Смотря в след, скрывшейся за поворотом, машины, я задумался о удобстве этого вида транспорта. Вроде вполне неплохо, хотя сама поездка довольно смазалась из-за беседы. Но сам факт, что ее можно было проводить в дороге, я оценил. Хотя и скорость была куда более медленной, чем я ожидал, но всяко лучше, чем пешком, да и вполне комфортно. Не считая дурацкой ленты, назначения которой я так и не понял, даттебае.       Оглядевшись, я высмотрел впереди скромный ряд павильонов, занимающих всю эту улицу со странным названием «А35». Все магазины и кафе открывались не раньше восьми тридцати, а то и в одиннадцать. Часы, расположенные на башне церкви Святого Михаэля и Ангелов — довольно старенького здания из красного камня со стрельчатыми резными окнами, показывали, что еще только без двадцати трех минут восемь. Оказывается, меня еще целая прорва времени.       Так, я решил позаглядывать в окна магазинов, надеясь найти тут книжный, или что-то в этом роде. Но надобность в нем отпала почти сразу: уже на третьем доме, по левой стороне улицы, я наткнулся на стенд с исторической справкой этого города и прилагаемой к ним картой местности, которую и начал изучать.       Запомнив дорогу к лесу, со всеми тропами и протекающими там реками, спокойно зашел в кафе по соседству, став их первым посетителем.       «Безумный Шляпник» предлагал комплексные завтраки, один из которых я и выбрал. Отказавшись от яичницы, и заменив ее на еще один тост с джемом, я плотно подкрепился двумя картофельными оладьями (попросив при этом приготовить их без использования сливочного масла и яиц, и вообще чего-то животного происхождения, озадачив тем самым персонал кофейни), жаренными грибами с печеными бобами и томатами, запив это дело традиционным английским черным чаем.       В целом, тут царила очень уютная атмосфера, и я с интересом рассматривал иллюстрации на стенах, которые были необычайно яркие и живые, несмотря на неподвижность картинки.       Они изображали сцены из «Алисы в Стране Чудес», о чем мне поведала официантка в голубом платьице с белым фартуком, представившаяся, как Мари. Со странной оговоркой, что ее при желании можно звать Алисой, которую та своим видом и изображала.       Еще было странным, что не одна чашка в этом заведении не составляла части одного сервиса, и даже не соответствовала своим дизайном прилагаемому блюдцу.       Когда же я спросил, почему так, она ответила вопросом на вопрос:       — А почему они должны быть одинаковыми? — и сама же ответила: — Каждому человеку своя чашка.       — М-м, глубокомысленно, — допустим, я понял, 'ттебае.       Мари мне тепло улыбнулась и, посоветовав прочесть это произведение, упорхала разыгрывать сценку чаепития к другим гостям.       Оставив на столе десяти фунтовую купюру, четыре из которых были чаевыми, я снова отправился в путь.       Весеннее солнышко уже успело нагреть стылую землю и стало даже немного жарко.       В этот раз я уже без проблем выбрался из города.       Пройдя с полчаса вдоль трассы, вскоре вышел на обработанную поляну, и двинулся через нее к виднеющимся лиственным деревьям.       Наверное, пробираться через такой дикий лес была не очень удачная идея. Тем более, я несколько раз чуть не угодил в болото, и в итоге все равно вышел на проезжую часть.       Но мне как-то не внушало доверия идти весь путь среди проезжающих мимо машин. Тем более, что они то и дело останавливались, спрашивая, почему я один, и где мои родители. Так что, я уверено перешел дорогу и продолжил углубляться в самое сердце Нью Фореста. В самую даль от цивилизации.       Остановившись на залитом солнцем лугу, я развалился прямо на дикой траве, пытаясь восстановить свои силы.       Н-да… без чакры даже такая небольшая прогулка выматывает до одурения, а у меня впереди еще и бессонная ночь…       Хорошо, что хоть тут не водиться опасных тварей, как в Лесу Смерти. Единственное, кого тут можно встретить — это диких кабанов, да немногочисленных ядовитых змеек — ужей и гадюк. Волков же тут истребили еще в восемнадцатом веке. Хотя это вряд ли можно назвать хорошим, даттебае.       Дождавшись момента, когда наступил полдень, и солнце встало в зенит, я поднялся и побрел снова в гущу леса — собирать различные растения, грибы и корешки в котомку. Стараясь выбирать только самое лучшее из предложенного.       Основной выбор пал на улекс — бобовое растение, являющаяся идеальным кормом для лошадей. Правда, его колючки знатно расцарапали мне руки даже сквозь перчатки, но жаловаться не приходится.       В итоге за час я собрал не то чтобы много, но вполне достаточное количество трав для подношения. Было бы просто замечательно, если у меня было больше времени, но увы — положение солнца уже не позволяло. Так что я вернулся на тот луг, и засел уже за медитацию, прервав ее только на небольшой перекус, состоящий из простого тоста и бутылки воды, приобретенных еще в городе.       Затем вышел к речушке, и побрел вдоль нее, в целях найти место поглубже. Но как-то особо не преуспел в этом. Плюнув, развел неподалеку костер, и стал раздеваться.       В итоге, с горем по полам, вымылся в ней как смог, постирал свои вещи, стараясь при этом не сильно баламутить воду.       Жар от костра не сильно помог прогреться продрогшему телу, а вещи похоже будут сохнуть и того дольше.       М-да… в который раз за сегодня с сожалением отметил минусы пребывания в теле, полностью лишенным возможности использования чакры.       Я прилагал все свои душевные силы на то, чтоб абстрагироваться от всего сущего, настраиваясь на позитивный лад. И вновь погрузился в состояние медитации, при этом, неустанно, направляя поток природной энергии на поддержание свежести содержимого своей котомки.       К вечеру еще пошел дождь, и пришлось сооружать небольшой навес из опавших веток и листьев репейника. И я выражал лишь надежду, что к ночи над Запретным лесом его не будет.       С приходом густой темноты, стало еще холоднее. Пришлось натягивать на себя непросохшую одежду, которая досыхала на мне на протяжении еще нескольких часов.       Все это время я следил за положением луны. И когда она начала стремиться к своему закату, окончательно собрался с мыслями и затушил, вяло потрескивающий, костерок.       — Тони, — тихо позвал я домовика, осипшим голосом. Черт, похоже я все-таки простудился, даттебае.       — Тони слушает приказаний мастера, — как всегда поклонился он.       — Действуем по плану, — коротко бросил я и протянул руку.       Тонкие, крепкие пальцы сжались на моих собственных, и через миг мы уже стояли у кромки Запретного леса. Совладав с небольшим головокружением, я протянул ему пустую пластиковую бутылку из-под воды.       — Выброси ее, куда обычно это делают магглы, — попросил его. Не думаю, что природа осилит ее разложение просто так, а значок на ее упаковке похоже именно на это и намекает.       — Тони сделает, как того пожелает мастер, — вновь поклонился он, исчезая.       Снова оставшись наедине с собой, я вздохнул, удушающий своей наполненностью магией, воздух спящего окружения Хогвартса. В замке горели лишь небольшие участки окон, подсвеченные рыжим пламенем горящих факелов. Я отвернулся от него к диким порослям Запретного леса.       Еле разглядев проходящую тропу в кромешных сумерках, уверенно пошел в гущу леса. Тонкий серп луны и небольшое количество звезд, пробивающихся сквозь плотные сгустки туч, не сильно помогали разглядеть дальнейший путь. Чем дальше в лес, тем менее понятным было, куда двигаться дальше.       Теперь же опасность была повсюду — чего только стоят длинные и упругие нити паутины, раскинувшиеся до самых верхушек деревьев, намекающие на близость плотоядных членистоногих тварей, обитающих где-то в этом лесу. Где-то вдалеке подвывали гитраши, но защититься светом Люмоса сейчас не предоставлялось возможности — иначе весь мой план пойдет насмарку. Так что, я даже не пытался достать волшебную палочку, дабы не было соблазна ею воспользоваться.       Говорят, что тут обитают еще и оборотни, но точно не в этой части Запретного леса. Да и не та фаза луны, чтоб их всерьез опасаться. Правда, тут и без того необходимо быть осторожным, дабы не навернуться в такой темени, даттебае.       С тропы я сошел еще час назад, и только имел примерное представление о своем местоположении.       В конечном итоге, я все же заметил белоснежный проблеск среди раскидистых кустарников и покореженных деревьев. И двинулся прямо к нему, то и дело спотыкаясь о коренья, которые пытались утащить нерадивого путника себе на корм.       Я старался не поднимать шума, дабы не спугнуть свою цель, неспеша приближаясь. Но на оставшемся десятке метров меня все же заметили, и у меня перехватило дыхание от вида столь прекрасного создания. Оно медленно поднимало голову, рассыпая свои волосы по могучим плечам, словно водопад сияющих жемчужин. Затем раскрыло огромные глаза, впериваясь настороженным взором прямо в душу. Мне они показались столь глубокими, столь необъятными, что могли бы посоперничать с космическим пространством, усыпанным миллиардами сияющих звезд, которых не увидишь даже в самую безоблачную ночь. А могучий рог, переливающийся всеми цветами радуги, давал понять, что сие белоснежное чудо не столь безобидно, как могло бы показаться.       Поднявшись во весь рост, единорог возвысился над всем пространством, освещая раскидистую лужайку потусторонним светом. И я почувствовал себя просто никчемным и таким крошечным перед величавостью самого прекрасного, что я когда-либо видел во всех своих жизнях. И в этот миг я просто недоумевал: как же только рука у Квирелла поднялась убить кого-то настолько совершенного?       Запоздало выпустив воздух из легких, я оторопело сделал пару шагов вперед. На что волшебное существо угрожающе постучало золотистым копытом, без проблем вспахивая твердейшую землю, еще не отошедшую от промерзлости зимы.       Да, я понимаю, что если бы я был девушкой, то не вызывал бы столько опасений у него. Но я не девушка. И к тому же, мою душу нельзя назвать чистой и невинной, хотя это физическое тело таким и является, но эти глаза не обманешь — они зрят в самое нутро.       — Я знаю, что люди в последнее время причиняли твоему роду лишь зло, но все равно, я пришел просить о помощи, — поднимая руки, я медленно продолжал приближаться к нему, не сводя своего взгляда от его бесконечно глубоких светил. — Я знаю — ты видишь, что я пришел просить не для себя, а ради спасения невинных детей. И тем не менее, — засучиваю рукава до самых локтей, оголяя кожу от ненужных кусков ткани, — готов расплатиться за это собственной жизнью, — достаю из кармана перочинный нож, и распарываю кожу предплечья, подтверждая слова делом. — Я прошу поделиться со мной лишь небольшим количеством крови, взамен на мою собственную, — тихо произношу, протягивая свою руку, с уже полной натекшей кровью ладони, останавливаясь в метре от настороженного единорога.       Он подошел ко мне на пол шага, пренебрежительно посмотрел на протянутую ладонь. Тут же фыркнул, отворачиваясь, и чинно побрел прочь.       А я с сожалением смотрел вслед удаляющемуся единорогу. Повалился на колени, не в силах устоять на ногах от подступающего головокружения и осознания того, что моя попытка не увенчалась успехом.       С каким-то отрешением я наблюдал, как из моих вен продолжает выходить кровь пульсирующими толчками, напитывая брюки липким теплом, и образуя уже порядочную темную лужу передо мной.       Краем помутневшего сознания я отметил, что если в ближайшее время не залечу эту рану, то так и останусь в этом лесу, практически повторяя кончину прошлой жизни.       Только вот я все продолжал смотреть на свои руки, совершенно неподвижно, будто оцепенев. И просто впитывал в себя этот подступающий холод промерзлой земли, смывающий прочь мое сознание из этого хрупкого тела. Веки налились тяжестью, и я прикрыл их, отрезая картину реальности происходящего.       В этот раз я ни разу никому не обещал не умирать преждевременно.       Конечно, на мне висят еще какие-то обязательства перед Малфоями. Но накануне я позаботился и об этом, хоть и не в полной мере.       Нет, я не собираюсь умирать здесь, хотя и не предпринимаю попыток к спасению.       Правда и смерть больше для меня ничего не значит.       Всего лишь еще один рубеж, после которого либо наступит долгожданный покой, либо еще одна жизнь, не наполненная каким-либо глубоким смыслом.       Страха перед неизвестностью тоже не было, ведь это уже пройденный этап.       Люди же, которые успели ко мне привязаться, также будут жить дальше, и со временем мой образ для них померкнет, и в итоге полностью сотрется под рядом новых событий.       Так всегда бывает.       Тем более, я ни для кого не стал таким уж и значимым элементом…       Мысли уже практически перестали течь своим чередом, уступая свое место густому туману. Но тут его начал рассеивать подступающий мягкий свет, даря своим приходом тепло и умиротворение, прогоняя невеселые мысли из моей головы. Затем, постепенно, начала возвращаться и чувствительность в теле.       Первым, что я почувствовал, была не боль, а греющая мягкость, проходящая по моей израненной руке.       Приоткрыв глаза, я натолкнулся на ослепляющее сияние белоснежного существа. И проморгавшись, я понял, что тот единорог вернулся и теперь зализывает мое ранение.       Я с удивлением посмотрел на зажившую руку. Как оказалось, даже слюна единорога имеет целебные свойства, полностью восстанавливающие даже обильную кровопотерю.       Подняв голову, я столкнулся с осуждающим взглядом, в котором явственно читалось:       «Манипулятор, чертов»       — Ну прости, — виновато почесал я щеку. — Я уже как-то и не надеялся на твою помощь, даттебае…       Единорог лишь на это возмущенно фыркнул, и вновь посмотрел на меня:       «Бери уже, что ты там хотел от меня, и проваливай с моей обители»       — Точно? Ты позволишь мне…       «Давай быстрее, пока я не передумал»       — Ладно, ладно, — примирительно поднял я руки, — постараюсь быть аккуратным.       Я снова достал свой нож, и, отодвигая в сторону длиннющие шелковые нити его гривы, сделал маленький разрез на изящной шее. И тут же подставил небольшой хрустальный флакон, в который постепенно начали скатываться капли чистого серебра, наполняя его своим светом и энергией жизни.       Не дождавшись, пока он полностью наполниться, другой рукой я достал из своей поясной сумки рябиновый отвар. И, смочив им пальцы, провел вдоль царапины, не оставляя и следа на этом идеальном белом бархате.       Закупорив крышку, я тут же спрятал флакон с бесценной жидкостью под молнию кармана, заливаясь в благодарностях. И как-то на автомате слизал серебристые капли с испачканных пальцев.       — Вуэ! — крякнул я от отвращения, — какая горечь!       Единорог медленно повернулся ко мне лицом, угрожающе наставляя на меня свой рог.       — Не, не! — протестующие замахал я руками, быстро качая головой из стороны в сторону. — Я не о твоей крови говорю, даттебае! Это все это лечебное зелье, чес слово говорю!       Он продолжил сверлить меня взглядом, и до меня наконец дошло, что я кое о чем забыл.       Быстро развязав котомку на своих плечах, я развернул перед ним содержимое.       — Вот! — продемонстрировал я свою работу.       Единорог в очередной раз фыркнул, всем своим видом показывая какой я идиот, что не предложил дары сразу.       Решив больше не испытывать терпения коняшки, я еще раз поблагодарил его, поклонился, и ушел восвояси, пока тот придирчиво принюхивался и выбирал что повкуснее.       Черт. Не могу поверить, что чуть не умер. И что на меня нашло?       От лирического настроения, преследующего меня на протяжении дня, не осталось и следа.       Я устал, продрог, хочу есть, а топать назад еще несколько часов где-то, да еще и дождь начал покрапывать.       Этот день был длинным и полон на события. Хорошо, что у меня все закончилось успехом, но сейчас я хочу только лечь спать. А еще хочу мяса, которого не ел уже две недели, дабы очистить кровь для подношения.       Зато теперь, с чистой совестью, можно воспользоваться палочкой и осветить себе путь, а то в той инструкции из книги было рекомендовано воздержаться от явного использования магии.       Блять.       За всем этим, я даже не заметил, как меня окружили.       — Кто там? — крикнул я теням меж деревьев.       Несколько из них, стали приближаться с какой-то собранной решительностью. Свет Люмоса высветил неприязненное лицо кентавра с кустистой черной гривой. Скорее всего, этот крепкий мужик с телом лошади является вожаком табуна, если судить по более красочной экипировке. То, что он, и еще с полсотни других кентавров, были вооружены копьями и луками, наталкивает меня на то, что они пришли вовсе не с миром.       Но лучше не стоит делать поспешных выводов. Тем более, я слышал, что они довольно нейтрально относятся к волшебникам.       — Добрый вечер, господа. Меня зовут Драко Малфой, чем могу быть обязан встречи с вами? — попытался начать диалог.       — Мы знаем, кто ты, убийца, — резко сказал тот, что был позади главаря. Этот тоже с густыми черными волосами, но без бороды и выглядел гораздо моложе первого.       Настрой у них точно не дружелюбный.       — Простите, конечно, но я пока еще некого не убил. С единорогом у нас все прошло по обоюдному согласию и без лишнего насилия, — нахмурился я.       — Нас не обманешь! Ты — лживое существо, захватившее тело невинного, пришедшее из иного мира, дабы сеять хаос в мироздании, — вклинился еще один.       — Судьба тщетно пытается восстановить порядок вещей, но это уже невозможно. Кому она велела жить — умрет, кто должен умереть — живет. Это уже началось, и последствия будут только усугубляться. Само Время потеряет свой ход, посредством вашего вмешательства, — обходя меня по кругу, пророчествовал седовласый.       — Вы не должны были появляться в этом мире. Жить судьбы вам не уготованные. Нарушать поток времени. Помеха, что может уничтожить все сущее.       С каждым новом словом, круг табуна сужался, заставляя меня все сильнее нервничать. А произнесенное отдавалось в сознании гулким эхом, что кровь стыла в жилах. Я отчетливо понимал, что все мои заверения будут бессмысленны и не услышаны. Они уже все для себя решили.       — Из-за вас, наш народ лишился возможности считывать грядущее по звездам и движению планет. Теперь то, что лежит за десятилетиями, нам неведомо. Мир изменился, и мы потеряны в нем. Дабы восстановить порядок вещей, мы должны устранить помеху, — закончил главный, крепче стискивая копье в своих руках. — Не сопротивляйся, и смерть будет быстрой.       — Ха, — выдохнул я, — не на того напали. Без боя, я вам не дамся, даттебае!       — Убить его! — отдал приказ вожак.       И тут же со всех сторон полетели копья, от которых я с трудом увернулся. Круг начал сужаться под одновременным наступлением бойцов.       Дабы освободить руки, зажал палочку зубами. Схватив одно из торчащих копей, я отбился от пары ударов оружия, тут же отбросив свое — слишком тяжелое. Увести еще одну атаку от себя наручем, оттолкнуться от другого копья, чтоб через сальто вырубить ближайшего кентавра ударом с ноги. Тут же перескочить на другого, попутно доставая нож и вспарывая тому глотку. Увернутся в полете от новых ударов. Убить еще одного.       Черт, их слишком много! И похоже их пребывает еще больше.       Желая вырваться из этой безумной толпы, бросаю нож кому-то в глаз. Хватаю палочку, концентрирую энергию и бью по массе усиленной Сектумсемпрой.       Не хочу даже знать, сколько разумных существ я убил за раз, достаточно криков, закладывающих уши, чтобы понять, что слишком много. Но на это не обращаешь внимания, когда хочешь выжить любой ценной. Просто бежишь уже по разбросанным частям тел в лужах грязи и крови, ступая по тем, кто еще остался на грани жизни и смерти. Отталкивая и целых и раненных сгустками сенчакры, попутно уклоняясь от выставленных орудий, оставляющих болезненные царапины на голых участках кожи и сквозь одежду.       Благо, они еще не пустили в ход стрелы, опасаясь попасть по своим. Но и это длилось не долго. Стоило ухватиться за руку подоспевшего зверолюда, чтобы прокрутится и забраться ему на спину, тут же отпрыгнуть и ухватиться за дерево, так сразу же полетел целый град стрел.       Оттолкнуться от дерева, дабы перепрыгнуть на другое, а затем и на третье с четвертым.       Только вот, эти хилые деревья совсем не были готовы к подобным маневрам, и у одной из них переломилась ветка. Я неминуемо полетел вниз, еле успев сгруппироваться для падения.       Перекат, и сразу в бег. Через рвы и кустарники, не разбирая дороги, но бежать.       Кажется, теперь меня преследовали сотни копыт. Они были повсюду, и то и дело рядом пролетали стрелы и копья. Шум стоял неимоверный: кентавры орали, гудели, сливаясь какофонией звуков с усилившимся дождем.       Иногда приходилось приостанавливаться на проплешинах леса, воздвигая волшебный щит, оберегаясь от летящих снарядов. Но всего на мгновение, иначе был риск, что меня снова зажмут в тиски. Нескольких рослых кентавров, что обогнали меня по кругу и зашли с флангов, пришлось убить, не глядя посылая в них Редукто. Но никого это не останавливало от погони.       Я почувствовал себя какой-то жертвой. Дичью на охоте. Просто отвратительное чувство.       Пробегая по перешейку, я поскользнулся и покатился вниз по склону. Зато это уберегло мою голову от пролетающего копья.       Землю уже всю размыло, затрудняя и без того нелегкий путь.       Я практически полностью выдохся, но не было ни единой возможности остановиться и перевести дыхание. Табун нагонял. Даже разожженный лес не помог усмирить их пыл.       В конечном итоге, в меня попали. А потом еще и еще.       Стрелы прошили мне бок, легкое, вскользь прошлись по бедру, потом одна угодила в плечо. Волноваться об утерянной волшебной палочки уже не приходилось, из последних сил добираясь до скопления каких-то существ, что являлись «дырами» в пространстве магии, а значит, ей не подчинялись.       Разглядев на пути проблески паутины, сменяющиеся целыми коврами на земле и деревьях, отнесся к ней как высшей благодати. Главное теперь не увязнуть.       — Кыш-кыш-кыш! — велел гигантским членистоногим убираться с моего пути, посылая громадные сгустки убийственной ауры. — Жрите этих, — махнул рукой в сторону преследующих меня кентавров. За что словил еще парочку стрел в свое тело.       Что удивительно, пауки послушались приказа, услужливо уступая мне дорогу, и резво пошли в наступление против «конницы».       И, наконец, те отстали, теперь вынужденные противостоять полчищу Акромантулов.       Но расслабляться было рано. Кто знает, не надумают ли пауки-переростки напасть ослабленную добычу?       Поэтому, я собрался с силами, выдернул те стрелы, до которых смог дотянуться, и побрел дальше.       Ухудшало итак не завидное положение и то, что, похоже, оружие племени было отравлено. Но это уже мелочи, по сравнению со всем этим.       Гребаный ретроградный Юпитер и главенствующий Марс!       А ведь все так хорошо шло, 'ттебае!       Благо, флакон остался цел.       Главное дойти. Не свалиться по дороге. Не провалиться в канаву. И не нарваться на еще какую-нибудь падаль.       Еще немного потерпеть…       Совсем чуть-чуть…       Уже начало светать, когда я добрался до стен замка. Повезло, что дубовые двери оказались не заперты. Но отодвинуть их была та еще задача.       Оставляя за собой кровавые следы, слишком большие, чтоб не заставить бить тревогу даже самого черствого человека, я понял, что так дело не пойдет. И как-то слишком поздно вспомнил о своем домовике. А ведь мог его вызвать давно и не мучаться столько времени… Вообще не мучаться. Но не вспомнил.       — Тони-и, — на грани слышимости проскулил я, попирая собой стену подземелий.       Казалось, что мой зов был не услышан. Но нет, пусть и с небольшим опозданием, но эльф явился.       — Тони слушае… Мастер! — потирая заспавшиеся глаза, он тут же очнулся, разглядев мое состояние. И с вскриком бросился ко мне: — Что с вами, мастер?!       — Тише, не шуми, Тон-чан. Я в порядке, — выдохнул, пытаясь успокоить паникующего эльфа.       — Но мастеру нужна помощь! — чуть тише, но все равно громко.       — Комнаты Снейпа уже близко, я… — не успел договорить, а домовик уже сорвался с места. А затем я услышал тарабание по двери в дали коридора. И ведь просил же не шуметь.       Тем не менее, Северус довольно быстро подоспел, наспех запахивая халат.       — Йо, Сев-чан. Как дела? — неловко посмеивался я, скатываясь вниз по стенке. Ноги больше не держат.       — Еще шутить удумал, — осуждающе заметил он, еще не полностью оправившись от шока.       — Ой, только не надо поднимать меня на руки, — запротестовал я. — Не ловко же, как-то, 'ттебае.       Но он меня не послушал:       — Не ловко будет, когда найдут твой труп в трех шагах от входа в комнаты факультета Слизерина, при моем кураторстве, — жестко обрубил он все попытки моего сопротивления.       И все же неловко. Если бы у меня еще оставалась кровь, то точно залился румянцем. Несут как принцессу какую-то…       Хм… кровь… Ах да, точно…       — Тони, — опять позвал домовика, что семенил рядом. — Я же тебя не для этого позвал… В общем, не мог бы ты убрать следы крови в замке? — прохрипел я с отдышкой.       — Конечно, мастер! Тони все выполнит, мастер!       — А еще… будет здорово, если ты найдешь мою палочку. Она в лесу… Хотя забей, там слишком опасно. Так что не надо туда ходить, — прозвучало как-то удрученно. Но действительно, ради такого не стоит рисковать своим подопечным.       — Сперва воду, эльф. Много горячей воды, — встрял Северус.       К слову, пока я давал указания Тони, меня уже успели внести в покои Сев-чана и разместить на диване. А я даже и не заметил этого.       Профессор тем временем понадламывал торчащие стрелы и бесцеремонно меня раздевал, кромсая вещи, и бросая их на пол.       — Это выбросить, — не глядя, продолжил распоряжаться он моим эльфом.       — Да, сэр, — кротко послушался Тон-чан.       — Стоять! — вырвала меня из полузабвения такая формулировка. Дам я им выбросить то, ради чего так старался, 'ттебае! — Кофту не трогать.       — Я не думаю, что стоит жалеть какой-то кусок ткани. Тем более безнадежно испорченный, в крови, грязи, и не понятно в чем еще.       — Не на-кхе, кха, кха, — не смог договорить, захлебнувшись кровью. Отстой.       — Ладно, — фыркнул Снейп, споласкивая тряпку и снова начиная смывать загрязнения с моей кожи, — меня вот что удивляет, почему ты еще жив с такими ранами? Судя по всему, стрелы пробили несколько жизненно важных органов. С такими травмами не выживают даже самые сильные люди, включая волшебников. А ты еще и до сих пор в сознании.       — Почти, — возразил ему.       — Что почти?       — Почти в сознании. Ещё немного и точно отрублюсь… М, Северус, можешь дать что-нибудь от яда? Я сожрал штук пять безоаров, но меня все равно мутит.       — И чем тебя отправили?       — Я знаю? Что-то на стрелах…       Северус что-то мне ответил, но я не разобрал.       Не смотря на горящий камин по соседству, я не мог совладать с ознобом. В глазах все двоилось, а разум покрыла пелена, смешивающая сон и явь.       Из памяти выпал момент ухода и возвращения Сев-чана. Осознал это только когда я оказался в сидячем положении, и в рот мне заливался какой-то отвар или зелье. Где-то промелькнуло слово «обезболивающее», а затем и «потерпи».       — Нгх! — из состояния дремы, меня резко вырвала боль. Много боли, сопровождающаяся ругательствами мужчины.       — Зажми, — приказал он, вручая кусок ткани и прижимая мою руку в средоточение агонии в низу живота. Чуть позже я вспомнил, что именно этот бок мне прострелили насквозь.       — Черт, как же больно, — сквозь стон, выдохнул я. А потом не весело засмеялся: — А ведь бывало и хуже…       — Куда уж хуже? — огрызнулся Снейп.       — Ну-у, кх… Меня резали мечем, всячески протыкали… Нагато насаживал на свои долбанные штыри, прибивал ими к земле… Тч, медленнее, пожалуйста, — попросил я, выгибаясь, и всеми силами цепляясь за обивку дивана и что только в руку попадется, пока Сев-чан тянул стрелу из спины. Боль от разрыва тканей легких была просто адской! Прокричавшись, а после и проблевавшись с кашлем, выплевывая кровь с кусочками внутренностей, продолжил: — Хотя теперь даже не знаю, пхэ… Какая боль сильнее: та, что была, когда мне оторвало руку, или эта… А еще когда-то мне друг пробил легкое — дырень была размером с кулак, 'ттебае. Но тогда раны мне хорошо залечивал Курама, мой демон-лис. А теперь остается уповать на зелья, да колдовство…       — Что-за это «друг» такой, что явно пытался тебя убить?       — Ну, у него были причины так поступать… Не, не то, чтобы я ему чем-то так уж и насолил, хотя мы и часто ссорились, но не в этом было дело, и вообще я хотел ему помочь… В общем у него были свои причины. Там вообще дорогая история и мало приятная, так что, пожалуй, я не буду ее рассказывать. Главное, все закончилось достаточно хорошо, если не считать оторванных рук. Вот их-то отрастить не вышло…       — Звучит как-то не очень.       — М-м, правда? Но это нам не сильно помешало быть самыми сильными шиноби в мире, — улыбнулся я, — самыми сильными и непобедимыми. Два Хокаге. Один в тени, другой при свете…       — Ты начинаешь бредить. Я закончил, так что можешь ложится спать. Так уж и быть, уступлю тебе свою кровать. Чуть позже дам тебе еще пару зелий.       — Не надо. Тут тоже нормально, — отказался я, подтягивая на себя плед. Сил двигаться и идти куда-то уже не было. Сон меня уже почти сморил, но вспомнив, произнес: — Спасибо, Северус.