Водоворот Дракона

      Я бился в мороке, терзаемый тяготами разрозненных снов. Без возможности определить, что реально, а что нет. Меня бил то озноб, то бросало в жар, боль была по всюду, срастаясь с самим своим существом.       Вспоминалась Долина Завершения, в которой обе битвы смешались в одну. И я совсем не мог понять ее окончания, будто оно просто стерлось.       Потом я пытался что-то объяснить взрослому Саске, но суть от меня ускользала.       Припомнив те слова, что мне недавно сказали кентавры, прозвучавшие пререканием злого рока и не дававшие мне покоя, я думал, что понял происходящее.       Кажется Саске что-то хочет сделать со временем. Изменить поток, повернуть время вспять, пытаясь вернуть кого-то к жизни. И именно от этого я пытался его отговорить. Но все было без толку, словно он вовсе меня не слышал и даже не смотрел в мою сторону.       А после, я обнаружил причину его странного поведения, заметив свой труп в воде. Тринадцатилетнее тело Узумаки Наруто с пробитым Чидори сердцем, медленно погружающуюся на дно реки.       Кого он хочет вернуть из мира мертвых? Меня?       Чушь.       Зачем возвращать того, кого пытался столько раз убить и даже преуспел в этом?       — Кого бы ты не хотел спасти, Саске, не делай этого! Мертвым место среди мертвых, и ты прекрасно знаешь это. Та война уже нам показала это и другой способ не будет лучше, а только еще более ужасающим. Ты разрушишь мир своим вмешательством, так что прекращай! — попытался снова достучаться до него. — Слышишь меня, Саске? Саске!       Бесполезно. Чем больше я стараюсь докричаться до него, тем менее слышим становится мой голос. Глохнет, вместе с тем, как погружаюсь под воду, вместо слов выпуская из горла лишь мелкие пузырики остаточного воздуха из легких. Я чувствовал, как тону и не могу сделать и вдоха. Захлебываюсь ледяной жижей и не могу пошевелиться, парализовано опускаясь в беспроглядный мрак.       Снова мертв. . . .       Сквозь тьму я услышал тихий шепот, но не смог разобрать и единого слова. Потом он смолк. Снова появился, где-то далеко позади меня. Теперь спереди возник еще один, затем кто-то заговорил сбоку. Загорелся громкий спор справа, к ним подключились еще двое. А потом еще и еще, и еще…       Все новые голоса возникали из неоткуда, кружили вокруг меня. В стоящем гуле я так и не смог выловить сути этих странных перешептываний, и с ростом количества говорящих, мне становилось все более не по себе. Кожа покрывалась неприятными мурашками, словно меня постепенно сковывала корка льда. Происходящее нагоняло жути, а невозможность сделать спасительный вдох или шевельнуть даже пальцем сеяло в душе панику. Стоящая темнота только усиливала эти отвратительные ощущения, примешивая чувство абсолютной беспомощности и беспросветности будущего. Как будто никогда и не было ни чакры, ни магии в моем теле.       И когда я уже стал помышлять о том, что всегда являлся лишь дымкой на дне мироздания, оцепенение резко спало. Вдох, и тут же открываю глаза, пытаясь избавиться от удушающей слепоты.       Но лучше бы продолжал держать их закрытыми: тогда бы те шепчущие не заметили меня и не обратили свои жуткие смазанные лица в мою сторону, начав пронзительно визжать.       Страшно.       Я побежал, стараясь скрыться от них, но они продолжали наблюдать за мной и кричать, кричать, кричать. Я бежал, но не мог найти хоть что-то. Вокруг было пусто. Только я и эти жуткие существа, без конца и края заполняющие все это бесконечное белое пространство. Зажимал уши, желая не слышать эти крики сотен, тысяч, миллионов голосов. Но визжащий ор все не прекращался.       И когда я снова с усилием смежил веки, все стихло.       Я снова был один. Чувствовал это. Тишина вокруг прерывалась только тяжелым звуком моего дыхания.       Простояв так на одном месте неведомое количество времени, я опасался открывать глаза и уши, не желая видеть и слышать тех существ. Но понимая, как это глупо и бессмысленно стоять так вечность, все же рискнул.       На сей раз я оказался в Хогвартсе. В размытой, но знакомой обстановке на третьем этаже.       Кажется, что я наблюдаю какую-то сцену, теневое представление.       Только Тени были совсем не плоскими, а имели объем и цвет, которому я не могу дать описание.       Одна Тень вела вторую.       Первая была какой-то странной: ее яркий свет был окутан некой Тьмой, то нежно обволакивая его тепло, то безжалостно вонзая шипы, не желая отпускать. Вторая же Тень была яркой и не чем не омраченной, просто шла рядом. Хотя, если присмотреться, то та дребезжала, словно опасалась первой.       В конечном итоге, они остановились в закоулке одного из коридоров. В нем первая рассеяла часть стены в туманном пространстве, раскрывая поход в нише. Казалось, они о чем-то переговариваются. Но я опять не смог разобрать сказанное, как в случае с теми безликими существами — Тени говорили как сквозь толщу воды. Тут из бреши начала появляться еще одна Тень, какая-то более вытянутая и блеклая. А та яркая бросилась наутек, не став дожидаться действий новой. Глухие звуки от первой, и, как по приказу, длинная поспешила догонять убегающую. Скорость была не на стороне яркой, а окутанная отрезала путь к выходу.       Мне так хотелось прийти на помощь, но я был лишь бесплотным наблюдателем и не мог ничего сделать для спасения светлой души. Даже не мог за ними угнаться, как не старался это сделать. А после и вовсе провалился вниз — пол подо мной рассеялся, как дым, из которого было соткано все убранство Хогвартса, и я снова полетел во тьму. В которой пробыл еще, кто знает, сколько времени, почти что вечность.       Затем снова все смешалось. Появлялись новые образы и также исчезали во мгле. Круг за кругом.       Я успел увидеть и семью, и детей, и всех тех людей, оставленных в том мире, лес, который мы посетили с Малфоями много лет назад, горы, поля и моря. Кто-то опять за мной гнался, желая убить, или я просто наслаждался соленным бризом, сидя за кормой большого корабля и раскачивался на синих волнах, безбрежно всматриваясь в синюю даль. Все это смешалось в какую-то несуразную картину, в которой не мог разобраться.       А потом я проснулся, и в голове вмиг все опустело, оставив только головокружение и болезненную пульсацию.       Попытка подняться и хотя бы сесть была не очень успешной. Затуманенным взором я разглядел рядом столик с кувшином и стаканом воды. Потянулся к нему и чуть не сшиб, но цель удалась. Осушив стакан, понял, что мне как-то не сильно полегчало. Тело ломит, голова болит, и в целом чувствую себя паршиво, как будто и не спал вовсе.       Присмотревшись к обстановке, понял, что она мне не знакома. Мрачные стены, пол и потолок из камня, камин с тлеющими углями неподалеку… Большие стеллажи битком набитые книгами, какие-то склянки в буфете, и что-то напоминающее рабочее место зельевара, судя по стопке котлов в углу. Я у Северуса?       Да, что-то такое смутно припоминаю.       Но его тут нет — слишком тихо. Возможно в соседней комнате тоже, но у меня не было сил, чтоб сканировать и проверять это с помощью сенджутсу.       Откинулся на подушку, и тут же зашелся тяжелым кашлем.       — Черт, как же хреново, даттебае, — не хватало мне простуды для полного счастья.       — Мастер Драко? — с угла послышался знакомый голос, совсем робкий и тихий.       — Тон-чан? Я тебя даже не заметил, — разглядел я два синих глаза, промелькнувшие в тусклом свете небольшого окна. Похоже, он уснул на полу подле этого дивана у моих ног, но тотчас же проснулся, стоило мне только подать хоть звук.       — Мастер, наконец-то вы очнулись! — радостно подскочил эльф, — как себя чувствует мастер Драко?       — Паршиво, — хрипло признался я.       У меня дежавю: кажется, нечто подобное было совсем недавно. Что-то я слишком часто болею в этом году.       — Тони сейчас принесет поесть, и тогда мастеру сразу станет лучше! — жизнеутверждающе заявил он. После чего исчез, чтобы через пару мгновений вручить мне чашу с супом.       — А ничего посущественней не было? — печально спросил я, разглядывая какую-то жидкую субстанцию, попахивающую куриным бульоном, в котором даже ни чего не плавало. — Хочу жаренный стейк. Большой, жирный стейк, — капризно заныл я, — а еще лучше рамен, большую порцию Ичираку но Раме-ен. Но где-ж его взять? Так что хотя бы сте-ейк, 'ттебае!       — Тони считает, что мастеру не стоит сейчас есть тяжелую пищу, иначе мастер Драко будет дольше поправляться, — нравоучительно заметил домовичок, — А как только мастер наберется сил, Тони найдет самый большой кусок мяса и приготовит по лучшему рецепту, который только знает Тони!       Спорить с таким воодушевлением было бесполезно. Пришлось смириться и есть, что дают. И с каких пор мой эльф начел мне перечить, 'ттебае?       После меня опять сморил сон, и я даже не успел поинтересоваться у Тон-чана, сколько времени прошло и где Северус.       В прочем, этот вопрос остался без надобности — когда я опять проснулся, профессор оказался рядом.       — Доброе утро, Северус, — оперевшись о спинку дивана, махнул я рукой мужчине за столом, занятому какой-то писчей работой в окружении книг и свитков.       — Вечер, — поправил меня, указав на настенные часы, которых я даже не заметил (черное на черном, еще бы!). Серебристые стрелки указывали на половину девятого.       — А какой сегодня день?       — Вторник, — так же коротко бросил он.       — Ого. Если я вернулся в субботу утром, то получается я провалялся аж четыре дня в отрубе! — долго, 'ттебае!       — Прибавь еще неделю.       — Чего?! — подскочил я на ноги. Только это привело к еще большему головокружению, и, дабы не свалиться, пришлось вернуться обратно на софу. — Да как так-то, 'ттебае? Да за это время меня должны были хватится! Неужели я все это время пробыл у тебя? Кто-то вообще в курсе?       Профессор ухмыльнулся. Отложил письмо. Закрыл книгу, и начал медленно укладывать ее с остальными в аккуратные стопки, продолжая тянуть время, все больше заставляя меня нервничать.       — Шутка, — сказал он уже без тени улыбки, подходя ближе. После чего притянул к себе с помощью беспалочковой магии тяжелое кресло и уселся рядом. — В своем, так называемом, «отрубе» ты пробыл половину недели. Но даже этого времени хватило, чтобы тысячу раз пожалеть о том, что я решил тебя оставить в своих покоях — так ты меня достал своей болтологией во сне. Я несколько раз давал тебе снадобье Сна без сновидений, а ты все равно, спустя какое-то время, начинал то шептать всякий бред, а то и вовсе кричать. Бедные твои соседи по комнате. Право слово, я впервые пожалел Гриффиндорцев на своем веку. Не понимаю, как они тебя вообще выносят?       Что касается твоего пребывания здесь. Мне пришлось солгать Минерве, что ты не очень справился с новым заданием на наших дополнительных уроках, по глупости добавив не совместимый с зельем ингредиент, и тем самым получил серьезные травмы. А, дабы не беспокоить мадам Помфри, у которой и без того достаточно работы в последнее время, я решил позаботиться о тебе сам. Что, отчасти, действительно является правдой.       — Эм… да. Спасибо большое тебе за помощь, и за то, что заботился обо мне все это время, — поблагодарил его, ощущая себя до чертиков провинившимся перед ним. Умеет же он заставить чувствовать себя неуютно.       — Ну что ты, я только позаботился о твоих смертельных ранах, всего-то, — иронично высказался он с жирнейшим намеком, что это вовсе не мелочи, только усиливая чувство вины перед ним. — За всем же остальным уже позаботился твой эльф, включая сбивания температуры под сорок, переодевания, и соблюдения элементарной частоты плоти. Впрочем, полагаю, этот диван все равно придется выбросить: боюсь от отвратительного запаха тины его уже ничего не спасет.       — Я могу возместить…       — Не стоит, — прервал он. — Такие траты не стоят внимания семейства Малфоев, пусть ты уже замечательно научился разбрасываться их богатствами. В данный момент меня больше интересует, что их драгоценный наследник делал в Запретном лесу, и почему вернулся в виде ежа, напичканного стрелами, что на нем и живого места не было?       — Да это все гребаные кентавры! Они специально подкараулили меня и напали всем скопом, ни с того ни с сего, 'ттебае! Прикинь, их там было сотни, если не больше. Я вообще удивлен, что смог от них удрать и выбраться живым.       — Прямо таки и «не с того ни с сего»? — «участливо» переспросил Снейп, кивая головой. — Совершенно без причины, вся диаспора кентавров Запретного леса решила вдруг напасть на бедного мальчика, прилежного ученика школы Чародейства и Волшебства Хогвартс?       — Ну-у, — протянул я, вспоминая, что они мне там наплели…       — А мне что-то подсказывает, что причина вот в чем, — достал он что-то из кармана мантии, продемонстрировав мне.       — Это.!       — Право слово, я и подумать не мог, что ты можешь быть настолько глупым и отчаянным, что решишь безрассудно покуситься на кровь единорога, несмотря на то, что ты прекрасно осведомлен о ее проклятии! Теперь мне понятно, как ты смог двигаться с проткнутым легким, кишечником, почками, желудком, и бог знает с чем еще, и все равно продолжать жить дальше. Легкая простуда не в счет. И стоило оно того, что бы вызвать гнев племени кентавров? Стало быть, тебе не хватало одного проклятья и ты решил прибавить к нему убийство священного животного?       — Да не убивал я единорога! Я что по твоему совсем тупой? Зря высчитывал по звездам подходящий день и так долго подготавливался к ритуалу обмена крови? — возмутился я, обиженно складывая руки на груди.       — И кентавров ты не убивал?       — Ой да вот этих ублюдков я нисколько не жалею — нехрен было лезть. Это еще при том, что они знали кто я такой и откуда прибыл: мол, прочли по звездам, а теперь, видите ли, из-за меня они этого больше делать не могут. Нашли ж причину!       — И скольких ты убил?       — Не знаю. Много. Где-то пару десятков, наверное, — поморщился я, вспомнив ту резню.       — Считаешь это нормальным? — приподнял он бровь.       — Слушай, Северус, — сказал я серьезно, устав от подобных нападков, — ты возможно считал меня святым. Но это не так. Я — шиноби, и если кто-то надумает попытаться меня убить, я отвечу тем же. Да, я предпочитаю сперва решить все миром, без лишнего кровопролития. Но, как и в данном случае, если это не удается или противник не желает разговаривать со мной, я буду биться насмерть. В общем, я тебе очень благодарен за спасение и все прочее, но, пожалуйста, хватит учить меня морали, даттебае. Я и сам знаю, где налажал, и понимаю, что в будущем мне это, скорее всего, еще аукнется сполна.       — Не все ж тебе только нотации читать, — хмыкнул Сев-чан.       — Ах, мстишь значит так, да? — сощурил я глаза, холодно усмехаясь. — Но, знаешь, если бы вы сами разрешили проблему с василиском, мне не пришлось таскаться по лесам и натравливать полчище акромантулов на голых мужиков-полулошадей, желая тупо спастись. Но да ладно, проехали, — отмахнулся я. — Отдай мне уже склянку, если не хочешь сам лезть к змеюке.       Северус чинно поднялся с кресла и передал мне, что я просил, со словами:       — Если действительно на этой крови нет проклятия, то позже мне бы хотелось изучить ее свойства, если позволишь.       — Если жив останусь, то пожалуйста, — фыркнул, закидывая ее в мешочек на шею к оставшемся безоарам. Ну хоть они остались, в отличие от утерянной сумки со снадобьями и деньгами. Благо, не все запасы с собой прихватил, но и без того обидно, 'ттебае.       — Собирайся, вызывай своего домовика, пусть принесет тебе нормальную одежду. Еще одну ночь в твоем присутствии я не вытерплю.       Что-ж, ладно, если он так непременно жаждет меня спровадить. Хотя я бы не отказался еще немного полежать пластом и прежде полноценно прийти в себя. Но нет, так нет.       Не дожидаясь, пока я полностью приведу себя в порядок, Сев-чан уже демонстративно раскрыл дверь, став дожидаться у выхода. Типа великодушно вызвался проводить ученика до башни Гриффиндора, а на деле лишь желая поскорее отделаться от меня. Но я не обиделся.       — И все же, откуда в этом лесу появились акромантулы? Насколько я успел прочесть в книгах о всяких волшебных тварях, они вроде как должны обитать где-то на юге, если я правильно все помню, — спросил я, попутно завязывая узелки учебной мантии. Была бы моя воля, пошел прямо в пижаме — все равно скоро ее надевать. Но нет же, «школьные правила», на которых настоял декан Слизерина.       — Хагрид, — просто, как само собой разумеющееся.       — Мда. Наверное, я уже не удивлюсь, если окажется, что это он вывел Чудище Подземелий у себя в саду, считая это «милым», как его Пушок или дракон.       — Дракон? — оглянулся на меня Сев. А я развел руками: «ну было такое в прошлом году, ну да, не сказал, а что я?», — В прочем, чего удивляться? В целом, это действительно распространенное мнение на его счет…       Резко нас прервали — кто-то толкнул меня в плечо, с бесцеремонным вопросом:       — Где ты был?!       — Мистер Поттер, как всегда поражаете своими манерами, — едко прокомментировал профессор, оглядев своего подопечного. — Кажется, я ясно выразился, что в это время вы должны находиться строго на территории общежития к которому предписаны. А вы, как я вижу, сейчас находитесь вне него, и к тому же без сопровождения.       Но, кажется, тот его даже и не слышал, продолжая сверлить меня взглядом и проигнорировал профессора в очередной раз, обращаясь только ко мне:       — Я спрашиваю тебя, где ты был, Драко?       — Почему я должен перед тобой отчитываться? — задал ему встречный вопрос, склонив голову на бок. По сути, мы вообще с ним типа «не общаемся», хотя у меня к нему накопилась парочка вопросов иного характера.       — Пока ты шлялся хрен пойми где, на Гермиону напали! — огорошил он.       — Что?! Она.? — представив худшее, меня повело, что чуть не свалился от приступа головокружения, но он меня поспешил успокоить:       — Жива. Оцепенела, как и все остальные, если точнее.       Найдя опору в стене, я выдохнул. Жива. Слава Ками, жива.       — Она волновалась о тебе, места не находила, не зная жив ли ты!       — Но, как? Как это вообще произошло, при каких обстоятельствах?       — Не знаю, — раздраженно цокнул он, — тем вечером я лично сопроводил до башни Гриффиндора, и не ушел, пока за ней не закрылся портрет. Я без понятия, что ее заставило бродить по школе ночью. Конечно, если она не пошла искать тебя, — снова начал обвинять меня во всех смертных грехах.       — Да не стала бы она меня искать без веских причин! Херли ты меня вообще обвиняешь хоть в чем-то? Да и с каких пор тебе не плевать на других?! Возомнил себя хер знает кем, когда сам же нас бросил разбираться со всем этим!       — Ты ее не должен был впутывать в свою долбанную игру в приключения! Героем себя возомнил?!       — Да завали хлебало, урод!       — Отставить! — прикрикнул на нас Северус, когда мы уже повцеплялись друг в друга, желая начистить морду. — Что вы себе позволяете в присутствии преподавателя? А ну разошлись! Минус двадцать баллов с обоих, и еще по десять за каждое скверное слово.       Гневный зрительный контакт был одновременно переведен на Северуса, с немым вопросом: «ты сейчас серьезно?». А затем снова на противника.       Но похоже, декану это надоело, что он решил нас разогнать:       — У меня нет ни времени, ни желания, смотреть на ваши склоки. Вы, Поттер, сейчас же идете в свое общежитие и ложитесь спать. А вы, мистер Малфой, за мной. Только из-за позднего часа я вызвался сопровождать вас в вашу спальню. И мне, позвольте заметить, нет никакого удовольствия обходить пол замка без острой на то необходимости. К сожалению, она присутствует.       — Мы еще не закончили, — обратился ко мне слизеринец.       — В следующий раз поговорим. Пока, — махнул я рукой, и, фыркнув, оставил его там, больше не оглядываясь. Черт, как же он меня бесит, когда строит из себя «крутого парня»! Всегда больше пафоса, чем реальной помощи, и, что хуже, создание дополнительных проблем. А то, на какой ноте мы разошлись с ним в последний раз, и вспоминать не хочется, даттебае.       Догнав Северуса, я еле смог идти с ним вровень. Меня откровенно стало пошатывать и я с силой сжал виски, пытаясь справиться с головной болью. Мужчина скосил на меня такой красноречивый взгляд, что я тут же выпрямил спину, не желая демонстрировать свою слабость, и сделал вид, что все в порядке.       Дождавшись того момента, когда мы отойдем на достаточное расстояние и Сев-чан восстановит полог тишины, я тут же задал ему вопрос:       — Что же ты мне сказал про Гермиону? — прозвучало как-то обиженно, но, блин, она же моя подруга, даттебае!       — Кажется, когда на мисс Грейнджер было совершено нападение, ты был не в том состоянии, чтобы воспринимать данную информацию, не так ли?       — И ты туда же? Я итак уже чувствую себя виноватым донельзя, а ты все продолжаешь издеваться надо мной.       — Нет нужды, ты итак все знаешь.       Я скривился от его намека. Действительно, «итак знаю»: мне не стоило втягивать учеников в эти дела, и из-за моего безрассудства пострадала невинная девушка. Если бы я не начал эту «игру» в прошлом году, то Гермионе даже в голову бы не пришло самой лезть наражен к этому чокнутому Наследничку. Я подаю плохой пример.       А ведь изначально все дело было в простой скуке, а что в итоге? Скука развеялась, заменившись на действительно серьезную и опасную ситуацию. Может это и не моя вина, но чувство ответственности кричит об обратном.       Если брать во внимание весь свой предыдущий опыт, то я просто был обязан обеспечить безопасность учеников в школе — каждая смерть теперь на моем счету. У меня просто не получается думать иначе и винить только персонал Хогвартса, заявляя, что это меня не касается. И меня бесконечно злит, что предполагаемый человек с эквивалентным опытом решил просто забить хер на все это, даттебае.       Спустя пару минут, Северус решил нарушить устоявшееся молчание, сменив тему:       — Тебе не показался Поттер каким-то странным?       Если Сев-чан об этом спрашивает, значит он и сам кое-что заметил. Уже не имеет смысла скрывать, так что, с небольшим запозданием, я все же кивнул:       — Есть такое.       — Случаем, он не мог оказаться кем-то из ваших? — осторожно спросил он меня.       — Я и сам об этом много думал в последнее время, и мне даже кажется, что я знаю кем именно, — сомнений не остается. Не после того, как кентавры вещали свое предсказание во множественном лице, и, тем более, не после замечания Северуса. Это не говоря еще о всех своих подозрениях.       — И кто же он?       — Придурок. Самый настоящий придурок из всех возможных придурков, — фыркнул я.       — Он не опасен?       Ну-м, с какой стороны на это посмотреть…       — В его случае, хорошо подходит поговорка: «Не стоит дергать тигра за усы», пожалуй, — всеж назвать Учиху безобидным язык не повернется. — В общем, если его не трогать лишний раз, то все будет в порядке, даттебае.       — Хорошо его знаешь?       — Еще бы, он — мой лучший друг. К слову, если бы не он, мы бы проиграли ту войну. Так что не стоит его недооценивать.       — Случаем, не тот самый друг, что пытался тебя убить и оторвал руку? Саске, кажется.       От такой осведомленности я был настолько шокирован, что чуть не провалился под исчезающую ступеньку. Но зельевар успел меня поймать и поставить обратно на лестницу, пока я оглядывался на него с немым вопросом: «Как он узнал?».       А Сев-чан как не бывало ответил:       — Пока я обрабатывал раны, ты много бредил тем утром, хвастаясь, что «бывало и хуже». Сперва мне даже казалось, что ты в полне в сознании и по доброй воле делишься воспоминаниями. Но это продолжалось ровно до того момента, пока ты не начал нести чушь о двух Хокаге и скатываться до повествования сразу на двух языках. Тогда я понял, что дальше тебя слушать нет смысла. Собственно, это имя чаще всего мелькало в твоих беспокойных и наполненных болтологией снах. И, глядите-ка, именно оно и оказалось верным, я полагаю, — решил он поделиться подробностями того дня, похоже находя это забавным, пока меня от его рассказа чуть ли не бросало в краску. — Ну так что, это будет дружеское воссоединение, или мне стоит заранее заказывать гроб для кого-нибудь из вас двоих?       — Ха-ха, не смешная шутка, Северус.       — Полагаю, он сам еще не догадывается на счет тебя?       — Похоже на то, — цокнул раздраженно. — Говорю же, придурок, — пробубнил я себе под нос.       — И когда же ты поставишь его в известность?       — Точно не сейчас. Пока мне хватает головной боли и без этого, — и в прямом, и в переносном смысле.       На том мы и попрощались с Сев-чаном, не успев обсудить другие вопросы. Хотя у меня и без дого сил не было продолжать наши разговоры, так что лучше их оставить на потом.       Немного пошатываясь, я зашел в гостинную Гриффиндора, подумывая сразу направиться в спальню. Но я не ожидал, что меня там встретит совсем не дружественная обстановка, сходу обрушившаяся новыми нападками:       — Малфой, где ты пропадал? Ты вообще в курсе, что на Гермиону напали?! — почти что крича, наехал на меня Рон.       — Узнал пару минут назад от Поттера, но подробностей не успел выяснить. Что известно? — спросил его, стаскивая мантию с плеч и бросая ее куда-то к тумбочке.       — А тебе правда интересно? Уж что-то ты слишком спокойно воспринимаешь это, — с предъявой спросил меня Симус. Не дав мне ответить, тут же язвительно продолжил: — Наверное ты будешь рад услышать, что вчера вечером Дамблдора отстранили.       — А Хагрида вообще в Азкабан отправили! — добавил Рон.       — Его-то за что? — нахмурился я, с трудом переваривая полученную информацию.       — Это у твоего папочки надо спросить! Он все устроил, — толкнул меня в грудь Симус, что я приложился спиной о стену и зашелся в новом приступе удушливого кашля. — Говорят, что он заставил совет попечителей подписать указ об отстранении Альбуса Дамблдора от должностных обязанностей директора, и что уже вчера вечером он покинул Хогвартс…       — Министр Магии явился в хижину Хагрида…       — …выгнали…       — забрали… …       Голоса сливались в нечто совсем неразборчивое. Воздуха не хватало. Я начал задыхаться, в глазах потемнело. Последнее, что я расслышал, был робкий голос Невилла, с обрывающимися фразами по типу: «постойте» и «слишком бледен», после чего головокружение достигло пика и все пропало.       Очнулся я уже в Больничном крыле.       Тело нещадно ломило, в голове полнейшая муть, а в легких как будто кто-то поселился, мешая полностью вдохнуть и не зайтись кашлем.       Кажется, так дерьмово я себя еще никогда не чувствовал.       Попытавшись подняться, меня тут же встретил строгий голос мадам Помфри:       — Куда это ты собрался? А ну ложись обратно в постель!       — Можно хотя бы сходить в туалет? — жалобно спросил ее, удерживая вертикальное положение только за счет поручня больничной кровати.       — Для этого есть утка, — обрубила она так сурово, что пришлось послушаться и вернуться на место.       — Какой сегодня день? — кажется, я уже устал задавать этот вопрос.       — Четверг, — ответила она, раскрывая шторы рядом с моей койкой. И тут же продолжила ругаться: — Какой же безответственный! Северусу сразу же надо было вести тебя сюда, а не заниматься самолечением в неподходящих для этого условиях. И к чему это привело? Довел мальчика до воспаления легких в своих подземельях! Ну и что, что он профессионально варит зелья, что толку-то?       — Я сам его попросил… — хотел я встать на защиту друга.       — Молчи уже. Не тебе такое решать, и не ему нужно было идти у тебя на поводу и заниматься самоуправством! Еще и лечить тебя не знаю чем, раз нормальные зелья твой организм не воспринимает. Теперь будет чудом, если с такого запущенного состояния ты поправишься к концу года и сможешь сдать экзамены! Так что, устраивайтесь поудобнее, мистер Малфой, лежать вам здесь еще очень долго. Сейчас я распоряжусь, чтоб вам принесли завтрак, а пока можете спокойно воспользоваться вашей уткой.       Ну нет. Ну, блять, нет! Только не это, даттебае!       Почему я должен отлеживаться здесь?