Home, Not Alone

Арсений приходит через пару минут, но Антон не хочет возвращаться к теме. Он убеждает себя, что момент упущен. Хотя на самом деле попросту ссыт. У Шаста нет ни единого вопроса к собственной ориентации. Еще подростком он по пьяни засосал одноклассника, а наутро не увидел в этом особой трагедии. Примерно тогда же и понял, что играть за обе команды гораздо выгоднее, чем за одну. Насчет Арса Шастун тоже не сомневается. Дело даже не в радужных носках, футболке с обнимающимися полуголыми мужиками или стильно обставленной квартире. И даже не в этом брошенном невзначай «жаль». Просто по Арсу, ну, видно. Рыбак рыбака, как говорится. Поэтому Антон не боится получить по щам, он просто знает, что все его подкаты обычно заканчиваются какой-нибудь ебанью. Он обязательно криво сформулируется и обидит человека. Или уронит что-нибудь ценное в самый ответственный момент. Или уронит себя, такое тоже случалось. Вообще все успешные отношения в жизни Шаста появлялись исключительно потому, что он не делал ровным счетом ничего. И в этот раз он тоже решает пустить ситуацию на самотек. Арсений как ни в чем не бывало допивает свое пиво под затихающие звуки концерта. Он не выглядит смущенным или расстроенным, разве что больше не танцует. На балконе становится холодно, поэтому он предлагает Шасту переместиться в квартиру и посмотреть какой-нибудь фильм, но Антон снова соскакивает, ссылаясь на то, что уже поздно. Кажется, даже мама в детском саду так пристально за его режимом отхода ко сну не следила. Шастун и сам не понимает, почему не решается остаться. Арс же не предлагает ничего предосудительного или пугающего: и даже под фильмом он наверняка подразумевает каких-нибудь «Мстителей», а не жесткое порно со связыванием и поркой. Возможно, проблема в том, что Арсений Антону действительно нравится. А когда не все равно — всегда страшно. Следующим утром Шастун снова просыпается в неприличные 8.30, и его начинает напрягать эта традиция. Но за окном светит яркое солнце и птицы поют так громко, что недовольство быстро рассасывается само собой. Антон идет на кухню, чтобы сварганить себе бутерброд, когда замечает забытую на столе пачку кофе. Завтракать одному не хочется, поэтому он пишет Арсению. — Яйца закончились, но я делаю охуительные бутерброды. Просто спец по ним. Пригоняй. Шастун уже привык, что Арс отвечает едва ли не в ту же секунду, но в этот раз телефон молчит. Сообщение болтается непрочитанным и через 15 минут, и через два часа. Вотсап оживает только ближе к обеду, когда Антон успел не только съесть все приготовленные на двоих бутеры, но и заново проголодаться. — Тох, прости, сегодня не получится. Я понял, что с курсовой ни хера не успеваю, надо поработать. Это, конечно, досадно, но Антон и сам миллион раз проебывал дедлайны на работе, поэтому может войти в положение. Он пытается придумать, чем себя занять: смотрит несколько частей Гарри Поттера подряд — по телеку очень вовремя устроили марафон, рубится в приставку, скроллит ленту в инстаграме, но понимает — скучно. Арс предсказуемо не пишет, видимо, совсем закопался в своих научных трудах. Шастун думает притащить ему ужин, но решает, что это будет слишком навязчиво, поэтому ложится спать, как только за окном темнеет. Что-что, а сон его никогда не подводил. Арсений молчит и весь следующий день. Ебать, он там всему потоку курсовые пишет, или что? Шаст несколько раз открывает окошко чата, порываясь написать, но в итоге не отправляет даже смайлика. Если бы Арс хотел, он сам бы объявился. Нашел бы пару минут в своем наиплотнейшем карантинном графике. Видимо, план пустить все на самотек в этот раз дал сбой. И вот это, конечно, обидно. Антон не рассчитывал на серьезные — да на какие угодно — отношения. Но был бы не против тусоваться вместе по вечерам. И по утрам. Да и вообще в принципе — не против. Когда Арс не появляется и утром третьего дня, Антон решает — по сути похуй. Не так уж они и сблизились за эти пару дней, чтобы особо расстраиваться. Он покупает несколько новых игр для плойки — не лучшее время шиковать, но других развлечений все равно нет. Заказывает самую большую пиццу, притаскивает из магазина упаковку пива и собирается заняться тем же, чем и все на самоизоляции — деградировать. Его планы нарушает звонок в дверь. Арсений опять стоит на пороге мокрый, и у Шаста случается дежавю. — Опа, какие люди! — Привет! Можно зайду? — Арс выглядит слишком смущенным для самого себя, он перекатывается с пяток на носки и как-то неестественно держит руки, сцепив их за спиной. — Снова бегал? — Антон отходит в сторону, пропуская Попова внутрь. — Ага. — Не врешь, футболка мокрая и очень даже пахнет, — в Шастуне просыпается главный мемолог и знаток рекламных слоганов прошлого столетия всея Руси. — Прости, не успел домой забежать. — Так ко мне торопился? Приятно, конечно, но с чего бы? — А вот с чего, — Арсений протягивает руки вперед, и в ладонях у него копошится маленький бело-серый котенок. — Это Иисустрица. — Кто, прости? — Шастун ошалело смотрит на крохотного зверька. — Иисустрица. Ну, она серая с белым, в пакете сидела, прямо как устрица в ракушке. А еще Пасха на днях была, поэтому вот. Иисустрица. — Ты где ее нашел? — Я бегал вокруг дома, как обычно. И услышал, как она возле мусорки орет. Выбросил какой-то мудак прямо в пакете. Вспомнил, что ты себе котенка хотел. Правда, не получится говорить, что это твой пездюк. Потому что она девочка, я проверил уже. Заберешь? — Бля, Арс, конечно, заберу. Ее сейчас помыть надо, и к ветеринару бы свозить. А еще лоток купить и все остальные ништяки. Блядь, доставка наверняка неделю будет ехать. — Иди мой ее, а я быстро в душ сгоняю и схожу в ближайший зоомагазин. По крайней мере, лоток и еды ей на первое время куплю, а там дальше закажешь уже. Ну и с ветеринаром завтра решим. — Арс, да не надо, я сам справлюсь. Тебе и так очень сильно спасибо, что спас ее. — Забей, будешь просто давать мне потискать время от времени. Антон понимает — вот он шанс реабилитироваться, поэтому на этот раз не тормозит с ответом. — Договорились, буду давать тебе потискать. — Я имел в виду кошку, Антон. — И кошку тоже, не ссы.