Home, Not Alone

С появлением котенка слово «скука» исчезает из лексикона Антона. А вместе с ним пропадают и некоторые другие слова. Например, «спокойный сон» или «личное пространство». Ветеринар уверил Шаста, что кошка абсолютно нормальная, без каких-либо отклонений и патологий, но у Антона есть вполне обоснованные подозрения, что доктор во время осмотра не заметил шило в котячьей жопе. За два неполных дня Иисустрица успела свалиться в унитаз, уснуть в лотке, предварительно выбросив из него половину наполнителя, прокатиться на шторе, спутав ее с тарзанкой, и много чего еще. Антон впервые в жизни сочувствует знакомым девушкам, которые уже успели родить. Если с кошачьим младенцем столько возни, страшно представить, что там с человечьим. Если б не Арс, Шаст бы точно ебнулся. Попов, судя по всему, назначил себя крестным Иисустрицы, потому что в первый же день притащил мешок дорогущего корма, какой-то модный наполнитель, который не прилипает к лапкам, и целый пакет игрушек. Куда бы Антон теперь ни шел, он наступает на мышку. Или мячик. Или веревочку. Слава богу, что коты не играют в лего. Арсений не только осыпает зверя дарами, но и вписывается во все воспитательные мероприятия. Он помогает Антону мыть Иисустрицу после заплыва в унитазе, брызгает в нее из пульверизатора за попытки сожрать зарядку от айфона, снимает вопящую кошку со шторы и играет с ней в «кусь», несмотря на то, что после каждого раунда на руках остаются отметины от острых маленьких зубов. Котенок отвечает Арсу взаимностью: стоит Попову переступить порог, как Иисустрица начинает тарахтеть на всю квартиру, будто небольшой, но очень мощный трактор. Засыпает она тоже рядом с Арсением, начисто игнорируя сидящего рядом Шаста. Все их завтраки, ужины, кинопросмотры и прочие виды совместной активности теперь проходят в квартире Антона. Шастун не хочет оставлять кошку одну надолго, а таскать к Арсу лоток и миски ему лень. Попов быстро осваивается в чужой квартире: запоминает, где Антон хранит сигареты, а где — кофе с чаем, не ищет больше взглядом розетку, если у ноута на середине фильма садится батарея, безошибочно нащупывает в темноте выключатель в прихожей. Он буквально живет на две квартиры, наматывая за день по лестнице те самые обязательные 10 тысяч шагов. В какой-то момент Шаст не выдерживает и протягивает Арсению связку ключей. Попов перебирает их пальцами, рассматривает и переводит на Антона недоумевающий взгляд. — Это что? — Ключи от хаты, что. Я заебался по двадцать раз за день бегать тебе дверь открывать. Сам справишься, не маленький. — А не боишься, что я втерся в доверие, чтобы тебя обокрасть? Антон ржет так, что Арс даже немного тушуется. Он и не подозревал, что лучшая шутка в его жизни будет такой тупой. Но судя по реакции Шаста, это именно она и есть. Хотя Антон, кажется, считает лучшими вообще все шутки Арсения. Да и не обязательно шутки. Иногда Арс просто говорит «Привет» или «Как дела?», а Антон уже складывается пополам от хохота. — Самое ценное в этом доме — котенок, которого ты сам же сюда и притащил. Кроме него, ты можешь спиздить разве что мои грязные носки или пепельницу с окурками. А, ну и еду. Вот это действительно было бы обидно. — На еду вообще не претендую, можешь не переживать, — Арсений улыбается и забирает ключи. А после следующего похода домой приносит свои, потому что «ну, так будет честно, Шаст». Антон не спорит и просто кладет связку на полку в прихожей. Вечером Шастун предлагает устроить марафон фильмов про супергероев, и Арс соглашается при условии, что начнется он с первой части «Железного человека». Они устраивают полноценный кинозал: раскладывают диван, стаскивают все подушки, которые только есть в квартире, чтобы не затекала спина, запасаются соленым попкорном, начос и чипсами. Иисустрица по-прежнему игнорирует Антона и сразу забирается к Арсению на живот, сворачивается в мохнатый клубок и уже через пару минут начинает тихонько сопеть. На середине фильма Антон замечает, что Арсений тоже клюет носом. Поначалу Шаст хочет подъебать этого ярого фаната кино в целом и Тони Старка в частности, который даже первую часть не осилил, но в итоге только аккуратно снимает с Арсения очки, когда тот засыпает. Фильм заканчивается, и Антону пора бы двинуть к себе в спальню, но для этого нужно вставать, идти, расстилать постель. Вместо этого он удобнее устраивает подушки, дотягивается до пледа на полу — на случай, если ночью станет прохладно, и тоже засыпает, уткнувшись лбом в Арсово плечо. Просыпается Шастун один. Рядом нет ни Арсения, ни Иисустрицы. Кошку он находит на кухне: она громко хрустит кормом. А вот Попова в квартире не наблюдается. Антон сбрасывает ему сообщение: — Ты куда умотал с утра пораньше? Арс не удосуживает его ответом, а просто приходит через несколько минут. — Решил в душ сгонять. Люблю, знаешь ли, взбодриться с утра. — Да ладно, не пизди. Скажи уже, что проснулся рядом с таким Аполлоном, как я, и срочно побежал в ванну дрочить. Арсений смотрит на Антона, у которого на футболке расплылось мокрое пятно от слюны, и не может сдержать улыбки. — А если и так? — Ну заебись, только чего в ванную-то бежать. Все можно не вставая с дивана сделать. — Ага, чтобы ты открыл глаза в самый неподходящий момент и запалил меня? Нет, спасибо. У меня после такого еще пять лет не встанет. — Чего сразу не встанет? Это же прикольно, когда на тебя смотрят. Обязательно попробуй. — Я же в гостях, так что только после хозяина. Антон выделывается. Он никогда не дрочил на людях, и мысль об этом вызывает у него скорее смущение, чем возбуждение. Он и в менее неловких ситуациях краснеет, как только замечает на себе чей-то пристальный взгляд. Но Шаст скорее откусит себе язык, чем сейчас признается в этом. Арсений откидывается на стену, складывает руки на груди и смотрит выжидающе. Еще и брови приподнимает, поторапливая, скотина. Пути назад нет, поэтому Антон опускает ладонь под плед, понятия не имея, что делать дальше. — Эй, ничего же не видно. Так не честно. Кто бы, блин, про честность затирал. Еще можно отпиздеться, перевести все в шутку, но Шаст решает: была не была. Он откидывает плед, чувствуя, как щеки заливает румянец. Арс сглатывает — Антон замечает, как дергается кадык — и прикрывает глаза, наблюдая из-под опущенных ресниц. Шаст засовывает руку под резинку спортивных штанов и смотрит в ответ, отгоняя смущение на задворки сознания. Они синхронно вздрагивают, когда из кухни раздается звон бьющегося стекла. — Иисустрица, блядь!