Братья не по крови

Не поверив своим ушам, парень медленно поднял голову и недоверчиво уставился на ревенанта, который ступил на пол клетки, закрывая за собой дверь. Он выглядел достаточно медлительным, его действия были словно чуть заторможены, что мало походило на прежде живого Лю. Монах в углу не шевелился, напряженно наблюдая, что тот собирается делать. Кан остановился и глубоко вобрал ноздрями воздух внутри клетки, вдыхая энергетику Лао внутрь себя. Она манила его, как свежая вода в засуху, неосознанно тело недавно воскрешенного отчаянно желало вернуть себе жизнь, что ушла от него с концами. Так же выдохнув со странным, утробным, глухим и еле разбираемым рычанием, Лю перевел взгляд на сидящего внизу монаха и медленно опустился на корточки перед ним. - Ты думаешь, я ничего не помню? Если бы напряжение Лао можно было измерить в вольтах, то его силы хватило бы на работу целого торгового центра. - Ты о чем. Переспросил монах, не отводя больших глаз от живого мертвеца. От Лю Кана разило холодом и смертью. Если бы парень мог отодвинуться дальше, он бы непременно сделал это, но, поскольку сзади была только решетка, приходилось стоически держаться и не показывать, на сколько ему неприятно находиться рядом с умершим другом, отделываясь только предательскими мурашками по спине. - Я помню, когда я порезал руку об острые листья растений во время жатвы и стеснялся сказать мастеру о своей неприятности. Тогда ты порвал на себе рабочую майку, перевязал мне руку, а на вопрос мастера, почему твоя майка порвана, ты ответил, что случайно зацепился за сук дерева. Тогда тебя здорово выпороли за баловство, которое ты не совершал. И ведь я хотел сказать, в чем дело. Но ты дал мне тогда знак молчать одним взглядом. И я сразу понял тебя. Сколько нам было? Лет по шесть? - Пять. Нам было по пять лет. - Мне было ужасно стыдно перед тобой. Казалось бы, это вопиющая несправедливость. Но именно она тренирует дисциплину и шаолиньский дух. «Дух». Лю снова, сам за собой не замечая, вдохнул запах Лао, когда тот был и без того близко. «Как же от него пахнет жизнью, до головокружения», - проскочило в мыслях ревенанта, и он тоже опустился на пол, усаживаясь рядом с другом. - Ты восстановил справедливость тем, что ухаживал потом втихаря за моей отлупленной спиной и задницей, мазал там чем-то, - сказал Кун. - Алоэ. Настойка алоэ, дедушка сам делал ее. Он говорил, что ее можно брать, просто ты этим обычно никогда не пользовался. - Хм, точно. Лао подпер голову рукой, смотря в пол и погрузившись в воспоминания. Ведь им действительно в монастыре порой приходилось очень несладко, но они никогда друг друга не бросали, что в детском возрасте, что, будучи взрослыми. - Я помню твой первый успех в поединке с самим Бо Рай’Чо. Ты так ловко подловил его руку в самом конце, что чуть не вывернул ее в обратную сторону. Я был счастлив за тебя, Лао. Гордился моим названным братом. - … После этого мне подарили мою первую тренировочную шляпу, —тихо сказал Лао. - А сколько раз ты сам резался о ее края по началу. Что ни день, то уй, ай, Лю, где пластырь. Я еще долго его носил потом с собой в кармане, даже когда ты уже был достаточно натренирован на прототипе своего оружия - головного убора, и старшие монахи не приняли решение торжественно вручить тебе шляпу Великого Кун Лао… Я переживал, что ни дай бог ты себе отрубишь что-то. А у меня хотя бы пластырь под рукой. Лао тихо посмеялся на грустную шутку Лю, который с улыбкой рассматривал своего лучшего друга. - И как мы с тобой вместе отбывали наказание за использование лодки без спроса старших монахов. Я тоже помню. Ведь это ты меня сагитировал тогда на ночную вылазку. - Это были наши лучшие времена. А та ночь на озере с запеченной в твоих ладонях рыбой была лучшей ночью в моей жизни. - И моей. Будто это было совсем только вчера. Но… Теперь Лао смотрел на задумчивого Лю, уже не так напряженно рассматривая новый облик друга. Огненные трещины на его лице то светились все больше, то тускнели, в зависимости от медленного дыхания ревенанта. - Но? - Это было не вчера. Это было в другой жизни. Но я не хочу прощаться с ней, хоть она и покинула меня. - Так не прощайся! – Лао отодвинулся от стены, обращаясь к Лю, - Ведь можно что-то придумать, наверняка совет старших монахов что-то знает. С ними надо обсудить этот вопрос и.. Кун Лао не договорил, потому что посеревшая рука Кана потянулась к нему и легла на теплую грудь воина. - Ты чего? - От тебя… Так отдает теплом. Сильной энергией. Ты живой. - Спасибо, кэп, в курсе. Но Лю ничего больше не говорил, да и Лао тоже. Один монах просто позволил другому послушать рукой свое бойко бьющееся сердце. Избранный прикрыл горящие глаза, впадая в легкую медитацию благодаря сердцу друга. Они и не заметили, как прошел уже час их разговора. Лао расслабился еще больше, напряжение практически совсем ушло, но вместе с ним и бдительность. Тихо выдохнув, монах посмотрел по сторонам, внимательнее осматривая обстановку за решеткой. Он не заметил, что ревенант снова приоткрыл глаза и затуманенно зрит жилистую шею Кун Лао, пока тот рассматривал высокую скалу с левой стороны. В одно мгновение Лю быстро наклонился к шее, уткнувшись в нее носом, сам не ведая, что творит. За него говорили инстинкты мертвого хищника, жаждущего жизненной энергии. - Эй. Это что еще за шутки! – но как только Лао зашевелился, он почувствовал на своей шее зубы Лю Кана, - Ах! Лю, прекрати! Рехнулся что ли?! Ай! Ау!! Мне больно вообще-то! Но Кан не слышал смысл его слов, утробно зарычав и впившись в жилы шеи до крови, не давая Лао помешать ему руками. - А ну слезь с меня!! Потомок Кун Лао с силой пихнул от себя коленом озверевшего ревенанта и добавил хуком в челюсть, дабы отрезвить его. Лю развернуло и отправило в противоположную стену клетки. Он оперся руками на пол, приподнялся, тряхнул головой и развернулся, скаля окровавленные крючковатые по-драконьи зубы. Лао соскочил на ноги. Ревенант зловеще зашипел рассерженным чудовищем: это было знаком Лао бежать отсюда сломя голову куда глаза глядят.