***
На следующий день был сильный дождь. Орла Гарри назвал Альтаиром, пусть все и считали, что Поттер назвал свою птицу в честь звезды, но Гарри назвал орла в честь ассасина Альтаира. Сидя в Норе, так как на улице был дождь, Гарри читал книгу по анимагии. Гермиона попыталась отобрать новую книгу у Гарри, только тот ее полностью игнорировал. Задания на лето он наконец все сделал, а теперь читал, как люди становятся анимагами, как высчитать свою анимагическую форму и какое зелье для ускорения процесса стоит варить, когда прислушался к разговорам в доме: — Вы чем это там заняты? — миссис Уизли с подозрением взглянула на близнецов. — Домашним заданием, — туманно ответил Фред. — Не смеши меня, вы пока еще на каникулах. — Ну да, мы тут кое-чего вовремя не успели… — подтвердил Джордж. — А вы, случаем, не пишете новый бланк заказов, а? — с недоверием спросила миссис Уизли. — Может, собираетесь снова взяться за свои «Ужастики Умников Уизли»? —Ах, Ма, — произнес Фред со страданием во взгляде, — ты только представь — если завтра «Хогвартс-Экспресс» потерпит крушение и мы с Джорджем погибнем, каково тебе будет вспоминать, что последними словами, которые мы от тебя услышали, были несправедливые упреки? Все засмеялись, даже миссис Уизли. Гарри вернулся к чтению и стал вчитываться в текст дальше. Прочтя книгу, у Гарри было много вопросов, на которые он не мог найти ответ, но потом вспомнил, что можно по поводу анимагии спросить Сириуса, который еще в Хогвартсе стал анимагом — черной собакой. Составив письмо, Гарри дождался когда закончится дождь и отправил свою сову к Сириусу. Приступил укладывать новые принадлежности и книги, что успела купить Молли Уизли. Через некоторое время наверх вернулся Рон, а его мама несла в руках два свертка. — Это вам, — сказала она, раскладывая их на две стопки. — Постарайтесь положить их так, чтобы они не смялись. — Ма, ты мне подсунула новое платье Джинни, — с этими словами Рон показал находку матери. — Это никакое не платье, — терпеливо ответила миссис Уизли. — Это для тебя. Выходная мантия. — Что? — с ужасом спросил Рон. — Выходная мантия, — повторила миссис Уизли. — В школьном списке сказано, что в этом году вам положено иметь парадную мантию… для официальных случаев. — Да что у тебя за шутки? — Рон все еще отказывался верить. — Никогда я это не надену. — Все их носят, Рон, — Миссис Уизли начала сердиться, — и всем нравится! У твоего отца таких несколько для приемов! — Я лучше пойду голым, чем в таком, — уперся Рон. — Не болтай глупостей, — настаивала миссис Уизли. — Тебе положено иметь выходную мантию, она есть в списке! Я и Гарри тоже купила… Гарри, покажи ему. Гарри с опаской развернул последний пакет. Все оказалось не так страшно — на его выходной мантии не было ни кружев, ни рюшек, она более или менее походила на простой школьный наряд, за исключением того, что была не черного, а бутылочно-зеленого цвета. — Я выбирала под цвет твоих глаз, — с нежностью пояснила миссис Уизли. — Ну, вот эта-то нормальная! — возмутился Рон, глядя на мантию Гарри. — Почему, спрашивается, мне нельзя что-нибудь в том же роде? — Потому… ну, словом, для тебя приходится покупать подержанные вещи, а там выбор невелик, — покраснев, сказала миссис Уизли. — Я ни за что не стану это носить, — стоял на своем Рон. — Ни за что. — Успокойся, я сам не надену мантию на официальный прием, это как ходить в женском платье, — проговорил Гарри, глядя на Рона. — Если хочешь, могу отдать тебе. Будем считать подарком на Рождество, — предложил Гарри, протягивая свою новую мантию Рону. Тот только обрадовался и взял ее в руки. Миссис Уизли начала что-то гневно высказывать, но Гарри ее прервал. — Завтра с утра наведаюсь в ателье маггловской части Лондона и куплю себе костюм, так что не переживайте, к Хогвартсу успею добраться вовремя, — проговорил Гарри и вежливо проводил Миссис Уизли из их с Роном комнаты. — Спасибо, друг, за такой подарок, — поблагодарил Рон, краснея на глазах. — Ничего страшного, мне просто уже неудобно ходить в мантиях. В плаще да, а в мантиях уже нет, — ответил Гарри, слегка улыбнувшись. — Давай лучше спать, — предложил Гарри, и они легли отдыхать.***
Утро для Гарри началось в шесть. Рон еще спал, и, быстро спустившись вниз, Гарри увидел Миссис Уизли у плиты. Он поздоровался с ней и, воспользовавшись камином, отправился в дырявый котел. Выйдя из бара Гарри, вызвал «Ночной рыцарь» и отправился по названному адресу. Сэвил-роу был центром британской мужской моды. Выйдя на нужной ему остановке, Гарри отправился к ателье под названием Huntsman. Довольно известное ателье, благо оно уже работало, и Гарри, зайдя внутрь здания, огляделся и подошел к продавцу, что стоял за стойкой. Мило пообщавшись с продавцом, Гарри отвели в примерочную и, сняв мерки, сразу предложили несколько вариантов пошива. Гарри объяснил, что ему на официальный прием, скорее всего, будет бал или что-то похожее. Продавец сразу смекнул и предложил более дорогой вариант за 8400 фунтов. В эту сумму вошел сам костюм, туфли, рубашка, галстук-бабочка и перчатки, при условии, если будет бал. Продавца удивил момент, когда молодой парень из старого кошелька, который висел на поясе, достал нужную сумму и отдал ее продавцу. А после спросил, когда можно будет явиться за готовым заказом. Для продавца это было что-то невероятное. Клиент был одет в качественную одежду, но не сильно дорогую — на нем примерно все стоило около 1000 фунтов, и продавец не думал, что у клиента будут такие деньги. Но, выписав бланк заказа, в котором было указано время и дата, когда явиться в ателье, Гарри вышел из здания и отправился в ближайший переулок. Все дела у Гарри заняли 3 часа, он даже успевал добраться до вокзала и выпить чашечку кофе. Поймав такси, Гарри отправился на вокзал. Прибыв в 10:45, он быстрым шагом направился в сторону разделительного барьера и, пройдя через него, отправился в ближайшее свободное купе, чтобы было хоть одно свободное место. Поттер не хотел искать Рона и Гермиону, а предпочел отдохнуть от их компании хотя бы пару часов, и вперся в первое попавшееся купе. Постучав, и на ходу попросив прощения, Гарри зашел в купе. В купе образовалась гробовая тишина. В нем находились три девушки, две одногодки и одна помладше. Этих девушек он знал — Дафна Гринграсс, Трейси Дэвис и сестра Дафны — Астория Гринграсс. Девушки смотрели на Гарри удивленными глазами. Учитывая то, что они все на враждующих факультетах, то тут пора задуматься: «А чего, собственно, этот гриффиндорец хочет?» — Поттер, — холодно проговорила Гринграсс. — Какими судьбами тебя занесло в купе слизеринок? — прохладно продолжила Дафна. — Прошу прощения, просто хочу побыть в другой обстановке и отдохнуть от своих друзей, — проговорил Гарри и пристально посмотрел на девушек. — Надеюсь, я вам не помешаю, или, если вы так настаиваете, то я могу уйти, — сказал Гарри, внимательно следя за девушками. Девушки переглянулись и молча, покачав головами, показали жестом, что он может пройти и сесть на свободное место. Гарри так и сделал. Расположившись рядом с Трейси Дэвис, он спокойно уставился на трех слизеринок, ожидая вопросов или начала беседы. — Поттер, — начала была Дэвис, но была перебита: — Просто Гарри. Нам еще ехать около восьми часов, если, конечно, вы не против? — вежливо поинтересовался Гарри. Астория только заулыбалась и ответила за всех «НЕТ». Гарри на такое только улыбнулся, но ничего не сказал. — Хорошо, Гарри, и почему же ты не хочешь ехать со своими друзьями? — поинтересовалась Дэвис. — Хочу отдохнуть от их назойливости, — начал рассказывать Гарри, как за окном пролетел его орел. Гарри, извинившись, дотянулся до окна и открыл его, впустив птицу в купе. Альтаир сел к нему на плечи и протяжно крикнул. В купе и за его пределами ученики школы Хогвартс слегка вздрогнули. — Хороший мальчик, сумел найти меня. Можешь оставаться пока здесь, как захочешь улететь — окно открыто, — говорил с птицей Поттер, при этом поглаживая его по крыльям. Девушки только удивленно поглядывали на парня, но тот не обращал на них внимания. — Красивая птица, но разве у тебя не белая сова? — поинтересовалась Дафна. — Да, полярная сова Хедвиг, но она сейчас улетела с письмом, а орлы мне нравятся — умные птицы. Только я его не хочу заставлять почту таскать, поэтому купил его, чтобы был! — припечатал таким объяснением Поттер. — А у вас как дела? Я видел вас на чемпионате, в газете прочел про маггла, который порешил нескольких человек в черных мантиях. Некая Рита Скитер упоминала в своей статье Нарциссу Малфой и ее интервью? Это действительно так и было, или опять бредни этой «Акулы пера»? — спросил Гарри. Дафна только собралась что-то сказать, как дверь купе отъехала, и в него зашел Драко Малфой. — Поттер, — с каким то отвращением проговорил имя своего недруга Драко. — Какого черта ты тут делаешь? Выметайся немедленно! — слегка повысил голос Драко. — Здравствуй, Малфой, отвечаю на твои вопросы: 1. Сижу 2. Спросил разрешения у этих милых созданий остаться в их купе 3. Коль девушки попросят, то я покину их общество. А пока этого не произошло, я останусь в этом купе и поговорю с ними. Если ТЫ, конечно, не возражаешь? — приподняв выразительно бровь на последнем предложение, как это делает профессор Снейп, проговорил Гарри и посмотрел по сторонам. Альтаир все продолжал сидеть на плече у Гарри и наблюдать за происходящим. Драко только покрылся красными пятнами от злости, но Гарри не дал ему хоть что-то сказать, а просто затащил его в купе и закрыл дверь. Увидев это, девушки только захихикали, а Дафна взяла сестру на колени и уступила место для Малфоя. — Ну так что, вы сможете ответить на мой вопрос? — переспросил Гарри. — Вот тебе и источник той информации. Спроси Малфоя, — спокойно протянула Дэвис. — Ему повторять надо будет, а вы уже слышали его, так что вы более предпочтительней да и правдивей она будет, без преувеличений, — спокойно пояснил свою мысль Поттер. — Я ничего не застала, моя семья побыла на самом матче, и мы сразу же ушли. Так что я и сама ничего не знаю, тут тебе правда могут помочь только Гринграсс или Малфой, — они застали все беспорядки, — проговорила Дэвис и посмотрела на своих сокурсников. — Да все, что было написано в статье — правда, на этот раз Скитер ни слова не придумала, — холодно ответила Дафна. — Спасибо, что удовлетворила мое любопытство, — проговорил Гарри, склонив голову в легком поклоне. В купе настала гнетущая тишина, и никто не хотел начинать разговор. Гарри в этот момент тяжело вздохнул, накинул капюшон на голову и прикрыл глаза, задремав. В купе еще кто-то приходил и уходил, но Поттера разбудили только к моменту, как поезд почти прибыл на станцию Хогсмид. Гарри растолкали и выпроводили из купе, чтобы возможно было переодеться. Гарри не возражал и спокойно пошел искать своих друзей. Рон нашелся ближе к концу вагона. Он стоял в коридоре с Невиллом, а значит, что в купе переодеваются девушки. Поприветствовав друзей и дождавшись прибытия в Хогвартс, Гарри сел за стол и стал ждать распределение. — Эгей, Гарри! Это был Колин Криви, третьекурсник, для которого Гарри был чем-то вроде героя. — Привет, Колин, — спокойно отозвался Гарри. Этот восторженный почитатель всегда доставлял ему немало хлопот, но сейчас его энергию можно направить в правильное русло. — Гарри, ты себе не представляешь! Нет, Гарри, ты только угадай! Поступает мой брат! Мой брат Деннис! — Э-э-э… ну… это хорошо, — пробормотал Гарри. — Он так волнуется! — Колин едва не подпрыгивал на месте. — Надеюсь, он попадет в Гриффиндор! Скрести пальцы на счастье, а, Гарри? — М-м-м… хорошо, ладно, — согласился Гарри и снова повернулся к Рону, Гермионе и Нику. — Братья и сестры обычно поступают на один и тот же факультет, ведь так? Он судил по семейству Уизли, — все семеро представителей которого учились на факультете Гриффиндор. — Совсем не обязательно, — возразила Гермиона. — Сестра Парвати Патил учится в Когтевране, а ведь они близнецы, так что по твоей теории должны непременно быть вместе. Гарри посмотрел на преподавательский стол. Кажется, там было намного больше пустых мест, чем обычно. Хагрид, ясное дело, вместе с первокурсниками сейчас боролся со штормом на пути через озеро; профессор МакГонагалл, по всей вероятности, руководила уборкой в холле, но еще одно свободное кресло указывало на отсутствие кого-то неизвестного. — А где новый преподаватель защиты от темных искусств? — спросила Гермиона, тоже смотревшая на профессоров. Еще ни один преподаватель защиты от темных искусств не продержался у них больше трех семестров. Гарри больше всех любил профессора Люпина, отказавшегося от должности в прошлом году. — Может, они не сумели никого найти? — обеспокоенно сказала Гермиона. Двери Большого зала отворились, и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодок на возвышенную часть зала. Гарри, Рон и Гермиона хоть и промокли, казались совершенно сухими по сравнению с первокурсниками — можно было подумать, что они не ехали в лодке, а добирались вплавь. Все ежились и от холода, и от волнения, выстроившись шеренгой вдоль преподавательского стола лицом к остальной школе — все, кроме самого маленького мальчика, закутанного в огромное кротовое пальто Хагрида. Пальто было ему настолько велико, что, казалось, он выглядывает из черного мехового шатра. Его острое личико, высунувшееся из воротника, было болезненно-взволнованным. Встав в ряд со своими отчаянно нервничающими товарищами, он поймал взгляд Колина Криви, выставил два больших пальца и свистящим шепотом произнес: «Я упал в озеро!» Он явно этим гордился. Профессор МакГонагалл выставила перед первокурсниками трехногую табуретку и водрузила на нее необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала, а Гарри решил подшутить. Гермес ему говорил, что артефакт в его руках самый могущественный, так что, сосредоточившись на шляпе и посылая ей текст песни, которую артефакт выбрал, Гарри старался передать его. В наступившем молчании у самых ее полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела: Наш Советский Союз покоряет Весь мир от Европы к Неве на восто-ок. Над землёй везде будут петь: Столица, водка, Советский медведь наш! Наш Советский Союз покоряет Весь мир от Европы к Неве на восто-ок. Над землёй везде будут петь: Столица, водка, Советский медведь наш! Все народы здесь стоят того, Что мы все воплотили на свет Благодарный низкий поклон От са-мой мо-гу-щес-твенной в мире! Все народы здесь стоят того, Что мы все воплотили на свет Благодарный низкий поклон От са-мой мо-гу-щес-твенной в мире! Ааааа, аААаа! Наш Советский Союз покоряет Весь мир от Европы к Неве на восто-ок. Над землёй везде будут петь: Столица, водка, Советский медведь наш! Наш Советский Союз покоряет Весь мир от Европы к Неве на восто-ок. Над землёй везде будут петь: Столица, водка, Советский медведь наш! У всех присутствующих отвисла челюсть, — такого никто не ожидал. Дамблдор даже достал свою палочку и поколдовал над шляпой, но ничего не нашел. Некоторые, кто знал язык, просто ухахатывались. Такого веселого распределения не было еще не разу. Началось распределение, и все первогодки были разделены на свои факультеты. — Колин, я поступил! — пронзительно закричал он, падая на свободное место рядом. — Это замечательно! А меня кто-то схватил в воде и забросил обратно в лодку! — Здорово! — не менее возбужденно воскликнул Колин. — Наверное, это был гигантский кальмар, Деннис! — Ого! — восхитился Деннис — похоже, в самых смелых мечтах он и не надеялся на такое приключение — во время шторма упасть в бушующее бездонное озеро и затем быть поднятым оттуда громадным морским чудовищем. — Деннис! Деннис! Видишь вон того мальчика? Того, с черными волосами и в очках? Видишь его? Знаешь, кто это, Деннис? Гарри только вздохнул, но помахал Деннису рукой в приветственном жесте и пригласил его подойти поближе. Младший Криви только пискнул, но подошел. Гарри достал свою палочку и, обдув первогодку теплым воздухом, высушил его одежду, отправив обратно к брату. К Гарри стали тянутся все первогодки их факультета. Поттер только вздохнул, но помог детям высохнуть. — Зайдите завтра утром к мадам Помфри, она даст вам Бодроперцовое зелье, а то, глядишь, еще заболеете, — проговорил Гарри и посмотрел на стол преподавателей очень недовольным взглядом. Они могли сами обсушить всех первогодок, а не мариновать их в мокрой и холодной одежде. Поднялся профессор Дамблдор. Он улыбнулся всем студентам, приветственно раскинув руки. — Скажу вам только одно, — произнес он, и его звучный голос эхом прокатился по всему залу. — Ешьте. И начался пир. Гарри оглядел Большой Зал и ужаснулся. Манеры соблюдались за всеми столами, кроме их. Нет, были дети и старшекурсники, кто соблюдал манеры за столом, но большинство вели себя как пещерные люди в современном обществе, — это вызвало только омерзительное чувство брезгливости. В его снах он проживал жизни Ассасинов, достаточно больших отрезков времени, но у всех были правильные манеры за столом, а не этот ужас. Пир подходил к концу, и Дамблдор поднялся из-за стола и проговорил: — Итак, — заговорил, улыбаясь, Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибающие бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил: *— Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. — Ура? — крикнул Гарри. На него уставился весь стол Гриффиндора от его слов, а профессор МакГонагалл онемела от шока. *— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год, — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат, и двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к преподавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния озарила потолок. Гермиона охнула, и было от чего. Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри еще не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза, — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, такую же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего. Тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому, что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него. — Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром? — Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном. — Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом? — Не знаю, — ответил Рон, завороженно глядя на Грюма. Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приему. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точеной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза. Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он.— Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… — профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула. — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах, да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнанно, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодежью разных национальностей, — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить ее беспокойство. Многие шепотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интересовали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. — Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона, —его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу— не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл. В Большом Зале поднялся шквал голосов. Все, кому в ближайшее время исполнялось 17, негодовали, — они не попадали к дате жеребьевки. А Гарри на это только вздохнул и отправился из зала. Дойдя до гостиной, он назвал пароль и, поднявшись в комнату мальчиков четвертого курса, лег спать.