Убийства в доме на улице Святых

Гордон молниеносно оказался на втором этаже и замер в проходе в комнату. Герман Зельцзейер так и остался сидеть в кресле. Левая рука мертвой хваткой вцепилась в подлокотник кресла. Правая безвольно свисала, под ней лежал пистолет. Голова была отброшена в бок, а на виске виднелась рваная рана. Заглянув внутрь, детектив увидел брызги крови на книжных полках и мелкие обломки черепа. По ступенькам раздался топот нескольких пар ног, и за спиной у Гордона оказались несколько полицейских, Нейтан, и из-за их спин пыталась протиснуться Остин. — Что здесь произошло? — Нортон протиснулся в проход и заглянул за плечо Гордона. — Твою мать… Он сам застрелился? — Сейчас разберемся. Так. Всем спуститься на первый этаж и ждать меня. Я осмотрю тело. — Эм, сэр, нам бы лучше судмедэкспертов дождаться. Это их работа. Голос полицейского звучал неуверенно. Гордона знали — если не лично, то слышали про то, что он был хорошим детективом. И никогда не зазнавался. Местная знаменитость в Глумтауне. Поэтому возражение было буквально для формы, после этого полицейские спустились на первый этаж, оставив детективов и Остин одних. — Я подожду здесь. Не думаю, что смогу что-то заметить больше, чем вы. Но я послежу, чтобы никто не зашёл в кабинет, — девушка качнулась на каблуках и приветливо улыбнулась детективам. А после спустилась по лестнице и села на ступеньки. — Это такой способ не пускать людей на второй этаж? — Что-то вроде, детектив Мэйс. Хотя репортеров тут и быть не должно. — Они всегда узнают о том, что происходит. Всегда. Гордон не слышал окончание этого разговора. Он вышел на середину комнаты, надел резиновые перчатки и встал напротив мертвого старика. На секунду закрыл глаза и постарался ощутить комнату. Этот приём срабатывал, когда нужно было успокоить свои мысли и отбросить ненужное. С закрытыми глазами он представлял помещение и постепенно убирал ненужное. В конечном итоге, должна была остаться только пустая комната и улики. Через минуту Гордон открыл глаза и прошел мимо тела, перешагнув брызги крови. Его внимание привлекла книга, лежащая на столике рядом с креслом. «Чума» Альбера Камю. По какой-то причине эта книга привлекла внимание детектива. Закрыв глаза снова, он отошёл к дальней стене и снова оглядел помещение. А потом в голове как будто что-то щёлкнуло. Этой книги не было во время первого разговора. Комната оставалась точно такой же, как и до самоубийства Зельцзейера, кроме брызг крови, и только книга выбивалась из картины воспоминаний. — Хочешь почитать? — голос напарника прервал поток мыслей. — Ты уже минуты две смотришь на книгу. — Её здесь не было. Столик был пустой. А теперь здесь лежит книга. Вопрос? Зачем он положил сюда книгу, после чего выбил себе мозги? Это же глупо, разве нет? — Хм. А ты уверен, что её не было? Может быть, он почитать захотел. — Ага. А потом понял, что философия — не его профиль, и от горя застрелился, — Гордон аккуратно поднял книгу и открыл первую страницу. — Не думаю, что он выбрал её просто так. Этот роман о борьбе со злом. О том, как зло можно победить в каких-то аспектах, но никогда не исключить его как категорию мироздания… — Это может быть подсказкой. Ну, если мы рассматриваем Бишопа как зло. — Почему тогда ничего об искуплении? Может и подсказка, но вряд ли такая прямая. — Так. Держи её и пролистай. Я сейчас, — Гордон практически всунул в руки Нортона книгу и выглянул в коридор. — Остин, у меня для тебя спецзадание, — когда девушка моментально повернулась, детектив продолжил. — Мы останемся здесь и прошерстим дом на наличие чего-либо, что может помочь нам в поисках Бишопа. А ты допроси экономку… кстати, как её зовут, так мы и не узнали, чёрт. — Марта. Я с ней разговаривала, пока её вели к машине скорой помощи. Они, правда, уже уехали, но я доберусь до госпиталя. А… вы уверены, что хотите, чтобы я это сделала? — Джейн, над делом нас работают всего двое, и Нортон мне нужен здесь. Ещё пара дней, и сюда приедет какой-нибудь ФБРовец и начнёт строить главного. Они не все плохие, но обычно я встречался с теми, у которых дерьмо в голове. Смерть окружного судьи не пройдёт без их участия. Поэтому нам нужна ты. На лице Джейн Остин возникла широкая улыбка. Она заправила локон кудрявых волос за ухо и, встав практически прыжком, побежала вниз по лестнице. *** Городская больница Глумтауна была не самой большой в округе, но старалась быть наравне в плане технологий. Несмотря на то, что город постепенно приходил в упадок, больницу никто не спешил забрасывать. Принадлежа частному лицу, это здание было одним из лучей надежды того, что город продержится ещё немного. Конечно, множество палат пустовало из-за того, что здание было слишком большое для этого города. Оно постепенно теряло свою актуальность, несмотря на попытки замедлить этот процесс. Поэтому часть корпуса была на ремонте и переоборудовалась. Джейн находилась в приёмной уже двадцать минут, ожидая разрешения на опрос. У девушки был шок. Через некоторое время, доктор с выделенным черными кругами под глазами пригласил полицейскую. — Она более-менее пришла в себя после перестрелки, но её психическое состояние все ещё нестабильное. Будьте с ней аккуратнее, пожалуйста. Не хотелось бы вытаскивать её из ещё одного нервного срыва. — Да, конечно. Я постараюсь ей не навредить. Доктор кивнул и открыл для Остин дверь палаты. Он не зашёл вслед за полицейской — остался в коридоре. Экономка лежала на кушетке с закрытыми глазами. Её правая рука сжимала больничное бельё, костяшки пальцев были белыми от напряжения. Веки девушки дрогнули, когда дверь закрылась, и она медленно посмотрела в сторону полицейской. — А… Вы… Вы не из медперсонала, — её голос готовился сорваться в бездну истерики, и непонятно, как она держалась. Или из-за лекарств, или внутренние силы удерживали её в каком-то подобии ясности сознания. — Что Вы здесь делаете? — Здравствуйте. Я офицер полиции Джейн Остин и хочу задать Вам пару вопросов. Если Вы, конечно, не против. — Ох. Конечно. Я готова ответить. Надеюсь, мистер Зельцзейер не пострадал. — Я рада, что Вы готовы. Скажите, Вы знаете что-то про напавших? — Гм… немного. Я их никогда не видела, но слышала их разговор с мистером Германом. Девушка очень громко сказала, что нужно вернуть деньги за какой-то товар Виго Вуду. Не знаю, кто это, — голос девушки звучал слегка озадаченно, отстранённо и задумчиво. Остин видела, как она хмурилась, когда вспоминала слова. — Нда… не знаю, кто это. Мистер Зельцзейер недавно покупал какие-то химикаты. Может быть, из-за этого. Он проводил какие-то эксперименты, но меня не посвящали в это. — Он проводил их в доме? — Да. В подвале есть закрытая дверь. Вот, возьмите, — трясущимися руками девушка дотянулась до своей сумочки и вытащила связку ключей. — Вот этот, с голубой насечкой. Он подходит ко всем замкам в доме. Скорее всего, подойдёт и к замку на нижней двери… Если он вообще закрыт. — Вы не знаете? — Я никогда туда не подходила. Мистер Зельцзейер был против того, чтобы я спускалась в подвал. — Может быть, что-то ещё? Может, он Вам рассказывал о смысле того, чем он занимался, или о самом этом Виго? — Он говорил что-то про психику. Раскрытие сознание или около того. Он же состоит в сообществе. Мы с ним постоянно ругаемся насчёт того, как он отнекивается от разных благ прогресса. Это было для их собраний, насколько я знаю, — Марта закрыла лицо руками и всхлипнула. — В последнее время он был какой-то подавленный. Говорил, что их общество зашло в тупик и нужна реформация. А вчера он так долго смотрел в окно, будто уснул. Он… он в порядке? — Он… сейчас в его доме разбираются детективы, к сожалению, не могу сказать. Уехала поговорить с Вами. Надеюсь, Вы скоро поправитесь. До свидания и спасибо за сотрудничество. Джейн Остин было нелегко врать экономке. В голосе бедной девушки звучало искреннее переживание за своего работодателя, и, пусть она говорила несвязно, полицейская чётко отличала цвет слов. С рождения с синестезией, она понимала, о чём говорит человек. Беспокойство и страх смешивались в грязную палитру цветов. И от этого полицейской было вдвойне больно обманывать эту девушку. Медленно поднявшись с кровати, она вышла из палаты, а тихий шорох закрываемой двери отделил полицейскую от опрашиваемой. *** Гордон был в тупике. Уже около часа они вместе с напарником осматривали дом Зельцзейера, заставляя экспертов ожидать практически под дверью. Если бы они знали, где искать, то закончили бы быстрее. Но, к сожалению, им приходилось прочёсывать каждый сантиметр каждой комнаты. Библиотека, спальни, гостевые — все они были обыкновенными. Ничего, что могло натолкнуть детективов на след, кроме того, что здесь было минимум электронных приборов. Даже на кухне, хоть пожарная сигнализация была установлена, она была отключена. В какой-то момент у Нортона зазвонил телефон, и Гордон остался один. Проходя мимо столовой, детектив услышал шорох из-за закрытой двери, ведущей в подвал. Аккуратно открыв дверь, детектив заглянул внутрь. Внизу лестницы была ещё одна дверь с тяжёлым амбарным замком на ней. Подойдя ближе, Гордон услышал тяжёлое дыхание и шаги. Он протянул руку и столкнул замок вниз. Дверь открылась с громким протяжным скрипом. Перед глазами в узкой щели предстала часть комнаты. Несколько столов с растравленным химическим оборудованием. Разбитая колба на полу, где растекалась какая-то чёрно-красная жидкость. Войдя в комнату и оглядевшись, Гордон увидел закрытые бочки, застеклённый шкаф, в котором находились книги. Столик с установленной тарелкой и набором столовых приборов. А в дальнем углу подвала стояла кровать, к которой были приварены железные цепи с кандалами. Она единственная выбивалась из современного окружения, будто оживший кусок средневековья. Неподалеку от неё было ещё несколько пустых стеллажей, сгруженных в странную конструкцию. Они стояли каким-то подобием полукруга, сжимаясь к части, где была возможность протиснуться внутрь. Этакое подобие колбы или бутылки. Узкое горло и широкое основание. В полутьме подвала не было возможности рассмотреть, что было внутри, но детектив приближался туда. Источник шагов в этой комнате не мог спрятаться нигде, кроме как в этом месте. И в этот момент ботинок Гордона наступил на незамеченные остатки стекла на полу. Раздался громкий треск, которому вторил истошный крик. Из этого узкого прохода, выталкиваясь, роняя один из стеллажей, выскочил человек. Исхудавший, вытянутый, он походил на скелет. Однако рассматривать его было некогда. Гордон прыгнул в сторону, спотыкаясь о неровный пол, и перекатился подальше от этого человека. В том месте, где только что была голова детектива, воздух разрезало мачете. Человек на инерции пробежал ещё два шага и замер. Замер и Гордон. Человек тяжело дышал, он поднял голову вверх и как будто принюхался. В его поведении, как он стоял, чувствовалось что-то звериное. Медленно он повернулся в сторону детектива, и тот увидел его глаза. Чёрные, впалые внутрь, они казались провалами в этой полутьме. Гордон Пламмер испытал ужасающие волны, исходящие от этих глаз. Дрожащей рукой он поднял пистолет и направил на этого человека. А тот резко завизжал и, взмахнув клинком, бросился вперёд. Гордон нажал на курок и попытался уклониться от этого. Воздух взорвался выстрелом, неожиданно громким. Пуля детектива врезалась в бок человека, взорвав его красным фонтаном, но это не сбило его с пути. Однако второй всплеск крови вырвался из правой ноги, окропив пол. Он упал на землю, крича от боли, а его мачете выскользнуло из рук и прикатилось практически под ноги оглушенного звуками Гордона. Зрение расфокусировалось на некоторое мгновение; тяжело дыша, детектив поднялся с места и посмотрел на лестницу вверх. В проёме стоял Нортон. В одной руке он держал дымящийся пистолет, в другой телефон. — Дорогая, я перезвоню попозже, — он произнёс это в трубку и сбросил звонок. — Кажется, ему понадобится доктор. — Ух. Он ещё живой? — Живой, — Нортон прошёл к человеку и присел рядом с ним. — Ну, твоя фатальная. — Тогда, считай, твой — предупредительный. Сейчас прибегут остальные, так что помоги зажать раны. Не хочу, чтобы он истёк кровью до того, как мы его допросим. *** Остин приехала обратно в дом практически в одно время с ещё одной машиной скорой помощи. В неё уже загрузили какого-то человека. Нахмурив брови, полицейская прошла в дом и спустилась в подвал. Там она обнаружила Нейтана, который помогал экспертам собирать образцы, и Гордона. В его руках, в синих перчатках, было мачете, и он внимательно его рассматривал. — Вижу, не так сильно я вам и приходилась. Экономка рассказала, что здесь Герман проводил химические эксперименты. И что он закупал ингредиенты у Виго Вуда. А что у вас тут произошло? — Меня практически зарубили вот этим самым мачете. Виновника уже забрала карета, но он оставил нам пару улик. — Ага. Если бы не я, то скорая забрала бы два тела, — Нортон увлеченно пытался подцепить разлитую чёрно-красную жидкость с пола. — Тц. Лучше бы ты вообще не стрелял, Горд. Весь образец кровью залил. — Он был такого цвета, когда я вошёл. — Я понимаю. Я о том, что на него кровь натекла. — Не нуди, найдём тебе и чистый. А ты, Остин, зря говоришь, что практически не помогла. Экономка сюда спускалась? — Она сказала, что нет, но дала мне универсальный ключ. — Отлично. У нас как раз одна запертая в кабинете дверь. Итак. Мы имеем известного наркоторговца и малоизвестного музыканта, проводящего химические опыты. При этом держащего в подвале человека на цепях. Все страннее и страннее, все чудесатее и чудесатее. — И как вам поможет эта информация? — девушка обвела глазами детективов. — Это можно было выяснить и здесь. — Не совсем. Если мы проведём маленькую логическую цепочку, то поймём, что она тебе наврала. — Это невозможно. Я не видела в голосе обмана. — Видела? — Кажется, что мы снова возвращаемся к нашему разговору в машине, Норм. Некоторые люди обладают некоторыми способностями. — Я синестет. Звуки для меня цветные, и я могу определять, когда мне врёт человек, а когда нет. По интонации. — Это редкость, но ничего сверхъестественного, — Нортон перешагнул лужицу, подошёл к оборудованию. — Хм. Пара хороших химиков, и здесь можно устроить настоящую нарколабораторию. — Говоришь со знанием дела. — Я пару таких накрывал. И хватит махать этой штукой, лучше запакуй её. — Ты лучше посмотри на эту вещь. Она максимально не вписывается в окружение. Остин подошла поближе и наконец смогла получше рассмотреть оружие. Это было практически обыкновенное мачете, но его ручка была переплетена, и к ней был привязан крестик. А на лезвие была гравировка змеи. — Нда. Выглядит как штука из сериала про картель. — Только эта штука довольно острая и совсем не реквизит. Итак, вы готовы выслушать мои мысли? — детектив дождался молчаливых кивков собравшихся здесь, и на его лице появилась улыбка. — Как я вижу это. К особняку приезжают наши выбиватели долгов, в это время Герман Зельцзейер находится в своём кабинете. После звонка в дверь, он закрывает его и выходит. Людей встречает экономка, но она опаздывает потому, что поднимается из подвала, в котором она была. Этот вывод я делаю по косвенной улике в виде пистолета Германа. Вряд ли старик носил его постоянно, просто в какой-то момент он вышел посмотреть, по какой причине дверь до сих пор закрыта, и… увидел в окне наших ребят. Герман смекнул, что эта задержка ему на руку, и вернулся в кабинет за оружием. В этот момент Марта выходит из подвала и проводит гостей наверх. Её задержка стала причиной перестрелки. Как мы все видели, кабинет был открыт в этот момент. А сейчас он закрыт. То есть, после нашего разговора, Герман закрыл кабинет и застрелился. Зачем закрывать кабинет, если собираешься умирать? Если только он понял, что его смерти не избежать, но нужно было постараться защитить что-то. Теперь, если мы посмотрим на кровать, то можем сделать ещё один вывод, что этот человек был здесь заключённым, и его держали прикованным. Вывод — она тебя обманула потому, что развязала этого парня. — На самом деле, довольно косвенная догадка, но, думаю, имеет смысл. Если найдём отпечатки, с меня пиво. Джонатан, замок забрали? — Одним из первых, — один из криминалистов поднял голову от химического оборудования. — Мы бы хотели осмотреть кабинет. — После того, как мы его осмотрим. Горд, ты возьмёшь остаток подвала или кабинет? — Подвал. Кабинет на вас. Он проводил взглядом Остин и Нортона, а после развернулся к дальней части комнаты. Протиснувшись между шкафами, Гордон увидел представшее перед ним маленькое убежище заключённого. Здесь были остатки еды и несколько тетрадей. Все, кроме одной, были изодраны в клочья. Пролистав уцелевшую, Гордон понял, что это дневник. Записи велись на английском, но ужасным почерком. Бегло прочитав несколько страниц, детектив понял, что это был за человек. Один из общества, доброволец, согласившийся на эксперименты Зельцзейера. Суть их, по мнению заключённого, была в расширении сознания препаратами, не вызывающими привыкания и действующими не как наркотики. Смысл был в способе навсегда расширить рамки понимания и «заглянуть за грань». Фраза, которая часто повторялась в тексте. В дальнейшем текст становился все более бредовым, а почерк ухудшался с каждой страницей. Прыгающие, наползающие друг на друга буквы превращались во всё более непонятную мешанину. Чем больше проходили дни, тем меньше было уверенности у этого человека в правильности экспериментов. В конце, то, что можно было разобрать, напоминало параноидальный бред. На последних страницах размашистыми буквами было написано: «Он смотрит через наши глаза». Эта фраза повторялась и повторялась практически до конца тетради. Остальные листы были вырваны и разорваны на куски. Убрав тетрадь в зиплок, Гордон выбрался из этого тесного уголка и окинул взглядом подвал. Мрачное, тёмное место — оно так напоминало ему операционную в доме Бишопа. Вот только внутри было резкое ощущение. Будто этот подвал высасывал всё хорошее, оставляя только ощущение безысходности и липкого безумия. Встряхнув головой, Гордон отправился наверх, в кабинет Германа, за своими напарниками. *** Детективу Нортону Мэйсу нравилось это дело всё меньше с каждой новой деталью. Оно не было похоже на многие те, про которые он слышал. И оно закручивалось по спирали, добавляя новых фактов, которые оставляли только новые вопросы. И, что ещё не нравилось Норману, — так это связь дела с наркотиками. Его перевод был спровоцирован двумя факторами. Первым было то, что его девушка уже давно говорила о повышении, а отдел убийств оплачивался куда лучше. Вторым — попытка сбежать к более спокойной работе. Большая часть денег Норману досталась от отца, но это не мешало постоянным проверкам и слухам. Многие считали, что Норман покрывает некоторых наркоторговцев. Это было не так, он ненавидел тех, кто торгует наркотиками, но разве можно было кого-то этим убедить? Из этих мыслей выдернул стук застрявшего ключа в двери. Слегка надавив и приподняв дверь, он услышал хруст, но ключ спокойно повернулся. — Вы её сломали? — Нет, открыл. Но, судя по всему, дверь скоро нужно будет менять. Итак, давай посмотрим, что у нас здесь. Детектив пропустил Остин вперёд. Эта девушка подавала большие надежды по своим показателям. Собственно, Норман прекрасно видел, что она соответствует им. Едва войдя в кабинет, она приостановилась и осмотрела пол. Только после этого она прошла к столу и начала рассматривать вещи. Здесь было за что зацепиться взглядом. Множество бумаг, заполненные книжные шкафы и металлический сейф. Норман подошёл к столу и присмотрелся к документам. Здесь лежала большая амбарная книга, в которой обычно ведут записи в магазинах или налоговые инспекторы. Взгляды детектива и полицейской впились в аккуратно выведенные буквы. Здесь были разнообразные записи. Счета, подсчёт продуктов и личные заметки. В начале содержались краткие сведения о сборах Нового Теософисткого Общества. В них Герман делился своим мнением о политике Локхарта и о том, куда идёт общество. По тексту было видно, как Зельцзейер разочаровывался в обществе и мечтал о «глотке свежего воздуха». Герман не описывал человека, что предложил новый путь, но подробно указал план по спасению Бишопа; к сожалению, нового ничего они не узнали. Нортон убедился, что выводы Гордона были правильными, и в руках они держат доказательства этого. На последних страницах были подробные записи об экспериментах над одним из членов общества и то, что именно готовая смесь могла привести их к «Новым Горизонтам понимания мира». Смесь из наркотиков и химикатов, которые должна была нейтрализовать негативные эффекты и оставить только воздействие на разум. Сумасшедшая идея, которая не должна была увенчаться успехом, но… у Германа был положительный прогресс. И в какой-то момент он практически добился успеха. К сожалению, подопытный уже был безнадёжным, и Герман искал способ восстановить его психику. Или другого человека… Остин посмотрела в сторону Нормана. Её глаза горели огнём. — Мне кажется, что это очень важная зацепка. — Ты права. Это не даёт нам практически ничего нового, только подтверждает старое. Хотя, с помощью этого мы можем прижать этого промышленника. Поймаем тех, кто помог Бишопу сбежать, а заодно защитим. Судя по всему, наш хирург решил, что они заслужили смерти. — Глупо…, хотя он и не в своём уме, –девушка отошла от стола и внезапно застыла на месте. Медленно она подошла к шкафу и вытащила одну книгу. Раздался щелчок, и часть шкафа медленно начала открываться. В появившемся проёме в стену был вмонтирован сейф с приоткрытой дверцей. Внутри лежали деньги, зиплоки с чёрным порошком и визитка с именем Теодора Хьюмона. На ней был указан номер телефона и подпись: «Звонить, если будут серьёзные проблемы». Девушка передала визитку Норману и с усмешкой произнесла: — Как думаешь, самоубийство — это серьёзная проблема? — Шутите, детектив Остин? — Кхм. Детектив Мэйс. Я всё ещё не детектив. — Ну, судя по всему, это ненадолго. Вы довольно ловко нашли тайник с чистыми образцами. — Кхм. Спасибо. Я думаю, нам бы расспросить этого Теодора. Раздался стук в дверь, и, обернувшись, полицейские увидели Гордона, который облокотился на косяк. — Не расспросим, — он тяжело вздохнул. — Александра говорила мне, что он уволился и уехал в неизвестном направлении. Это известный журналист. Его будет сложно найти. Ну, время покидать этот дом. Иначе нас криминалисты загрызут.