Убийства в доме на улице Святых

Водоочистная станция Глумтауна стояла вдали от города. Несмотря на попытку властей сохранить экологическую обстановку в норме, место вокруг нее было превращено в свалку. Это было место, где сбрасывали не только отходы, но и грязные секреты жителей. Если внимательно покопаться в горах мусора, то можно было обнаружить многое, начиная грязными фотографиями и заканчивая детскими трупами. Можно сказать, что это преувеличение, если бы Гордон сам пару лет назад не расследовал такое дело. Такие места были созданы для преступлений. Грязные, практически никем не посещаемые, и поэтому этот участок не патрулировался. Водоочистную станцию детектив Пламмер не любил практически так же, как и старый городской квартал у шахт. Будь детектив верующим, оставалась бы надежда на великий суд, который спалит все эти места очищающим пламенем. Иногда его посещало желание самому сделать пару «молотовых». Вряд ли бы он тогда отличался от пироманьяков, лежащих в «Холодном Ручье». — Эй, детектив, — голос патрульного вывел Гордона из разглядывания уродливого здания станции по очистке воды. — Мы закончили оцепление. Хотя было бы что оцеплять, да? Ха-хах… здесь же никого нет обычно. — Стандартные протоколы. Все-таки его кто-то обнаружил, — детектив перевел взгляд на полицейского. Молодой патрульный, наверное, первый год в полиции. Нервничает, но не похож на человека, которого сейчас стошнит. А лицо зеленоватое — он его видел. Гордон в свое время держался хуже. — Интересно, это место должно очищать воду, выходящую из города. Но ему самому нужна очистка. Особенно зданию. — Интересная аналогия, детектив. — Думаешь? А, по-моему, кто-то просто ворует из бюджета деньги на ремонт этого места. У отдела нравов появится работа после нас. Как тебя зовут? — Дженкис, сэр. Мартин Дженкинс. — Отлично держишься, Мартин. Как только здесь появится детектив Норман, направь его ко мне. А, если появятся журналисты, скорми им что-то вроде ложного вызова по трупу собаки. — Так точно, сэр. — Не переживай за звание, Мартин. Если не потеряешь запал, найди меня через пару лет. Слова благодарности уже летели в сгорбленную спину детектива. Перешагивая через мусорные кучи, он шел вперед, к желтым лентам оцепления. Кивком приветствовал криминалиста с фотоаппаратом. — Как там? — Никто близко не подходил, кроме опознавшего. Шеф же запретил, сказал тебя ждать. Картина прям мементо мори. — Не ванитас? — Пришли бы через пару дней, был бы ванитас. Череп-то ещё под кожей. — Он щелкнул фотоаппаратом, переключая кадры. — Ты на это посмотри, сейчас уже не так. На кадре был изображен мертвый человек, однако опознать, кто это, было невозможно. Все потому, что его практически всего покрывали синие бабочки, пирующие на крови. Тучное тело жертвы было практически полностью выпотрошено, из живота мерзкими красными веревками тянулся кишечник. Единственное место, не закрытое синими крыльями, была правая рука. На снимке не было четко видно изображение, изуродованное широким разрезом, но Гордон сразу понял, что это. Руна Манназ. Практически срезанная, как и на других жертвах. — Ох, блять, — детектив потер виски двумя пальцами. — Теперь или найдем хорошую зацепку, или привет, федералы. — А тебе они когда на хвост наступили? — Я просто знаю, кого они пришлют. Якоб Фокс. Злобный ублюдок. — Думаешь, его? Ну, тогда понятно, чего ты переживаешь. Если бы я прижал хвост федералу, то тоже начал нервничать. — Если бы он вел расследование нормально, а не как зазнавшийся идиот, — все было бы по-другому. — Знаешь, лишить человека повышения — это одно. Выставить так, что он просрал все расследование, — другое. — Я не выставлял. Все было именно так. Гордон снял солнечные очки и убрал их во внутренний карман пальто. Настало время познакомиться с виновником событий. Пройдя через мусорные кучи и трубы, детектив вышел на маленькое открытое место. Посреди свободного от мусора клочка земли лежало тучное тело в костюме. Как на фото. Только бабочек практически уже не было. Всего несколько штук продолжали сидеть на лице мертвеца, лениво двигая синими крылышками. Подойдя чуть ближе, Гордон смог распознать убитого. Патрик Сноус, промышленник, и, как выяснилось, тот, кто разработал план спасения Бишопа. Практически последняя нить оборвалась. Оставался только неизвестный человек, в чьих силах было выбить Элен из воспоминаний. Рукой, в синей перчатке, Гордон забрался в пиджак мертвеца. Несмотря на то, что человек был известный, нужно было найти его права для идентификации. Во внутреннем кармане был бумажник с малой суммой денег, правами и кусочком бумаги. Развернув его, детектив обнаружил, что это записка, на которой красивым, практически каллиграфическим почерком было выведено: «Жду на старой водоочистной. В Глумтауне. Нужно поговорить без ушей». В остальном не было ничего, что могло бы натолкнуть Гордона на новые нити. Убрав улики в зиплок, он отошел от тела и закрыл глаза. В сознании пронеслись кадры места преступления, где смешались огораживающие ленты, таблички и труп. Мысленно детектив пытался реконструировать события. Картина отматывалась назад во времени; так, как представлял её Гордон. Вот перед глазами предстает Бишоп. Такой, каким он был перед арестом. Неизможденный седой старик. Тогда он был высоким, не согнутый нервами, с каштановыми волосами, завязанными в хвост. Только две пряди обрамляли лицо. Тогда на его лице еще была улыбка, возможно, извращенная. В те времена Эмброуз Бишоп был уважаемым членом общества. Он появился перед глазами в расстегнутом кремовом пальто, в белой рубашке с красным галстуком. И улыбался. Бывший хирург издевательски улыбался в лицо Гордону. В ушах прозвучал безэмоциональный голос. — Ты поймаешь меня тогда, когда я закончу. Не раньше, детектив Пламмер. От реалистичности голоса Гордон открыл глаза и рефлекторно сделал шаг назад. Из-за груд мусора показалась «тень» бывшего хирурга. Заключение в «Холодном Ручье» превратило его в старика. По крайней мере внешне. И он был реален. Рука детектива дернулась к поясу, отточенным движением он выхватил пистолет и направил его в грудь Бишопа. — Не. Двигайся, — слова просачивались сквозь зубы рублеными фразами. — Сдавайся. — Пожалуй, откажусь, детектив, — он поднял руки, будто сдаваясь. — Как я уже сказал, вам не поймать меня до конца. — Уже пойман. Или у тебя есть козырь? — Есть. На том берегу, — рука Бишопа сделала едва заметное движение, направив палец в сторону реки. — Там. Сидит человек с винтовкой. И он прямо сейчас держит того молодого копа на прицеле. — Блеф, Бишоп. В прошлый раз не сработало. — В прошлый раз я не врал. Это ты не поверил мне и скинул часть работы криминалистам. Которые… пропустили ключи. Однако. Если ты позволишь мне сдвинуться, я докажу. — Давай, — разрешение вырвалось само. Пламмер сам не ожидал этого. Слова Бишопа врезались в самую глубь дальних переживаний. Эмброуз даже не изменился в лице. Несмотря на свои слова, он все еще звучал, как будто его выжгло изнутри. Не опуская рук, он подошел к разбитой стиральной машине. Медленно опустил руку к карману и посмотрел на Гордона. Первая эмоция на лице — вопросительно поднятая бровь. Молчаливый кивок детектива. Из кармана серого плаща показался старый раскладной телефон, после чего они поменялись местами. Гордон подошел к корпусу стиральной машины, а Бишоп вернулся назад. Оба молчали. Одной рукой детектив поднял телефон и открыл его. В трубке раздался мягкий бархатный низкий голос. — Детектив Гордон Пламмер? — Да. — Вынужден Вас предупредить, что захват Бишопа возможен только при обмене на жизнь полицейского. И я постараюсь забрать еще фотографа, курящего у машины, и других патрульных. — А Ваше общество позволяет использовать огнестрельное оружие? — полминуты молчания дали понять, что Гордон попал в точку. — Хороший ход, детектив. Может, стоит просто пристрелить Вас? — Попробуйте. Это не в Ваших планах. Уже бы пристрелили. — Вы и правда умны. Удивите еще? — Конечно. Хочу сказать, что я до Вас доберусь и арестую за убийство мистера Сноуса, — Гордон не сводил глаза с лица Бишопа. Тот же выглядел так же пусто. Только зрачки дернулись в сторону мертвеца. — Вам бы следовало взять скальпель. Интересно, если я покопаюсь в мусоре, то наверняка найду нож. Скорее всего стилет. И этот вывод я делаю потому, что Вы точно избавились от него здесь. Оружие, соответствующее Вашим манерам и стилю, осквернено кровью предательства. Конечно, оно здесь. Я Вас достаточно удивил… Локхарт. На том конце телефона повисло молчание. Последним словом, Гордон перебил готовящегося начать говорить человека. Бишоп сжал кулаки, и в его глазах отразилась злость. Он повернул голову в сторону реки. — Кажется, я ошибся. Возможно, Вы помешаете моему делу раньше. — Прямых доказательств пока нет, но я доберусь до вас обоих. А теперь советую вам убегать из кустов в свою пижонскую машину и ехать обратно в «Вереск». Запейте тревогу чаем, — Пламмер захлопнул телефон и положил его на мусор. — Эмброуз, сейчас я тебя отпускаю. Только потому, что я уверен. Это твоя последняя жертва. Дальше ты не уйдешь, и я поймаю тебя до следующей смерти. — Постарайтесь, детектив. Советую стрелять. Осталось двое. — Один журналист, а второй? Лицо Бишопа выразил новую эмоцию. Удивление. Яркое и неподдельное. — Не знаю. Он знает, — палец Бишопа указал на берег, где тряслись кусты. — Ушел. Теперь вы можете меня взять. — Не ушел. Сменил позицию. Так кто? — Я нужен ему. Точнее, мой мозг. Я мщу за то, что они решили использовать меня для эксперимента. Локхарт показал путь, и я иду. Может быть, Вам кажется, что это зло, детектив, но сейчас я на Вашей стороне. — Сомнительно. С каких пор убийства стали моей стороной? — Пока нет. Но и полицейские убивают преступников. Я просто делаю Вашу работу. — Новая высшая цель? А как же эксперимент? — Он подождет. Если мы проиграем, то никакие эксперименты уже не понадобятся. А если выиграем… возможно, тогда я пойму то, что не было мне доступно тогда. — В чем проиграем или выиграем? Бишоп, колись, пока я не передумал отпускать тебя. — За ними стоят другие, — он показал рукой на мертвого Сноуса. — Те, кому нужен был мозг и для кого Зельцзеер готовил свои препараты. И один из них придумал весь этот план. Нужно его остановить. — Не таким способом! — А каким?! — Эмброуз резко повернулся к Гордону, его глаза вспыхнули от ярости. — Как ты можешь остановить человека, который лезет тебе в голову и насаждает свои мысли?! — эмоции потухли так же быстро, как и появились. Его руки упали плетьми, и Бишоп тяжело вздохнул. — Если вдруг тебе повезет и ты остановишь меня до того, как я доберусь до него, то останови сам. Вы способный детектив. Могу идти? Гордон стиснул рукоятку пистолета так, что заболели пальцы. С одной стороны, вот он, — сбежавший убийца на месте преступления, да и Локхарт сможет накопать улик. С другой… с другой, что-то в словах Бишопа задело его. И то, как он изменился. Да и не было уверенности, что не застрелят полицейского. Издав тихий рык, Гордон опустил пистолет. — Беги. Пока я не передумал. — Я постараюсь больше никого не убить, детектив. Только главного. Но… возможно, он уже за гранью. Бишоп говорил, отходя назад, шаг за шагом. А затем он скрылся за грудами мусора. Детектив тяжело выдохнул. А после направился к выходу с свалки. Больше ему здесь делать было нечего. Проходя, он хлопнул по плечу Мартина и махнул рукой машине, у которой стояли Остин и Нейтан. Ему нужно было пройтись одному. Гордон остановился на мосту. На секунду его взгляд уцепился за блики солнца на тихо плещущейся реке. Переливающийся свет на маленьких волнах окрашивал воду в серебро, и это заворожило Гордона. Красивый умиротворяющий вид неподалеку от ужасного места преступления. Возможно, Дженкинс был прав, и это была красивая аналогия. Даже там, где мир гниет, есть место красоте и надежде. *** Маленький бар, находящийся в подвале жилого дома, носил название «У Луи». Никто не знал, почему так называли это место. Даже владельца звали не так. Но, на самом деле, никто и не спрашивал. Кому не плевать на название? Это местечко было одно из тех, где Гордон собирал информацию. В этих местах были люди, которые знали о связях преступного мира. А в нем связи было самое главное. Бар был практически пуст. Всего несколько человек сидели у барной стойки, разговаривая с барменом, лысым крепким мужчиной со шрамом на правом глазу. В дальнем же углу сидел сухой человек среднего возраста. Его руки потряхивало от чрезмерного употребления алкоголя, но между пальцев левой плясала монетка. Правую руку он держал в кармане. Может быть, он и выглядел как простой алкоголик, но Гордон знал его. Джеймс «Краб» — один из немногих, кто знал каждую собаку в штате. И работал он с детективом только по двум причинам. Гордон спас ему жизнь и мог засадить «Краба» за решетку. Он заметил детектива и тяжело выдохнул. — Какого дьявола? — до ушей Гордона донесся тихий шепот. Детектив подошел к Джеймсу и ногой выдвинул стул. — И тебе не хворать. Хотя, вроде как, я не похож на дьявола. — Самый настоящий. Ты самый хитрый ублюдок. Если бы я знал, то предпочел бы лишиться остальных пальцев, — в доказательство своих слов он вытащил руку из кармана и взмахнул двухпалой ладонью. — Я уверен, что это твое вмешательство было хитрым планом. Втерся в доверие, а потом шантажируешь. — Я втерся? Это ты проболтался, что знаешь о куче преступлений. И ты знал, кто я. Так что это только твои проблемы, Джеймс. — Катись к черту, — немногочисленные люди повернулись в сторону хохочущего «Краба». — Ладно, рассказывай, зачем пришел. — Расскажи мне о Вильяме Локхарте. Повисло неловкое молчание. Гордон видел, как дернулось лицо Джеймса. Сейчас он молчал и с подозрением смотрел на детектива. — Ничего не знаю. Парень не из моих кругов. Не из наших. Он птица повыше. Про него больше слухов, чем правды. — Это уже больше, чем ничего. Но все же, не знаешь правду — давай слухи. — Говорят, он долгое время был киллером. Убивал людей в Колумбии и Бразилии. Все чисто, не подкопаешь. Войны наркоторговцев — прибыльное дело. Позднее он убрался оттуда, ударился в философию. Больше я ничего такого не слышал… кроме, ну, возможно, это связано с ним, а возможно и нет. — Ага, — Гордон наклонился к столу и понизил голос. — Случайно не о наркотиках? — Да ты сам все знаешь. Чертов дьявол, а не детектив. Наркотики — это известная сторона и Глумтауна, и штата. Штатов. Мать его мира. И Локхарт тоже в этом участвует, конечно. Но! — он поднял вверх указательной палец целой руки. — Но это информация не для простого вопроса. За нее нужно заплатить и не деньгами. — Я забуду о том деле, — Гордон произнес это практически не задумываясь, заставив «Краба» поперхнуться от удивления. Гордон Пламмер только что лишался своего единственного козыря в общении с ним. В глазах Джеймса отразилось появление мысли… что могло такого случиться, чтобы детектив так быстро решил отказаться от его услуг в обмен на эту информацию. — Серьезно? — Серьезно. Я тебе отдам папку с уликами, — детектив положил на стол коричневую папку с синей пометкой без надписей. — Копий нет. Я их не делал, чтобы не скомпрометировать нашу сделку. Так что бери и рассказывай. — Дьявол. Ты дьявол, а не детектив. У меня острое желание схватить эту папку и уйти отсюда, но… ты жуткий. Ты вообще не должен быть таким, я… какого цвета твои глаза? — Какая разница, Джеймс? Наркотик. Что ты знаешь о нем? — Эх. EXRP. Экспериментальный препарат. Химическое чудо, по идее оно должно не вызывать негативных изменений в организме, как от других препаратов, но должен давать такое наслаждение, что люди сами начнут его покупать и без привыкания. — Пытаются сделать более долговечных клиентов? — Или выпустить препарат на легальный рынок. Пока что все равно побочки как от дряни, которую мешают в Старой части города. Так что оно того не стоит, но все равно популярная вещь. — Таблетки? — Нет, порошок такой, как героин, только черный. Я слышал о паре дегенератов, что пропала, после того как подсели на EXRP. Локхарт это и распространяет через определенных людей в клубе. Имен не знаю, не смотри так на меня. — Образец есть? — По-твоему, я торчу? Я бросил все дела с наркотой после той истории. С крабовой рукой на тех улицах не выжить. — Врешь. Джеймс взял некоторую паузу. Он молча тарабанил пальцами по столу в раздумьях. — Я тебе компромата на себя больше не дам. Заберешь в своем почтовом ящике. И не карауль парня. — Технически, ты уже дал компромат, — Гордон достал из кармана звуковой рекордер и бросил его на стол. — Просто чтобы ты был более осторожным. Ты один из самых безопасных преступников, Краб. Только не испорти это мнение о себе. Детектив встал из-за стола и подтолкнул папку с рекордером к Джеймсу. После чего развернулся и вышел из бара, оставив калеку в недоумении. Краб продолжал барабанить пальцами по столу машинально, уйдя в свои мысли. — Чертов дьявол, — его голос прозвучал глухо. Он сжал здоровой рукой рекордер и поднес его к лицу. Глаза зацепились за индикатор, показывающий запись. Выключен. Джеймс хлопнул рукой по столу и рассмеялся. *** Старый информатор не подвел. На следующее утро, в почтовом ящике, между газетами, был запрятан пакетик с черным порошком. На лице Гордона появилась хищная улыбка, а спустя минуту он уже ехал в сторону полицейского участка. Через десять — ждал результаты проверки вместе с Нейтаном, пытаясь не дышать прокуренным воздухом. Старый напарник успел выкурить около пяти сигарет, когда входные двери открылись и оттуда высунулся Нортон. — Вы бы хоть предупредили, что выйдете. По всему участку ищу. — А ты не ищи, — Нейтан бросил сигарету в пепельницу на мусорном баке. — Чего раскопал? — Ты чего злишься, Нейт? — Моя дочь была в оплоте наркоторговли, действительно. — С ней же ничего не случилось. — Горд, ты бы заткнулся. Если они эту херню в чай подсыпают там? Это твоя идея была. — Объясняет видения, кстати. — Ты тоже заткнись, Мейс. — Все, успокойся, — Пламмер хлопнул по плечу друга. — Ничего с ней не случилось. И ей необязательно знать про наркотики. — Ладно, — Нейтан достал сигарету, прокрутил ее в руке и бросил вдогонку к докуренной. — Перехотел. Пойдем. Детективы вошли в лабораторию за Нортоном. Тот быстрыми шагами оказался около стола и вытащил два пакетика. — Итак. Это EXRP, который достал нам Гордон, — он поднял второй зиплок. — А это — наркотик, найденный в поместье Зельцзейера. И… они практически идентичные. Во втором образце у нас имеются дополнительные примеси, которые я не могу определить потому, что они не чистые. А чистых, к сожалению, нет. Однако мы понимаем, что и то, и то — это EXRP, но второй модифицированный. Добавки поменяли химический состав препарата, но это… — Это хорошее подтверждение связи, но это очевидно. — Да. У нас также имеется заключение судмедэксперта по мертвецу. На нем огромное количество следов EXRP. Судя по следам в его волосах, он принимал его в течение четырех месяцев. И, судя по всему, этот наркотик вызвал изменения в его теле и психике. Пока что мы имеем только это. Негусто, на самом деле, но у нас все-таки имеется зацепка. — Да. Это прямое подтверждение связи между наркотиками, Зельцзейером, Локхартом и обществом. Мы наткнулись на хорошее дело для отдела нравов, но это имеет малую связь с Бишопом, — Нейтан устало вытер лицо. — Это буквально смежное дело. — Отнюдь. Это подтверждает мою теорию. Косвенно, но подтверждает. Особенно с последней смертью. — Ну, поделись, Пламмер. — Слушайте внимательно. Итак, Локхарт ответственен за создание и распространение EXRP. Наркотик для расширения сознания и с попыткой снизить его пагубное действие на организм для своего общества. И у нас имеется промышленник Патрик Сноус — раскольник в обществе Локхарта и, судя по всему, ответственный за модернизацию EXRP. Прямые и косвенные связи, ведущие к Бишопу. Он является каким-то недостающим звеном. Одна часть их общества вытаскивает его из тюрьмы, а он, сотрудничая со второй, убивает своих освободителей. Руководствуясь тем, что тот, кто стоял за второй группой, важнее его, да и во всех личных целях. — Браво, детектив Гордон Пламмер, — за спиной, со стороны дверей, раздались медленные хлопки. — Думаю, что Вы будете должны передать нам всем материалы дела и… отойти от него. Гордон повернулся. В дверях стояло три человека — Роберт Дрейк с ужасно раздраженным видом и два незнакомца в костюмах-тройках. На лице одного было выражение смертельной скуки. Казалось, что он сейчас уснет, однако его серые глаза горели огоньком острого ума и высоких аналитических способностей. Его костюм был слегка помятый, будто он не снимал его даже дома. Второй же медленно опустил руки в карманы и сделал пару шагов в комнату, пригладив и так густо намазанные гелем волосы. В отличие от своего напарника, он был похож на образец типичного пижона из отдела, ставящего стиль выше профессионализма. — На самом деле, негусто. С таким количеством жертв, — человек обернулся к Дрейку. Его голос сквозил пренебрежением. — Ожидаемо от местной полиции. — Вы кто еще такие? — Агенты ФБР, мистер Фелпс. Разве то, что я попросил Вас передать материалы дела, не дало Вам этой информации? А мне про Вас говорили, что Вы прекрасный детектив, — он вытащил из кармана свое удостоверение и ткнул им в лица растерянных полицейских. –Кристофер Блейк, специалист по серийным убийцам и один из лучших профайлеров. — Не дало. Больше выглядит, как будто ребенку дали поиграть в серьезную жизнь и дали ужасно тесный костюм. — Кхм. Ребята, — Роберт отлип от стены и встал между детективом и агентом. — Эти люди решили забрать дело Бишопа в свои руки со всеми доказательствами. Мне тоже это не нравится, в этот раз весь участок отстранен. — Ну почему же. Вы можете поймать его. Случайно. Не расследуя дело. Мне не хочется, чтобы кто-то путал улики. — Еще, — Гордон убрал руки за спину и оперся на стол с образцами. — Что, простите? — Еще не путал улики. Вы не договорили, но по Вам видно, что в этом Вам помощь не нужна и Вы сами прекрасно справитесь. С лица человека исчезла улыбка, однако тон он не сменил. Все так же продолжил говорить пренебрежительно. — Мда. Жаль, что в Вас полно сарказма и нет ни капельки профессионализма. Иначе Вы бы закончили это дело быстрее. Я уверен, мне хватит нескольких дней, чтобы понять, где скрывается Бишоп… Он продолжил говорить, однако Гордон все это время смотрел сквозь него. На человека, что доселе молчал. На человека, что выглядел как олицетворение усталости и смотрел за маленьким представлением. За тем, у кого в глубинах глаз плясал дьявольский огонек. — Хватит, Кристофер, — он заметил наблюдение за собой и наконец что-то сказал. Его голос звучал сухо, как будто издалека. — Ты потешил свое удовольствие. Давай не будем детективам давать еще больше поводов, — дальнейшее он произнес одними губами. То, что предназначалось только Гордону. — Миттельшпиль практически переходит в эндшпиль.