SKYRIM. THE LEGEND OF DOVAHKIIN.

      Молодой Довакин сидел за столом и размышлял о словах ярла, крутя в руках маленький кристалл, который обычно он носит на шее. Он бы так и оставил его в Морровинде в гробнице Нуминекса, не будь этот камень важен для него. Внезапно он спросил Нереварима:       — А что ты думаешь о появлении новичка в нашей компании?       — Не знаю… — неуверенно проговорил Нереварим. Его вообще не радовала перспектива делить внимание своего господина и терпеть рядом с собой какого-то чужака. Но в то же время как защитник Кайна он понимал, что чем больше умелых воинов будет в их группе, тем лучше. — Сама идея нового спутника не кажется глупой. Всё будет зависеть от надёжности этого хускарла.       — Вот оно что, — проговорил Кайн.       Внезапно он сильно ударил своим кристаллом о стол. Нереварима аж передёрнуло. Эльф в этот миг услышал резкий высокий писк в ушах. Чем громче писк от магического предмета, тем он опаснее и сильнее. Эта способность — чувствовать магические предметы — появилась у Косадеса, когда он достиг ранга «А» в магии.       — Откуда у вас это? — спросил мер, оторвавшись от нарезки бататов. Он даже подошёл к брюнету, чтобы ближе разглядеть артефакт.       — Ну… — Кайн не знал, стоит ли рассказать правду, откуда эта вещь, или нет. Он задумчиво рассматривал кристалл на наличие повреждений после удара. Ни царапинки, ни трещинки. Всё же парень посерьёзнел, взглянув на компаньона, мягко предложил: — Присядь. — Мер кивнул, поставив стул перед Кайном и присев. На удивление мужчина близко сел. Бреннан отметил, что эльф совсем не беспокоится об этом, как ни странно. Это не в семи лирцах друг от друга. Дело в том, что Нереварим уже доверял господину достаточно, чтобы сидеть рядом с ним. Косадес расслабился на своём месте. Хозяин, скорее, свалит сам себя со стула, чем допустит случайное касание, которое навредит товарищу. Самоотверженность его красит — когда-нибудь все поймут это. А мечнику было приятно, что протектор ему доверяет, хотя Бреннан не уверен, насколько он поспособствовал этому. Он решил ещё сильнее повлиять на товарища, открывшись.       — То, что я тебе расскажу, — тайна. И важно для меня. Я впервые очнулся и правда в Морровинде, несколько месяцев назад, двадцать третьего утренней звезды. В гробнице Нуминекса я находился в стене сталгрима. Этот кристалл, — брюнет показал украшение, — «Сталгримовый ключ». Ну, я его так назвал. Пока я был в стене, несколько хороших ребят зашли в гробницу с этой штукой и нашли скважину для этого ключа, разрушили стену, в которой я находился. Тогда и произошло моё пробуждение. Они стали моими первыми друзьями, до этого я ничего не помню.       — Что?! — в шоке раскрыл глаза Нереварим, хлопая ресницами. — Вы были в стене? — Он нахмурился. — Да как такое… — Помолчав секунд десять, мер выдал: — Боюсь, это, ну, печать. Какая-то… По-другому я никак не могу объяснить, почему вы там оказались.       — П-печать?! — впал в неприятный ступор зверочеловек. Такого он не ожидал.       — Ну, да, есть более сотни видов печатей, — подтвердил Нереварим. — Вы не знаете, кем вы были. Вы могли быть кем угодно. И, учитывая вашу потерю памяти и стену сталгрима, кто-то вас хотел убрать с дороги. Но либо не смог убить, либо ещё что-то. Поэтому сделал так, чтобы под ногами не мешались. Но это мои предположения, хотя это очевидно… — Клинок был рад узнать эту историю. Хозяин ему рассказал о пробуждении ещё больше, раскрыв себя с новых сторон. — Есть ещё вариант, что вы по ошибке сами себя запечатали. — Брюнет опечалился таким предположениям, но всё же ответил:       — Этот кристалл — ключ от той печати. Моё спасение, если это повторится. Я так почему-то думал и взял его себе. Но нет гарантии, что, если вдруг я попаду в стену снова, не понадобится иной ключ. Хотя раз я буду в стене, и он со мной, то будет недоступен. А может, и вообще больше не будет способа разрушить печать… — На лице Довакина протектор различил печаль и опасение. Господин боялся когда-нибудь снова оказаться в стене забытого неизвестно насколько кургана и потерять новые воспоминания. — Если я опять…       — Не опять, — отрезал Косадес. Кайн удивлённо взглянул на улыбчивого эльфа. — Если вы попадёте в подобную печать — я освобожу. Я сильный маг. Забудете прошлое? Я напомню. Не сбегу и не сделаю вид, что не знаю, кто вы, пройдя мимо. Я расскажу всё сначала, даже начиная с логова гигантского паука, — иронично усмехнулся мер и пожал плечами.       — Ха… — парень был рад такому ответу, не сдержав солнечного смешка. Невероятно, прошёл всего месяц, а Нереварим так поменялся. В некоторых его словах ныне присутствует напор и уверенность. Кайн счёл это неплохим результатом своей работы. Не зря они разговаривали и занимались упражнениями. Бреннан не любил манипулировать товарищами, потому он не станет в дальнейшем скрывать, что промыл эльфу мозги. Нереварим не должен следовать манипуляциям хозяина во всём. Он сам должен думать в дальнейшем. Довакин продолжил: — Я не люблю, когда мне помогают, но это было бы благородно с твоей стороны. Но зачем тебе это?       — А вы не понимаете? — усмехнулся данмер. Кайн, недоумевая, взглянул в глаза товарищу, увидев своё отражение в этой черноте. Какое же у него потерянное лицо сейчас. Это вызвало у него горькую усмешку в мыслях. Отказываясь от чужой помощи, Кайн становится одиноким. Он вынужден бороться один, потому что тяжело доверяет окружающим. Даже его протектор кажется не таким одиноким. От этого Кайн чувствует себя плохо, даже не замечая этого, потому что отторгает любую помощь. Он не хочет сражаться один, но знает, что поступает не так, как хотел бы. На ранее заданный вопрос он отрицательно махнул головой, но в душе прекрасно всё понимал. — Ха… Поэтому…       Вдруг Клинок с решимостью в глазах поднял незащищённую перчаткой руку и постепенно начал протягивать её Кайну. В этот момент Довакин успел догадаться, что хочет сделать компаньон, — дотронуться. Брюнет подумал, что эльфу, может, будет неприятно. А тот, видя на лице хозяина удивление, ухмыльнулся. Кайн всегда думал о том, что не хочет причинять вред кому-то намеренно. Не хочет манипулировать, но он всё равно это делает. Он всегда думал и помнил о страхах товарища, как узнал о них. И сейчас он не забыл о них, боясь за его благополучие, хоть они и знакомы не так давно. Довакин оказался тем человеком, который умеет ставить себя на место других и проявлять сострадание. И наоборот, он может быть неузнаваемо жесток. Он тот, кто может заставить человека незаметно делать то, что ему надо. И он весьма охотно помогает, кому захочет. Кайн помог уже многим. Или изменил в них что-то в лучшую сторону. Что-то незначительное, но важное. Он делал это в Морровинде. Помог Ралофу и Арварису, хоть и знал, что те ему не доверяли. Спас Марка, исполнил просьбу Марона донести ярлу о слабой защите в поселении. Шустрам и спасение жителей от дракона. Освобождение Вивьен и Яркен. И, в конце концов, Нереварим. Кайн помог каждому из них, хотя у него был выбор: пройти мимо. Нереварим знал, что сейчас все будут видеть в Кайне Довакина. Но он успел разглядеть в Довакине Кайна. И данмер понимал, что этот человек что-то делает с ним, но не видел в этом злой подоплёки. Он дал негласное согласие Кайну действовать в его интересах, так как сам бы не смог себя первоначально перебороть. Глаза окружающих, которые всю жизнь смотрели на Нереварима, всегда были одинаковые. Но у господина они отличались, поэтому невозможно было думать, что они такие же. Они просто другие. Поэтому Клинок сейчас это делает. Он аккуратно схватил кончиками пальцев несколько прядок из чёлки Кайна. Схватить волосы — это пока всё, на что он способен. Всё, что Клинок ощутил, это слабый трепет страха в груди, отторжение и жгучее покалывание в кончиках пальцев. Его боязнь прикосновений долго ещё не пройдёт, но он был уверен: находясь с Кайном, у него есть шанс когда-нибудь избавиться от этого раз и навсегда. Он отстранил руку, и его передёрнуло от резкого отвращения. Но он откинулся довольно на стуле:       — Хах, не так и страшно!       — А-а-а-а… — замычал в путанице Бреннан. Но тут до него дошло, что сейчас случилось, и он радостно засмеялся. — Вай! Мы к этому стремились! — не подумав, выпалил он. Хотя что не так? Верно же сказал. Ему нравится управлять людьми ради их блага. Ранее он это подавлял, но эта черта в нём с каждым днём прорастает сильнее. Может, это и манипуляция, но эффективная и невинная в данном случае. Он всего-то расположил к себе попутчика и помог ему кое-что переосмыслить для себя. Не все прикосновения приносят боль. Не все люди одинаково делают это назло, некоторые могут задеть случайно. И нельзя этого избегать, усугубляя, — нужно, наоборот, перебарывать себя и страхи.       — Раньше я не мог приблизиться ни к кому ближе, чем на три лирца, и то с трудом. Меня пронзал неконтролируемый страх. Я изо всех сил сторонился всех мест, где есть люди. Это ужасная жизнь. Теперь мы сидим близко, и мне не страшно. Это приятно — общаться. Но пока только с вами так. Придёт день — и с другими получится, — кивнул воодушевлённый надеждой мер. — Это вы помогли мне почувствовать себя лучше. Сэра.       — Я? — наигранно удивился юноша. Он осознавал, в чём заключалась его лепта, но старался сбить себе цену. — Но я до сих пор не знаю, как помочь тебе. Я как-то всё равно помог? Я совсем ничего не сделал.       — Вам необязательно знать. Вы это и так делаете. И так как вы помогаете мне, я помогу в случае чего. И помните, вы сами тоже не инструмент, господин Кайн. Никогда не позволяйте, чтобы кто-то не уважал вас, — произнёс эльф уверенно, затем встал со стула и, подойдя к столу, продолжил нарезать батат. — Ведь многие смертные слабы и глупы, оттого жестоки. Когда нет дракона, вы для большинства — мусор. Когда появится дракон, — вы герой и надежда мира всего… — Клинок имел в виду очевидное. Что даже тот крестьянин, который послал куда подальше мечника, и те люди, что о нём шептались в городе, побегут к нему, зовя на помощь, умоляя спасти. А дракон нападёт, если скрижаль не врёт. Тогда начнётся кошмар… — Я в тот вечер ничего вам не сказал, когда вам было больно. И когда мы пошли в таверну тоже. Сказал сейчас. Я думаю, команда Довакина должна быть именно такая, сплочённая. Просто оставайтесь таким, какой вы есть, и она будет такой же. Таким вы мне больше по душе, — сказал мер своё мнение, не оборачиваясь. Он удовлетворённо улыбнулся. Бреннан тоже ухмыльнулся. — А теперь сходите, прогуляйтесь, я всё сделаю через час.       Брюнет так и сделал. Встав со стула, он надел на шею «Ключ сталгрима» и направился к двери. Кайн счёл, что слова благодарности были необязательны, потому что товарищи поняли друг друга и без этого. Бреннан погулял по городу и в его окрестностях. Ему надо было подумать. Он должен обучиться Крикам у Седобородых, чтобы обрести контроль над силой, которая ему досталась по крови. Это будет не прогулка на Глотку мира — это обучение. Причём сложное и, скорее всего, опасное.       Кайн сидел в тишине под деревом у реки где-то минут сорок. Он неподвижно смотрел только в одну точку. Его лицо было абсолютно пустым, без каких-либо эмоций. В один миг он поймал себя на мысли, что не может пошевелиться. Его тело словно онемело и перестало принадлежать ему. Если бы он попытался выйти из этого отвратительного состояния, это вышло бы с большим трудом. Даже дышать было тяжело — хотелось и вовсе перестать, чтобы отдохнуть. Он мог только думать о том, что не может понять, кто он. Ему кажется, всё вокруг тяжёлый вязкий сон, из которого невозможно выйти. Словно он застрял не в своём теле и ходит по чужому миру. Он боялся, что останется в этом ощущении навсегда. В груди растекалась непонятная тревога, а в голове что-то давило изнутри. Оно распространялось тупой болью у правого виска. Хотя нет, у левого. В последнее время он будто видит себя только со стороны. Словно он ходит всегда перед зеркалом, которое осуждает его, и парень не всегда замечает, как это странно. Но даже это осознание не могло растормошить сейчас. «Наверное, странно в такие моменты думать о смерти. Со мной что-то не так. Я словно увядаю. Страх и потерянность оказывают слишком сильное давление. Это нормально после того, что со мной случилось. Я просто должен пожить немного, и я справлюсь. Я должен приложить ещё больше усилий», — говорил себе в мыслях Кайн, повторяясь снова и снова, словно количество фраз могло его успокоить, изменить что-то. Но даже в мыслях он говорил так тихо и приглушённо, что сам не верил в эти слова. Он моргнул пару раз: это всё, на что он сейчас способен. Моргать и дышать.       Действительно, после пещеры Нуминекса он не может понять, кто он. Он просто не знает. И ему кажется, что мир, в котором он находится, не такой, как надо. Ему кажется, будто он смотрит на мир, в котором он очутился, через глаза посторонних людей. Видит себя только со стороны и никак иначе. И об этом невозможно не думать, особенно сейчас. Но Кайн не может так и сидеть. Хоть нехотя, но он может что-то сделать. Бреннан с трудом пошевелил онемевшими пальцами рук, потом и конечностями. Медленно встав на ноги, он тяжело выдохнул, чувствуя вялость и сонливость. После этого неприятного, нездорового оцепенения было тяжело стоять.       Довакин, охваченный печалью, решил возвращаться, но его ждал неприятный сюрприз по пути, когда в Драконьем Пределе он поднялся на второй этаж, направляясь в сторону нужного коридора. Кайн наткнулся на детей ярла. Мечник и дети замерли друг напротив друга. Ребята напряглись, не забыв о случае с эльфом. Бреннан окинул их холодным взглядом, отметив, что Нелкир весь в следах побоев. Скорее всего, это Нереварим ему так навалял. Старший из братьев оскалился, проговорив:       — Ну, как там этот нытик? Небось обделался, что я отцу расскажу. Но я не такой! — он указал на брата и сестру. — Это они крысятничают, а я — нет! — Кайн молчал и не шевелился. Его лицо было до жути безэмоционально. Даже его яркие глаза не выдавали скрытых чувств. Он уже сейчас как-то задумывался, что детоубийство порой не так и плохо… Нелкир не побоялся подойти к нему и схватить за горячую ладонь. Подозревая, что этот мужик не такой, мальчишка поскучнел. Кайну плевать, когда его трогают. Он перевёл вниз совершенно холодный взор, чувствуя отвращение. Он пристально наблюдал за пареньком. «Только подумать, эта маленькая тварь опять хотела это сделать. Только на мне это не сработает…» — в гневе подумал мечник. Ему было и жалко мальчика. Что же такого произошло, что он стал таким? Кайн уверен: на каждый поступок есть причина. Что-то поспособствовало этому, но он не в силах пока понять, что конкретно. А тешить себя туманными догадками нет смысла, только напридумываешь небылиц, далёких от правды. Кажется, только Фротар заметил опасный блеск в глазах воина.       — ФУС! — внезапно выдал Довакин. Он понял, что не может это так оставить. Мелкий должен кое-что понять. Кайну по-прежнему было тяжело и нехорошо. Но он прекрасно умеет переключаться и имитировать. Теперь он выглядит более эмоционально, нежели раньше. А Нелкира чуть пошатнуло криком к стене, он ошарашенно огляделся. Кайн вложил в этот Крик не больше силы, чем когда развлекал детишек на улице. Он снова стянул неведомый узел в груди до нужного уровня, когда крикнул, чтобы не ранить. Ту’ум получился тихий и вряд ли сюда кто-то прибежит. Фротар впервые без страха замер: неужели он увидел тот самый Крик, о котором отец много раз рассказывал сказки? Даже Дагни удивилась. Кайн тихо спросил: — Это та сила, которую ты хочешь иметь?       — Да! — заявил уверенно Нелкир, сжав кулаки. Он напряжённо посмотрел на взрослого.       — Скажи спасибо, что мой товарищ сжалился над тобой. Иначе тебе бы настал конец, — серьёзно сказал мечник. — Мы бы не сожалели о последствиях.       — Да вы оба слабаки, что вы вообще припёрлись в город?! Вас никто не приглашал! — кричал Нелкир, в его голосе так и плескалась обида. — Эти силы должны были достаться мне, а не тебе! Я бы выдержал!       — Слушай, парень. — Кайн поморщился и приоткрыл рот, сплёвывая сгусток крови в ближнее ведро для пола. Все дети ошарашенно вытаращили глаза на это действие. Кайн приметил, что в этот раз крови больше, чем в первый. Это странно, ведь Крик сейчас был слабый. Так почему всё равно кровь? Но Довакин начал понимать, как воспроизвести Крик и чем ему это грозит… — Заткни свой рот, — продолжил разговор юноша, нервно улыбаясь. — Я терпеть не могу таких визгливых, надменных малолеток, как ты. Ты себя слышишь? Ты старший сын ярла Балгруфа, а ведёшь себя как тронутый отпрыск бродяги.       — Заткнись, — Нелкир зажмурился, стиснув зубы. — Он мне не отец, и ты обо мне ничего не знаешь… Тебе меня не сломить этими Криками. Я сильнее, чем ты думаешь… — Нелкир сверлил странника уверенным взором. Кайн прикрыл глаза, и не успел никто опомниться, как он оказался перед Нелкиром и сел на корточки. Мальчик только спустя десять секунд замахнулся, чтобы ударить воина в лицо, ведь тот посмел приблизиться. Но Кайн без труда сжал в ладони кулак мальчишки.       — М-м. Ты ничтожный слабак, — подтвердил Кайн, сурово прожигая стальным взором пацана, высматривая в нём то, что надо. Внезапно взгляд Кайна поменялся и стал ещё более тяжёлым. — Нелюбимый, проблемный сынок важного отца, хах, какая жалость, — с издевательским отвращением выдал Кайн. Его тихий голос был холоден и низок. Нелкир удивился, и его пробрали острые мурашки. Перед ним словно был жестокий убийца. Просто порочный монстр из чертогов даэдра, которого боятся смертные. Он увидел, как глаза Кайна наливаются цветом и темнеют. Увидев нужную реакцию, брюнет продолжил:       — Ты никогда не будешь его любимым сыном до последнего своего дня. Всего лишь блудный мальчик, — кивнул убеждённо Кайн, прищурив с неприязнью глаза. Старший сын ярла, кажется, впервые ужаснулся. Он не мог на это ничего ответить. — Таких злобных и никчёмных детей, как ты, я брезгую обучать Ту’уму. — Нелкир в шоке раскрыл глаза, думая, что ослышался. С его лица на секунду пропала былая агрессия, а напор кулачка на руку Кайна пропал. — А вот твой брат или сестра подходят мне в ученики. — И после этого Бреннан безразлично толкнул мальчишку от себя другой рукой, встал и пошёл к нужному коридору. Фротар, поняв, что последняя фраза о нём, скрывая довольство, улыбнулся. А Довакин понимал, что старший мальчишка осознаёт: он не Драконорожденный. Но он, скорее всего, чистокровный норд, и может научиться Крикам, особенно если его будет учить Довакин. Кайн только что исключил для мальчика такие варианты. Так ещё и по-отцовски сравнил его с братом и сестрой. Бреннан догадывается, что Фротара и Дагни более любят и дают им всё, в отличие от Нелкира. Но маленький норд этого тайно хотел бы, дабы его научил сам повелитель Голоса. Слова мечника надломили и ранили Нелкира своим презрением. Раньше с ним никто не смел так говорить. В нём тут же проснулся обиженный мальчик, а на глаза навернулись колкие слёзы, но он сдерживался, хоть его голос и дрогнул при ответе:       — Вы не знаете, каково это — не знать, кто ты! — Кайн остановился, повисло тяжёлое молчание.       — Я знаю, — повернул голову к мальчишке Кайн. Его забавляло, что пацан сразу раскаянно стал обращаться на «вы» и давить на жалость, надеясь, что воин передумает и, возможно, обучит Крикам. Кайн теперь и вовсе может его шантажировать, но он действительно не хочет учить Крикам такого, как Нелкир. — Но это не даёт мне повода причинять всем вред. Заставлять их чувствовать себя так же плохо, как я. Любая сила — это ответственность. Мне чужда ответственность… Что и говорить о тебе: ты не получил бы мои силы, даже если бы я мог тебе их отдать. Ты недостоин. — Брюнет закончил говорить и поспешил обратно к Неревариму.       На этот раз Кайн дошёл до комнаты без происшествий. Запах был теперь отличный, приятно кружил голову. Наверняка Клинок что-то вкусное сделал. Кайн замер у входа, сверля вымотанным взглядом дверь; ему нужно собраться. На его хладнокровное лицо наползла лёгкая улыбка, а взгляд он сделал более живым. Выдохнув, мечник как ни в чём не бывало вошёл в комнату. Но в комнате он своего компаньона не увидел, отчего неясно изогнул бровь. «Может, ушёл куда?» — думал парень, плавно входя в помещение и закрывая за собой дверь. Над очагом клубил пар, а окна были нараспашку. И тут брюнет нашёл пропажу… Подойдя к столу, юноша приметил что-то боковым зрением. Взглянув направо, он увидел Клинка, который валялся на полу.       — О Боги! — ошарашенно раскрыл глаза парень. Эльф был серым и что-то хрипел. Глаза у него были открыты. Видимо, он в сознании. — Что с тобой?! — вскрикнул Кайн. Он отошёл на час, а тут такое.       — М-м-мне… как-то… как-то нехорошо… — просипел черноглазый, подрагивая и тяжело вздыхая. Кайн подсел к нему и тут вспомнил: эльф же пробовал его суп. Но там в самом деле не было ничего прям такого. Там были простые ингредиенты, даже грибы не ядовитые. Только вот с сахаром он переборщил… «Стоп, сахар в супе?» — подумал Бреннан, напряжённо сведя брови. Он неловко покраснел, понимая, что лучше ему держаться подальше от готовки. По крайней мере если он делает это для кого-то. Он слыхал, что для вкуса стоит добавлять в еду сахар. Вот он и сыпанул на глаз…       — Что я могу сделать для тебя? — спросил у компаньона Довакин.       — Я… не хочу умирать… Свет меркнет в глазах… Я ещё так молод… О нет… О, за что-о-о-о… — завывал шипяще мер. Кайн усмехнулся. Либо у Нереварима бред, либо он валяет дурака, несмотря на своё положение. — О дорогая… — он потянул руки к Кайну, улыбаясь как идиот. Того это ввело в ступор: может, у данмера и правда бред? Брюнет ожидал, сможет ли Клинок даже в таком состоянии коснуться его. Если да, то у него, скорее, галлюцинации. — Шутка… — прояснил красногорец, опуская руки. Хотя они были очень близко к голове Кайна, и тот готов был поверить. — Но мне правда очень плохо. Я не могу встать… Всё кружится-вертится-я-я… — еле слышно проговорил эльф.       — Да что ты меня тут путаешь?! — возмутился Довакин, махая руками, но не злясь. — Дорогая?! Серьёзно?!       — Хе-хе-хе. Да ладно вам. Господин, вы в суп сахар случаем не добавляли? — спросил мер, помня мерзкую жижу с привкусом всего подряд.       — Ну, да. А ты заметил, что он сладкий? Стендарр милостивый, ну я и повар, конечно, — Странник зарылся в волосы пальцами, краснея.       — Понятно… — удручённо прошипел Клинок. Его лицо и тон голоса означал лишь одно: он скрыто проклинает кое-кого. — Мне на голодный желудок сладкое нельзя, — напомнил Косадес.       — Твою даэдра. — И тут Кайн вспомнил, что компаньон об этом упоминал. Как он мог забыть это? И что теперь будет с Нереваримом? Бреннан корил себя за глупость.       — Ничего, ничего… Мне надо просто отдохнуть и поспать. Простите, что доставляю проблемы. — В очередной раз Косадес убедился: он ни на что не годен. Теперь они задержатся из-за его проблемы.       — Так это я виноват, потому что забыл то, что ты мне говорил недавно. О том, что у тебя непереносимость. Ты не должен извиняться за такое. Это я прошу у тебя прощения. Я помогу тебе, и ты отдохнёшь. Не волнуйся ни о чём. — Кайн встал прямо, проведя по комнате взглядом. — Только ты один думаешь, что доставляешь мне проблемы. Так. — Кайн приметил одеяло на своей кровати и направился к нему. Нельзя просто так взять и перенести протектора, не причинив ему боли, но можно хотя бы минимизировать контакт. Подойдя к кровати, Довакин скомкал в руках толстое тяжёлое одеяло. Вернувшись поспешно к товарищу, он кинул на него ткань. Отчего мер замычал, жмурясь:       — Азура, это не одеяло, а орудие убийства… — простонал он. Кайн виновато прищурился, подмечая: с каких пор он такой неаккуратный? Затем присел на корточки и расправил покрывало. Протектор с интересом наблюдал, всё же чувствуя нарастающую нервозность, не понимая, чего добивается господин. Неужели он уложит его тут спать, на полу, в этом «гробу»? Забавно. Он и так обездвижен, ему плохо, так его ещё и трогают. Конечно, Косадес, как ни крути, нервничал. Странник подумал пару секунд и быстро обернул Клинка в это одеяло. Теперь он похож на бабочку в куколке, только голова наполовину торчит. Кайн сдержал смешок. — Оу… Привет, гусеничка!       — Вы издеваетесь? — беззлобно нахмурился Косадес. Так он выглядел ещё смешнее. Довакин услышал это как «бу-бу-бу-бу», ибо одеяло сильно заглушало голос.       — Ничего неясно, гусеничка. Я тебя перенесу на кровать, не валяться же тебе на полу, потерпи. — Бреннан обхватил «куколку» с эльфом и подскочил к кровати, опрокидывая его на неё. В очередной раз Кайн поймал себя на мысли, что эльфы лёгкие, как пёрышко. Наверняка именно поэтому только у них такая несравненная грация движений. Даже каджиты в этом уступают порой, хотя Кайн не простил бы себя, если бы проиграл какому-нибудь альтмеру в спринте. В этом ему нет равных. — Теперь спи, а я пойду к ярлу. Думаю, уже пора. Когда я вернусь, мы нормально поедим. Ты ведь что-то всё же приготовил?       — Да… — Эльф вывернулся из-под одеяла, хотя бы чтобы можно было нормально говорить.       — Может, что-то тебе надо? — спросил напоследок Кайн. Данмер отрицательно махнул головой: к сожалению, ему ничего не поможет. Нужно только терпеть и ждать, пока пройдёт само.       — Тогда отдыхай и прости ещё раз. Я этого не хотел, — виновато заверил Кайн, надеясь, что больше не забудет, о чём его предупреждают окружающие. Выйдя из гостевой, Довакин неспешно спустился по лестнице в главный зал. Ярл разговаривал с Айрилет и Провентусом о военном положении Вайтрана. Юноша успел услышать, что отношения с Виндхельмом стремительно накаляются. Балгруф обратил внимание на приблизившегося драконоборца. Молодой человек поклонился, затем ровно встал, ожидая дальнейших событий:       — О, Довакин. Ты явился вовремя. Как я и говорил ранее, за твою помощь городу и его жителям я хочу наградить тебя. Назначаю тебя таном Вайтрана и даю тебе с собой в компаньоны одного из моих личных хускарлов. Айрилет, приведи хускарла.       — Есть, ярл. — Данмерка поспешила в покои под замком. Кайн знает трёх личных подчинённых ярла: Хьелак, Шарнидир и та девушка у реки. С этими тремя у него не заладилось общение, так что не хотелось, чтобы это был кто-то из них. Странник знал, что за титул ему дали, но всё же спросил:       — Почему вы дали мне такой серьёзный титул?       — Тан — это доверенное лицо ярла в Скайриме, в каждом из владений есть свои таны. Ты поборол дракона и выполнил много моих заданий за эти дни. Я наблюдал за тобой и считаю, что ты достоин такого статуса. Да и, между нами, это позволит тебе свободно драться с хускарлами и ломать руки Фаренгару, — оскалился ярл. Конечно, он это не в буквальном смысле сказал. Скорее, он намекнул на многие конфликты Довакина с жителями и придворными, как с Серой Гривой или тем же Хьелаком и магом. — Мы же не хотим, чтобы люди думали, что какой-то чужак из черни творит что хочет в городе?       — Да, не хотим, — неловко провёл ладонью по затылку Кайн, попутно думая: «А Балгруф-то с юморком»… — Благодарю, ярл. Я буду нести этот титул с честью и славой.       — Ах да. Как я понял, ты сегодня уходишь из города? — уточнил правитель. Кайн кивнул, ожидая подвоха в этом вопросе. — Та имперка, которую ты привёл в Вайтран, очнулась. Советую с ней побеседовать, она в городском лазарете. — Балгруф как-то помрачнел на последних словах. Видимо, он сам уже с ней побеседовал, и ему разговор пришёлся не по душе. Только о чём они могли говорить?       Кайн не успел ничего ответить, потому что вернулась Айрилет. Когда мечник увидел своего нового хускарла, он понял, что достиг мастерства. Мастерства «накаркивать» на себя неприятности. Это была она… Брюнет скрестил нерадостно руки на груди, уводя укоризненный взгляд в сторону. Хотя девушка-хускарл — это весьма соблазнительно в пути, но эта… Воительница сама недовольно поглядывала на своего нового тана. Она помнила тот вечер, когда они встретились у ворот, тогда на её глазах Седобородые призвали Довакина. Нордка не могла понять: как такой смазливый простак и дурачок оказался Драконорожденным.       — Её зовут Лилия, — как-то слишком гордо представил девушку ярл. — Моя старшая дочь и принцесса Вайтрана. — Теперь ясно, откуда столько гордости.       — С этого дня я твой меч и твой щит, — Лилия нехотя поклонилась. — Я буду защищать тебя ценой своей жизни, мой тан.       — Что ж. — Кайна злостно передёрнуло от такой неискренней фразы. К чему такая дешёвая показуха? Вот он, перед ним тот самый человек-лицемер, который смотрит на него как на «оболочку Довакина». — Добро пожаловать в банду Довакина. Здесь тебя ждёт одинокая смерть в нищете во время странствий с грязными тупыми мужиками, — выдал язвительно Кайн. Ярл ошарашенно уставился на них по очереди, не представляя, что они успели не поделить. — Находясь со мной, ты станешь презренным ничтожеством, как и я сам, и будешь идти на отвратительные авантюры ради своего тана. — Кайн предполагал, что именно о чём-то таком думает нордка. Та натянула примирительную улыбку, отвечая:       — Я за тобой в огонь и воду…       — Прекрасно, — удручённо прокомментировал парень. Он надеялся, что она сама откажется. Хотя что за глупость, она не может сама отказаться, даже если хочет. — Спасибо, ярл, — поклонился Кайн и поспешил выйти на улицу. Девушка хитро улыбнулась и поспешила за ним.       Брюнет, потерянно опустив глаза, спускался по ступеням, отдаляясь от Драконьего Предела. Он расстроенно трогал пальцами свою чёлку, думая: может, ему отказаться от услуг этой девушки? К слову о ней — воительница настигла его весьма быстро, перегородив путь. Парень отнял от волос руку, пронзая новую подопечную ясным взглядом, полным противоречивых чувств.       — Эй. Слушай, парень, давай лучше зароем топор войны? — предложила нордка. — Это моя первая служба. Если честно, я долго этого ждала. Так что не порть мне репутацию, будь добр. — Девушка невинно улыбнулась. В тот же момент приметила, как Довакин перед ней смущённо краснеет. Такова была его реакция на красивую улыбку новой компаньонки. И он именно краснеет, потому что кожа у него довольно светлая, и трудно не различить это. — О-у-у, уж не болен ли ты? — усмехнулась она. Её забавляла такая ситуация. Неужто парень так неравнодушен к ней? Это дало ей повод развлечься. Она потянула руки к лицу Кайна, аккуратно обхватив за скулы, и потянула медленно на себя в намерении поцеловать. Парня это сбило с толку, а в животе приятно скрутило от резко накативших чувств. Их лица были уже достаточно близко, когда Довакин горестно хмыкнул, выскальзывая из чужих ладоней, словно невесомый порыв ветра. Он отстранился, молчаливо сомкнув губы. Нет, он, конечно, может, и не хотел отстраняться, но такие игры ему не нравятся больше.       — Может, в иной раз, — терпимо улыбнулся юноша. Игры на чувствах другого человека — опасные игры. Кайн различал такие вещи с одного взгляда. Он умел смотреть глубоко в душу и видеть именно мотив поступка. Он и сам был таким же игроком, при этом подвергающим себя опасности. И такие уловки на нём не сработают. Причём новая попутчица сделала это неумело и фамильярно. — Первая служба, говоришь? — Довакин задумчиво взглянул в небо, пока девушка тем временем оконфуженно замерла на месте. — Я, конечно, всё понимаю, но я не какой-то там мальчик на побегушках. Да, ты мне нравишься, но только за это я не собираюсь держать тебя в подчинении. Ты будешь мне мешать и действовать на нервы. Дразнишь. Даю тебе испытательный срок. За это время я должен убедиться.       — В чём? — всё же решилась спросить Лилия.       — В твоей полезности для меня, — серьёзно ответил Бреннан. — Если не справишься, отправлю тебя в Вайтран. И пусть тебя приставляют к кому-то другому. А теперь, будь добра, подскажи, где лазарет?       — Пошли, — буркнула зеленоглазая воительница и поплелась недовольно вниз по лестнице.       Пока они шли, Довакин рассматривал её экипировку. Это была хорошая стальная броня. Прочный кожаный подол, удлинённый вдоль стройных ног. Под ним чёрные штаны, колени скрыты стальными наколенниками. Сапоги меховые, подстать здешним холодным землям. Также имелась негромоздкая тассета спереди, поверх которой был закреплён пояс с мечом. Торс облачён в меховую прочную рубаху. Поверх неё стальной нагрудник. На руках по локоть в длину надеты меховые наручи. За спиной закреплён лук нордской работы и колчан со стальными стрелами. «Ага. Лучница, значит. Да и меч имеется…» — думал Кайн. Он ещё разок окинул взглядом правильную фигуру, отметив, что девушка весьма стройна. А носить тяжёлую броню не так и легко, особенно если ты девушка. Сам Бреннан не обрёк себя на такие мучения. Он предпочитал лёгкую броню или костюм, такой, в котором он сейчас. Броня сковывает его движения.       — Может, хватит дышать мне в спину, как маньяк-преследователь? — недовольно сделала замечание девушка, косясь из-за спины на Довакина. Тот улыбнулся и поспешно сравнялся с нордкой, ведь ему тоже было неприятно, когда кто-то ошивался у него за спиной. Они уже дошли до лазарета. Постройка располагалась по правой стороне от сквера, на втором ярусе города. — Вот тут, — указала на здание нордка.       — Благодарю, — Кайн открыл дверь, предлагая войти брюнетке. Лилия сделала вид, что не заметила этого жеста, но всё же прошла вперёд, возражая:       — Не понимаю, что ты забыл в этом неприятном месте, м-м-м?       — Я хочу поговорить с Вивьен, — ответил мимоходом Бреннан, бегая изучающим взглядом по большому залу, пытаясь сориентироваться.       — Э-э? И кто это такая? — резкий тембр девушки создавал ощущение, что она вечно всем недовольна.       — Какая тебе разница? — тихо ответил мечник. В зале было всё заполнено пострадавшими при нападении дракона. В нос ударил запах крови и смоченных в настойке аконита повязок. Мученики стонали от сильных травм, ожогов и переломов. Находясь в этом месте, невольно и сам увянешь. В основном тут пребывали солдаты и воины. С травмами лёгкой и средней степени им не надо проходить особо долгое лечение. Простые жители и тяжелораненые лечились в храме Кинарет, который установлен на противоположной от этого здания стороне.       — Ты всегда так сухо отвечаешь? — прищурилась с укором хускарл, взглянув на Довакина.       — Нет, только тебе, — с фальшивой улыбкой на устах ответил молодой парень. — А ты всегда такая доставучая?       — Чего-о-о?! — возмущённо пыхтела Лилия.       — Тихо, — махнул рукой Кайн, выловив взглядом темноволосую имперку, и поспешил к её койке. Наверняка ей пришлось нелегко, находясь тут одной после пробуждения. Завидев Довакина, Вивьен засияла в радостной улыбке, прилагая большие усилия, чтобы немного приподняться. Схватив два стула, стоящих неподалёку, мечник поставил их около кровати. Один для себя, другой заранее для Лилии, но она демонстративно стояла. — Привет, как ты? — парень беспокойно приставил сведённые вместе руки ко рту.       — А, ну… Получше, — Вивьен нерешительно умолкла, тоскливо опустив голову. — С момента, как я очнулась, я часто вспоминаю своих товарищей. Не понимаю, почему они погибли, а я нет…       — Они погибли с честью, — заверил парень. — Уверен, они нашли путь в Этериус, — имел в виду Кайн план бессмертных, куда, по поверьям имперцев, попадают все после смерти. — Ярл говорил с тобой?       — Да, он сказал, что генерал Марк Туллий жив и здоров, — кивнула Вивьен. — Это прекрасная новость для всех в легионе. Глупо было думать, что он так просто мог умереть.       — Стоп. А кто вам сказал, что он погиб? — возник внезапно в голове Кайна очевидный вопрос. Он думал об этом и ранее. Никто из простых солдат не имеет права подтверждать и тем более разглашать подобную информацию. Если имперский солдат так поступит, это карается трибуналом. Доносчика, как минимум, могут арестовать и назначить срок, в худшем случае даже казнить.       — Человек в маске. Такая железная и древняя. Золотистая, с прорезями для глаз и какими-то бивнями, что ли… Нордская работа вроде… — припомнив, смутно ответила имперка, опустив задумчивый взгляд. — Он представился как доверенный человек и предоставил все доказательства в свою защиту, подтверждающие его личность. И мы поверили. Ведь мы просто солдаты, а он лучший из лучших…       — Что значит «лучший из лучших»? — уточнил Кайн.       — Простите, но я не могу вам об этом рассказать. Просто это та личность, чьи слова не могли подвергнуться сомнениям, — заверила имперка. Она помнила, как он остановил их по пути к Ветреному пику. Он представился агентом из императорской организации и показал даже документ. Её члены — мастера «ИССОШТА», что расшифровывается как «искусства следопыта, слежки, охоты, шпионажа, тихого шага, ассасина». Это подчинённые императора или, проще говоря, имперские шпионы. Но существование этой организации отрицают, и всё о ней знают только высшие чины Империи. И о ней нельзя напрямую распространяться посторонним.       — Ясно… — Кайн хмуро взглянул в стену. Опять Марка не хватает… Он, может, и не рассказал бы Довакину, о ком говорит имперка, но понял бы, что к чему.       — Господин, — Вивьен устало улыбнулась, волнительно потирая свои руки. — Спасибо ещё раз. Вы спасли меня…       — Не за что. Любой на моём месте поступил бы так же, — отмахнулся Бреннан.       — Да нет. Далеко не любой, — отметила пострадавшая воительница, подняв взор на молодого человека. — Вы уходите скоро?       — Да, сегодня, скорее всего, ухожу из города. — Конечно, он задержится из-за своей оплошности с супом. Но он надеялся, что Косадесу полегчает в ближайшее время.       — Понятно, — заметно опечалилась от этой новости девушка. Как ни странно, их диалог получался сдержанным и сухим. Ей очень нравится Довакин. Но им совсем не о чем поговорить сейчас. Когда он уйдёт, они больше не свидятся. — Тогда славного вам пути. — Кайн внимательно наблюдал за эмоциями на лице имперки, хитро щуря взгляд. Не любил он, когда в него кто-то влюблялся, если чувства его безответны. Бреннан с укором покосился на Лилию, сдержанно улыбаясь. Вот угораздило же его потерять голову от этой хамки. Нордка словно прочла его мысли, пронзая его недовольным взглядом. Она в тот же миг надула губы, скрестив руки на груди.       — Вивьен, — Кайн ласково погладил её по руке, славно улыбаясь. — Ты обязательно поправишься. Только потерпи немного, — старался поддержать мечник. Девушка смущённо кивнула в ответ. Парень убрал руку, неспешно вставая со стула. — Я должен идти. — Брюнет поставил стулья, где взял. Но перед уходом он залез в свой рюкзак. Оттуда он вынул драконий коготь и положил на тумбу у койки. Никто из них в этот момент и словом не обмолвился. Кайн просто знал, что должен был его вернуть. А Вивьен понимала, что должна привезти его в Империал.       — Да. Удачи вам, — сказала напоследок имперка после полуминутного молчания и тяжело опустилась на кровать. Она смотрела на силуэт Кайна, печально прикрыв глаза. Из её головы никак не выходили слова придворного лекаря:       «Прости, но я боюсь, что повреждения слишком критические. Я, конечно, могу залить тебя обезболивающими, но это только уберёт большую часть боли».        «И что это значит? Когда я поправлюсь?» — подавленно спросила темноволосая. Маг задумался, но всё же ответил:        «Я не знаю наверняка, но точно нескоро. Кости в левой ноге сломаны в нескольких местах. В правой вообще раздроблены. В лучшем случае, ты больше не побегаешь. В худшем придётся отрезать. Ничем не могу помочь», — колдуну было глубоко плевать на чувства чужеземки-имперки. У него нет желания старательно напрягаться, чтобы поставить её на ноги. Ярл приказал оказать ей врачебную помощь, не более. Дальнейшая её судьба Фаренгара не касается.        Девушка посмотрела на прекрасное солнце, светившее из окна в лазарет, вызывающее чувство мечтательного невозмутимого счастья, даже несмотря на то, в каком ужасном, переполненном безнадёгой месте она вынуждена находиться в одиночестве… Кайн вышел из здания, опустив голову, тяжело смотря под ноги. Выглядел он задумчиво и мрачно. Лилия догнала, окрикивая его и идя справа:       — Эй, парень.       — Меня зовут не «эй, парень», — обратил на неё внимание зверочеловек.       — А как мне тебя называть? Господин Довакин? Или мистер-извращенец? — иронично развела руками хускарл. Следуя за Довакином, они направлялись назад в крепость ярла. — Ты даже не представился…       — В смысле, извращенец? — мечник, обескураженный такой кличкой, нахмурил брови, поднимаясь по каменным ступеням.       — Ну ты же пялился на меня у берега реки… — напомнила нордка с упрёком. К слову, несмотря на свою тяжёлую броню, двигалась она весьма ловко.       — Да ты сама меня позвала! — распалялся юноша. Он и не представлял, что кто-то может так просто его довести до кипения. — Ещё бы там станцевала. А потом удивилась, а почему кто-то смотрит…       — Я позвала тебя и твоего товарища. А из вас двоих только ты один смотрел уж точно не на красоты природы Вайтрана, — победно усмехнулась воительница. Она раскрыла двери в крепость, гордо идя вперёд. Скоро эти стены перестанут быть её домом, и она покинет Вайтран, чтобы странствовать с таном.       — О Боги… Да думай, что хочешь. Меня зовут Кайн Бреннан, кстати, — ответил молодой человек, засмотревшись на стену с прекрасно написанной картиной, затем раздражённо добавил: — Только вот не надо мне придумывать дебилистические прозвища, понятно?       — А? Что? — девушка огляделась непонятливо по сторонам и, повернув голову, взглянула на парня. — Ты что-то сказал?       Между ними повисла мёртвая тишина. Придворные настороженно на них посматривали. Довакин напоминал маленькое взрывное заклинание-ловушку. От него так и исходило что-то зловещее… Ещё одно чёртово неаккуратное слово этой нордской мадам, и Бреннан точно взорвётся.       — Да ты, я вижу, шутница та ещё! — рявкнул парень, угрожающе скалясь. — Не слышала она, — более спокойно выдохнул брюнет.       — Тс… — Лилия обернулась и засмеялась. — О Стендарр. Ты такой милый, когда бесишься. Ха-ха-ха-ха… — Это было последней каплей в чаше терпения Довакина.       — Ха, так ты любишь пошутить? — Бреннан, нервно дёргая уголком губ, усмехнулся, подходя к самоуверенной нордке вплотную. — Как думаешь, кто от Ту’ума улетит дальше, норд или данмер? — Кайн тёмной сущностью навис над компаньонкой. Его взгляд блистал огнями Шеогората и выражал состояние а-ля маньяк-садист. Девушка ошарашенно отшатнулась, думая, неужели Довакин собирается… — Можно проверить.       — Что?! — девушка в шоке раскрыла глаза. Мечник глубоко вдохнул полной грудью. Воительница стойко встала на месте, но закрылась руками. Всё, что она успела услышать, — это смазанное «УС». Прошло уже секунд десять — ничего не случилось. Попутчица осторожно открыла глаза, но Кайна и след простыл. «И что это было?». Она была сбита с толку произошедшим, как вдруг услышала из-за спины крик.       — Э-э-эй. Что ты там делаешь? — махал рукой Кайн, невинно улыбаясь совершенно с противоположного конца зала. — И долго мне ещё ждать тебя, пока ты там помечтаешь?       — А-а-а-а?! — нордка, переполненная чувствами возмущения и стыда, указала на брюнета пальцем, раскрыв забавно рот. Придворные тихо посмеивались, наблюдая за этой парочкой. — Как ты там успел оказаться?! — Кайн победно ухмыльнулся, и скрестил руки на груди. Он чуть опустил голову, опираясь спиной о стену.       — Ну, я смотрю, ты занята чем-то важным — я ухожу без тебя. Не буду тебе мешать. Пока-а-а! — Кайн усмехнулся, качнув головой, и тяжело выдохнул. Затем поспешил вверх по лестнице на второй этаж.       — Вот злодей… — буркнула Лилия и побежала к лестнице за таном. Ярл тихо хохотнул, прикрыв ладонью глаза. Эти двое друг друга стоят. Похоже, его дочь в надёжных руках и не пропадёт со своим тяжким нравом.        Добравшись до нужной комнаты и войдя внутрь, Бреннан хлопнул дверью. От громкого удара Нереварим раскрыл глаза.       — Оу, прости. Видимо, я разбудил тебя. Как ты сейчас себя чувствуешь?       — Я в порядке, — эльф приподнялся на локтях, прочищая горло. Ему ещё было плохо, но не так сильно. Да и двигаться он в состоянии, а это значит в порядке. Данмер откинул ногами от себя одеяло и встал, покачиваясь. Он как-то подозрительно улыбался. Обхватив правой рукой левое запястье, он держал их спереди. Данмер готовился к знакомству с новичком, но ещё не представлял, что его ждёт… Кайн нахмурился, услышав шаги за дверью. В комнату влетела Лилия. Она выглядела запыхавшейся, словно сотню лирцев пробежала, а не лестничный проём.       — Фу-ух. Ты, конечно, порядочный ухажёр, — саркастично отметила нордка. — Нет, чтобы подождать и дверь открыть — это не для тебя. Ну, понятно… — Нереварим в ступоре уставился на эту девушку, думая: «Это она сейчас Кайну сказала? Приличная претензия. Интересно, кто она вообще такая? Неужели это тот самый новый компаньон?»       — Да я смотрю, ты притвора та ещё… — Довакин посмотрел на неё с глубоким пренебрежением, прищурив взгляд. Хускарл проигнорировала это высказывание и открепила нагрудник, положив на стул. Она явно чувствовала себя тут как дома. Хотя неудивительно, она уже давно в Драконьем Пределе. Это место — её родной дом. Быстро закончив с бронёй, девушка приметила притихшего Нереварима. Радостно улыбаясь, она стремительно подбежала с обнимашками и криком: «О-о-о, это ты! Милашка!». Мер от неожиданности вытаращил глаза, в страхе отшатываясь. Кайн вздрогнул от резких перемен событий. «Вот ураган...» — пронеслось у него в мыслях о девушке. Он среагировал быстрее, чем успел подумать. Встав между попутчиками, заключил девушку в объятия. Повисло неловкое молчание. В этот миг Лилия удивилась: Довакин был невероятно горячий. Словно у него сильный жар. Да и пахло от него чем-то очень приятным. Тонким, вовсе не резким. Она подумала, может, это мята или что-то сладкое вместе с еловым запахом. Как ни странно, данное сочетание хорошо гармонировало. Это чувствовалось, несмотря на одежду. Нереварим облегчённо выдохнул, будучи несказанно благодарным господину.       Сам Бреннан залился краской, смущённо посмотрев в глаза девушке. Как-то слишком тесно он прижал воительницу, чувствуя на себе всю прелесть нордских форм… Юноша чуть отстранился и, неоднозначно взглянув вниз, хмыкнул. Лилия проследила за его взглядом. Сначала она ничего не приметила, но, взглянув ниже пояса, до неё дошло. Она взвизгнула, толкнув парня в грудь.       — Я же говорила, ты извращенец! — она обвинительно тыкала пальцем в Довакина, краснея.       — Ха-ха-ха-ха… — спокойно засмеялся зверочеловек, прикрываясь рубашкой. — Прости. Неловко вышло. — Его стыд вмиг испарился, словно его и не было пару секунд назад. В глазах парня ярко мелькнул секундный огонёк похоти. Он медленно направился к компаньонке.       — Это что ещё за взгляд?! — рыкнула девушка, отходя назад. — Не приближайся! Это вообще ненормально!       — Вообще-то нормально… — Довакин остановился, и на его лице отразилась чувственная улыбка. — Я же живой. — Лилия удивлённо посмотрела на парня. Она только сейчас заметила, что его глаза нереально яркие. Они всегда были такими ясными? Нордка поймала себя на мысли, что они очень красивые. В них так и плещется жизненная сила. Она скользнула взглядом ниже, рассматривая подкаченные, по-мужски грубые руки. Её внимание привлекли красивые узоры татуировок. — Да и он тоже живой… — договорил фразу Кайн, указав вниз. Опомнившись, он сменил тему. — А это Нереварим. — Эльф сдержанно кивнул. Перед ним теперь враг номер один в виде этой девушки. Но, видя реакцию господина, мер понял: так просто от неё не избавиться. Нордка приметила на себе прожигающий взгляд Клинка. Хоть, кроме черноты, они не показывают ничего, еле заметный прищур выдавал глубокое возмущение.       — Эй, ты чего? — умилённо спросила у Косадеса Лилия, не понимая, в чём проблема.       — Никогда. Не трогай. Меня, — ответил мер серьёзно. Это была совершенно иная реакция. Совсем не такая, когда, например, Кайн коснулся его ещё в пещере. Или когда подстригал. В голосе воина слышались явное предупреждение и неприязнь. Неревариму такое поведение этой нордки напоминало тех уродов, которые постоянно его достают. Его хозяин оказался совсем не таким, хотя мер не верил в это сначала. Но потом отделил Кайна от окружающих. Он больше не стоит в общей куче остальных смертных. Он другой для Клинка. Данмер даже как-то не хотел делить хозяина с этой девушкой. Но понимал, что это не ему решать, да и умелый воин не будет лишним. А от этого ему становилось ещё обиднее. У него были друзья и родные в Морровинде, и, сколько он себя помнил, всё время ревновал их к посторонним. Теперь он стал ревновать Довакина, мол, он что, будет ещё с кем-то общаться?! Дарить своё внимание другим?! Косадес решил усмирить своё негодование, чтобы не показаться эгоистом.       — Э-э? Почему? Ты что, недотрога какая-то? — недовольно спросила Лилия.       — Да, у меня боязнь касаний. И мне будет очень больно, — терпеливо объяснил Косадес. Воительница вспыхнула. Ей было плевать на просьбу какого-то там данмера, поэтому выдала следующее:       — Больно? Пф-ф-ф… Ты даже не знаешь, что такое боль. Вот побываешь в настоящих войнах, тогда узнаешь. И вообще, если будешь указывать мне, — отхватишь!       — Так, — Кайн пронзил нордку таким неприятным пренебрежительным взглядом, что она смолкла, и ей стало не по себе. — Ты не понимаешь, куда ты попала? Знаешь, каджиты часто сбиваются в стаи, образуя караваны. У них там свои законы и правила. И есть один каджит — главный. Обычно это сутай-рат. На нём вся ответственность за караван, он принимает главные решения.       — К чему ты это? И причём тут каджиты-то? — не поняла нордка. Кайн загадочно улыбнулся, обаятельно прищурив взгляд.       — Да к тому, даже у каджитов в караванах уважение и доверенность. Они не нарушают правила своего лидера. Ты теперь в моей команде. Тут нет места неуважению и хамству. Только доверие и сплочённость. И если это до тебя не дойдёт в ближайшее время, я тебя выпровожу. Ради блага всей команды, так сказать, — объяснил Бреннан. Неревариму понравились слова хозяина, но ему показалось немного странным сравнение с каджитами. Есть полно иных примеров, тем более, для норда. Например, отношения семей Вайтрана, Братья Бури, Гильдия Воров и тому подобное. Так, и правда, при чём тут каджиты? Ответ знал только Кайн.       — Ха. Ну извини, какой лидер — такая и команда… — намекнула на Довакина воительница.       — Верно. На это нужно время, чтобы ты влилась к нам. Но неужели ты хочешь проверить мои лидерские качества? — с вызовом усмехнулся брюнет. — Тогда хорошо, — парень хлопнул ладонями. — Ты влюбишься в меня через месяц.       — Что? Ха, да ты себя видел? Кому ты нужен. Мне-то и подавно нет, — жёстко отрезала хускарл. Конечно, она так сказала. Но глубоко в душе понимала, что так не считает. Её тан — тот ещё красавчик. Ухожен, красив, да и тело у него привлекательное. Но она считала его не больше, чем приманкой для легкодоступных дам. Одной внешностью не прикроешься, по-любому он тот ещё распутник. Поэтому, несмотря на его внешность, он неинтересен Лилии. Следующие слова Довакина подкрепили мнение нордки:       — Ты первая, кто мне это говорит. Не было ни одной девушки, которой я был отвратителен, — Кайн был приятно удивлён таким поворотом. Ему не могло это не нравиться. Потому что, когда ты всем нравишься, это подавляет. Ты перестанешь находить в этом смысл, считать чувства настоящими и искренними. Исчезает азарт. Кайн чувствовал себя пустым, когда слышал комплименты от девушек насчёт своей внешности, когда они смотрели на него так, словно, кроме лица, ничего не видели. Им интересно провести с ним прекрасную ночь, не более. Хотя, учитывая последние события, он уже неприятен всем. — Хах, может, мы и поладим всё-таки… — На этом их разговор и закончился.       Затем они сели завтракать. Нереварим, оказалось, отлично готовит. Кайн уплетал за обе щеки. Это было тушёное мясо нетча с гарниром из пепельного батата и вредозобника. Действительно, по-морровиндски, ведь это родина этих продуктов. Да и насыщенный вкус отдавал гармоничными нотками остроты, что невольно напоминало о Красной горе. Нереварим знал, что господину это понравится, ведь он был в Морровинде и там ему было хорошо. Данмер не ожидал найти такие продукты на кухне ярла. Видимо, еду чужеземцев есть — это не плохо.       — Это лучше? — спросил с улыбкой эльф.       — О-о-о да. Это лучшее, что я ел за последний месяц, — честно ответил брюнет. Лилия на удивление молчаливо ела и была какой-то задумчивой и хмурой. Довакин заметил это, в пристальном ожидании приковав к ней взор. Поймав на себе этот чёртов взгляд светло-мятных глаз, нордка тут же насупилась. Но, всё же, помня все слова Довакина о команде и собственной полезности, выдала:       — Ярл говорил, что ты — норд. Наверняка знаком с нордской историей и легендами. Так вот, во время разговора с той чужеземкой ты ничего странного не приметил?       — Продолжа-а-й, — довольно протянул Кайн улыбаясь. Он не знал, на что намекает Лилия, но предполагал, что она хочет сказать нечто важное. По крайней мере, он надеялся, что это полезное.       — Человек в маске. Судя по описанию этой маски, со слов солдатки из имперского легиона, могу заверить, что это одна из легендарных масок драконьих жрецов. Конарик.       — Что? Конарик? — Бреннан нахмурился.       — Конарик — маска главного верховного драконьего жреца. Их было всего восемь. Убиты более чем восемьсот лет назад Ураваэлем Септимом, — объяснил Нереварим.       — Ого, а ты много знаешь об этом, хоть ты и морровиндец, — приятно удивилась Лилия.       — Что-то эти жрецы какие-то тряпочные, раз их убил один человек, — высказал мнение Кайн.       — Это ты тряпочный, — буркнула на невежественное высказывание брюнета Лилия, продолжая говорить. — А они были сильнейшими предводителями культа. Но им не повезло встретиться с Ураваэлем, который смог укокошить девять последователей Алдуина в одиночку.       — А чем они так провинились перед Септимом? — развёл руками мечник. Эльф ответил:       — В летописях сказано, что драконьи жрецы, согласно учению Алдуина, приносили в жертву огромное количество людей и особенно охотились за Драконорожденными. И Септимы, и дуннадайцы могли быть драконоборцами, если при этом являлись Драконорожденными. В то время активно рождались и сверхновые. И конечно, для них это было угрозой.       — Кто такие «сверхновые»? — задал вопрос Кайн.       — Те, кто рождён и Довакином, и Септимом. Например, у сверхнового ребёнка отец был Довакином, а мать Септим, вот и сверхновый получился, — объяснил мер. Юноша ещё хотел спросить об Алдуине. Ибо на скрижали он видел то же слово. Но с мысли о вопросе его сбил дальнейший рассказ мера. — И жестокость культа спровоцировала великое восстание, которое потом назовут Войной драконов. Уравиэль Септим был сильнейшим предводителем восстания и методично разбивал армии культа. Жрецы, прознав об этом, решили собраться и устранить его в неравной битве. Там и полегли все девять…       — Так, ну, а… — Бреннан задумался на секунду. — А почему ты считаешь, что у неизвестного, о котором говорила Вивьен, именно маска Конарик?       — Они были индивидуальны для каждого жреца. И таких масок не было больше ни у кого, кроме этих девяти, — ответила Лилия. — Именно у Конарика была маска с бивнями, что означало его главенство. Остальные восемь жрецов ему подчинялись.       — Что? У Конарика была маска? — непонятливо почесал голову Кайн, изогнув бровь. — Так ведь Конарик это и есть маска. У маски была ещё маска…       — Ты дурак? Конарик это имя человека-жреца, который владел этой маской. От его имени и пошло название — Конарик, — раздражённо объяснила Лилия.       — Ладно, я не знал. Что сразу дурак-то? — Кайн сложил руки на столе и устало уложил на них голову. Эти разговоры его утомили. Вообще, общение с этой мадам его быстро вымотало. Он незаметно покосился на неё, хмуро сведя брови, и подумал: «Вот чертовка. Так и сосёт из меня энергию… Вампирша Мерунеса...»       — Учитывая, что жрецы жили более чем семьсот лет назад, их маски после смерти побывали много в чьих руках, — серьёзно продолжила Лилия. — И мы не знаем, кто мог быть тем неизвестным человеком. Это может быть кто угодно. Но мне всё равно, кто это. Я лишь сказала, что он был в одноимённой маске. Хотя, может, я вообще ошиблась.       — Что-о-о?! — взвыл, встрепенувшись, Кайн. — То есть мы вообще бессмысленно поболтали ни о чём! Боги…       — Да нет, не зря. Хоть кто такие драконьи жрецы узнал, — пренебрежительно взглянула на тана брюнетка.       — Тебе бы лишь позлорадствовать… — фыркнул зверочеловек. Он взял бутылку эля со стола и, открыв, отпил несколько глотков. — Нужно собираться и уходить.       — А куда вы там идёте? — спросила девушка. Кайн вскользь рассказал. — На ледяную заснеженную Глотку мира в таком виде? Может, сразу зарежетесь?       — Я хотел прикупить что-то тёплое в Айварстеде, — кивнул мер. Лилия может взять из своих покоев тёплые вещи. А Довакину и так очень жарко — ему будет достаточно меховой накидки. Он не знал, как пережить надвигающееся душное лето. Хоть голышом расхаживай. К тому же близится последняя неделя месяца Середины года. Как для каджита, для него это особый период. Тогда у эльсвейрцев вырастает потребность размножаться. И это ох как мешает трезво мыслить.       Через полчаса они втроём, наконец, вышли из Драконьего Предела. Перед этим ярл Балгруф пожелал им славного пути до Хротгара.       — Молодец, что подсказала насчёт тёплой одежды, — похвалил Кайн компаньонку. — Ты довольно внимательна к деталям и сообразительная. Несмотря на твой скверный характер.       — А то! — гордо вздёрнула нос Лилия, смущаясь от похвалы. Кайн улыбнулся. Какая же всё-таки красивая эта девушка, хоть и самоуверенная. — Без меня вы пропадёте! — Она приметила Нереварима, который плёлся сзади и выглядел не очень. — А с тобой-то что? — поинтересовалась попутчица. Клинок просто ответил, что ему нездоровится. Бреннан рассказал, почему так вышло, в ответ девушка злорадно рассмеялась. — Ха-ха-ха! Повар хренов! Только меня не угощай никогда! Это твои лидерские качества? Убить компаньона? Поздравляю, ты прирождённый лидер… — Кайн уязвлённо промолчал. Ему было ещё и дико неловко.       Они дошли до главных ворот. Был уже полдень, судя по солнцу. Мягкий бежевый свет от солнца придавал таинственность окружению. Было достаточно тепло, а в воздухе пахло разными цветами, растущими вокруг. С Кайном многое случилось, пока он был в Вайтране. Часть него осталась в этом городе. Он остался в воспоминаниях людей. Внезапно к нему подбежал Шустрам, сияя улыбкой и раскинув руки:       — Господин Бреннан! — Кайн словил эльфёнка в объятья правой рукой.       — О, так ты поспел за мной? — улыбнулся брюнет.       — Да, — мальчик отстранился. — Мы с отцом идём относить документы Хёвдингу. — Кайн посмотрел за спину Шустраму. Лирцах в десяти стоял его отец, слегка улыбаясь. — Увидел, что вы уходите, и решил проститься. — Он внезапно взгрустнул. Кайн присел на корточки.       — Забыл, что я сказал тебе? — нахмурился Кайн. Малыш поднял на него взгляд. — Следи тут за порядком, пока меня нет. Ты сильный и смелый, рыцарь Шустрам. Даже смелее меня. И когда я приду вновь, проверю, как ты справился, — брюнет уверенно улыбнулся. Шустрам и правда смелее его. У него нет ещё настоящих страхов. Он считает взрослого наставника сильным и отважным. Но он тоже, как и все в Нирне, бывает слаб и напуган. Единственное, что Довакин может пока, — различать бой и бытие. Во время боя он максимально силён и смел. В момент обыденности — он борется со страхом.       — Хах, — мальчик растрогался, сдержав слёзы. — Да, я буду защищать город и моих родных, клянусь!       — Хм, — Кайн потрепал парнишку по волосам. — Не сомневаюсь в этом.       — Знаете, у меня никогда не было ни братьев, ни сестёр. Так что вы мне как старший брат! — заявил гордо эльфёнок. Кайн удивился таким словам, отвечая:       — Было бы здорово, если бы ты был моим младшим братом, — он вновь не сдержал улыбки. — У меня нет семьи, так что, я рад, что ты считаешь меня братом. — Он встал. — Ну ладно, мне пора идти.       — Да, — мальчик чуть отошёл, кивнув. — Славной дороги.       К ним подошёл отец Шустрама, обратившись к Лилии:       — Тебя назначили к этому господину?       — Да, — развела она руками. — Теперь у меня свой тан. — Шарнидир понимающе кивнул. Он нагнулся к Довакину, сказав так, чтобы никто больше не услышал:       — Залезешь втихаря в мой дом ещё раз — убью. — Кайн стыдливо зажмурился. — Я тебя чую очень хорошо. Но не боись, я не против, чтобы ты с Шустрамом общался. Ты дал ему то, о чём я позабыл… — Кайн понятливо усмехнулся. Шарнидир не считал парня монстром просто потому, что он Довакин. Не думал, что он Призыватель. Он считал, что Драконорожденный — хороший и благородный каджит. Он помог его сыну стать увереннее и сильнее, поверил в него и отнёсся с пониманием. Шарнидир отошёл. — Кстати, тебе «Aivasia» от Хьелака, — воспроизвёл слово на языке каджитов мер, которое значило «прощание». — Он жалеет о той потасовке. И парень, не забивай себе голову превратными россказнями местных. Хускарлы на твоей стороне. А Великий дом ярла всегда будет тебе пристанищем. — Кайн чувственно улыбнулся, и ему стало немного легче от таких слов. Юноша впервые протянул ладонь альтмеру. Кайн редкий раз пожимает руки и никогда обычно не протягивает сам. Шарнидир крепко обхватил сильную руку у запястья. — Великих свершений, Кайн Бреннан. — Мер отнял руку, обращаясь к сыну. — Пошли, Шустрам. — Старший эльф пошёл вперёд.       — До следующей встречи, Кайн! — эльфёнок поклонился и побежал за отцом. Путники отправились дальше.       Они только подходили к воротам, оставляя неприметные следы от сапог, прощаясь с городом, как вдруг сильный порыв на удивление тёплого ветра снёс с крепостных стен лёгкую кожаную подстилку. Часовые загалдели, пытаясь поймать вещицу, но она быстро опустилась на землю. Кайн замер, когда увидел, как сильный поток ветра унёс сотни пушистых семян лопуха. Эти маленькие круглые пушки хороводом летели в его сторону, а затем невесомо врезались в путника. Эти пушинки разбивались о его грудь, разлетаясь в стороны и обволакивая его.       Нереварим в восхищении замер: на его глазах происходило нечто удивительное и волшебное, он чувствовал это как маг. Клинок слышал в воздухе слабый магический писк, тонкий говор голосов. Лилия обернулась, не понимая, почему они остановились, но, увидев причину, в удивлении замерла. Кайн радостно улыбнулся, разглядывая эти прелестные лёгкие семена. Их было так много вокруг него, не счесть. Они парили медленно, похожие на семечко одуванчика, только большие и круглые. «Герой должен будет вернуться, когда придёт время. Когда его позовут. Ступай по своему пути, оставляя след благородства...» — прозвучал шёпот у ушей юноши. Пушки потоком ветра закружились вокруг Довакина, затем, медленно расширяясь, их закрученный хоровод поднимался к небесам. Драконорожденный удивлённо взглянул им вслед.       Нереварим приметил обескураженное лицо господина, догадываясь, что он снова что-то слышал в ветрах. Лилия в шоке застыла. Она не могла и слова сказать. Такие вещи нереальны, но она что-то слышала в ветре. Еле различимо и непонятно, но она что-то слышала. Её бабушка была жрицей храма Кинарет в Вайтране и рассказывала как-то внучке, что богиня Кин общалась со своими жрецами разными способами, в том числе и при помощи ветряных семян… Жители, которые видели это удивительное явление, переговаривались и наблюдали за Довакином. Но на этот раз в их взглядах не было ненависти или сильного страха, а больше шок и интерес. По традициям и легендам нордов, Кин подаёт такие знаки и говорит только с избранными ею смертными…       Кайн улыбнулся, уверенно подняв голову. В свете солнца его и так яркие глаза и вовсе сверкали, переливались бликами. Он решил отправиться на Глотку мира, чтобы узнать больше о даре Драконорожденных, и теперь у него будет шанс научиться пользоваться им. Он сможет не просто слышать голос ветра, а именно слушать его послания. Различать в них значимое.       — В путь, — коротко объявил Довакин. Все трое путников покинули Вайтран, пребывая в трепете и своеобразном восхищении. «Тирдас. 18 Второго зерна. Тень. 4 Э год 401.»