***
Кайн сидел на лавке в незнакомом городе, смотря по сторонам и покачивая правой ногой в воздухе. Он никак не мог дождаться. Он кого-то ждал, но забыл, кого. Ему только и остаётся сидеть теперь здесь. Взглянув вверх на полуразрушенную сторожевую башню впереди, он отметил, как странно люди ходят по её краям. Они качаются, но ходят по кругу, не боятся упасть с этой развалины. В итоге мечнику надоело ждать, и он спрыгнул со скамьи, самостоятельно отправляясь на поиски. Этот город был странно построен. Улицы были широкие, их большую часть составляли мостовые, и странным образом дороги восходили вверх, резко обрываясь у входа в здания. Так и Кайн шёл по возвышенной мостовой, которая привела его к высокой кирпичной арке, внутри которой находилась гостевая комната какого-то дома. Кайн прошёл в арку и оглянулся. Позади себя мостовой или города он уже не видел, только простую прихожую и дверь. Словно прошёл он сюда не через арку, а попал нормально через дверь. Мечник снова развернулся лицом к гостевой. Он увидел там сборище незнакомых благородных господ. Они сидели на дорогих креслах и дымили трубки, пили вино, не обращая на парня особого внимания, только изредка могли кинуть гордый взор. — Добро пожаловать, юный господин… — на плечо Кайна легла тонкая рука старушки. Парень неясно на неё взглянул. — Присоединяйся к нам. — О нет, простите. Я не должен пропустить встречу… Мы договорились с… — не помнил, с кем эта встреча запланирована, Кайн. — А-а-а, — понимающе закивала пожилая женщина, — С возлюбленной, поди? — с улыбкой махнула она рукой. — Э, нет, не думаю, — смущённо отвёл взгляд Кайн. Вдруг перед глазами что-то вспыхнуло, и, как только взор прояснился, остались лишь тьма и тишина. Глаза быстро привыкли, и Бреннан огляделся. Он был в том же помещении. Но странно было то, что он плохо видел в темноте. Он не понимал, почему так. Да и в комнате никого уже не было. Ни старухи, ни людей, как и признаков их недавнего пребывания тут. «Правильно, ночью же все спят…» — успокоил себя мысленно Кайн, ощущая непонятную тревогу. Резко прогремел грохот — мечник вздрогнул на месте. Тело проняло тепло, а за ним и холод от шока. Это был резкий гром. И тут брюнет увидел ужасающую картину: перед ним на полу лежала девушка. Она была мертва и вся в крови, совсем без одежды. Может, она была бы очень красивой при жизни, особенно её серые глаза и светлые прямые волосы длиною до талии. Сейчас они, окрашенные кровью, как спутанная проволока, пучками раскиданы рядом с телом. Парень в ужасе прикрыл рукой рот. «Кто же мог такое сделать?» — пронеслось у него в мыслях. Молния сверкнула за окном вспышкой, освещая комнату. И тут девушка перевела на него взгляд. Довакин опустил руку, напряжённо смотря в ответ. — Кто? — сухими бледными губами прохрипела она. — Это был ты. Ты опорочил меня. — Нет, я никогда бы такого не сделал, — в ужасе мотая головой, отрицал Кайн. Он понял, что имеет в виду покойница. Но он видит её впервые, и он бы не стал применять сексуальное насилие по отношению к кому-либо, ибо считал это унижением. Сама мысль об этом его пугала. Он мог сражаться с женщинами на равных, как с мужчинами, и убивать их в бою, но порочить кого-то он не стал бы никогда. — Ты подарил мне дитя и лишил меня жизни, — голос незнакомки сорвался на плаксивый. — Как ты мог предать нашу любовь? — Бреннан замер в шоке, и его замутило. На его лице застыла гримаса печали и отвращения к себе или к девушке — он не понимал. Слова застряли в груди. А вдруг это правда? Он же не знает, кем он был в прошлом. Девушка сжалась, прикрываясь руками, и навзрыд залилась горькими слезами, истерично вскрикивая. Вдруг в животе у Довакина разлилась боль. Он, с трудом пересилив себя, взглянул вниз, обнаружив у себя живот. Боги, это был настоящий живот, как у женщин при беременности. Вытаращив глаза, он ощупал явление, задыхаясь в панике. Внезапно вообще всё его тело захватило вспышками нестерпимой боли.***
— Хах! — вскрикнул Драконорожденный, резко поднимаясь и бегая взглядом. Лилия, что сидела на лавочке напротив него, удивлённо взглянула на пробудившегося тана. Он был явно чем-то испуган. Бреннан сквозь боль, шипя и скалясь, глянул вниз и понял: живота нет. «Если мне будут сниться такие идиотские сны — я точно сойду с ума», — подумал устало он. Руки у него были крепко, но не туго перевязаны бинтами, как и торс частично. Также была повязка на лбу вокруг головы. Судя по тряске и звукам, они снова едут. Парень попытался что-то сказать, но не смог, получалось смехотворное бормотание. — Усебалембок калембеак… А-а-а-э… — мычал ошарашенный парень. — Чиосоиной… Азикхаиль ламадиан… — Ха-ха-ха!!! Дареалембок калембек?! — повторила Лилия и залилась смехом. Казалось, что у Кайна паралич лица. Его лицо нехило скривило, а глаза косили, язык онемел и мешал говорить. Кайн нахмурился, видя, что над ним насмехаются, но так он выглядел ещё более несуразно. — Согласна, это не смешно, но эти звуки и твоя мордашка… — сдерживала хохот компаньонка. — М-м-м! — недовольно взвыл парень. Ему казалось, словно ему что-то запихали в рот, и он не мог нормально говорить. — Спокойно. Это всего-то онемение от обезболивающего снадобья — скоро пройдёт, — заверила дочь ярла. Довакин был такой растерянный, что девушка даже попыталась его успокоить, гладя по голове. — Ы-гы-гы-гы, — издав подобие смеха, расплылся в кривой улыбке брюнет. — О Мара… — снова тихо засмеялась Лилия, продолжая чесать макушку парня. Это лицо тана будет являться ей во снах теперь… Хоть он и красавчик, сейчас его лицо от лекарства как у умственно отсталого, ей-богу. А Бреннану было приятно от чужого тепла, он подавлял рефлекс заурчать. — Всё, хватит с тебя. Лежи смирно и жди. — Нордка подсела к меру, его раны она тоже все обработала. Кайн приковал тревожный взгляд к Неревариму, печально приподняв брови. Он помнил слова Энадина: «А если ты займёшь место. Кого ты выберешь?» — Кайн не мог бы с ходу ответить: это тяжкий выбор. Он винил себя за то, что Косадес пострадал. «Они сражались одни, пока я болтал с демоном. Я, считай, бросил их», — устыдившись, думал Кайн. Он так и колол себя этим проступком. Считал, если бы он был сильнее, то разбил бы этих даэдра одним махом. Но он настолько слабый, что и встать теперь не в состоянии, да и вообще говорить. Энадин, как ни странно, не оставил рану открытой, чтобы Кайн не умер. Но и полностью не закрыл. Неужели это чтобы Бреннану жизнь мёдом не казалась? Кайн подумал: боль — это плата за то, что он оставил товарищей сражаться одних. Он чётко помнил, как рука даэдра толкала в разрез тот шар из молний… — Эй. — Лилия приметила, как Бреннан смотрит на эльфа, и сказала: — Не волнуйся, он не смертельно ранен и очнётся скоро. А вот ты был при смерти. Я поражена, что ты справился, потеряв так много крови. — Вдруг повозку тряхнуло, и нордка нервно осмотрелась. После этой ночки она испугалась, вдруг кто напал? Но услышала, как извозчик бранится, мол, на корягу наехали. Все взвинчены и осторожны теперь. В ту же секунду раздался ещё один глухой удар. — О даэдра! — взвыла дочь ярла, взывая к небесам. Теперь от толчка и её тан навернулся с лавки. Болезненно жмурясь и мыча, он валялся у неё под ногами. Девушка кое-как уложила его обратно, пыхтя. Через какое-то время Бреннана начало клонить в сон — он прикрыл глаза и через пару минут, не выдержав, потерял сознание. Нордка сразу заметила это и проверила его пульс. Сердцебиение, как и дыхание, выровнялись. Теперь Довакин должен хорошенько поспать до приезда в Айварстед. Тем временем и Клинок очнулся, голова у него просто взрывалась от боли. Он промычал что-то нечленораздельное. — О-оу, спящая красавица, просыпайся… — с ухмылкой протянула Лилия. Данмер приоткрыл один глаз, пытаясь сориентироваться во тьме, затем, потерпев неудачу, открыл два глаза, моргая. Через несколько секунд он всё вспомнил, также понял, что лежит спиной на лавке слишком близко к рядом сидящей девушке, и тут же отскочил. — Эй, эй. Спокойно, морровиндец. — Клинок, озираясь, посмотрел на Довакина и дёрнулся в порыве его вылечить, ведь тогда он не смог. Компаньонка попыталась схватить за плечо эльфа и усадить обратно, но Косадес в мгновенье вытянул ножны с пояса, рефлекторно ударяя по руке союзницы. Та испуганно отняла саднящую ладонь, обиженно потирая место удара. — Прости, — виновато опустил оружие мер. Он заметил, что его привычка отбиваться вернулась окончательно. Он спросил: — Кайн в порядке? — Да, вот, живой. Значит в порядке. Скажи, что с вами случилось? — спросила хускарл, ведь она не отходила от повозки во время боя. Бреннан тем временем очнулся и приоткрыл глаза. Он удивился, что Нереварим назвал его по имени, впервые так случилось. Парень незаметно прикрыл глаза. — Ну, Кайн хотел закрыть портал, из которого лезли даэдра, и побежал туда, куда я сказал. И у него, видимо, получилось, раз мы все живые. Я нашёл его в лесу, но не смог вылечить, сам отключился, — рассказал воин Ордена. — Он точно справится? — Да, иначе бы уже умер, — заверила Лилия. Она восхищённо спросила: — Он правда смог закрыть портал?! — Угу. Скорее всего так, ибо демоны исчезли, — сказал Нереварим. Нордка улыбнулась. Её тан оказался не слабаком, уважение к нему увеличилось. — У него было несколько смертельных ран, но, когда я его нашёл, остались только несерьёзные. Ещё он сказал, что кто-то ему спрятал в живот что-то, — хмуро покосился Клинок на хозяина. Там он не успел посмотреть. Сейчас, под бинтами, конечно, ничего не видно. — Срезай их там. — Что? — не поняла Лилия. — Срезай бинты на прессе, я посмотрю, — повторил эльф. Девушка исполнила сказанное. Данмер с неприятным удивлением уставился на ровный порез. Он был настолько прямой и точный… Не могли же во время боя такой нанести. Самое ужасное — рана была достаточно большая — её надо однозначно зашивать. — Есть, чем связывать? — Да, — девушка порылась в сумке на поясе. — Неужели всё так плохо? — Ну, да… Мер нахмурился: кровь интенсивно текла из живота господина. Рана открытая и не заживёт сама просто так. Извозчик по просьбе мера остановил повозку, наблюдая за путниками. — Ты в курсе, что это не лучшее место для этого? — отметила беспокойно Лилия. В лесу зашивать открытую рану кровавыми руками обычной иглой и нитками — вариант не очень хороший. — Ох, прости, пошли тогда в лазарет заскочим, — раздражённо сказал данмер. Девушка удивилась такой резкости, но промолчала. — Прости, я просто нервный после всего, — выдохнул Клинок. — У нас нет выбора, нужно сейчас сделать это. Если не зашить рану, Кайн не доживёт до Айварстеда. В крайнем случае там же нормально и переделаю. А может, и вообще залечу её, если хоть часть моего потока восстановится… Разбуди его, надо предупредить хотя бы… — Лилия позвала тана по имени. Тот открыл усталые и покрасневшие глаза. Он тут же радостно улыбнулся товарищам. Хоть он и не мог нормально двигаться и говорить, всё и так было ясно: он рад. Его улыбка сняла у всех напряжение хоть немного. Союзники улыбнулись в ответ. — Как вы себя чувствуете? — спросил протектор. Кайн моргнул раз, намекая как бы: «сойдёт». — Что с ним? — спросил Косадес, понимая, что господин молчит и не двигается. — Я напоила его обезболивающим, — объяснила нордка. — Побочный эффект — паралич. Переборщила слегка, — с неким укором сказал эльф. Но выбора не было, так Кайн хотя бы не изнывает от невыносимой боли, да и зашивать будет не так мучительно. Протектор объявил Довакину о том, что его сейчас ждёт, и улыбка стёрлась с губ парня, глаза выдали неминуемый страх. Он как-то ранее не обратил внимания на разговор попутчиков о необходимости такой процедуры. Но он понял, что нужно вытерпеть: по-другому никак. Да даже возразить или скрыться потихоньку он не мог. И вот, когда процесс пошёл, время стало тянуться так долго, как только могло. К боли нельзя привыкнуть: с каждым новым проколом иглой было больнее раза в два. Кайн побледнел и покрылся испариной от напряжения и жара. Его дыхание и сердцебиение сбились, ускоряясь. Он просто мечтал, чтобы это скорее прекратилось. Нереварим, походу, садист, ибо делал он всё невыносимо медленно. Но мер просто осторожничал, боялся занести заразу в рану или коснуться кожи и дёрнуться, поэтому он предельно сосредоточен. — М-м-м… — сдавленно хрипел Кайн, так как на крики сил у него не было. Клинок размеренно дышал, не останавливаясь. Он раньше так близко не находился с человеком. Почему-то в этот момент он как никогда боялся сделать что-то не то: ему было тяжело видеть Довакина в таком состоянии. Только с утра он был здоров, а теперь похож на мертвеца. Лилия напряжённо наблюдала, приковав взгляд к процессу и закрывая губы ладонью. — Гх-хм! — завывал Кайн под конец, уже проклиная всё на свете. Эльф унял дрожь в руках и завязал аккуратный шов, отводя руки и выдыхая. Кажется, он вообще нормально не дышал во время процесса, только через раз, как и Кайн. У них был один воздух на двоих. Бреннан туманно бегал глазами, пытаясь не отключиться. Эльф кое-как наложил сверху на шов компресс и чуть отстранился. Кайн моргал и порой слегка шевелил мышцами лица, которые щекотал пот. — Лилия, можешь вытереть господину Бреннану лицо? — Ага… — буркнула девушка. Кайн был несказанно благодарен, что за ним ухаживают, хоть ему и стыдно. Он бы просто сгорел от стыда, если бы мог, — настолько он не хотел быть слабым и беспомощным. Даже лицо сам утереть не может или рукой шевельнуть. Через час, наконец, они доехали до границы Айварстеда. Когда они приближались к городу, в нос пробился резкий запах дыма и гари. Их никто не встретил, только пустые тёмные улочки с тремя факелами. Это очень странно. Не так и поздно, чтобы все дома сидели. Ко всему прочему ни в одном доме не горит даже одной маленькой свечки. И часовых почему-то не видно у въезда в поселение. Повозка остановилась. — Приехали… — развернулся к путникам извозчик. — Это Айварстед? — неуверенно изогнула бровь Лилия. Она не видала ещё ни одного поселения в Скайриме, где было так безжизненно. — Ну да, мы точно на месте, — заверил кучер. — Да в чём там дело? — не понимал Нереварим, всматриваясь между тёмных домов. Там он различил движение. Кто-то расхаживал неподалёку, но не приближался. — Эй! Вайтранские солдаты разве в прятки играют?! — крикнула недовольно Лилия в пустоту. Она знала, что её отец посылал сюда солдат. Так где же они? После её слов к ним таки подошли несколько человек, зажигая лишь один факел. Это и были солдаты. Они по-нордски поклонились, и один из них, тот, что с огнём, сказал: — Добрый вечер, госпожа. Мы не ожидали, что кто-то сюда приедет теперь. — Что происходит? — спросила дочь ярла. — На город напал дракон вчера вечером. Он искал Драконорожденного, — объяснился солдат. Все в шоке замерли. Кайн зажмурился, желая стать невидимым в этот момент. Из-за него разрушают города драконы, и что ему теперь с этим делать? Или, может, ему просто успокоиться и не рыпаться? Никто ведь пока не знает, что вот он, приехал — Довакин. — О! Правда?! Ужа-а-с. А Драконорожденный как раз приехал в Айварстед! — воинственно заявила Лилия. Кайн в ужасе раскрыл глаза от этих слов. «И кто просил её об этом говорить?» — подумал, негодуя, парень. — Возможно, он вам поможет, когда поправится! — Д-Довакин приехал? Кто?! Где?! — заверещали солдаты. — Это ты Довакин?! — показывали на Нереварима пальцами стражники. Клинок удивлённо раскрыл глаза, отрицательно махая головой. — Нет, не я. Довакин серьёзно ранен, нам нужно перенести его в безопасное место, — ответил Нереварим. Стражники с готовностью закивали, подбегая к повозке и рассматривая явившегося героя. Данмер открыл бортик повозки и повернулся к господину. Он увидел на его лице выражение испуганного пса: выпученные глаза и брови домиком. Эльф сдержал смешок, поджав губы. — О, не волнуйтесь господин, всё будет нормально, — успокоил протектор и обратился к солдатам: — Поднимайте Довакина предельно аккуратно. — Мужчины встали в два ряда, по четверо с каждой стороны у борта повозки. Двое солдат залезли к брюнету. — Ого, это кто его так?.. — спросил один из воинов. — По пути на нас напала армия даэдра, — ответил Нереварим. Но путникам попался кое-кто пострашнее. Помощник Шора из Подземного мира — Энадин. Он сильнее любого даэдра во много раз. Удивительно, что он их пощадил, хотя он что-то неведомое сделал с Кайном. И парень должен будет этим разобраться, как сможет, ведь не стоит ждать от даэдра ничего хорошего. Бреннана подняли два стражника и перенесли к краю повозки, передавая парня другим воинам на руки. Те с осторожностью поддержали избранника небес и неспешно двинулись в поселение с Довакином на руках. Путь им освещали солдаты с парой новых факелов. — Иди с ними и говори, что надо делать. А я пока тут закончу, — сказал Нереварим Лилии. Та побежала за солдатами. — Сколько? — уточнил данмер у извозчика цену проезда. — Ни сколько, — ответил мужчина. — Благодаря вам я жив. Так что идите с миром. — Праведно… — прокомментировал довольно Нереварим, хватая их вещи. — Угу, удивительно. Я вёз самого Довакина, оказывается! Я слыхал о нём в Вайтране. Это он сразил дракона, который чуть не разрушил город, — рассказал мужчина. Эльф улыбнулся, чуть отходя от повозки. — Я запомнил его. В следующий раз довезу, куда скажет, без платы. За его храбрость и доблесть. — Ха, я ему передам. Всего доброго, — напоследок поклонившись, Нереварим побежал в Айварстед. Мужчина добро посмотрел ему в след. А необычные товарищи ходят с Довакином. У эльфа, вон, глаза чёрные. Но он точно не из даэдра, просто смертный. Когда извозчик его увидел впервые, тактично промолчал. Сколько лет он уже возил путников по Скайриму и от данмеров часто слышал всякое. В основном от тех, кто говорил на тамриэльском. Они рассказывали друг другу о «возрождённом» из Вивека. О его силах, что он может контролировать Красную гору. И что он был проклят Богами. И теперь глаза его — это глаза даэдра. Отныне в нём больше нет ничего человечного, он — порождение чистого зла. Но все это наверняка глупые россказни. Извозчик откинулся на спинку сиденья, решив, что уедет рано утром. И уж точно не поедет снова через Крастонский лес… Нереварим пробежал между рядами простеньких деревянных домов и ужаснулся: постройки кое-где были повреждены огнём, а какие-то и вовсе сожжены дотла. Засмотревшись на одну развалину, эльф не видел, куда шёл, поэтому резко перевёл свой взор вперёд и тут же подскочил на месте, вскрикнув. В глаза бросились мёртвые обугленные лица. Эльф, сбито дыша от внезапного шока, понял, что чуть не налетел на повозки с телами погибших после нападения дракона. Мер отшатнулся, сменив направление влево, проходя вглубь города. Тел было немало: с десяток переполненных повозок. Айварстед уже колоссально пострадал. Хорошо хоть это мини-кладбище находится не в центре, а у окраины, и жителям не придётся постоянно смотреть на это. Оббегав всё вокруг, эльф таки нашёл, куда унесли Довакина. Догадаться было нетрудно, ибо только в таверне горел свет. Клинок прошёл к дверям, окружённый ночью и тишиной, и толкнул скрипучую дверцу сапогом. Внутри сидели стражники, переговариваясь о произошедшем за последние несколько дней. Владелец таверны удивлённо на него взглянул. Это был старый орк. Косадес ввалился внутрь с сумками в обеих руках и закрыл за собой ногой дверь. — Где Довакин? — сходу спросил мер. Владелец настороженно указал рукой на последнюю дальнюю комнату по левой стороне. Клинок поспешил туда. Но когда он проходил мимо, солдат один потянул к нему руку, пытаясь остановить. Данмер вдарил ему рюкзаком по голове, и бедняга с грохотом упал со стула. Данмер виновато шикнул, понимая, что не рассчитал силы, затем торопливо спросил. — Ну, что. Что ты хочешь? — Ты вообще охренел?! — вскочил разозлённый стражник, грозя кулаком. — Я только хотел спросить! — Ну, давай, говори быстрее, — поторопил Клинок, игнорируя гневные выкрики. — Довакин нам поможет убить дракона? — спросил стражник напрямую. Все в ожидании ответа затихли, смотря на протектора. — Вы не смогли его убить? — уточнил Нереварим. Солдаты подавленно зашептались, а тот, что говорил ранее, ответил: — В том-то и дело: мы убили его. Но он воскрес! Прямо у нас на глазах! — рассказал мужчина. — И только подумать! Столько наших ребят погибло, чтобы его убить, но… он просто ожил, — гневно прошипел солдат, — Потом улетел в лес, но периодически он летает над городом. Поэтому тут все и затихли, чтобы не привлекать внимание. — Довакин сейчас не в состоянии сражаться. Поговорите с ним, когда он поправится. Я уверен, он вас выслушает, а может, и поможет, — кивнул данмер, уходя в нужную комнату. Ночь была бессонная, так как необходимо было правильно наложить швы на рану Довакина. Обработать остальные повреждения. Нереварим и Лилия по очереди следили за хозяином. И кто бы мог подумать: жители ломанулись в таверну с утра пораньше просить Довакина убить дракона. Видимо, стражники всё разболтали. — Прошу, уходите… — Нереварим не пускал никого в комнату господина, стоя у двери снаружи с клинком в руке. Он бы не стал так радикально прогонять непрошеных гостей, если бы те сразу проявили благоразумие. Но нет, в первый раз, когда он спокойно попросил уйти, люди начали беспокойно верещать и толпиться у порога. А позже и вовсе ломиться внутрь. В их глазах плещется паника и страх, многие — пострадавшие от клыков и огня. На их телах грязные повязки, скрывающие рваные раны и ожоги. Матери плакали, показывали на своих детей: они прикрывали ими свой страх. Думали, что, если будут указывать на детей, Нереварим сразу изменит своё решение. Конечно, нет. Косадес с детства видел таких детей на улицах Вивека, а то и похуже. Его этим не пронять. Люди думают, что Довакину достаточно махнуть рукой, и дракон исчезнет, но Кайн должен его убить в бою — только тогда душа дракона поглотится. Но Кайн сейчас не может сражаться… — Кто там орёт? — тяжело дыша, спросил Бреннан, лёжа на кровати. Говорить нормально он уже мог. У него был сильный жар и лихорадка. Он не мог спокойно лежать из-за вспышек боли в разных частях тела, потому постоянно ёрзал. — Да местные. Хотят, чтобы ты убил их дракона… — Девушка бродила по комнате. Кайн от этих слов занервничал. «Они кричат, потому что злятся? — думал в недоумении парень. — Простите. Простите… Я не могу вам помочь, простите…» — Кайн виновато зажмурился. — Попробуй лучше поспать и не думать об этом — может, полегчает, — хмуро смотря в окно, ответила Лилия. Не надо Довакину беспокоиться, что за дверью целая толпа пришла по его душу. Кайн настолько сильно горел, что в комнате даже стало душно. Это действительно пугающие симптомы, но Нереварим сказал, что для Драконорожденного это нормально. У них горячая кровь, может быть, на пять-шесть градусов выше, чем у простого человека, и это норма. Но сейчас всё усугубилось, и его температура подскочила где-то на десять градусов. С него, конечно же, текло, как с водопада. Ещё чуть-чуть, и пар начнёт проявляться… Кровать, одеяло, одежда и сам парень — мокрые. В таком состоянии не поспишь. Ближе к вечеру толпа разошлась окончательно, и Нереварим смог зайти в комнату. Заперев за собой дверь, эльф устало пал на стул. — Они там отстали? — Пока да, но, боюсь, они будут постоянно приходить и ждать, пока Кайн не выйдет, — провёл ладонями по лицу данмер. — Ненормальные… Но, к счастью, это не весь Айварстед, есть ещё здравомыслие у некоторых. Вот скажи, — распрямился мер, потерев ладонями колени, — как объяснить человеку, что Драконорожденный не в состоянии сейчас сражаться? — Ну, скажи, что он ранен в бою и находится, считай, без сознания, — пожала плечами нордка. Кайн сейчас был в каком-то бреду. Он вроде и не спал, но и не реагировал ни на что. Только тяжело дышал, вертясь и глядя в пустоту. Его кожа была бледная и блестящая от жара, а сердце билось быстро и неравномерно. — Нет. Они говорят тогда: «Пусть выпьет зелье или помажет чем-то свою царапину». И всем побоку, что тут не «царапина», — эльф провёл по собранным в хвост волосам ладонью, затем устало зевнул, прикрыв рот ладонью. — Кроме того, с Кайном что-то случилось в портале — возможно, оттого и лихорадка. А может, просто от ранений. Или внутри его тела действительно есть что-то опасное… — напряжённо поник протектор. Лилия в ужасе покосилась сначала на тана, затем на попутчика. — Боюсь представить, что это может быть. И сказать он не может. — А-а, нет… — промычал что-то Кайн, закрываясь руками и жмурясь. Клинок подошёл к нему, тревожно наблюдая. — Хах, нет…. Они упали. Упали… — пробормотал тихо парень. В глазах плыло, во рту всё горело. Тело тоже словно полыхало. Молодой человек погрузился в чувство глубокой тревожности и непрекращающегося ощущения, что всё это уже было сотни раз. — Они ещё падают… — Что с ним? — спросила девушка. — Господин, кто падает? — спросил мер у Кайна. — Пауки… Прямо с потолка… — махал хаотично головой парень, пытаясь скинуть с себя что-то. Двигаться и говорить он уже мог нормально, значит, действие обезболивающего слабеет. — У него бред. Замечательно! — констатировала Лилия. Ибо пауки с потолка точно не падали. Спустя полчаса Нереварим почти приготовил зелье, которое должно убрать галлюцинации и снизить жар. Кайн сейчас уже не упоминал пауков, которые ранее падали с потолка, теперь он просто молчал. С каждым часом ему было тяжелее дышать. Косадес закончил с настойкой и подошёл к господину. Лилия спросила: — О, что это? — Adelasen'sas ado, — сказал название на данмерисе мер. — Проще говоря, жаропонижающее, — уже на тамриэльском повторил он. Девушка с интересом наблюдала. Как только протектор попытался поднести к Довакину зелье, тот распахнул горящие синим светом глаза и в секунду с размаху выбил пузырёк из руки черноглазого. С лязгом осколки разлетелись по полу. Лилия ошарашенно уставилась на него. — Что это?! Его глаза! — вскрикнула в оцепенении нордка. Кайн вытащил с пояса кинжал и попытался встать. Нереварим уже понял, что это то состояние, как и до первого Крика. На этот раз Клинок не растерялся. Он с размаху ударил Довакину кулаком по лицу и вырубил, замерев на месте. — Что это было?! — А вот это обидно было… — удручённо взглянул на разбитое снадобье мер, слабо подрагивая и тяжело дыша. Его руку пронзала боль, похожая на электрический разряд. Клинок присел на стул, чтобы перетерпеть резкое головокружение. Он понял: все его труды по приготовлению зелья насмарку — придётся делать заново. Он не чувствовал особо сильной вины за то, что так грубо обездвижил господина. Это лучше, чем если бы тот ненароком разнёс полтаверны, а то и пол-Айварстеда… — Кто он такой? Он человек? — спрашивала взбудораженно девушка. Такие глаза в своей жизни Лилия видела только у нечисти. Нереварим пытался успокоить всплеск своей паники после удара по чужому лицу, но ответил: — Тот, кем и был до этого. — Он не хотел бы, чтобы Лилия теперь относилась к Кайну из-за этого плохо. — Иногда у него такое случается, — на выдохе шептал мер, прикрыв глаза. — Это опасно, но в этом не его вина. Он не хотел, дабы кто-то об этом знал. — Нереварим восстановил дыхание и провёл ладонью по голове. — Так что будь добра, сделай вид, что ничего не видела. — Он резко посмотрел на Лилию и слегка улыбнулся. — Это всё тот же Кайн Бреннан, каким ты его всегда видишь. — Он пытался тебя убить только что! — указала она на оружие в руке бесчувственного Довакина. — Нет, это был не он, — убеждённо сказал Косадес. Он сейчас о многом думал. Господин просил бить первым, тогда с Нелкиром Нереварим так и поступил. С тех пор он сам в состоянии ответить за себя, он не терпит и пытается понять, что он чувствует в определенные моменты. Он больше не убеждает сам себя, что ничего не чувствует. Теперь он может бить первым, на поражение, хотя бы для того, чтобы предотвратить такую ситуацию. Но, скорее всего, это сейчас так повезло, ибо Кайн ослаб. Будь он здоров и случись свечение, смог бы Нереварим вырубить его простым ударом? Маловероятно. Так что в этой ситуации просто удачно сложились все обстоятельства. — А кто тогда это был? Расскажи об этом, — спросила Лилия, немного отойдя от увиденного. — Нет, я не стану, — отказался Нереварим. — Серьёзно, забудь об этом, Кайн не хотел, чтобы ты знала или ещё кто-то. — Данмер помнил, что даже генералу Туллию господин не признался, что и говорить о посторонних и незнакомцах. Данмер и то узнал это случайно. — Он это скрывал и сам рассказал бы, если посчитал нужным. В крайнем случае если ты не уймёшься, спроси как-нибудь у него сама. После этих слов между ними повисло молчание. Нереварим стал собирать с пола остатки стекла от пузырька с зельем. Удивительно, но даже тогда, в храме Ветреного пика, когда Нереварим увидел такой «сюрприз» от Кайна, — не испугался. Возможно, это от того, что он встретил человека, чьи глаза тоже считают проклятьем. Мер улыбнулся от таких мыслей и положил осколки на подоконник. Он открыл окно, чтобы проветривалось помещение во время приготовления нового снадобья. Пока мер был занят, Лилия решила лечь спать. Она не стала расспрашивать более эльфа об удивительном сиянии глаз тана. Она лучше спросит сама у него, когда тот придёт в себя. Косадес, подперев рукой голову, сидел за столом, дожидаясь кипения воды в котле, что висел над очагом. У него слипались глаза, а от зевоты уже выступали слёзы. Ещё немного, и он стал бы засыпать за столом под треск и блики огня, но ему на глаза попалось что-то тёмное. Оно прошмыгнуло от окна в комнату, данмер выхватил из ножен клинок и развернулся, плавно вставая со стула. «Ша-а-а-а-а-ах!» — раздалось резкое протяжное шипение. Существо сверкнуло зелёными глазами, оскалило угрожающе мордочку и опустило опасливо уши. Это оказался кот, он махал чёрной пушистой лапкой, выпуская когти. Нереварим хмыкнул, прищурив глаза, и махнул резко головой: это действительно просто кот. Животное, застигнутое врасплох, замерло, зло смотря на эльфа. Кот махал в стороны пышным хвостом. Нереварим опустил к полу клинок, чего бы он не сделал в Морровинде. Ибо там это мог быть не кот, а дух Красной горы. Но тут этих тварей не водится, к этому Косадес тоже с трудом привык. Зверёк, поняв, что ему не угрожают, чуть выпрямился. Не отводя взгляда от мера, черношёрстный пробежал к кровати Довакина, пригибаясь, и запрыгнул на него. Погнездившись, животное калачиком улеглось на груди Кайна. Данмер застыл на месте, не зная, что с этим делать. Но не успел он и подумать, как через приоткрытое окно запрыгнул ещё белый кот, и ещё рыжий, и снова, только уже серый… Мер в глубочайшем удивлении наблюдал, как одиннадцать кошек залезли в комнату. Они ровным рядом подбегали и запрыгивали на кровать Драконорожденного, облепляя со всех сторон. Зверьки были разных видов, с разными цветом шкурки, но все они ластились к Кайну. Одни могли лизать ему руку или щёку, где не было ран и повязок. Другие просто пригрелись под боком. И все поголовно урчали, тыкая в бесчувственное тело мордочками, словно побуждая очнуться скорее. Нереварим свалился на стул, в полном шоке смотря на эту картину. Такого восхитительного феномена он ещё не видал… «И чем кучку диких котов так заинтересовал раненый человек?» — промелькнуло в голове у данмера. И тут ему вспышкой ударили в голову воспоминания: в тот день, когда Довакина вечером призвали седобородые, Косадесу показалось, что всего на какую-то секунду глаза господина приобрели форму кошачьего глаза. А его зубы необычно удлинились, те, что клыки… Нереварима обдало резким холодом, а сонливость прогнало. Неужели ему тогда не померещилось? А когда Кайн зарычал на воина в Драконьем Пределе. И каджиты в караване, где они ночевали близ Вайтрана. Они были так приветливы с Довакином. Кайн однажды сказал: «От тебя так сильно пахнет страхом». Совпадение ли это? Мер также вспомнил, как Кайн обнюхивал его после потасовки с Нелкиром… И на норда он не похож ни внешностью, ни характером. Клинок с тенью страха и скептицизма покосился на хозяина. Скрестив пальцы в замок, Нереварим приставил их к губам. А может, его господин и не человек вовсе? Может, он не тот, кем хочет выставить себя? Клинок решил разузнать это и понаблюдать пока за хозяином. Может, это глупые предположения, и он просто переутомился. Но вдруг в этом есть правда? Чего только в Нирне не бывает… Позже, приготовив новое зелье, данмер без приключений дал его Довакину, который спал уже мертвецким сном после удара. Дыхание и пульс мечника пришли в норму, даже жар как-то поутих. «Неужели эти котопроцедуры на него так повлияли? Да бред, невозможно», — почти возмущённо подумал мер. Может, это безумие, но эльф не стал прогонять котов. Кайн был настолько истощён от лихорадки и жара, что не хватило сил очнуться после нокаута от Нереварима. Даже его глаза, что работают часто как запасной источник сил, не помогли в этот раз. А какие-то коты убрали лихорадку почти полностью, немыслимо. Но все же зверьки вскоре сами ушли. Закрыв плотно окно, данмер улёгся на свою кровать и в течение нескольких минут уснул. Кайн пришёл в себя уже с утра. Все симптомы лихорадки постепенно отступали, держался ещё несильный жар. — Rohndego, Rohndego, agh broushevon levou'm… — напевал на альтмерском Кайн, хромая по таверне и собирая в огромную тарелку то, что ему разрешили съесть. Хоть он только в штанах и сапогах, а на плечи накинута мантия, ему все равно жарко. Сейчас часов семь утра, на улице холодрыга. В таверне тоже мёрзло, ибо очаг ещё не горит, его поджигают ближе к девяти часам. — Gom do muvia thojer erzi, ad te delia ky… Rohndego, Rohndego, agh broushevon levou'm… — продолжал напевать протяжно парень низким, глубоким голосом. Это была баллада о любви. Лилия и Нереварим сидели за дальним столом в главном зале. Эльф оценивающе взглянул на господина. Удивительно, что он вообще ходит и способен петь со своими травмами. После той ночи с котами Косадес начал предвзято на него поглядывать из-за своих догадок. Лилия же, напротив, забавлялась такому поведению тана. Несмотря на боль, он продолжал радоваться жизни. Когда он такой, мир вокруг приобретает более яркие краски. «Человек-солнышко прям: и горячий, и яркий», — с улыбкой подумала она, подперев щёку ладонью. Но Лилия омрачилась, когда Кайн запнулся, скривившись от боли. У тана так много шрамов. Вдруг все они были такими критичными серьёзными травмами. И ему было так же плохо и больно, как той ночью. Нордка нахмурилась и отвела взор. Неужели ей его жалко? Но она не может не отметить, что парень не ноет и не зацикливается на боли. Нет, Лилия не испытывает к нему жалость: его не надо жалеть, он ведь очень силён. Она, скорее, испытывала слабое беспокойство. Бреннан лавировал по помещению и остановился у одного шкафа, он сгрёб с полки ещё пару огурцов к себе в миску. — Эй, саранча, я сказал, можешь что-то взять, но не всё, что видишь же… — пробурчал орк-хозяин в адрес Драконорожденного. — Оу, простите, — улыбнулся хитро Кайн. Обхватывая миску двумя руками и прижимая к себе, он чуть поклонился. — Спасибо, что помогли, мы вам очень благодарны. — Хозяин таверны промолчал, прожигая настороженным взглядом Довакина. Тому стало не по себе, и он поспешил присоединиться к товарищам. Кайн заметил, что Нереварим с самого утра что-то мутит. Молчит и хмурый сидит. Бреннан списал это на усталость, ведь мер долго с ним возился… Прошло два дня, и лихорадка полностью ушла. Бреннан счёл, что лихорадка — предупреждение от организма. Ибо не каждый день демон суёт тебе шар из молний в живот. О данном происшествии Кайн рассказал Клинку почти сразу, как очнулся. Тот, как мог, магией обследовал рану, но ничего там не обнаружил, потому только развёл руками. На сегодняшний день Кайн точно понял, что с Косадесом что-то не так. Он почти не говорит с хозяином, а если это необходимо, ограничивается короткими фразами. Избегает господина, насколько это возможно в их ситуации в принципе, ибо протектор должен посматривать за Драконорожденным, чтобы оказывать помощь, к примеру. Сейчас Нереварим просто сидел за столом в общем зале уже три часа, читая какую-то книгу и заучивая слова нового заклинания. Кайн лежал в комнате и не понимал, в чём причина такого резкого изменения в поведении товарища, но и спрашивать не стал. Он чувствовал свою вину в этом. Он думал, может, Нереварим злится на него, потому что он всё же пошёл один к порталу тогда в лесу? И теперь Кайн ранен, и с ним приходится мучиться, тратить на него силы. Лилия ушла собирать нужные ингредиенты для зелья лечения, поэтому парню было совсем скучно. Он встал и решил выйти на улицу, пройтись немного, чтобы избавиться от грусти. Когда он вышел из комнаты, Клинок перевёл на него взгляд, что было понятно по движению головы. Бреннан замер, устало смотря в ответ. — Куда вы пошли? — спросил протектор. — Да вот, пройтись хочу, — отвёл взгляд брюнет. Он почему-то нервничал. Обстановка между воинами была напряжённая. Помолчав немного, эльф ответил: — Вам не стоит идти одному в таком состоянии. Дракон может быть в окрестностях. Могу с вами пойти, — предложил холодно Клинок, приковав прямой взгляд к хозяину. Он не мог смотреть на него, как всегда, ибо перед ним может быть кто угодно в человеческом виде. Может, на уровне сформированных инстинктов, мер сравнивал его с монстрами из Морровинда. Монстры, что принимали «добрый» облик, а на самом деле отнимали жизни. Кайн моментально счёл скрытую агрессию в выражении лица товарища и голосе. Тут же он удивился — это точно Нереварим? Или перед ним незнакомец какой? — Ну? — надоело эльфу ждать. — Нет… — опустил голову Кайн, в его глазах сверкнула обида. — Нет, я сам схожу. Останься тут. Я всё равно далеко не уйду… — Вы забыли, как люди пытались вытащить вас из кровати и заставить сражаться с драконом? — выпалил внезапно мер, чувствуя, что постепенно выходит из себя. — Ну, подумаешь, пару человек, — переваливался с ноги на ногу Кайн. — Вряд ли они мне навредят. — Ха, — пренебрежительно усмехнулся черноглазый, — Когда мы прибыли в Айварстед, люди десятками столпились у вашей комнаты и орали: «Довакин! Довакин! Убей дракона, Довакин!». Не помните, — констатировал эльф, продолжая. — Потому что в бреду валялись… И что вы вечно никак не угомонитесь… — Кайн в шоке раскрыл глаза. Он и не думал, что людей было так много. Ему казалось, что он какой-то мальчик, которого отчитывают. Только он не понимал, в чём виноват. — Ладно, — поднял голову Кайн. Фальшиво улыбнувшись, он глянул на товарища. — Я никуда не пойду. И извини, если в чём-то виноват перед тобой, мне очень жаль. Я пойду обратно в комнату. — Бреннан спешно удалился. В комнате он осторожно лёг на кровать и печально смотрел в одну точку, чувствуя, как в груди разгорается пожар из обиды и гнева. Он чувствовал одиночество, словно он один и все против него. Даже его товарищ теперь его почему-то презирает. Кайн думал, будто на него вот-вот рухнет стена, и он не справится с её тяжестью. Он находится на грани, перешагнув которую, он будет готов сдаться. Нереварим посмотрел вслед господину и провёл ладонями по лицу. Ему было неловко теперь за свои слова и поведение, но оно как-то само получилось. Клинок думал, если его догадки правдивы, то Кайн ему ещё и солгал, и это вызывало у Косадеса целый шквал негативных эмоций, которые он и выбросил на ничего не понимающего парня. Он не мог представить, что Кайн может быть не тем, за кого себя выдаёт. Но для таких предположений было много фактов. Косадес сжал кулаки. Даже если так, разве что-то изменится? Станет ли Кайн плохим, если он другой? Нереварим не мог ответить на этот вопрос. Хотя это очевидно и просто… Ближе к вечеру вернулась Лилия с нужными ингредиентами, из которых мер сделал зелье. Он даже не отдал его Кайну, а просто молча поставил на стол, чтобы тот взял сам. Даже Лилия заметила напряжённые отношения между таном и Клинком. — Неужели не поделили что? — спросила она. Но в ответ от обоих ни слова не услышала. Закатив глаза, девушка усмехнулась мысленно: «Двое взрослых парней, а как мальчишки дуются…» Она расчесала свои блестящие прямые волосы и легла спать… Кайн проснулся первый рано утром. Всё тело саднило от боли, за окном был серый мрак. Небо стального цвета предвещало осадки. Мечник медленно поднялся и тихо подошёл к столу, налив из ближнего кувшина воды в кружку. Он схватил правой рукой посудину и развернулся, чуть присев на стол. Его компаньоны ещё спали, укрывшись двумя одеялами: холодно же. Довакин выпил воды, теперь ему надо в туалет, и неплохо было бы помыться при возможности. У него начала чесаться голова, что его совершенно не устраивало и раздражало. Парень так же тихо вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Он решил остаться только в штанах и сапогах. К его удивлению, в таверне никого не было: ни хозяина, ни посетителей. Неужели он настолько рано проснулся? Это ему показалось странноватым. Конечно, уборной в заведении он не нашёл — пришлось идти на улицу. Снаружи был какой-то туман, что застилал обзор. Он был странным, словно гонимый ветром, а цвет был грязно-серый. Кайн прищурился, пытаясь разглядеть что-то подальше впереди, но это не представлялось возможным. Бреннан ступил за порог, идя вперёд. Как только он вошёл в этот туман, ему показалось, что он дрейфует под водой, а не идёт: настолько идти было вязко и тяжело. Да и не видно почти ничего дальше своего носа. И тут он резко понял, что вместо влаги его окружает гарь и жар. Теперь он шёл через дым. Довакин в ужасе застыл, он сразу подумал: дракон прилетел. Его охватила мгновенная паника, он начал метаться в разные стороны, чтобы найти выход из дымовой заслонки. И в момент, когда он рванул влево, с ним столкнулся мужчина, крича и отскакивая. Кайн тоже вскрикнул, отшатнувшись и раскрыв ошарашенно глаза. Но не успел он отойти от столкновения, как влетел спиной ещё в кого-то. Это была женщина, испуганно отгородившаяся руками. Кайн хотел было извиниться, но кто-то опять заорал сбоку. К нему подлетел другой мужик, вцепившись в руку пальцами и крича: — Помогите! Вот он! Он тут! Он уже здесь!!! — Бреннан в ужасе уставился на него, сбитый с толку. И тут на него стали бежать со всех сторон люди. Окружив молодого человека, они хватали его за руки, плечи, вешались на него. Что-то громко кричали и дёргали его из стороны в сторону. Парень зажмурился, пытаясь вырваться из оков, отталкивал от себя паникующую истеричную толпу. — Ну же!!! Давайте, хватайте его!!! Помогайте его схватить!!! — орали люди из толпы. — Не-е-ет!!! — закричал в страхе Кайн. Он понял, что эти люди пришли за ним. Их жуткие, безумные лица мелькали перед глазами. Пихая всех на пути, парень попытался убежать. — Оставьте меня в покое!!! Вдруг на мгновение стало ещё темнее. Высоко над головами смертных пронеслась огромная тень, принося за собой душераздирающий рокочущий гул. Кайн в шоке запрокинул голову, увидев среди рассеянных лучей света, клубов дыма и летящего сверху пепла огромный силуэт с крыльями. Люди, что удерживали его в своих тисках, замерли, молча смотря в небо, а затем закричали, охваченные неописуемым ужасом и гнетущей безысходностью. — ДОВАКИН!!! СПАСИ НАС!!! СПАСИ НАС!!! ТЫ ДОЛЖЕН НАС СПАСТИ!!! — орали из толпы все подряд. Они чуть ли не разрывали его на части, пытаясь забрать себе Довакина. Он — их единственный шанс на спасение. Кайн задыхался от паники и страха этих людей. Он чувствовал сильные болевые импульсы в раненых местах, задетых жестокими чужими руками. Эти руки потащили его куда-то. Кайн понимал, куда: его тянут навстречу к дракону. Где бы ни был этот монстр, он не так опасен. Его даже не видно больше ни в небе, ни на земле. Самые страшные монстры — это те, что тащили парня в жертву существу, которое убийственно сильно и практически бессмертно. Кайн сопротивлялся, но его ударили с силой в живот, прямо, где располагался шов. Бреннан скрючился, рухнув тут же на землю — от звона крови в ушах и невероятной боли зрение отрезало. Он проморгался и, когда снова смог видеть, понял, что его рывками продолжают тащить по земле за ноги. Дым почти рассеялся. Кайна охватили неконтролируемый гнев и жгучая ненависть. Он стиснул зубы и вынул с пояса меч, ударив им по рукам мужчин, что тащили его. Остриё пробило плоть до кости. Бреннана уронили, и раздались крики пострадавших. Кровь брызгала на чёрную выжженную землю. Бреннан поднялся, в его глазах сверкала необузданная ярость, а лицо было непроницаемым. Люди опасливо сбавили напор и замерли. Теперь они не смогут и приблизиться. — Я не вещь. И не оружие… Я не должен! — рявкнул Кайн и в порыве злости стал кромсать ближайшего к нему. Это оказалась девушка. Нет. Исчадие ада, которое безразлично помогало тащить его на расправу… Тело крестьянки, истекая кровью, рухнуло на землю. Бреннан истерично усмехнулся и почувствовал, как сердце заходится в быстром ритме возбуждения от адреналина. — Я вас всех прикончу, всех до одного, — с испепеляющей ненавистью прошипел колючим голосом Драконорожденный, заходясь в истеричном смехе. Он с размаху пронзил какого-то старика мечом. Это тот урод, что ударил его по животу, — Кайн запомнил. Жители теперь уже в ужасе от него разбегались, но он настигал их и убивал одного за другим с улыбкой на устах. Никто не сможет его остановить…***
Нереварим открыл глаза от звуков стонов и сбитого дыхания. Он понял, что ещё ночь. Источником звуков оказался Довакин. Он тихо рычал, всхлипывал и стонал от боли. Клинок откинул одеяла и подскочил с кровати. Подойдя к хозяину, он с искренним переживанием пригнулся к нему. Кайн собрал под собой всю простынь, дёргался и ворочался, кусая до побеления губу. Руками он вцепился в бортики кровати. Его лицо выражало боль и страдания. Эльф, не помня своих обид, сострадательно прищурился. — Господин! Господин, очнитесь! — позвал Нереварим парня, но тот никак не просыпался где-то полминуты. — Ха-а! — выдохнул Бреннан и, наконец, распахнул глаза. Охваченный ужасом, он оглядывался по сторонам. — О, Нереварим… — узнал он данмера, — Это ты. Я тебя напугал? Всё нормально, прошу прощения, — бухнулся на кровать парень, но ударился затылком о спинку, поморщившись. — Ауч… — Вы что? Осторожнее, — прикрыл неловко рукой лицо мер. — Что вам снилось такое плохое? — Да так, бред какой-то… — низким шёпотом ответил брюнет. Его заметно трясло. — Я думал, только у меня порой проблемы со сном, — иронично усмехнулся мер, неприметно закатив глаза. — И часто у вас такое? — Да. Ну, в последнее время… — неуверенно ответил Бреннан, вспомнив ещё тот сон о девушке. Убедившись, что Лилия вроде не проснулась, Нереварим продолжил разговор. — Господин Кайн, как давно у вас кошмары? После того, как узнали, что вы Драконорожденный? — напрямую спросил смышлёный компаньон. Довакин неловко вздрогнул. Отнекиваться и отрицать нет смысла, это стало весьма приметно со стороны. Поэтому Бреннан тихо ответил: — Возможно, так, — прикрыл глаза мечник. Он утёр влагу с лица, пытаясь расслабиться. — Это плохо. Вы очень много и часто нервничаете из-за этого. Что вас конкретно тревожит, скажите? — искренне беспокоясь за здоровье господина, спросил эльф. Конечно, он вроде затаил обиду на него, но тут другое дело. Кайн долго молчал, взволнованно потирая руки, а эльф терпеливо ждал. — Не знаю, ничего… — усмехнулся зверочеловек. — Просто кошмар приснился. Такое случается. — Конечно, это ложь, но разве Кайн может по-другому? Он не доверяет никому. Если он расскажет хоть частичку правды, как есть, может ли он быть уверен, что это не будет использовано против него потом? Неужели, если он проявит свою слабость, ему станет лучше от этого? Нет. — Я действительно хочу помочь, — вкрадчиво сказал Клинок, смотря на хозяина. — Вы — Довакин, и не должны болеть. — Почему-то эти слова из уст Нереварима задели мечника. — Нет, это неправда. Ошибаешься. Я не Довакин. И меня зовут Кайн, — неожиданно заявил парень, натягивая улыбку. Данмер удивился такому ответу. Кайн просто напрямую отрицает, что он Драконорожденный. Данмера поражало, насколько сильно это непринятие. — И то, что я смог крикнуть одно слово пару раз, ничего не значит. Это просто потому, что я норд. Всего-то… — В эту секунду Бреннану стало дурно. Он не только соврал товарищу, он врал сам себе, осознавая это. Ведь он отлично понимал, что не норд, а каджит. — Вы поглотили душу дракона. Что, как ни это, может быть доказательством… — начал говорить Клинок, но его перебили: — Спустя семьсот лет кто докажет? — Кайн раздражённо откинул голову. — Может, кто-то другой Довакин, а не я. — Отлично, — также начал злиться Нереварим, но говорил тихо. — Тогда зачем мы приехали в Айварстед? Зачем решили взбираться на Хротгар? Может, остановимся, разойдёмся, и вы будете скрываться? Говорить всем: «Я не Довакин». Мучения от боли в костях, естественные позывы Кричать, и многое другое спишете на плохое здоровье. — Кайн озадаченно уставился на протектора. Слова неприятно били по совести. Всё словно зашло в тупик. Кайн готовил себя, убеждал, что он поднимется на Хротгар учиться управлять своими силами. А теперь сказал совершенно противоположное. Его напугали люди в Вайтране и Айварстеде, его напугал кошмар. И теперь он начал грубо кидаться из крайности в крайность. — Прости. Я просто не тот, кого ты ожидал увидеть. Может, настоящий Довакин должен быть другим, но я такой вот, — отступил потихоньку Кайн, склоняясь в сторону «оставить всё это». — Вы что, сдаётесь? — шокированно спросил данмер. — А кому это надо? Мне нет. И вам нет. Остальным тоже, — гневно прошептал парень. — Всем плевать на меня, я для всех инструмент. — Да прекратите вы уже! — попросил эльф в порыве негодования. — Не для всех! Есть те, кто нормально к вам относится, и так будет впредь, когда люди поймут, что это уже произошло, когда узнают вас. Я и Лилия тоже на вашей стороне. Вы не в одиночку с этим боретесь. — Резко наступила непродолжительная тишина. В итоге Кайн заговорил: — Прости. Я не хочу быть слабым, но сам себе противоречу, вру себе и другим, показываю ту самую слабость, — поднял и тут же опустил руки Кайн, опечалившись. — Я знаю: это больно. Но вам это нужно хотя бы для себя. Если не хотите, чтобы вас беспокоила болезнь Довакина… Кроме того, вы же меня обманывали всё это время? — прищурился огорчённо Косадес. — Что? — не понял Довакин. Он побоялся в первую очередь, а вдруг Клинок понял, что он каджит. — Как вы мне будете помогать со страхом, если не верите в свои слова и противоречите им же? И врёте себе и другим. Вы говорили: «Полезно спускать пар», — но сами не говорите, что беспокоит. Вы держите это в себе, — объяснил протектор. — Да, ты прав, мне самому горько от этого. Но я правда не хочу этого говорить. Когда я говорю, в чём проблема, случается два исхода: либо мне хуже, либо меня игнорируют, — усмехнулся парень. Ему легче заполучить то, что он хочет, путём хитрых манипуляций, чем открыться и потерпеть неудачу, ведь его никто не услышит. — Я не хочу быть Довакином, хочу оставить это. Ты можешь остаться со мной, а можешь пойти, куда захочешь. У тебя как раз будет шанс посетить коллегию Винтерхолда: им просто жизненно необходимы такие сильные маги, как ты, — попытался перевести тему Кайн. — Коллегия может и подождать «такого сильного мага, как я», — ответил мер, возвращаясь к предыдущему разговору. — Я знаю, каково это, когда ты говоришь, а люди отвечают за тебя другое. Они извращают сказанное, как им удобно, не слушают, убеждают, что их мнение — правда, а не то, что ты сказал. Со временем ты начинаешь им верить, потому что они навязали тебе своё мнение. — Данмер постоянно слышал такое от родителей. Когда он жаловался на старшего брата Кая, показывал побои, он слышал от отца и матери одни слова: «Ты придумал это, сынок». Когда Нереварим говорил, что у него всё плохо, они с улыбкой утверждали: «У тебя не может быть проблем, у тебя всё хорошо». — Поэтому я умею слышать, я хочу, чтобы вы были в порядке не только потому, что вы Довакин. А потому что… — Мер осёкся, думая над ответом. — Просто хочу, — Кайн удивлённо раскрыл глаза. — Вам-то знакомо это чувство, — улыбнулся протектор. Ведь Кайн стал помогать Клинку со страхами и не только потому, что просто хотел помочь. — Ладно, — поджал губы Кайн. Он не был уверен в правильности своего решения, но он попробует. Для него открыться кому-то — это страх и боль, поэтому он предпочитал этого не делать. — Мне приснился сон, как разъярённая, испуганная толпа, преисполненная безумием, потащила меня к дракону, чтобы я с ним дрался, — рассказал брюнет, пытаясь унять дрожь в кистях рук. Нереварим заметил это, сочувственно взглянув на господина. — А что потом было? — тихо спросил Нереварим. — Я их всех убил, — ответил Бреннан с отвращением, затем добавил: — И был счастлив. — Парень скрипнул зубами, дёрнув головой, и резко прошептал, — Но в реальности я не счастлив от этого. Я горю изнутри. Больше не могу. Меня просто трясёт от того, насколько жестоки бывают смертные. И я до безумия боюсь, что сам могу быть таким же. Словно я такой и есть. Я больше не смогу… — Кайн внезапно умолк, разбито уткнувшись в ладони. — Это всего лишь сон, господин Кайн, Вы не такой, — серьёзно заверил Нереварим. — Вы можете быть хладнокровным в бою, можете разозлиться, и это нормально. Но вы не жестокий и не коварный, не бессердечный ублюдок, не моральный урод, не сволочь, не ничтожество, не подонок… — перечислял эльф для примера. — Спасибо, я уже и так понял… — Бреннан деликатно остановил эльфа. Тот, понимая, что переборщил с количеством вариантов, смутился. Кайн отнял руки от лица, грустно смотря вперёд. — Тогда что мне делать? — спросил он. — Я не знаю, куда мне теперь идти, я в тупике. Прошу, дай мне совет… — Хм, — Нереварим недолго подумал. — Не стоит быть вежливым с людьми, которые неблагодарны и хамят. И вы сказали, что хотите оставить «Путь Довакина». Но советую вам ещё подумать какое-то время и решить, чего вы хотите на самом деле, и что нужно сделать, — кивнул Косадес. — Мы примем любое ваше решение. — Спасибо, что выслушал, — Кайн посмотрел на товарища, слегка улыбаясь. Глаза драконоборца были такими же грустными и потерянными. Эльф, встав с корточек, решил ещё кое-что добавить. — Кстати говоря, в кодексе есть два правила из остальных: «не говорить с Драконорожденным на посторонние темы» и «не служить человеку, который отрицает, что он Драконорожденный», — процитировал Нереварим, прикрыв глаза. — Забавно да? — Кайн удивлённо покосился на него. — Это просто бумажки, господин Кайн. Документы, законы, правила — все они противоречивы и двойственны, порой и нелогичны. Я не живу беспрекословно по законам Клинков, я всего лишь чту эти правила с недавних пор. И то не все, как видите. — Данмер довольный вернулся на своё место. Лилия, не шевелясь, приоткрыла глаза. Она слышала их разговор. Видимо, парни были не настолько тихие. Печально прикрыв глаза, она продолжила спать. Время тянулось, часы шли, но Кайну было не суждено заснуть этой ночью. Он не понимал, легче ли ему или нет после разговора с товарищем. В конце концов, ему надоело ворочаться, и он тихо сполз с кровати, шипя от боли, что окутала тело. Он аккуратно надел штаны, обул сапоги и порылся в шкафах, найдя там белую рубаху. Тщательно обнюхав вещь, он приятно удивился. Она была нетронутая чьим-то запахом, а значит, стираная. Редко в тавернах парень видел стираные вещи, а тут следят хоть как-то. Пахло от одежды лишь отдалённым запахом мыла и маслом, что отгоняет насекомых. Парень осторожно натянул рубаху и поправил рукава, глянув на дверь. А что будет, если он ночью прогуляется и подышит свежим воздухом? Может, и уснёт потом. К тому же ночью тихо, темно — его вряд ли кто-то заметит. Оглядев товарищей, он подождал в раздумьях десяток секунд и бесшумно вышел из комнаты. Хозяин таверны уснул аж за стойкой, похрапывая, это на руку Кайну. Благодаря этому его не услышали, когда он вышел на улицу. Парень вдохнул прохладный воздух, чуя далёкий оттенок гари: ещё не выветрилось всё… Брюнет проковылял между домами и приметил лавочку у чьего-то дома. Подойдя к месту, Кайн, шипя от боли, опустился на лавочку, облокотив голову о стену. Он печально уставился в землю, ему было жаль этих людей. Они почему-то думают, что он им поможет, но он не может ничего сделать. Парень сквозь боль поднял руки, отчаянно зарываясь в волосы на несколько секунд, затем принял предыдущую позу. Только теперь он взглянул в небо. Сквозь пёстрые туманности он различил Мессер, приветливо осветивший Айварстед этой ночью. Бреннан прикрыл усталые глаза, вслушиваясь в невесомый свист ветра у ушей. Больше его это не пугало. Ветер ему не вредил, в отличие от окружающих, — его не надо больше опасаться. Кайн просидел неподвижно приблизительно час, слушая таинственные звуки ночи и наслаждаясь прохладным ветерком. Пока его идиллию не нарушили грубые, неаккуратные шаги. Открыв глаза, парень удивился, увидев перед собой трёх здоровых мужиков. — Доброй ночи… — сторонился незнакомцев брюнет. — Доброй. Пойдём, прогуляемся, — усмехнулся мужчина посередине, это был тёмный данмер. Кайна это напрягло, но он не успел что-то ответить, как его схватили под руки и помогли вроде как подняться. Но делали они это неосторожно, рывками, отчего парень сдержанно мычал. Они повели его вдоль по дороге. — Эй, куда вы меня ведёте? — не понимал Бреннан, озираясь по сторонам, от этой троицы неслабо несло алкоголем. — Ты ведь Довакин? Драконорожденный? — спросил невысокий мужчина-норд справа. — Айварстед о тебе слыхал. — Дракон уже неделю терроризирует город — как здорово, что ты приехал! — радостно оскалился человек слева. После этих слов Кайна как холодной водой окатило, и он быстро понял, о чём жители. — Вы, что, хотите, чтобы я сейчас убил вашего дракона? — заторможенно спросил молодой человек. Он, конечно, знавал, что сны порой сбываются в чём-то… Но, Боги, что за злые шутки Шеогората? Его сейчас действительно ведут на бойню к дракону, и это уже не сон. — Да, ты не представляешь, как поможешь нам! Это ведь твоя работа! — хохотнул данмер позади. — О, нет. Вы ошибаетесь, я не работаю драконоборцем. Да вы на меня посмотрите, я и минуты с ним не выдержу, — занервничал Довакин хромая вровень с мужчинами. Его раны не зажили, он и меч нормально держать не в состоянии. — Отпустите меня! Э-э-э-эй!!! — пытался вырваться или позвать на помощь парень, но замер, когда к шее приставили лезвие. Он сейчас не в том состоянии, чтобы увернуться. — Да хватит тебе! Всё ты можешь, хватит ныть, как трус! — хохотнул тот, что шёл сзади и приставил нож. Кайна повели дальше. — Убьёшь его, и всё! Мы тебе даже, может, поможем и большое-большое спасибо скажем! — Нет, я не могу, — повторил ошарашенно мечник, он пытался вывернуться из захвата, но руки его не слушались. Нажим ножа усилился, и брюнет по-звериному зарычал, но перестал сопротивляться. — Ты должен, — серьёзно отрезал мужчина справа, голос его вдруг стал угрожающий. Кайн приутих на какое-то время. — Если ты не сделаешь это, он убьёт нас всех. — В его голосе было столько холода и злости, что это аж чувствовалось. Кайн понял, что они его не отпустят. Даже если он проиграет, пусть. Пусть дракон жрёт его, а не их. Может, тогда он отстанет: драконы же ищут Довакина. Бреннан молча прикрыл глаза; нет смысла вырываться и тратить оставшиеся силы, всё равно его никто не пустит. Они шли больше часа, и Кайн уже столько раз пожалел, что совершил такой глупый поступок: пошёл один втихую. Теперь он очутился в опасной и безвыходной ситуации. Когда они отошли очень далеко от поселения, то остановились. Мужчины, которые держали драконоборца с обеих сторон, стали переговариваться: — Это здесь? — Да откуда я знаю? Вроде, да. Стражники тут его прикончили в первый раз. — Идиот! А спросить не мог?! — Внезапно ветки деревьев затрещали, а лирцах в шестидесяти послышался рык и во тьме сверкнул зелёный огонёк. Сердце Кайна забилось быстрее от ужаса. А вот и дракон: он спал, свернувшись в спираль, но теперь из-за рёва этих недоразвитых проснулся, распрямляясь и приподнимаясь. Его зелёный глаз огнём пылал во тьме. Мужики в неописуемом страхе заорали, стоя как вкопанные. Они резко толкнули Кайна навстречу дракону, гаркнув: «Вперёд, сражайся!» — брюнет упал на траву и, не шевелясь, прижался к земле, пытаясь слиться с чёрной землёй и ветками. Дракон, заметив троих нарушителей покоя, хищно зарычал, приподнимаясь над землёй. Бреннан не собирался с ним драться, он перекатился по земле к ближнему дереву и скрылся за ним. Опираясь спиной о ствол дерева, он притих. Мужики даже не заметили, как он слинял, пока орали на весь лес. Бреннан нахмурился, опустив голову, и выдохнул. Как же у него всё болело. А ещё он был очень зол, потому что с ним погано поступили. Но если он ничего не предпримет, то эти люди умрут. Кайн стал спорить в мыслях сам с собой: «— В отличие от меня они беззащитны. — Правда? А не они тебя принесли сейчас в жертву этой твари? Они не думали, что ты живой; ты не оружие или инструмент, чтобы просто бросать тебя в дракона. — Но, если я проигнорирую это, люди не перестанут меня презирать, всё будет только хуже. — Тебе это так важно? Получить одобрение от людей, которые эгоистично поступают с тобой? Которые даже не знают тебя, но всё решили за тебя? Отгородись от них. — Может, ты и прав… — Да они неблагодарные ублюдки — если они умрут, это будет заслуженно». Мысленный разговор Кайна прервал рёв на драконьем, и справа от него пролетела большая струя пламени. А затем оглушающие крики. Видимо, всё-таки этих парней поджарил «небесный огонь». В этот раз Кайн не вмешался, он не стал спасать этих людей. — ВЫХОДИ, Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ!!! — пронял ужасом Бреннана глас существа. Но парень не шевельнулся. Выйти к дракону? П-ф-ф, ни за что. Как-то юноша не хотел оказаться на месте тех троих. Но не суждено ему было спокойно отсидеться в своём укрытии. К нему приближалось нечто громадное, сшибая сухие выжженные деревья на пути, отчего раздавался громкий треск и шуршание. Кайн понял, что его обнаружат, если он останется на месте. Дыхание парня от волнения сильно сбилось, звук все стремительно приближался. И когда мечник почти слышал у затылка рык дракона, он вскочил и побежал вправо. Точнее, попрыгал, хромая: бежать он не мог по причине ран. В итоге,он и вовсе упал, карабкаясь и хватаясь за все, что можно, дабы отползти. Кайн буквально рвался в сторону, борясь за жизнь, и благодаря сильным рукам и гибкому телу он вертелся по земле от огня и пасти дракона. — Ах! — парень кое-как перевернулся на спину и зашёлся в истеричном смехе. Ему совсем было не смешно, но он не мог остановиться. Почему-то сейчас он как никогда хотел прибить кого-нибудь… Странно это или типично для него, как знать. Всё от того, что на него свалили всё это. Кто решил, что он должен драться с драконом? Огнедышащий стремительно подползал к нему, и Кайн, взяв себя в руки, достал с пояса кинжал, метнув в монстра. Он попал в крыло, оставив повреждение, отчего существо взвыло. Бреннан закашлялся и схватился за живот. Его большой порез открылся от таких поползновений… Как раз сейчас Марк, что только недавно пересёк границу Айварстеда, шёл осторожно между деревьями; он остановился, вглядываясь во тьму. Туллий как-то не горел желанием налететь во тьме на пасть дракона, поэтому нужно идти размеренно и осторожно. А всё потому, что он услышал рык огнедышащего ещё десять минут назад. И лес впереди вспыхнул огнём, лирцах в шестистах от места, где проезжал Туллий, поэтому он оставил пока что своего коня и пошёл пешком. Он ещё так долго ехал от Солитьюда до Айварстеда, ибо решил обогнуть Крастонский лес. И поехал по другой дороге. Боги, чтобы он ещё когда-то следовал по какой-то там «козлиной тропе»… Лучше бы через лес проехал и срезал, хоть место то знаменито своими неблагополучными историями. Пройдя дальше, он вышел на более освещённый участок, сверкающий от пожара. Блондин чуть подскочил, услышав между деревьями крик дракона; существо пыталось вытянуть кинжал из крыла. Везде витал пепел и дым, отчего щипало глаза и нос. Марк конкретно ошалел, когда увидел, как в противоположную сторону от монстра ползёт Кайн… Ладно, Довакин нашёлся пока живым — главное, чтобы так впредь и осталось. Марк выждал пару секунд и, пригибаясь, осторожно подбежал к нему, обхватив за бока и потянув вверх, следя заодно и за драконом. Он оттащил парня за большой валун, прислонив к нему. Кайн в полнейшем шоке приковал к нему неподвижный взгляд, его глаза узнали товарища, хотя он совсем не понимал, как тут оказался Марк. Он вновь подумал: а может, это его жуткий ночной кошмар? Но Кайн почувствовал такую радость и облегчение, что он не один тут трепыхается. Бреннан не сдержал порыва и обнял генерала, заверяя: — О Марк. Я так рад, что ты пришёл ко мне. — Туллий поджал губы, отстранив от себя парня; Кайн просто не знает, зачем вернулся генерал, вот так и рад. — Я тоже рад тебя видеть, но потом поприветствуем друг друга. — Марк сверкнул синими глазами по дракону, который уже вынул занозу в виде кинжала из крыла и снова рыскал в поиске жертв. — Надо его убить. Ты драться можешь? — Марк осмотрел парня. — Глупый вопрос… — удручённо буркнул Туллий. Казалось, на Довакине и места живого не сыскать. Везде ссадины, порезы, синяки и кровоподтёки. Но глаза Кайна, что смотрели на Марка, излучали чистое счастье. Кайн только сейчас понял, насколько страшно ему было находиться тут в одиночку, когда за тобой по пятам следует пасть дракона, и никто не поможет. А ты кувыркаешься от него на последнем издыхании и вот-вот погибнешь. Один в тёмном лесу, и никто не узнает и не поможет тебе. Кайн очень жалеет, что ушёл один. Ему стыдно, что он не предупредил ни Лилию, ни Нереварима, чтобы они пошли с ним. — Та-ак. Нам нужно с ним что-то делать… — выглядывал потихоньку из-за камня Туллий. Он следил, не подбирается ли к ним дракон, но пока он утерял их из виду. Блондин достал из сумки на поясе два сильных зелья лечения и протянул парню. — Быстро пей. Полуживой ты бесполезен. Два флакона подействуют через пятнадцать минут, и ты сможешь хоть бегать. — Бреннан кивнул, открывая один флакон и выпивая залпом. Мужчина взглянул на юношу. — Ты один в Айварстеде? — Нет. Там мои компаньоны, — ответил стыдливо Кайн. — Я вышел один и попал в беду. — Понятно, теперь придётся выкручиваться. Так, я отвлеку его, а ты доедешь до поселения к компаньонам на моём коне. Его имя Глассер, зови его по имени, и он послушается тебя, — придумывал на ходу план Туллий. — Сообщите всем солдатам, что тут прибыли от Балгруфа, что тут дракон, и пусть идут сюда. Сам тоже приходи, мы его сразим, ослабим, а ты его добьёшь, и тогда он не оживёт больше никогда. Тут нужен тот воин-Клинок, он поможет тебе. — Я не буду его убивать, — отрезал Бреннан в страхе, смотря на Марка. — Не буду. — Почему? Разве ты сам не хочешь от него избавиться? Он от тебя не отстанет и от остальных тоже, — не понимал такой резкости со стороны Довакина Дукс, но всё же пытался разобраться, в чём проблема. — Я не хочу опять это чувствовать. — Парень боялся, что, когда он поглотит душу дракона, он умрёт; он словно чувствовал это где-то внутри. — Его душа сломает мне кости. — Тогда выбирай: либо он убьёт всех, и драконов потом, может, будет ещё больше, либо ты убьёшь его, — сказал без претензий Марк. Он не стал напрямую давить на парня: «Давай, делай это», — так как воин без смелости и желания победить — бесполезен на поле боя. И Кайн должен сам набраться решимости. Но Марк всё же поставил его перед неминуемым фактом. И только Довакину решать, как ему поступить. — К сожалению, вышло так, что, кроме тебя, никто в Нирне не может их окончательно убить. Сам решай, Кайн. Либо ты его убьёшь, либо он тебя и всех, кто встанет на пути у драконов. — Бреннан сдержанно улыбнулся, отведя виноватый взгляд. Он вспомнил, как убил дракона в Вайтране. Он ведь был таким смелым, рвался в бой без тени страха. Но сейчас обстоятельства вынудили его податься в бегство, он прячется от людей, натягивая маску доброжелательности. Скрывается от правды о себе. Врёт себе, отрицает и не верит. «Да кто я такой?» — мысленно спросил Кайн сам себя, хмурясь от напряжения. Марк нервничал, дракон рыскал вокруг, бесчинствовал и порыкивал, ломая деревья и пытаясь найти смертных. Кайн нерешительно молчал. Он не хочет подводить своих товарищей, не хочет разочаровать детей и тех, кто хоть как-то хорошо к нему отнеслись. Все они могут умереть только потому, что он боится и не признаёт себя тем, кто он есть. С момента, как Кайн узнал, что является Драконорожденным, он живёт так, словно все говорят о ком угодно, но не о нём. Он больше не может так жить. Если он не решит, кто он — он просто сойдёт с ума. Тогда, в ночь призыва седобородых, Кайн сказал: «У меня нет выбора». Но он теперь понимает, что сейчас ему дан этот выбор. И всегда был. Он может делать, что захочет. Оставить Айварстед и всех, кто там есть на произвол судьбы, а после делать, что вздумается. А может и спасти поселение, пострадав, позже отправиться на Хротгар, как и планировал. Может даже самоубиться и покончить со всем этим. И ещё много вариантов у него есть, любой из которых ему доступен. У него не было бы выхода, если бы вместо Дэвина он бы пал с Анского водопада в тот день в Морровинде. Он думает, может, так было бы справедливо и правильно, но он выжил и должен оправдать ту жертву. — Марк, я убью его, — поднял голову Кайн. Туллий развернулся довольно к нему. Он почему-то знал, что парень так поступит всё же. Это в духе Кайна, которого он знает. Хоть это и тяжкий путь, но он сам его выбрал. Жители Скайрима когда-нибудь поймут, что это был за подвиг, когда драконы, как страшный сон, сгинут вновь на века. Люди поймут, благодаря кому это случилось. — Я призову Глассера, готовься. — Блондин прошмыгнул из укрытия и засвистел. Это продлилось всего десять секунд, потом его заметил дракон, разворачиваясь. Марк отбежал подальше от их укрытия, готовый к атаке. Кайн с трудом поднялся, неустойчиво стоя на дрожащих от боли и слабости ногах. Вот теперь ему как-то и полегчало, его пробрало внутреннее умиротворение. Брюнет услышал лошадиный визг из леса и обернулся. К нему выскочило прелестное существо: белоснежный скаковой конь. Ухоженный, в золотистых ремнях и экипировке, а шёлковые грива и хвост развевались по ветру. Животное остановилось около Кайна, фыркая. — Глассер, — назвал по имени животное брюнет и ласково погладил по шее. — Отвези меня в Айварстед, — конь проурчал, тряхнув мордой. Кайн инстинктивно чувствовал, что Глассер согласен. Каджиты всегда понимают животных. Бреннан залез на лошадь; раз он смог это сделать — зелья начали действовать. — Вперёд. — Они двинулись с места, отдаляясь с поля боя. Кайн оглянулся, видя, как товарищ сражается с драконом. «Интересно, как Марк тут оказался?» — думал Кайн, но об этом он и позже может спросить. Добравшись еле-еле до Айварстеда, Бреннан чуть не свалился на землю, пока слезал. Ему казалось, он буквально на четвереньках дополз до таверны. Нереварим, который спал глубоким сном, вскочил как ошпаренный от резкого крика. Оглядев тёмную комнату, он не обнаружил господина. — О даэдра, — озирался в комнате Клинок. — Лилия, вставай! — рявкнул Нереварим так, чтобы та проснулась. Девушка сонно поднялась с кровати, также заметила пропажу тана. Данмер свёл вместе брови и вылетел из комнаты, но, когда он открыл дверь, ему что-то помешало это сделать. Словно за дверью стояла тумбочка, что мешала нормально открыть дверь. — М-м-м-м!.. — изнывал Кайн, валяясь на полу и закрывая лицо руками. — За что-о-о?! — провыл Довакин, корячась на полу. Клинок вытаращил на него большие глаза, пребывая в таком удивлении, что даже не знал, ругаться ему или извиняться. Кайн счёл это достойным наказанием за свои проделки и с неизменной улыбкой отнял руки от лица. — Что вы тут делаете?! Я же сказал вам не выходить никуда одному в таком состоянии! — прикрикнул возмущённо Нереварим. Лилия угорала над таном где-то в сторонке. Кричал, к слову, владелец таверны, когда увидел, как к нему в трактир, задыхаясь, ввалился окровавленный, почти двухлирцевый мужик. До сих пор в нём он смог с трудом различить того приезжего Довакина. Особенно, когда он так сильно испачкан в крови. Бреннан самостоятельно поднялся, говоря грубым голосом: — Простите меня, дорогие товарищи, — искренне извинился Кайн. — Я был неправ и наговорил много лишнего, — имел в виду разговор с Нереваримом Кайн. Ему было жаль, что он так эгоистично сдался, отрицая, что он Довакин. Ведь на самом деле он чувствовал эти силы в себе, даже если не признавал. Он обещал себе, что не попросит помощи, но она действительно необходима. И не до принципов сейчас. — Мне нужна ваша помощь… — сказал Кайн, прямым взглядом он по очереди оглядел товарищей. Нереварим и Лилия серьёзно переглянулись. Компаньонке Кайн дал задание собрать за десять минут солдат — она поспешила на улицу. А Нереварима он попросил подлечить раны пока ещё немного. Эльф и каджит сели напротив. Косадес лечил господина средним заклятием лечения, которое не требует касаний, так что он просто держал сияющие зелёным светом руки над повреждением, постепенно исцеляя. В основном Клинок обхватывал районы ног, правой руки и той открывшейся раны на животе. Кайн рассказал только, что он пошёл сам в лес и нарвался на дракона. Эльф был зол, хоть и старался этого не показывать. Он зол, так как хозяин не послушал и чуть не погиб; повезло, что рядом оказался Марк. — Прости, ты был прав. Как я могу помочь тебе, если говорю с тобой о тех вещах, в которые не верю? Но я всё же кое-что понял. — Оба молчали пару секунд. Кайн тяжко опустил голову и тихо, буквально через силу признался: — Я не хочу сражаться в одиночку. И подводить вас не хочу. — Я пошёл с вами не развлекаться, а чтобы защищать. Сражаться вместе с вами, бок о бок, — подал голос Нереварим. — Я буду с вами до конца, даже если вы умрёте. Или мы оба. — Теперь Клинок был уверен, что будет так. Может, он в первые дни встречи мог бы кинуть Кайна, чтобы спасти свою жизнь. Но теперь нет. Жизнь Кайна, его присутствие, он сам — это нечто намного более ценное, чем просто формальность «Клинка и Довакина». Он живой человек, который пытается принять себя, а не простая оболочка Драконорожденного — его нельзя использовать. Если они погибнут, для Нереварима было бы честью сражаться и умереть с таким сильным воином, как Кайн. — Благодарю, — чувственно пролепетал Кайн. Ему хотелось верить, что оно так. — Ты… ты думаешь, у меня получится справиться после поглощения души? — Нереварим задумался. Хотел на автомате сказать: Драконорожденные с открытым потоком всегда поглощают души драконов и так. Но это строчки из книг. Кайн не это хочет услышать. — Да. Если вы выжили в портале после встречи с Энадином, не могу представить, что вам что-то не по силе, — опустил брови Нереварим. Сейчас его глаза приобрели форму полукруга. Это неприятно смутило Кайна. Это был прям лютый нечеловечный взгляд чёрных глаз. Косадес договорил: — А если не повезёт, будем переломы сращивать… — Бреннан не мог на это ничего ответить. Данмер расслабился, и его глаза стали снова большие и овальные. — Вас очень любят кошечки, господин… — внезапно добавил мер, помня, как коты облепили хозяина ночью. Кайн, ошарашенный такой фразой, распахнул глаза. — Ха-ха, ну, да, забавно… — нервно хохотал парень, когда как Нереварим был серьёзен. Кайн не знал о том, что ночью с ним в кровати спали кошки. Они ушли ещё до его пробуждения. Но животные действительно его любят, как и он их. У каджитов определенная связь со зверьми. Данмер почти закончил лечить хозяина перед трудным боем. Им предстоит собраться с силами и нанести решающий удар, но на этот раз всем вместе… «Фредас. 22 Второго зерна. Тень. 4 Э год 401.»