SKYRIM. THE LEGEND OF DOVAHKIIN.

      Нереварим после такого неожиданного вопроса выглядел напряжённо. Он стоял на месте, остановив взор на Довакине. Он не знал, как ему рассказать эту неприятную историю, занявшую большую часть его прошлого. А надо ли вовсе это рассказывать? Он для начала поинтересовался:       — С чего вы взяли, что он это сказал? — отнекивался эльф. Он пытался таким образом натолкнуть господина на мысль о том, что тому показалось, или он снова не так услышал.       — Я слышал это. Он назвал тебя Индорил Мора, — заявил Кайн, моментально разрушив попытку эльфа сбить с толку.       — Да, — признав свой провал, подтвердил мер. — Но не берите в голову: это всё глупости, сказки моего народа. Забудьте, — закрыл больную для себя тему Нереварим.       — Но я много раз слышал о святом Нереваре, пока находился в Морровинде. — Кайн помнил, как Асвос часто упоминал это имя в своём лексиконе. И сам Бреннан частично знавал об этой легенде, так как этот аспект остался не тронутым в его памяти. Как и знания о восьми богах Аэдра или принцах Даэдра. Только причём тут Нереварим, Кайн не понимал, но очень хотел узнать. — Согласись, что это странно, что тебя так называют. Разве это просто глупость?       — Вы серьёзно хотите вникать в это? — недоумевал мер.       — Ну, мне интересно. Но если для тебя это запретная тема, то забыли об этом, — открестился Кайн. — Я просто любитель совать голову не в свои дела.       — Вы хотели сказать: совать нос не свои дела? — с усмешкой поправил мер.       — «Голову» мне нравится больше, — пожал плечами Кайн. — Так что там про Неревара? — невинно повторил вопрос Кайн. Данмер с вызовом на него посмотрел:       — Как бы вам кто-нибудь эту голову не оторвал однажды. И будут потом говорить: «Любопытному Довакину на базаре голову оторвали».       — Я что-то не понял, это угроза или скрытый намёк? — удивлённо засмеялся Кайн и развёл руками.       — Хах, как знать… Ладно, я могу вам рассказать, если так прям сгораете от интереса. Но это действительно не очень приятно для меня. Никому больше об этом не говорите, — попросил данмер. — Пойдёмте туда, где не так многолюдно. Чтобы никто ещё случайно не услышал и не захотел «просто спросить»… — Нереварим явно намекнул последней фразой на Кайна.       — Оу, в тёмный закуток меня отводишь? От свидетеля избавиться хочешь? Я живым не дамся! — хохотал парень.       — Естественно, — подыграл Косадес. — Живым не сдадитесь, но у вас нет шансов против меня! — заявил черноглазый в шутку.       Они так и «перекидывались» провокационными фразочками, прикалываясь друг над другом, пока не ушли достаточно далеко от поселения. По пути они решили проверить скелет дракона, который остался в лесу. В этом месте парни остановились и сели на землю, вокруг было тихо и спокойно.       — Начнём с того, что надо кое-что прояснить. Что вы вообще знаете о Нереваре?       — Ну, был в Морровинде данмер. Имя его — Неревар. Родом из благородного дома «Индорил». Неревар прославился как герой, вождь данмеров. Поселил свой народ в Морровинде и стал их королём. Это всё, что я знаю, — рассказал Кайн. Он столкнулся со скептичным выражением лица Нереварима. Клинок тяжко выдохнул и ответил:       — Ну, в принципе, можете забыть об этом, так как это очень некорректная трактовка, — заявил Косадес. — Начнём с того, что Неревар выходец из малого дома «Мора» и также принадлежал благородному дому «Индорил», — указал на ошибку эльф. — Не было данмеров сначала, были кимеры. Неревар также был знатным кимером и полководцем, вождём эшлендеров. Он смог собрать воедино разделённые кланы сородичей. А потом заключил мир и союз с великим магом и инженером, королём двемеров — Думаком. — Кайн внимательно слушал, что говорит товарищ. На его лице виден интерес, в отличие от лица Нереварима. Лицо последнего ярко выражало скуку, он рассказывал эту историю сотню раз и уже изрядно задолбался. — Они основали единое королевство «Ресдайн», позже названное Морровинд. Но на Ресдайн напали захватчики-северяне, создавшие первую империю. Союз, созданный Нереваром и Думаком, изгнал захватчиков со своих земель. Позже был образован первый совет. Под правлением двух королей Ресдайн процветал, как никогда прежде. Оба народа стремительно развивались.       — И что дальше? — нетерпеливо поинтересовался Кайн. Он качался на месте, задумчиво отрывая руками травинки, в то время как Нереварим сидел ровно и смотрел в одну точку, вспоминая.       — Этот союз не продлился долго. В недрах Красной горы двемерами было найдено Сердце Лорхана — величайший божественный дар. Верховный жрец двемеров Кагренак изучал сердце, намереваясь создать из него великий артефакт. Который был назван впоследствии «Нумидиум». Советникам Неревара это не понравилось, и они посоветовали своему королю начать с Думаком войну.       — А кто его советники? — спросил Кайн.       — Также кимеры, их было трое: его жена Альмалексия, Вивек и Сота Сил. Неревар встретился с Думаком, поговорил, но в итоге отказался развязывать войну.       — Почему? — нахмурился Довакин.       — Потому что считал, что в этом нет острой необходимости. Но даэдрическая принцесса Азура, возведённая у кимеров в ранг богов, послала знак Неревару. Ему приснился сон о гибели Ресдайна и всего Нирна, если Нумидиум будет создан. И война таки началась. Война Первого совета. Никто не знает, что случилось во время битвы под Красной горой, но раса двемеров исчезла навсегда с лица Нирна. После этого Неревар и его верный друг Ворин Дагот стали обладателями инструментов Кагренака, и Сердце Лорхана также принадлежало им. Позже Азура посоветовала советникам Неревара уничтожить инструменты Кагренака. В итоге Неревар погиб, — заключил Клинок. Затем, несколько секунд поразмыслив, добавил: — Версий, как такое произошло, много. Самая известная: его убили его же советники и с помощью инструментов Кагренака сделали себя богами. Тогда Азура прокляла расу кимеров, превратив их глаза в огонь, а кожу в пепел. Наслала на Морровинд невиданных ранее сущностей и пробудила Красную гору. Это было первое в истории извержение Красной горы. С вулкана спускались толпами порождения пепла. Из плана даэдрической принцессы выходили её слуги-даэдра, коих впоследствии данмеры стали называть «Духи Красной горы». Азура нарекла, что не спадёт проклятие, пока не вернётся в мир Неревар и не восстановит порядок, а также уничтожит инструменты Кагренака.       — Так, а ты-то тут причём? — не понял Бреннан, хмурясь. Солнечный день сменили вечерние облака, и на Айварстед легла прохлада.       — О-о-о, это была только первая часть рассказа. Но я должен был вкратце объяснить, чтобы вы не теряли нить понимания. Прошли столетия, и предсказание Азуры якобы сбылось. В Великом доме Хла’алу родился наследник. Он должен был быть тёмным данмером, как и его родители. Таковым он и был, у него были все признаки тёмных данмеров, кроме одного. Цвет его кожи был не серый, а бежевый, как у этногенных. К слову, этногенных данмеров некоторые считают не коренными морровиндцами, потому что их кожа не стала серой от проклятья, — усмехнулся Косадес, вытянув светлую руку и глянув на неё. — Но в то же время считается, что у них как-то сохранился первичный цвет кожи, как у кимеров. Но это сейчас не важно. Наследника назвали Са́дэм Хла’алу. Он славился как великий маг и сильный воин. К тому же он был очень хорош собой, образован и умён. Его могущество с каждым годом росло в огромных масштабах. Он основал орден Клинков Морровинда, стал их первым неоспоримым лидером и полностью оправдывал своё благородное происхождение. В один день к нему в руки попало кольцо Неревара «Луна-и-звезда». Тогда все решили, что он является воплощением Неревара. Так как только Неревар при жизни мог носить это кольцо, любой другой погибал мгновенно. Сам Садэм не вникал в древние легенды, он занимался своими делами. Но выходило так, что он волей-неволей пересекался с судьбой Неревара. Говорят, это он создал смертоносный клинок «Бич драконов», вложив туда великую силу: ранения от этого клинка никогда не заживали. Это было оружие самой смерти. Нереварин — так по легенде его провозгласила Азура. Благословляя при рождении, дала иммунитет от всех болезней и покровительствовала, сделав своим фаворитом. Когда случилось второе в истории извержение Красной горы, Садэм, он же Нереварин, отправился на вершину к Сердцу Лорхана. Никто не знает, что там произошло, но извержение прекратилось и гора утихла. Нереварин исчез, и никто его больше не видел, версий опять много. Кто-то поговаривал, что он погиб в огне, кто-то думал, что его забрала Азура. Или что он отправился вслед за двемерами, или он покинул тайно Морровинд, или запутался в двемерских лабораториях. Да кто-то и вовсе думал, что его убил Ворин Дагот. Который, к слову, так там и остался…       — А ты сам как думаешь? — интересовался точкой зрения Клинка Довакин.       — Ну, Садэм был одним из сильнейших магов того времени, он вполне мог бы успокоить гору на некоторое время, ведь ему это было по силам. Сомневаюсь, что он погиб, упав в лаву, так как мог спастись ныне утраченным заклятием левитации. Версия, что он заблудился в двемерских постройках, неуместна: он был достаточно умён, чтобы найти оттуда выход. Сомневаюсь и в том, что он покинул родину, ибо у него был орден в Морровинде, родня и иные обязательства. Азура забрала? Ну, не уверен, что принцы Даэдра на такое способны…       — Оу! Я бы так не сказал, — вскрикнул несогласно Довакин. — Энадин позвал меня в Обливион, когда я был в портале. Так что как знать насчёт: «Азура забрала к себе»…       — Боги, до сих пор не верится, что вы говорили с лордом Шора. Ужас, — встряхнулся мер. — Не переживайте, мы найдём способ выяснить, что с вами сделала та сущность.       — Надеюсь, — нервно засмеялся Кайн. Как ни странно, после того случая он не чувствовал совсем никаких признаков, что в нём что-то есть. Но Энадин обещал непременно вернуться, так что всё ещё впереди. — А то мне так и ходить с молнией внутри… Ладно, продолжай.       — Хорошо. Так вот, насчёт Ворина Дагота, вот он мог одолеть Садэма. Так как инструменты были у него. Но и у Садэма был «Бич драконов»… Я всё же склоняюсь к версии, что его прикончил Дагот. Так как Садэм не уничтожил инструменты, но успел остановить извержение.       — Почему ты так уверен, что Ворин его убил? — спрашивал непонятливо Кайн. — И с чего ты взял, что инструменты не уничтожены?       — Потому что я там был, — серьёзно ответил Нереварим, но перефразировал. — Ну, то есть, я однажды пролез в эту лабораторию.       — Ого, и что там?! Там Нумидиум?! — с блеском в глазах расспрашивал Кайн. Нереварим рассмеялся:       — Полно грязи и рухляди. Всякий хлам, усыпанный пеплом. И я наткнулся там на эти инструменты. — Веселье Клинка испарилось вмиг, сменяясь тревогой. — И я сказал, что Ворин Дагот так там и остался… — Косадес выдержал длительную паузу, прожигая взглядом землю. — Я его видел своими глазами. И, о Боги, от него не осталось совершенно ничего человеческого… Простите, но я чуть не обделался от одного его вида, — утверждал мер. — Деформированное, полуразложившееся тело. Трупная вонь и его рот с длинными клыками в несколько рядов. У него не было носа, а только огромный рот, из которого текли слюни. Его руки доставали до земли и имели на пальцах длинные кривые когти. По тридцать дирцев каждый. А глаза словно вырваны из глазниц, вокруг кровоподтёки. Злые, злые и полные яростной ужасающей ненависти глаза, господин. — Кайн с жутью покосился на него.       — Боги, это страшно понимать, что находишься в забытой временем лаборатории двемеров, в Красной горе, наедине с ужасной тварью, — кивнул Кайн.       — Вот и я орал, ревел и от безвыходности бегал от него по всей лаборатории, — нервно засмеялся Нереварим. У него до сих пор стынет в жилах кровь от воспоминаний об этом дне. — Жалел сто тысяч раз о том, что полез туда.       — А зачем ты туда пошёл? — непонятливо нахмурился Кайн.       — Ну… — данмер стыдливо зажмурился. В тот день его всё допекло, в том числе и старший брат. И он хотел просто прыгнуть в жерло красной горы под влиянием резкого импульса, чтобы больше не видеть ни проклятый Морровинд, ни семью, никого. — Ну, мне было четырнадцать лет, и я, так скажем, изрядно сильно поссорился с братом. И сбежал из дома. Я сидел в заброшенном доме на скале и смотрел на Красную гору, и мне пришла в голову мысль… — Мер осёкся. Он решил опустить истинную причину, по которой он полез на гору, потому что сейчас ему за это стыдно. — Захотел полазать в лаборатории из интереса. Ну и за три часа я туда добрёл, скрываясь, как мог. И, видимо, меня что-то неведомое защитило, раз меня по пути не убила никакая тварь. Хотя, скорее, я был уже достаточно умел как будущий Клинок и маг, чтобы себя защитить. Я стал взбираться на гору налегке, попутно отбиваясь от разных враждебных созданий. Там наверх вела узкая тропка, приводящая к входу, но он оказался заперт. А неподалёку я нашёл пролом и смог пролезть, — описывал Нереварим, жестикулируя. Кайн неотрывно смотрел то на него, то на его руки, запоминая. — Я был довольно безрассудным и не подумал о том, чтобы остановиться и вылезти обратно, пошёл дальше. Это была моя ошибка, я должен был бежать, как только прошёл пару шагов. Я бродил там очень долго, исследовал всё, и в итоге меня отыскал Кай. Это просто невероятно, я до сих пор не знаю, как он нашёл меня. Как понял, куда меня понесёт? — грустно усмехнулся Нереварим. Он помнил, что брат уговорил его не прыгать в огонь на горячую голову. Иначе не было бы сейчас тут Нереварима. — Мы «типа помирились» и захотели уйти. У Кая несравненная, замечательная звериная чуйка. — Бреннан на эти слова небезучастно улыбнулся. — Он чувствовал в этой лаборатории ледяную опасность, ощущал, словно за нами следят. И в итоге мы почти были на свободе, но тут явил себя Ворин…       — И что было дальше? — спросил в трепетном ожидании Кайн.       — Брат с ним сражался. Я был ещё неопытен, и меня быстро ранили. Я только и мог, что кидаться чем-то в Дагота, но попадал по Каю. Он сказал, что скорее сам убьёт меня… — тяжко выдохнул Нереварим, подняв брови. — В итоге Кая оглушил взрывом этот ублюдок. И я схватил то, что попалось под руку. Это и оказался один из инструментов Кагренака — Разрубатель. Потом я совершенно не знаю, что произошло. Я просто отключился. А когда очнулся, был уже дома.       — Так, а чем всё кончилось? — задал вопрос Довакин. — Ты у брата спрашивал?       — Кай рассказал. Когда я схватился за артефакт, он стрельнул в Ворина молнией, и его удалось задержать, я потерял сознание, а Кай схватил меня и ринулся к пролому, через который я туда и попал. Он спас меня. И как бы мы ни жили, каким бы я ни был, он почему-то всё равно спасал меня, всегда. Хотя, я уверен, что он меня ненавидел, — мрачно добавил Клинок. — Мне казалось, в нём всегда словно боролись двое… — Повисла жуткая тишина, и подул холодный ветер, шевеля кусты и деревья. — Ну, что-то я вообще от темы отошёл, — более расслабленно сказал морровиндец и встряхнулся. — Теперь обо мне. Когда я родился, мать дала мне имя «Нереварим» — вождь-спаситель на данмерисе. Считай, в честь «отца» всех данмеров, святого Неревара. И, конечно же, мне крепко за это доставалось. Были даже те, кто создавал какие-то секты в мою честь… Кай отыскивал и убивал их членов, чтобы от меня отстали хоть на какое-то время.       — А это правда, ты воплощение Неревара?! Круто! — вскрикнул удивлённо Кайн.       — Что? Нет. Это всё бред. Неревар, Садэм и я — совершенно разные эльфы. Сами данмеры придумали эти легенды о перерождении. И, веря в это, обнадёжили себя, разочаровавшись в конце концов. Я не Неревар, и не Садэм Хла’алу. Я простой этногенный данмер, с врождённо-чёрными глазами вместо красных, росший в небогатой семье. И у меня способности смертного, которые я сам развил в себе, — настойчиво доказывал Клинок. — Но большинству данмеров глубоко плевать на эту горькую правду, они считают меня третьим воплощением Неревара и ненавидят за то, что я не останавливаю извержение и не изгоняю монстров с острова, словно я прям назло и намеренно этого не делаю. Но я просто не способен на это, у меня нет никаких божественных сверхсил. Когда я стал магом ранга «А» и уже умел разрабатывать свои заклинания, то создал одно заклятие и при касании к порождению пепла мог обратить его в прах. Так данмеры решили зацепиться за это. Они прям орали на весь Вивек, что это силы святого Неревара, что я так изгоняю монстров. Я потратил на разработку этого заклятия три года. Это высшее колдовство и требует много энергии, за день я мог рассыпать только тридцать порождений пепла. Так что это не какие-то там божественные силы. А всего лишь мой многолетний труд, терпение и навыки.       — То есть, данмеры всё время верили в небылицы? — изумился Кайн.       — Угу, — кивнул протектор. — Вы только представьте, меня — простого смертного — провозгласили каким-то там «возрождённым» только для того, чтобы было на кого надеяться. Только потому, что меня так зовут, и я отличаюсь. Мы с братом выживали в Вивеке кое-как, постоянно находились на волоске от смерти, а все думали, что я тот самый Индорил Мора. И до сих пор многие думают. Данмеры обычно делились на две группы: те, кто считал меня поганой дреморой из-за глаз, и те, кто считал меня реинкарнацией Неревара из-за имени. Хотя, казалось бы, такая мелочь, пустяк… Но многолетнее отчаяние и страх толкали данмеров на самообман и поиск виноватых, травлю и гнобление. Им надо было на что-то опереться, надо было кого-то обвинить во всём. И этим кем-то был я, — с болью сказал Нереварим, его резко замутило. Он перетерпел головокружение и тошноту, собравшись.       — И твой брат тоже так думал? — спросил печально Кайн.       — Он был первый, кто сказал мне, что это всё бред. Он хотел уберечь меня от этого, чтобы я не терял себя. Наверное, в Кае всё же было что-то хорошее временами, — хмыкнул с улыбкой данмер. Он невольно вспомнил разговор, что однажды произошёл между ним и братом:       — «Кай. А я правда Неревар? — спросил эльфёнок, расположившись на стуле и болтая ногами в воздухе.       — Нет, — коротко кинул в ответ старший. Он говорил это уже десятки раз, но Нереварим никак не мог успокоиться. Он не понимает, почему его по-другому называют незнакомцы. Он часто задаёт этот вопрос брату, потому что каждый день слышит противоположные ответы от других. Его путают, убеждают в том, что он неправ, а остальные правы. Они считают, им лучше знать, кто Нереварим на самом деле. Поэтому эльфёнок безустанно спрашивал у терпеливого к этому Кая, чтобы не терять уверенность в правде.       — Ты точно не врёшь? — уточнил в очередной раз малыш.       — Не вру, — проявляя терпимость, ответил Кай. Ему ужасно не нравилась вся эта ситуация с местными жителями, но даже он не мог этого изменить. Как бы он не хотел всех прикончить, он не может. Старший курил самодельную скрутку и что-то искал в кухонном шкафу. Он как обычно выпил, но отлично соображал. У братьев разница в возрасте девять лет, Каю сейчас шестнадцать. — Ты там не заледенел? Битый час на стуле сидишь. Нам идти скоро.       — Не знаю, как-то не чувствую, — пожал плечами мальчик, наблюдая за Каем.       — Ну, задницу свою ты же чувствуешь на стуле, а отёк нет? — раздражался старший брат. Ему не нравился временами ненормальный ступор младшего брата. Нереварим мог просидеть на месте пару часов как минимум, вяло покачиваясь или скучающе вздыхая. Дети в его возрасте обычно бесятся, и чтобы шестилетний малыш сидел на месте два часа? Небылицы.       — Нормально нельзя было сказать… — нахохлился младший. Старший промолчал. — Кай…       — М? — данмер продолжил греметь в тумбочке, периодически затягиваясь и выдыхая дым.       — Если я не Неревар, почему меня назвали в честь него? — хмурился малыш, нервозно кусая губы. Кай замер, это уже новый вопрос из уст мальчика. Ранее он его не слышал.       — Ха, ты забыл? У нас город долбанутых, — иронично засмеялся старший, со злостью захлопнув дверь шкафа. Нереварим напуганно вздрогнул, опасаясь, что разозлил брата. — Запомни, ребёнку всегда всё надо объяснять. Нельзя игнорировать его вопросы, как игнорируют тебя, мелкий. — Кай забросил поиски и подошёл к брату. Тому было иногда тяжело запомнить и уследить за словами старшего, так как Кай говорил с запинками. Нет, скорее кратко и с паузами. — Мама назвала так тебя не для того, чтобы все считали тебя перевоплощением Неревара или Нереварина. А потому что хотела таким тебя видеть, великим вождём Клинков, спасителем данмеров. Ясно, мелкий? Значение имени — важно, а россказни всяких дебилов с улицы — нет.       — Но я ещё не Клинок! И как я могу быть спасителем?! — вскинул вверх маленькими ручками эльфёнок, с непониманием смотря на брата. Кай пронзил его лисьим взглядом красных глаз.       — Ты станешь им, когда вырастешь, — заверял брат со скрытым огоньком гордости в глазах. Он снова затянулся, выдохнув белый дым вверх. — Собери разбитый орден Драконьей стражи, став их вождём. Уведи данмеров из Морровинда, дальше от страха и смерти, туда, где хорошо. Или верни прежний Морровинд, — спокойно предлагал варианты Кай. Нереварим в шоке на него уставился: неужели брат правда думает, что это возможно? Что, Нереварим способен на это? — Всё в твоих силах, мелкий. Если тебе это надо, если ты захочешь. Мама дала тебе имя такое же, как и любое другое красивое имя. И не важно, что думают какие-то придурки. — Малыш хохотнул и мило поджал губы. И правда, зачем слушать тех, кто сам придумывает о нём сплетни. Кай откинул в сторону ведра с водой окурок и сел на корточки перед братом. Он слегка улыбнулся и добавил. — Твоё имя расскажет о тебе не больше, чем ты захочешь показать. А вот поступки волей-неволей покажут, кто ты на самом деле…»       Нереварим отвлёкся от воспоминаний, поведав господину:       — Но Кай сам себя потерял, да так и не нашёл. Я был слишком мал, чтобы доказать ему обратное и помочь, а когда подрос, было поздно. Кая больше не было. — Нереварим произнёс слова о брате так, словно того уже в живых нет. Конечно, старший брат Нереварима в розыске, но Кайн решил уточнить:       — А он живой?       — Естественно. Нет, ну, я уже года три не слышал о нём, а виделись мы семь лет назад. Но я с трудом могу представить, что он мёртв, — ответил мер. — Я слышал, что он где-то в Скайриме. Если я с ним пересекусь, кто-то из нас точно умрёт. Я отчётливо помню, у него был незначительный дефект речи. Он говорил отрывками, чётко, с паузами. Но иногда его речь была несвязной, и из-за этого тяжело было уследить за разговором. Он разрывал предложение заметными паузами. Это резко появилось, когда ему исполнилось тринадцать, — серьёзно посмотрел вдаль эльф и на его лицо легла печаль. Кайн не мог на это ничего ответить. Он совершенно не знает, что происходило между братьями за все годы. Он не уверен, какие у них были в самом деле отношения. Поэтому Бреннан мог только строить теории. Но он понимал: обстановка у братьев была как минимум напряжённая. — Ну, ладно, хватит об этом мраке. Давайте лучше поговорим о чём-то светлом теперь.       — Например? — согласно улыбнулся Кайн. Ведь они уже выяснили весь этот вопрос с Нереваром.       — Хм-м. Ну, к примеру, о любви. Вам ведь Лилия нравится? — спросил данмер, хитро улыбаясь и косясь на Довакина. От такого каверзного вопроса парень быстро засмущался.       — Ну, да, — счастливо усмехнувшись, мечник откинулся на траву. — Но только это невозможно, — тут же заявил он. — Мы никогда не сможем быть вместе. Даже если бы это было взаимно.       — Почему? — не понимал Нереварим, опечалившись.       — Да просто, мы… как бы, очень разные, — Кайн поднял руку вверх, выводя ей узоры в воздухе. На самом деле каджиты не могли вступать в брак с людьми и спать с ними. Если у эльфов и людей это более лояльно, то у зверолюдей — нет. — Ты, наверное, уже заметил, я очень раскрепощён с виду, но замкнут внутри. А любовь для меня значит нечто иное, нежели для многих.       — И что же? — на лице протектора отразилась заинтересованность, он ожидал ответа от задумчивого Довакина.       — Я могу любить каждого из вас. Тебя, посторонних могу любить, тех, кто ко мне добр. Но партнёр у меня только один был бы, — поведал Кайн. — Ты — мой покой, Марк — мой ментор, Лилия — мой партнёр. Так я это могу ощущать. Любовь для меня — это как дружба, близкая эмоциональная связь, узы. А партнёрство это уже нечто более личное и интимное, как любовь у всех, — объяснил зверочеловек.       — Это весьма неординарное восприятие, словно вы распределяете на всех роли, — отметил удивлённо протектор. А Кайн всего лишь делает это на уровне инстинктов. Среди каджитов всегда каждый имеет своё место для кого-то. Например, в семье родители — лидеры. Старший брат или старшая сестра — наставники. А те, кто младше тебя — опекаемые. О них должно заботиться и быть их наставником.       — Какую роль ты дал бы мне? — спросил Кайн.       — Ну… — задумался Клинок. — Думаю, вы «Хан» — лидер. Ведь ваше слово решающее, без вас не будет и команды. Скажите, вы ведь решили, чего хотите, поняли, что нужно сделать? — намекал на тот ночной разговор данмер. Когда Довакин хотел уйти.       — Да, решил. То, чего я хочу — покоя, а то, что мне нужно — научиться искусству Ту’ума и стать по-настоящему сильным Драконорожденным, — уверенно ответил Кайн.       — Что значит «хотите покоя»? — уточнил мер.       — Я хочу узнать: кто я такой и кем я был в прошлом, найти родню, если они живы. Но мне страшно, когда я приближаюсь к этому лучику правды. Если я всё же сквозь страх узнаю, я успокоюсь, — тихо сказал Бреннан, разглядывая серебристые тучи тяжёлым взглядом. — В самом деле, есть огромная разница между «хочу» и «надо».       — Я думаю, вы справитесь. Ваш путь только начался, — серьёзно кивнул эльф. Уставив ладонь о землю, он посмотрел на господина. — Ваша сила будет только расти. И, в конце концов, вы добьётесь своих целей, вы очень темпераментный и выносливый… человек… — ныне неуверенный в последнем уточнении, отметил мер.       — Ха, за таким, как я, неинтересно наблюдать, — усмехнулся с иронией Кайн. — Людям нравятся дерзкие мерзавцы-герои или непобедимые сильнейшие воины. Им нравится зрелище и острота, а не страдающие. Я хотел жить тихо, спокойно, но это не для меня, у меня оказался целый набор странностей и проблем, — Кайн надул щёки, корча рожицу. — Фы-ых, да и я не герой, мне не нужны горы денег, и славы я не ищу. Только падал и падал, но вставал. И снова. И снова. Если я когда-то стану значимым для кого-то или героем, непобедимым, дерзким мерзавцем, то ещё сотни раз упаду до этого. Да и после тоже не перестану спотыкаться, хотя познаю все свои пройденные дороги вдоль и поперёк. Но что-то же упущу. А потом, ближе к концу, отдам дань за всё в виде постоянных ночных кошмаров, — печально усмехнулся парень. Он озвучивал весьма мрачный исход для себя, но всё равно не унывал.       Кайн схватил ладонью ветку куста белой сирени и дёрнул на себя, сгребая в кулаке, затем поднял вверх руку, разжав пальцы. Маленькие цветы усыпали его тело в районе торса. Те, что достали до кожи, ласково погладили Кайна по лицу и шее.       — Вы уникальны ровно настолько, насколько захотите показать себя, — заявил Клинок и умиротворённо прикрыл глаза. Кайн с расслабленной улыбкой слушал его, сорвав ещё лепестков. — Вы не любите красоваться, так что не беспокойтесь, вы неприметный такой, безобидный «Довакинчик». — Бреннан в ответ шикнул, считая это неприкрытой подколкой. Мечник шваркнул в лицо Клинку лепестки. Тот успел зажмуриться, и цветы разлетелись.       — О-о-оу, так, значит?! — наигранно возмутился Косадес, порицательно махая головой. Он резко перегнулся над парнем, сорвав те же цветы и отомстил обидчику, отскакивая обратно. Кайн, изобразив угрожающий рык, привстал, тряхнув головой, правой рукой он сгрёб лепестки с живота и кинул в эльфа, игриво посмеиваясь. Тот с азартом кидался в ответ уже тем, что под руку попалось, — каким-то небольшим сорняком и травой. Но Бреннан вскочил и увернулся.       — А-ха-ха! Не знал, что ты страдаешь косоглазием! — злорадно выпалил зверочеловек, готовясь к очередной атаке. — Из-за глаз-то неприметно! — Клинок огляделся и нашёл более эффективное орудие. Он вырвал из земли длинный стебель растения. Нереварим кинул в Довакина стебель, но хозяин вновь уклонился. — Уа-ай!       — Не кошу! — заявил Косадес с улыбкой. Они топтались на месте, готовые к атаке. Бреннан поднял с земли стебель и швырнул в товарища. Тот схватил растение на лету и перенаправил в ответ. Но снова не смог достать проворного господина, это слегка бесило.       — Ха-ха-ха! Я поражён, это же особая техника кривого глаза! — издевался Кайн. Но тут Нереварим стремительно оказался перед ним с ножнами в правой руке. Довакин даже понять ничего не успел, как его закружило и вот его уже опрокинули на спину. Данмер с победной ухмылкой присел на корточки и с ювелирной точностью установил палку на лбу Довакина, вертикально. Эльф глянул на шокированное лицо мечника и не выдержал, его пробило на моментальный смех. Он поднялся, отвернулся и стал расхаживать туда-сюда. Кайн нахмурился, и палка тут же рухнула, неприятно щёлкнув по носу, отчего парень фыркнул и приподнялся. Брюнет только сейчас удивлённо осознал, что случилось.       Нереварим действительно раскрутил его и, лишив равновесия, толкнул концом оружия. Всё это он провернул с помощью ножен, не касаясь руками. «Вот это эффектно…» — подумал ошарашенно Кайн. Видя смех эльфа, он опомнился и опозоренно нахохлился, швырнув вдогонку Клинку ту палку. Косадес тут же дёрнул ушами и резко пригнулся, уклоняясь от стебля, который просвистел над головой. Оба замерли, удивлённо переглядываясь, и захлопали ресницами. Косадес засмеялся первый, но попытался утаить радость, прикрыв рот ладонью. Кайн отзеркалил его эмоцию.       — А ты слышал, как палка просвистела? — смеялся Довакин.       — Угу, видимо, вы и стрелы так метать сможете, — поддался-таки веселью эльф, убрав руку ото рта. Парням было весело от простого дурачества, но почему бы и не посмеяться? Можно даже отточенный навык метания кинжала превратить в несуразную игру. — Кхм, ладно, может, нам следует вернуться?       — Да, пойдём, Нереварим, — мелькнув улыбкой, мечник развернулся в ту сторону, из которой они пришли сюда. Спустя минуту Косадес подумал: а нормально ли то, что сейчас было? Может, это невежливо или как-то по-хамски — так общаться с Довакином? Эльф представил, что, может, хозяину это не нравится, но он вежливо промолчал и подыграл?       — Простите, я не должен был фамильярничать, — чувствуя неловкость, извинился Клинок. Кайн промолчал, продолжая идти вперёд, что ещё больше нагнетало. Мер даже напрягся: а может, он и правда позволил себе лишнего? Тут Кайн остановился и развернулся, печально прожигая товарища прямым глубоким взглядом.       — Я был бы не против, если бы у меня был такой друг, как ты, — серьёзно признал Драконорожденный тихим голосом. Клинок в ступоре застыл, не зная, что и ответить. У него сразу сплелась мысль в голове: «Чтобы норд с данмером и друзья?». Как так? Хотя эльф тут же и вспомнил: перед ним не просто норд, перед ним «мистер непредсказуемый», в хорошем смысле. Так что удивление морровиндца стремглав улетучилось. Да и вообще, учитывая последние события, Косадес не уверен, что перед ним сейчас норд или человек… Кайн прищурил взгляд и поднял брови, на его лице отразилась тень скорби. — Ведь идём рука об руку, одного поля ягоды… — Кайн кивнул, развернувшись, и продолжил путь, задумчиво улыбаясь. Ему мысль о дружбе со своими новыми компаньонами напоминала о смерти предыдущих друзей. Он страшится повторения, но хочет попробовать возобновить близкие связи.       Клинок тем временем догнал хозяина. Он размышлял о смысле последней фразы, которую он хорошо осознал. Господин не против дружить, ведь они достаточно познакомились с друг другом, да и комфортно им обоим. А также они очень похожи во многом. Данмер улыбнулся этим мыслям, высказавшись:       — Мне нравится, как вы красивые фразы на ходу выдумываете, да ещё с таким загадочным лицом порой, — отметил Клинок, отведя взгляд вверх.       — А мне нравится, что, когда ты думаешь, что я не слышу и не знаю, ты называешь меня просто по имени, — выдал не оглядываясь Кайн и улыбнулся. Эльф, застигнутый врасплох, притих. Он и сам этого как-то не заметил, как перепрыгнул от «господин Кайн» просто к «Кайн». Но это было в моменты, когда эльф считал, что хозяин не узнает. — Я нахожу это очень забавным.       — Ха, вы же знаете, господин Кайн, я высказываю вам уважение, — гордо вздёрнул подбородок эльф. — Мне негоже тыкать вам напрямую.       — Понимаю, — отозвался парень.       Через полчаса они уже дошли до Айварстеда. Внимание странника привлекли два мальчика: маленький норд и имперец, судя по их одеждам. Они с азартным огоньком в глазах сражались с палками в руках, изображая, что это мечи. Бреннан застыл на месте и ошарашенно всмотрелся в эти палки. Это были кости дракона. Нереварим посмотрел на господина, не понимая, что именно его так заинтересовало. Драконоборец медленно обошёл занятых ребят со стороны, заметив следы грязи и засохшей крови на их одеждах. На саблевидных костях, коими они игрались, также была кровь. Он свёл брови вместе, пребывая в глубоком недоумении. Почему дети играют кровавыми костями дракона? Он помнил, что видел таких же детей в Вайтране, бегали они разве что с деревянными мечами, которые сделали их отцы или старшие братья. И откуда на этих мальчиках столько крови? Затем парень перевёл взор чуть дальше. Там, на земле, сидел другой мальчик на коленях. Он подрагивал, опустив голову и сжимая в руках какую-то голубую ткань с тёмными пятнами на ней. Он тихо плакал, его слёзы с блеском капали на землю. Кайн сочувственно прищурил глаза и сам ощутил резкую печаль; в этот миг солнечный день словно накрыло мёртвым холодом. На плечо Кайна легла рука, отчего аж ток по телу пробежал, и кто-то заговорил с ним:       — Видишь их? Если бы не ты, они бы сидели счастливо у себя дома с родителями, а не бесхозно бродили по улицам… — с осуждением прохрипел мужской, низкий голос. Кайн в шоке посмотрел направо, откуда говорили, но никого не увидел рядом с собой. Это моментально выбило его из равновесия. Он не понимал, куда ушёл тот мужчина. Оглядываясь по сторонам, он пытался его найти среди мимо проходящих. Но теперь это невозможно, это мог сказать вскользь любой. Нереварим в ступоре наблюдал за Довакином, не понимая, что происходит. Кайн уставился на него и севшим голосом спросил:       — Ты… Ты успел увидеть, кто именно только что ко мне подошёл? — брюнет надеялся, что хоть протектор видел, кто это был.       — Что? Никто не подходил, — напрягся Нереварим, мотнув головой. — Я заметил только, что вы о чём-то задумались. — Бреннан в ужасе сглотнул. Он понял, что у него паранойя и галлюцинации. К нему даже никто не подходил. Он бы так и не понял, если бы Нереварим ему не сказал. У него перехватило дыхание от страха. В мыслях кружилась одна мысль: может, он во сне, или это видения?       — Господин? Что не так? — Данмер был обескуражен, видя, как хозяин зажмурился, тяжело вздохнув. Он раскрыл сильно покрасневшие глаза, затравленно пялясь в землю и хватаясь за голову. Косадес не понимал, что так сильно напугало господина. Кайн попытался взять себя в руки и снова внимательно посмотрел на мальчиков. Те и правда играли в сражение, но не окровавленные кости дракона в их руках. А всего лишь палки, очищенные от коры, оттого белёсые. Поэтому они так напомнили кость. А кровью на палках оказалась бурая кора, не содранная в некоторых местах до конца. Но мальчики правда были грязные, на коже и одежде следы сажи. Где-то особенно сильно, это и показалось кровью. Может, это специфическое вечернее освещение сыграло злую шутку на нервах Довакина?       Юноша вспотел от напряжения, утёр капли влаги со лба и висков, шумно выдохнув. Нереварим решил подождать, пока хозяин сможет ему всё объяснить. А вот тот мальчик, что сидел на земле и плакал, — настоящий как есть. Бреннан поджал губы и направился к нему в неожиданном порыве узнать, почему он там сидит один. Нереварим неспешно отправился за ним. Мечник приковал взгляд к этому мальчику, медленно приближаясь. Ребёнок сжал в печали губы, всхлипывая и смотря на окровавленный голубой кафтан, который он держал маленькими ручками. Теперь видно, ткань была грязная и обугленная, принадлежала, скорее всего, взрослому. Заметив Кайна, малыш испуганно взглянул на него растерянным взором.       — «Дяденька, чудовище, оно вернётся и заберёт меня? Как маму и папу?» — на слезах сходу спросил по-нордски малыш. Словно ждал, что Довакин к нему подойдёт. Зверочеловек присел на корточки, но в этот миг он словно ослабел и окончательно пал на колени перед мальчиком.       — «Нет, конечно, нет. Я сделал так, что он больше не вернётся, — уверенно кивнул мечник. Он всё равно не был уверен, что этот диалог реальный. Кайну казалось, что перед ним сидит вина и пытается пробудить в нём совесть. Так это воспринимал драконоборец. Он полностью осознавал, что происходит, когда он поглощает душу дракона. Дракон погибает окончательно и больше не воскресает. Только Довакин на это способен, и Кайн действительно таковой, сколько бы он не лгал себе или окружающим ранее о том, что он не Драконорожденный. И только он может прекратить всё это, убивая драконов навсегда. — Малыш, как тебя зовут?»       — «Идж Сын прибрежных вод», — назвал своё имя мальчик и всхлипнул.       — «А меня Кайн. Идж, твои мама и папа всегда будут наблюдать за тобой из благородных чертогов Совнгарда», — убеждал Кайн.       — «Тогда можете меня отвести к папе и маме в Совнгард? Я очень хочу к ним!» — с надеждой умолял мальчик.       — «Нет, нельзя так», — отрицательно мотнул головой Кайн.       — «Нет! Пожалуйста! Вы же смогли убить монстра, можете же и такое! Я уверен!» — мальчик вцепился в одежду Кайна, прося снова и снова об убийстве, даже не осознавая этого.       — «Ха, — Кайн нервно выдохнул, — никогда нельзя о таком просить».       — «Но почему?» — заплаканно спрашивал малыш.       — «Ну, потому что в Совнгард уходят только умершие. А ты живой. У твоих родителей важная миссия, они ждут, пока Шор позовёт их в последний великий бой. И они не могут быть сейчас с тобой. Но когда-нибудь вы вновь встретитесь, — скорбно улыбнулся брюнет. Он положил горячую ладонь на голову мальчика, поглаживая, пытаясь как-то его успокоить. — И у тебя тоже есть важная миссия здесь, в Нирне, знаешь, какая? — Идж поднял заплаканные глаза на улыбчивого Драконоборца в ожидании ответа. — Радовать их, будучи счастливым, жить в Нирне и не унывать, как они хотели бы».       — «Правда?» — спросил норд, всхлипнув. Он начал успокаиваться, пока взрослый гладил его по волосам.       — «Угу», — подбодряющее подтвердил Кайн.       — «Дядя, а у вас руки, как у моей мамы», — заверил малыш. Он ярко помнит до сих пор, как его обнимала мама, усадив на колени, и гладила по голове, её руки тоже были горячие. Кайн польщённо улыбнулся и ласково провёл ещё несколько раз по пшеничным волосам ребёнка. Затем отнял руку и сказал:       — «Не забывай, ты не остался один. В Нирне тот, кто нуждается в помощи, всегда может обратиться к Богам. Талос защитит тебя», — Кайн не был уверен, что сам в это верит, но он чувствовал, что должен был сейчас это сказать. Для нордов это важно, мальчик хотел это услышать. Идж коротко кивнул в ответ и перестал плакать. Нереварим улыбнулся такому поступку хозяина. Он, конечно, не понял нордский язык, но хозяин явно сказал что-то хорошее.       — «Идж! — раздался справа женский оклик, также на нордском. Все трое посмотрели в ту сторону. Это была юная крестьянка, немногим младше Кайна по виду. Она взволнованно подбежала к ним. Бреннан встал на ноги, отряхнув штаны. Он пронзил девушку жгучим, вымотанным взглядом. Довакин очень устал, поэтому его взгляд приобрёл несравнимую болезненность. От вида на черноту вокруг его глаз и некой блёклости лица становилось не по себе. Крестьянка подняла Иджа на руки, распрямилась и посмотрела на драконоборца снизу вверх. Ведь он выше её на полторы головы и весьма широкоплечий. — Господин Довакин? — смущённо промямлила девушка. — Спасибо, что нашли его. И… и вообще за всё», — Кайн удивлённо поднял брови: впервые его из местных тут кто-то поблагодарил.       — «Да, пусть не грустит», — Бреннан, чуть кланяясь, кивнул и распрямился. Девушка кинула напоследок что-то типа «всего доброго» и поспешно ушла по дороге вдаль. Парень различил в этом не то стыд, не то симпатию. Он развернулся к компаньону.       — Всё теперь в порядке? — интересовался эльф. Ибо лицо хозяина было какое-то потускневшее и мрачное. Эльф ещё и не забыл тот странный момент, когда Кайн чего-то испугался.       — Вполне, — убедил товарища улыбкой зверочеловек. — Отужинай со мной? — предложил Кайн. Мер задумчиво отвёл взгляд вверх — а ведь они с утра ничего не ели. Сейчас уже часов семь где-то.       — Да, идёмте. — Оба направились к таверне. Там они заказали еды, и, как и ожидалось, у Нереварима было всего две небольшие порции, а у Довакина шесть. Но он не был уверен, что наестся этим. Парень вновь всё выкладывал на полотенце, разделяя.       — Смотри, какой чудак, — усмехался приглушённо норд, что сидел неподалёку за столом, рядом расположился другой и согласно кивал. Они, скорее всего, путники, что остановились в городе. Они наблюдали за Кайном, их забавляла его привычка.       — Может, он из этих, ну «того»… — шептал что-то неразборчивое второй норд.       — А я слышал, он Довакин, — сказал другой северянин.       — Да иди ты! — шикнул путник. — Он-то?       Кайн, игнорируя их разговор, закатил глаза и начал есть. Он не понимал тех, кто так вот сплетничает. Почему кому-то вообще есть дело до того, как он ест? А ведь парни даже и не догадываются, что их прекрасно слышит объект их интереса. У Кайна заболела голова от этого, поэтому ел он нехотя и мрачно. В такие моменты, его как никогда тянуло затеять драку… Вдруг к ним подошла Лилия, она встала справа от Кайна. Ребята обратили на девушку внимание.       — Боги, какая прелесть… — умилялась девушка, видя, как разложил еду Довакин. — Что ты делаешь?       — Я ем, — ответил безэмоционально Кайн.       — Нет, что ты с едой делаешь? — Ей это, напротив, казалось очень милым ритуалом.       — Ем её, — повторяясь, буркнул Бреннан. Он воспринял в штыки, как ему показалось, скрытую попытку нордки указать на то, что он якобы выглядит глупо. Но он просто не так понял. Девушка натянуто улыбнулась и поняла, что нормального ответа ей, кажется, не узнать, пока тан «не в духе».       — Это мило на самом деле, — заявила Лилия, она протянула руку к Кайну. В этот миг Бреннан громко зарычал, опасно дёрнувшись в сторону нордки. Но тут же он виновато сжался в комочек, прикрыв голову руками.       «Дожили, уже на окружающих кидаюсь…» — стыдливо подумал мечник, не решаясь поднять головы. У него давно не было такого, чтобы он не смог проконтролировать свои инстинкты. Нереварим в шоке пялился на господина, воспринимая эту ситуацию не так как другие. Теперь он однозначно убедился, что господин не человек. Потому что он увидел агрессивную реакцию какого-то зверя. Но эльф не стал сейчас выяснять отношения, так как понимал: если хозяин скрывает это, на то есть причина. Бреннан вздрогнул, когда ощутил осторожное прикосновение к своей голове. Он удивлённо посмотрел на Лилию, она настороженно, но ласково гладила его по голове. С губ Довакина сорвался расслабленный вздох, и он томно прикрыл глаза, подставляясь навстречу прохладной ладони. Ему было настолько хорошо, что по телу прошёлся приятный фриссон. Наверное, этот желанный жест от Лилии был самой лучшей наградой для него сейчас… Сама девушка смущённо улыбнулась, перебирая чёрные пряди. Может, Довакин и странно себя повёл, но она решила не доматываться до него с расспросами, а просто сделать приятно, потому что он это заслужил как никто в этом городе. Бреннан нехотя отстранился и задобренно сказал:       — Прости, пожалуйста, можешь тоже. — Парень предложил еду, выглядел он слишком довольным и разомлевшим. Девушка согласно кивнула и села рядом.       Марк тем временем всё ещё находился на берегу реки, которая протекала через поселение, разделяя его на две стороны. Таверна, в которой они остановились, располагалась на противоположном берегу. Само поселение не сказать, что маленькое, но меньше Вайтрана. Может, чуть больше Ривервуда. Чтобы попасть в другую часть Айварстеда, надо перебраться через длинный каменный мост. По строению он арочный и достаточно широкий, чтобы там проехала повозка. Генерал уже выгулял Глассера и почистил его мягкой щёткой и протёр несколькими полотенцами, а также расчесал гриву и хвост. Теперь он отвёл своего питомца в тень под мост. Сам мужчина решил искупаться, пока есть такая возможность. К тому же день солнечный, а потому будет не так холодно. Туллий уже немного свыкся со скайримской мерзлотой. И даже, вроде как, пытался закаляться, как только прибыл в Солитьюд впервые. Вроде как пытался…       Он быстро закончил с водными процедурами и покинул реку, надеясь, что не заработает себе воспаление лёгких или что похуже. Марк надел одежду и сел под аркой, где у края раскинуло свои тёплые лучи солнце. Он обнял себя руками, пытаясь согреться. Генерал помнит, когда он приехал в эту провинцию, переболел сильной простудой. Он никак не мог вылечиться в течении месяца до конца, даже когда принимал сильные и качественные снадобья. Наверняка так на нём сказалась резкая перемена климата. Конечно, стабильно-тёплый Сиродил и северный Скайрим.       Имперец провёл ладонью по нижней части лица, стирая капли. Он подумал, что ему пора бы уже скоро побрить отрастающую щетину. Так как у него светлые волосы, борода ему совсем не шла. Он смутно помнил те дни, когда у него были тёмно-русые волосы, ныне они пепельные. Его цвет стал так кардинально меняться ещё в восемь лет, и это поразило всех, что у мальчика в таком возрасте уже седина, это же было совершенно невероятно. Сам Туллий удивлённо наблюдал с годами в отражении, как его пряди светлеют. Ходил с пятнами и клоками белых волос на теле, пока всё окончательно не выровнялось. А когда он стал интересоваться медициной, изучал разные записи, кое-что о таком вычитал. Это не седина. Одна из причин, указанная в записи: «потеря цвета волос от яркого травмирующего происшествия». Но он как-то не думал, что всё было настолько серьёзно, чтобы его организм дал такой сильный сбой. Именно по этой причине Марк не отращивает бороду. Иначе он точно будет похож на старика.       Пока он размышлял об этом, то и подсохнуть, и согреться успел. И надо было уже вставать и уходить, но тут он услышал сверху, на мосту, отдалённые грубые голоса, мужские. Те бранились и были явно не в лучшем настроении. Марк не обращал на них внимания и поднял пояс с земли: какая разница, кто там ходит. Закрепив пояс на бёдрах поверх рубашки, он прожигал взором синих глаз пространство, думая, не забыл ли он о чём-то, но следующие слова незнакомцев он невольно смог разобрать.       — А! Мать твою, откуда мне знать, как он выглядит?! У местных поспрашиваем, они-то знают Довакина! — раздражённо рявкнул один из них.       — А что если никто не выдаст его, об этом ты не думал?! — сказал другой.       — Вы, двое, заткнитесь. Не скажут добровольно, так заставим, — этот голос был третий, более холодный, спокойный и приглушённый.       Марк медленно поднял вверх голову. Интересно получается, кто-то пришёл за Довакином? Туллий не может это так оставить. Он поспешил к мосту и, обогнув его, ступил на каменную полосу. Он увидел тех, кто, скорее всего, говорил. Они шли втроём по мосту, на них была стальная броня. У одного меч, у другого секира, и последний с саблей. Чуть дальше на бортике сидели четыре босмера, застывшие, как тени, видимо, они также насторожились при виде этих воинов.       — Эй, стойте! — крикнул им вслед Марк. Незнакомцы затормозили, но не обернулись. — Кто вы и зачем ищете Довакина?       — Поболтать хотим с ним, — сказал один из них, да таким могильным голосом, что не по себе становилось. Видимо, это тот — самый невозмутимый.       — Со мной сначала поговорите, — нахмурился Марк. Он на всякий случай взялся правой рукой за меч. Серые облака закрыли солнце, отнимая остатки яркого света, и тень легла на Айварстед. Незнакомцы не ответили. Воздух словно загустел в этот миг от напряжения. — Покажите свои лица! — потребовал Марк. Незнакомцы опять промолчали. Тот, что слева, кивнул двум другим и плавно обернулся. Туллий всмотрелся в его лицо — это человек. Остальные тоже развернулись — они тоже люди, редгарды. — Кто вы?       —Ты, местный, скажи, где Драконорожденный? — задал встречный вопрос главарь их шайки. Но тут внезапно один редгард ошарашенно уставился на Марка и что-то зашептал главарю.       Туллий подозрительно нахмурился, будучи готовым к любой подлянке от этих ребят. Ему не составило труда догадаться, что его, скорее всего, узнали внешне. Внезапно главарь обнажил свой меч и побежал к Марку. Они с лязгом скрестили мечи и завязалась драка. Туллий пнул противника по бедру, отстранив от себя. Двое других стремительно направились к месту схватки. А босмеры резко отбежали в сторону, в страхе озираясь. В итоге они и вовсе побежали куда подальше. Дукс понял, что предстоит муторная потасовка. И что им понадобилось от Кайна? Они хотят его схватить, убить или правда поговорить? Но намерения у них вряд ли благие. Бреннан сейчас в последнюю очередь хотел бы выяснять с кем-то отношения.       Марк отбивался практически на уровне подсознания, наблюдая и планируя, как побыстрее нейтрализовать этих ребят. Стоит их схватить, а не убивать, дабы выяснять, что они хотят? От очередного удара генерал отмахнулся мечом. Противник напрягся от уровня мастерства оппонента, он к такому готов не был. Имперец отбивался даже не смотря, словно погружен в свои мысли, тогда как противник усердно пыхтел, не в силах хоть как-то напрячь Марка.       — Где Довакин? — решился переспросить главарь. Марк не ответил.       — Слушай, имперский «капитанчик», я серьёзно: тебе лучше рассказать, — нагло угрожал противник, несмотря на то, что явно уступает.       — О-хо-хо… — оскорблённо фыркнул Марк. Он решил побыстрее разобраться с этим хамлом. — Замечательно, значит, по-хорошему не желаете, угу… — Он плавным движением стукнул клинком по мосту, и земля дрогнула. Это было неожиданно для нападавшего, и он не удержал равновесие, упав назад. Марк вывел узоры «Штормовиком» в воздухе, и из реки стали подниматься водяные векторы. Эти линии соединились воедино, образуя высокую волну. И вода накрыла сначала двух редгардов, которые были уже близко, прибивая обоих к земле. Брызги окинули всех с головой. Блондин с дрожью встряхнулся. Вот только он высох и согрелся…       Вода стремительно потекла с моста по обеим сторонам, сбивая врагов с ног. Марк взмахнул клинком и рассёк воду, снова стукнув по мокрому камню концом лезвия. Округу сотрясло, он не позволил всем троим встать. Марк направил оружие перед собой и скучающе махнул влево, затем вправо. Потоки воды соединились в два водных шара, охватывая тела редгардов, заключая в клетку. Марк поднял на мутные шары серьёзный взор, вытянув меч вперёд и вверх. Он плавно раскручивал запястьем меч в руке, словно помешивая воздух. Вода внутри капканов создала заметный водоворот. Генерал постепенно увеличивал скорость движения меча в руке, раскручивая по кругу. Вода в ловушках начала резко багроветь, но его отвлёк главарь. Тот кинулся на Марка с вскриком и почти нанёс критичный удар мечом, который обязал отрезать вытянутую руку. Но Марк резко откинулся назад, избегая попадания. На него снова замахнулись сверху, но он блокировал удар. Военачальник ударил по руке главаря, разделяя скрещённые мечи, и с колена ударил воина под дых, пихая. Противники наставили друг на друга оружие.       На лице оставшегося в живых главаря проявились признаки страха. Он глянул на остатки своих товарищей, тела которых ещё находились в водных шарах. Их тела безжизненно плавали в кровавой воде. Марк расчётливо смотрел в глаза противника, неспешно подступая, а тот неуверенно отходил. Имперец метнул секундный взгляд на шары с водой: те двое редгардов не нужны, они всего-навсего задохнулись в воде. Живым нужен этот, он главный, с него и спрос. И, судя по его виду, он крепко обделался, потому что недооценил своего противника, а сейчас напуганно отступает. Генерал прожигал его взглядом, не понимая, на что рассчитывали эти слабаки. Да даже раненый Кайн в своём состоянии смог бы их победить.       — Так зачем вам нужен был Довакин? — спросил Марк. Давая последний шанс выложить всё как есть. Ему не ответили, Марк одним сильным ударом выбил из руки бандита клинок и приставил к шее безоружного меч. — Тебе лучше сказать, тогда твоя смерть будет лёгкой, — серьёзно обещал имперец. Главарь от безвыходности раздумывал как-то попробовать уклониться и достать до своего оружия, но застыл в оцепенении, столкнувшись со взглядом солдата. Тот сразу понял о намерениях главаря и угрожающе надавил на шею клинком. Бандит увидел, что перед ним не простой человек, а тот, кто не колеблясь за секунду лишит жизни любого: и друга, и врага, — если потребуется. Противник осознал: имперец поймал его и не убил ещё, только чтобы вытянуть из него информацию, неважно, каким методом.       Напряжение и тишина давили на голову. Бандит не выдержал и что-то зашептал. Марк удивлённо раскрыл глаза, когда увидел, что пленник начал светиться красным. А поверх его брони проявляется печать. Дукс выругался и рванул подальше, за его спиной резко прогрохотал взрыв. Спустя пару секунд он оглянулся и недовольно осмотрелся.       — Твою мать! — разозлённо выкрикнул имперец, отвернувшись от брызг крови и кусков плоти. Мост оросило кровью, и всё затихло. Генерал был шокирован, что этот, на первый взгляд, трус, решил умереть, но не выдал информацию. Он понимал, что не справится в этом бою и предпочёл самоликвидироваться, нежели сдаться. Марк достал из кармана платок, недовольно вытирая лицо. Вот только он отмылся недавно… Сегодня явно день не в его пользу. Водные шары разбились о мост и растеклись, смывая большую часть крови и оставляя тела. Туллий заметил, как сюда направляется Кайн с остальными.       — Что тут творится?! — ошарашенно озирался Довакин, видя два тела и другие остатки. Он с отвращением закрыл рукой рот, наткнувшись взглядом на окровавленную часть позвоночника и органов. Марк был совершенно спокоен с виду, несмотря на то, что зол.       — Это наёмники. За тобой, между прочим, пришли. Вон останки их лидера у тебя под ногами валяются. Подорвал себя. — Дукс убрал платок в карман, огорчившись, так как теперь не узнать, чего конкретно эти парни хотели. Хотя уже понятно, что это головорезы. Но тогда кто их послал? Туллий так и знал, что рано или поздно это случится, поэтому он и не хотел раскрывать личность Довакина всем подряд. Но информация о Кайне уже просочилась в народ, или это тот, кто знал о нём ещё раньше.       Марк подробно объяснил Кайну и остальным, что произошло, и те весьма удивились такому повороту. Они тщательно обыскали останки всех троих и округу у моста. Когда Лилия осматривала то, что осталось от главного, нашла окровавленное письмо. Оно было написано на простой бумаге, из-за чего промокло. Девушка аккуратно развернула за уголки хрупкую бумагу, стараясь не повредить. Текст расплылся кое-где, но в целом было читабельно.       — Ка-а-айн! Иди сюда! — Девушка пробежалась взглядом по тексту и с забавой улыбнулась уголком губ. — Оказывается, твоя задница стоит целых пятьдесят тысяч септимов!       — Да?! — крикнул Бреннан, приближаясь к компаньонке. По пути он колко поинтересовался: — А тебе так нравится эта часть моего тела, что ты решила её упомянуть в пример?       — Ха… — тихо усмехнулась девушка, она нагло дёрнула бровями. Затем улыбнулась, слыша шаги тана позади. — Ну, если она достаточно подкаченная и упругая, то может быть. — Нордка отвела взгляд влево и вверх, задумавшись. Кайна пробило на смех от таких откровений. Он не думал, что кое-кто разглядывает его параметры, пусть и путём созерцания через одежду.       — О-о-о, кто ещё извращенец после этих слов, — обошёл девушку Кайн, опираясь о мост.       — Ты, в любом случае, — утвердила Лилия. — Постоянно этим занимаешься.       — Я не смотрю на мужские зады, — ответил в свою защиту Бреннан.       — Зато смотришь на женские, а точнее, на мою, — усмехнулась воительница. Бреннан фыркнул, застигнутый врасплох, и закусил нижнюю губу.       — И мне нравится увиденное, — смело заявил Кайн, добавив: — Но ты такая невыносимая, — он прожигал взглядом нордку. Он вновь пробежался заинтересованным взглядом по её лицу и остановился на ярких пухлых губах.       — Во имя Восьмерых, прекратите любезничать, голубки, — недовольно закатил глаза Марк, который также решил глянуть находку. — Вас слушать срамно. И вообще, тебя разве не волнует, что тебя кто-то заказал убить? — Парочка отвела взгляды. Марк посмотрел на Лилию. — Так что конкретно в письме?       — Тут сказано, что главного зовут Ёнад, и его наняли по твою душу, Кайн. «Убей Довакина и принеси мне его тело. Старайся сделать всё аккуратно и поменьше травмируй его. Он нужен чистый. Постарайся не привлекать внимание. Известно, что двадцать третьего он прибудет в Айварстед. Жди его там. А если опоздаешь и упустишь, денег тебе не видать. За отличное выполнение задачи получишь пятьдесят тысяч», — чётко и поставленно прочла нордка, затем опустила записку. Кайн и Марк внимательно на неё уставились в ожидании. — Что? Это всё, — утверждала она.       — Нет ли там подписи заказчика или иных знаков? — поинтересовался имперец. Лилия осмотрела листок спереди и сзади. Ничего такого она не обнаружила, да и лист испорчен кровью. Она отрицательно махнула головой. — Дай-ка мне, — попросил Марк. Девушка протянула ему эту записку. Туллий аккуратно взял её пальцами и поднял чуть над головой, выставляя на свет. Но ничего обнаружить не получилось. Даже если бы была подпись, и она стёрлась, мог остаться нажим от пера. Лилия и Кайн с интересом наблюдали за действиями генерала, но спустя полминуты он опустил письмо.       — Нет, тут ничего. Хотя и вправду, только дурак или самоуверенный будет подписываться на таких договорах. Не нравится мне всё это. Кому-то, между прочим, понадобилось твоё тело, Кайн. Боюсь представить даже, для каких целей. — Кайн озадаченно опустил взор в землю. Он уже начал привыкать, что нечто периодически угрожает его жизни. Лилия и Марк заметили подавленность мечника и напряжённо переглянулись. Долгое молчание нагнетало, и Кайн приметил, что Нереварима тут нет. Он осмотрелся и нашёл данмера. Тот сидел на бортике моста, лирцах в шести, спиной к ним. Тот словно почувствовал взгляд на себе и обернулся через плечо на господина. Он кивнул, приглашая подойти.       — Уходим? — предложил Бреннан.       — Да, тут больше нечего делать, — согласился Туллий. Нордка также кивнула. Кайн обратился к союзникам:       — Завтра с утра выдвигаемся на Глотку мира. Тщательно подготовьтесь.       — Ты нормально себя чувствуешь? Как твои раны, Кайн? — небезучастно интересовался Туллий, так как раны Довакина свежие, и, возможно, он ещё не готов к такой нагрузке, как взбираться на гору, даже с учётом выпитых зелий.       — Вполне. Раны остались несерьёзные, я справлюсь, — уверял странник. Он исправно будет пить зелья и обезболивающее по пути, и Нереварим его будет лечить, так что сил взобраться на гору ему хватит. Они двинулись с места, но Кайн внезапно сказал: — Я тут ещё побуду, вы идите.       — Ладно, только будь осторожен: видишь, какая ситуация, — предупредил Марк. Товарищи разошлись. Кайн пошёл к эльфу, чувствуя, что тот хочет о чём-то поговорить наедине, поэтому и неприметно позвал к себе. Кайн перепрыгнул бортик, сев рядом. Они молчали, смотря вперёд. Нереварим не хотел говорить о покушении, да и господин, наверное, тоже. Эльф хотел поговорить о другом.       — Чего такой печальный? — прервал тишину Кайн.       — Задумчивый, — поправил эльф.       — И о чём же ты задумался? — спросил брюнет. Он чувствовал, что товарищ чем-то расстроен или озадачен.       — О том, почему люди что-то тщательно скрывают. Ими движет страх, коварство или личная выгода? — ответил и спросил эльф. — Вы сами как считаете?       — Ну, у каждого своя причина. Каждый что-то скрывает. Я знаю, если «вскрыть» человека, из него выстрелит букет ужасающей тёмной правды. Просто у кого-то слабо стреляет тебе в лицо, а у кого-то подкинет тебя до облаков… — поведал своё мнение Кайн.       — Так, значит… — улыбнулся загадочно Косадес. — Вы сказали, что не против дружить со мной. Вы мне настолько доверяете?       — Конечно, — заверял Кайн. Естественно, это не до конца так, но, в целом, он уверен в своём компаньоне больше чем наполовину. Для Кайна это большой шаг навстречу к кому бы то ни было. Он может с лёгкостью общаться с кем-то весьма активно и непринуждённо, но это не показатель искреннего доверия.       — Тогда позвольте задать, наверное, самый неловкий для вас вопрос за всё то время, что мы общаемся, — Клинок повернул голову к Довакину. Тот напрягся, изогнув бровь, и занервничал. И что же такого хочет спросить Клинок, да причём и неловкого? Мер терпеливо ожидал. Кайн усмехнулся и нерешительно ответил:       — Ну… Хах, ну ладно. Я слушаю.       — Кто вы? — короткий, но ясный вопрос слетел с губ эльфа. «Лордас. 23 Второго зерна. Тень. 4 Э год 401.»