ГЛАВА 19. ОТКРЫВШИЕСЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
13 июля 2021 г. в 19:19
Кайн засмеялся, посмотрев на компаньона. Что за вопросы такие задаёт Клинок? Бреннан понял суть вопроса, но не хотел верить, что его могли рассекретить. Неужели он настолько близко подпустил к себе Нереварима и стал уязвим, что его раскрыли?
— Что ты имеешь в виду? В смысле, кто? — с нервной улыбкой на устах спросил Кайн. У парня сильно стучало сердце от волнения. Клинку было не до смеха: он серьёзен. — Странный вопрос. Да-да, странный. Разве ты не помнишь моё имя? Или я что-то не так понял? Почему? Почему ты спросил это? — сбивчиво пролепетал Кайн, вскидывая руки. Его спросили напрямую о том, что он обещал себе никогда больше не рассказывать, никому.
— Я знаю, что вы не норд и не человек. Я замечал крайне нетипичное поведение у вас и видел странные вещи, — объяснил Клинок. Бреннан широко раскрыл глаза, не шевелясь и смотря в пустоту. Он был в шоке, чувствовал, что он сделал что-то неправильно. Он ошибся. И теперь его раскрыли. Довакин не знал, что ему делать. Словно он стоит у стены для расстрела и ждёт приговора.
— Я ещё здесь, — решительно заявил Клинок. Он не собирается сбегать от этого и не боится Кайна, в чём бы ни заключалась правда. — И хочу знать. Расскажите.
— Нет, — грубо отрезал Кайн сдавленным голосом. — Этого не должен никто знать, тебе ясно?
— Чего вы так боитесь, скажите, — спросил напряжённо Клинок, впервые видя агрессию господина в свою сторону.
— Нет, — непреклонно отказывался Довакин. Он уставился серьёзно на данмера.
— Почему? — не отступал эльф. — Моё отношение к вам после этого дня не поменяется, правда. Или вы так и будете всегда держать эту тайну в секрете? Но вам будет не легче от этого. Вы же хотите быть таким, какой есть, хотите не скрываться? Я же тоже рассказал то, что не хотел. Я поверил — теперь вы мне поверьте.
— Нельзя о таком рассказывать, — заявил строго Кайн. Клинок не понимал, почему господин так категоричен в этом вопросе. Кайн помнил, как тогда, на водопаде, его окружили стражники, связали и поставили на колени. Они хотели прямо на месте казнить его. Они так и сказали, что его дружки подохли из-за него, и он никогда не забудет об этом. Они были правы. Говорили, что таких выродков, как он, нужно отдавать на корм собакам. А потом они решили его просто зарыть в яме, ведь это же всё равно не человек.
— Почему нельзя? — недоумевал Нереварим, хмурясь.
— Я не хочу, чтобы ты потом умер, — тихо сказал мечник, опустив руки и отвернув голову.
— Почему это я должен буду умереть? — несогласно всколыхнулся Нереварим. — Я не умру. Уж поверьте, я много раз был в разных смертельных ситуациях и до сих пор жив, как видите. — Бреннан фальшиво усмехнулся, но продолжал молчать. Косадес грустно прищурился. — Ну, а если я не умру, вы скажете? Я могу вам поклясться. — Брюнет резко посмотрел на Косадеса. Эльф всматривался в глаза хозяина, но не мог вычислить, о чём тот думает, потому действовал наугад. — Так хотите?
— Нет. Не надо давать клятвы, это рискованно: ты можешь не исполнить её. И это будут пустые слова, — упрекнул Кайн, нервно растирая руки. Эльф нагло усмехнулся, выхватил кинжал со своего пояса. Он плавно провёл лезвием по ладони. Ни одна мышца на его лице не дрогнула сомнением или неуверенностью. Он отнял руку с ножом, из пореза потекла тонкая струйка крови. Данмерская кровь темнее, чем любая другая. Бреннан с сожалением поджал губы, считая, что это бессмысленно. Ему не нужно это, он сам никогда не даёт клятвы.
— Клянусь своей кровью. Я не умру, молодым так точно. И не выдам ваш секрет, даже если не покажете и не объясните. Я всё равно догадался, но никому не скажу.
Кайн смотрел за каждой каплей крови, которая капала из пореза, словно в такт каждой фразе. Разбиваясь о камень, красная жидкость ставила свою печать договора. Глубокий порез. Кайн помнил, что Клинкам стыдно иметь шрамы. Нереварима вряд ли это сейчас беспокоит: он легко смог пренебречь этим только что. Кайн немного смягчился и успокоился. То, что он увидел, — это показатель доверия и преданности. Жертва ради него. Кайн почему-то решил поверить этой клятве, ведь она подлинная и искренняя. Бреннан задумчиво вздохнул, решая. Он достал из кармана небольшую ткань, которой он обычно вытирает руки, после того, как помоет. Он развернул её и аккуратно, не касаясь, обернул вокруг пореза на руке товарища. Вышло всего три оборота — этого достаточно, дабы остановить кровь. Мер в очередной раз убедился: вот он, истинный господин. Который состоит наполовину из альтруизма; это показатель его нрава и самоотверженности. Не одна правда о его настоящей внешности не изменит этого в его характере.
— Что ж, убедил, — сдался Кайн. Он выглядел недовольно и сомневался: выложить всё или скрыться потихоньку? В итоге он встал с бортика, замерев. Эльф посмотрел ему вслед, ожидая, держась за перевязанную ладонь. — Пошли, — скомандовал Кайн. Клинок спрыгнул с борта моста и поспешил за хозяином.
— Это не показуха, господин Кайн. Клятвы для данмеров священны. Я подписался добровольно и осознанно на её выполнение. И забери меня Азура в Обливион, если я солгал, — сравнялся с мрачным Довакином Клинок.
— Да хватит уже про всякие «забирания в Обливион», — буркнул зверочеловек. Они явно шли не в Айварстед, а в сторону леса. Весь путь они напряжённо молчали, и, когда они зашли достаточно далеко, уже стемнело. Мессер и Секунда неизменно сверкали в небе, озаряя путь по извилистой дороге. Они остановились на поляне, около невысокого обрыва, что уходил к просторной холмистой местности. Кайн развернулся, в свете лун его глаза таинственно сверкали насыщенным бирюзовым оттенком. Он нерешительно уставился на Клинка.
— Ты уверен, что тебе действительно это надо знать? — Кайн дал ещё раз шанс передумать и забыть обо всём. Клинок кивнул, проговорив:
— Вы можете таким образом это разделить. Тяжело одному хранить тайну. Я хочу получше понять вас. — Бреннан изогнул озадаченно бровь. Затем он тяжело выдохнул, махнув непонимающе головой, и потянул руки к завязке мантии. Ткань слетела плавно к траве, Кайн нехотя раздевался, отстёгивая ремни на кофте. Товарищи находились на расстоянии пяти лирцев. Кайн стянул через голову рубаху, а Нереварим неясно нахмурился, скривив губы. — Ха… Подождите, что это вы делаете? — Бреннан промолчал, расшнуровывая штаны. Он подумал, что мог бы их просто приспустить слегка, чтобы хвосту не мешали. Но понял, что строение ног изменчиво, ему нужно и обувь снимать. Поэтому он решил снять всё. Избавившись от сапог, он поддел нерешительно пальцами кромку штанов. — Нет, по… — удивился действиям господина мер. Кайн резко спустил с себя штаны вниз. — Воу… — Эльф недоумевающе отвернулся в сторону.
— Не отводи взгляд, — сказал Кайн. Иначе компаньон пропустит всё самое интересное. — Можешь смотреть на моё лицо. — Кайн снял штаны окончательно и поднял с земли мантию, повязав на поясе. Данмеру это всё казалось странным. Словно хозяин над ним смеётся и не собирается ни в чём признаваться. Вот он разделся и скажет: «Шутка, я тебя разыграл». Бреннан выдохнул и раскинул руки в стороны, запрокинув голову. Так Мессер его поприветствует и даст благословение. Зверочеловек сосредоточился, но его отвлекли.
— Боги. Вы осознаёте, как это странно выглядит? — развёл руками эльф, скептично смотря в глаза господину. — Мы тут наедине, вы стоите передо мной в такой позе посреди ночи, в лесу, разделись догола и просите меня смотреть на вас. — Нереварим пока ещё не понимал, как все эти действия связаны с раскрытием тайны господина. Он рассчитывал, скорее, на разговор или ещё что, кроме этого. Но Кайн решил сделать это радикально.
— Ты сам хотел узнать, — пожал плечами Кайн. Эльф недоверчиво промолчал, ухмыляясь. — Хорошо. Я могу одеться, и мы забудем об этом. Зачем я вообще согласился… — расстроился Кайн, скрестив руки на груди и чувствуя себя дураком.
— Отлично. Заинтриговали — и забудем. Нет уж, показывайте. Просто я сказал. Это. Очень. Странно. Выглядит, — подчеркнул последние слова мер.
— Да твою Даэдра! — негодовал Кайн, заливаясь внезапным хохотом. — Да-а-а, просто я извращенец, угу. И мне безумно нравятся данмеры-Клинки, поэтому я отвожу их ночью под предлогом в лес и насилую! — выпалил сквозь смех Бреннан. — А они потом плачут, когда я их развращаю! Берегись!
— О-о-о! — подавил смешок Нереварим, понимая, что хозяин несерьёзно. Он решил более его не отвлекать. — Ладно. Я молчу и смотрю, — недоверчиво закивал данмер.
Бреннан ничего больше не ответил и прикрыл глаза. И тут Нереварим увидел что-то странное. Сначала руки, они у господина начали стремительно обрастать шерстью. На пальцах появились когти, а с головы посыпались его чёрные волосы. Что ж, теперь Нереварим видел лысого господина. Он сомневался, что увидит нечто более страшное за сегодня. Довакин отфыркивался от щекочущих остатков волос. Клинок удивлённо распахнул глаза, когда увидел то, что происходило дальше. У хозяина вырос хвост, а на голове появились уши. Боги, всё его тело покрылось короткой шерстью бело-серой раскраски, поверх которой россыпь тёмных пятен, как у снежных барсов. И, о Хирсин, это не лицо, это морда зверя с хищным оскалом, усами и розовым носом. Массивный хвост воспроизводил взмахи по воздуху то маятником, то хаотичным червяком. А уши дёргались, улавливая различные звуки в округе. Бреннан подошёл ближе к оцепеневшему от ступора Неревариму и помахал когтистой ладонью перед лицом мера, позвав:
— Э-эй? Нереварим? — Эльф бегал глазами туда-сюда; он сглотнул, не мог сказать и слова. — О-оу, нет! — взвыл каджит, закатив глаза, его усы забавно дёрнулись. — Я сломал тебя! И что мне теперь делать? Не покидай меня! Нет! — наигранно причитал Кайн. Клинок «очнулся», моргнув пару раз, и стал активно ощупывать взглядом облик господина. «Боги, это небо и земля. Абсолютные противоположности. Как это возможно??? Ни в одной школе магии нет такого заклятия», — думал Клинок. Он ещё раз посмотрел на лицо господина. Нет, всё-таки это морда какого-нибудь хищного зверька из семейства кошачьих. Но даже в этих чертах присутствовали отдалённые людские проявления, те, что уже знакомы. Глаза смотрели по-другому, не как у зверей, а осознанно и чувственно, оскал — словно улыбка и эмоция. Так, в отличие от диких животных, может только каджит. Голос Бреннана также изменился: он более шепчущий, низкий, словно каждое слово — бьёт по тебе.
— Я всё равно что-то не догнал… — Эльф не до конца понял, что случилось. Господин придумал хорошее заклинание иллюзии, качественное. Это, конечно, здорово, но это его секрет? Это то, что он скрывал?
— Что тут неясного? Всё очевидно теперь. Я — каджит, — ответил Кайн, — породы сутай-рат, ирбис.
— Что… — Косадесу показалось, что его ударили чем-то тяжёлым по голове. — Каджит? Вы серьёзно? То есть это не заклинание?
— Нет. Это моя истинная внешность, я рождён каджитом. Я не человек, не норд, — подтвердил мечник, выжидая. Нереварим чувствовал, как его накрывает волна из совершенно разных, противоречивых чувств. Теперь ему разом вдарили в голову все странные моменты, которые он примечал у хозяина. Зная теперь, кто он, это не казалось неправильным. Это действительно по-звериному. Связь с котами, кошачьи яркие глаза, то, как он может обнюхать что-то или кого-то. Увидев застывшее от задумчивости лицо напарника, Кайн огорчённо хмыкнул. — И что теперь ты скажешь? Я лжец? Или урод? Порождение Шора? — Эльф не знал, что сказать, понятия не имел, как отреагировать. Раз дела обстоят так, то это значит, что Кайн — Анимаг. Но их остатки истребили лет триста назад за то, что они поклонялись Даэдра и приносили многочисленные жертвы своему принцу — Хирсину. Силу Анимага можно получить путём заключения кровавой сделки с Хирсином, и Анимаг в таком случае должен постоянно приносить в жертву по три души в качестве платы. Отказаться от этого нельзя, и неужели господин тоже постоянно платит, убивая людей?
Нереварим с жутью уставился на Довакина. Хотя, спустя столько лет, откуда знать об истинном происхождении Анимагии? Бреннан, видя безответность и испуг на лице данмера, почувствовал себя крайне неприятно. Он уже десятки раз пожалел, что согласился показать. Его посетило чувство предательства, он просто хотел испариться в этот миг. Тело пробрала слабая дрожь, и он отвернулся, стыдясь показывать себя. Мечник стремительно подошёл к одежде и поднял вещи с земли. Нереварим поднял на него растерянный взор. Кайн стремительно прошмыгнул мимо него, скрываясь между тёмными деревьями. Косадес сжал кулаки. «Двигайся», — мысленно пнул он себя и тут же пошатнулся, оборачиваясь. На ватных ногах он побрёл за Довакином, но быстро понял, что того и след простыл. Нереварим остановился, смотря в землю и напряжённо хмурясь. Он решил вернуться в таверну. Нет смысла идти искать господина: он, скорее всего, скрылся и хочет побыть один. Да и Косадес должен всё обдумать. Данмер с неприятной тяжестью вернулся в таверну, даже не помня, как шёл. Он подошёл к стойке, налёг на неё. Орк-управитель обратил на него внимание, вопросительно кивая.
— Есть ли у вас книги в продаже? — поинтересовался Клинок.
— Есть, а что конкретно интересует? — спросил управитель.
— О каджитах, как можно больше информации, — пояснил тихо Нереварим.
— Сейчас посмотрю. — Орк отправился в небольшую комнату. Данмер подпёр рукой голову, загруженно вздохнув. Он никак не мог собраться с мыслями и переварить ту информацию, которую ему открыл господин. — Эту?.. Эй! — рыкнул орк.
— А? — очнулся Косадес, озираясь по сторонам. Управитель показал ему книгу грязно-горчичного цвета. На ней был изображён белый герб Эльсвейра на обложке и переплёте в виде полумесяца с ромбом. — Не сказка? — уточнил на всякий случай эльф. Вдруг это рассказ о похождениях какого-нибудь каджита.
— Я вроде ясно слышал, ты просил «информативник», а не развлекательную историю, — потряс книгой орк. — Берёшь?
— Сколько стоит? — согласно кивнул мер, зарывшись ладонью в сумку на поясе. За книгу он отдал пятьсот септимов. Всё потому, что эта книга не для продажи, а для чтения. Управитель сказал, что приезжие, останавливающиеся здесь, частенько берут почитать книги о каких-либо расах. И у него есть набор для чтения, включая эту книгу. Раз она так нужна Клинку, пусть платит за неё больше, чем за простую, но Нереварим не жалел денег. Он зашёл к себе в комнату и спрятал покупку в рюкзак, затем отправился к остальным товарищам. Марк и Лилия сидели в комнате имперца и увлечённо дискуссировали о политических делах. Данмер и не догадывался, что этой нордке может быть интересна такая тема. Он нерешительно застыл в дверях.
— О, Нереварим! — приметила его Лилия, приветливо улыбнувшись. — Присоединяйся к нам, — предложила она. Марк обратил внимание на Клинка и заметил кровавую ткань на его руке, что скрывала ранение.
— Да, хорошо, — эльф растянул губы в улыбке и зашёл в помещение. Он опустился на стул около двери.
— А где Кайн? — спросил имперец, надеясь, что ничего нехорошего не случилось. Да и Клинок выглядел странновато, по мнению Марка.
— Он дышит свежим воздухом, — как ни в чём ни бывало ответил эльф.
— Ясно. Ты выглядишь измотанным и растерянным. Не поладили? — спросил Дукс.
— Я просто устал, — отмахнулся Клинок. — День был такой… необычный, — загадочно поведал протектор. На его лице плескались блики от огня очага, отражаясь в глазах. Все трое решили продолжить говорить на разные темы. В основном болтали и смеялись Лилия с Нереваримом, а Марк сосредоточенно составлял карту Глотки мира для дальнейшего подъёма. Данмеру было очень жаль, что господина сейчас тут нет. Он, несомненно, должен тут находиться и веселиться, как все.
— Эй, чего грустишь? — усмехнулась нордка, видя отрешённость на лице эльфа. Она отпила из бутылки мёд.
— М-м. — Данмер также приложился бутылке эля, которую держал в правой руке за горлышко. — Да нет, я в порядке.
— О, вот. — Девушка взяла кусок хлеба с подноса и показала Клинку. — Лови! — Тот изогнул бровь и открыл рот. Он поймал предложенное губами, чуть не выронив, так как кусок был большой.
— Муафу! — сдерживая порыв смеха, что-то фыркнул Нереварим, зажевав хлеб и раздувая щеки.
— О-о-о. У тебя такие милые клычки, — забавно отметила нордка. — Всегда удивлялась, почему у эльфов они чуть длиннее, чем у людей. — Мер улыбнулся, сглотнув, и запил. «Ты ещё у него не видела»… — подумал Нереварим о Кайне.
Кайн тем временем брёл по мосту, мрачно смотря под ноги. Он уже успел перевоплотиться обратно и одеться. Он жалел, что рассказал свою тайну Неревариму, ведь у них только начали налаживаться дружеские отношения. Кайн был уверен, что теперь Клинок будет совсем по-иному к нему относиться. Просто не примет, не поймёт. Зверочеловек жалел, что был неосмотрителен и позволил рассекретить себя. Дал себе слабину всего на секунду, что сделало его уязвимым. Он задумался, что стоило ему и вовсе странствовать в одиночестве, потому что так ему было бы, наверное, легче. Он бы не столкнулся с таким исходом. Перед глазами всплывало только напуганное лицо Косадеса, Кайн разглядел на нём глубокое непонимание и отторжение. Бреннан считал, что товарищ и вовсе не захочет теперь с ним говорить.
Парень присел на бортик моста, опираясь ладонями о холодный камень, поднял голову, разглядывая тёмно-синее звёздное небо: там, сквозь вселенную, растянулась серебристая полоса. Северное сияние над головой переливалось перламутровыми красками. Внезапно парень приметил движение справа и удивлённо посмотрел туда. По мосту брёл аргонианин, шлёпая лапами по камню. Он был одет в простую крестьянскую одежду, а за спиной нёс связку с хворостом. Завидев Кайна, он остановился, приковав к нему взгляд. Оба так и молчали полминуты, находясь напротив, пока Бреннана это не начало напрягать. Он свёл брови и покосился на ящера:
— Вечер добрый… — буркнул приглушённо Кайн для приличия.
— На голой жопе на камне не с-сиди, брат, прос-с-студишься… — прошипел аргонианин, убедительно кивая. Бреннан пренебрежительно уставился на ящера, мол: «Тебе-то что?». Но всё же встал из солидарности, чуть отходя в сторону. Аргонианин приблизился и молча опустился на его место.
— А ты почему сел?! — возмутился Кайн, непонятливо разведя руками.
— Я хладнокровное, не простужусь, — ответил странный тип.
— Если просто хотел потеснить меня, так бы и сказал… — тихо выдал брюнет, щурясь. Он не понимал, вот почему он притягивает к себе всяких странных личностей.
— Не хотел, — отрицал ящер. Парень с ухмылкой закатил глаза и скрестил руки на груди. Тут ему пришла мысль в голову. Кайн представился для начала и продолжил диалог:
— Слушай, а ты местный?
— Да. Меня зовут Шел-ву. И я вс-сю жизнь в Айварстеде прожил, — прошелестел ящер, — но я живу на отшибе и редко тут бываю. — Следующие десять минут Кайн слушал «увлекательную» историю о быте Шел-ву. — Вот такие дела.
— Здорово, — заверил Кайн, вежливо вытерпев занудный монолог. — А мне вот интересно, — махнул он рукой, — а о Глотке мира, высоком Хротгаре и Седобородых ты что-то знаешь?
— Глотка мира. Древняя гора, помню, как был молодой и взбирался на неё. Ш-шумные ветра и ледяные склоны встречали по пути. Я как-то раз ходил собирать травы… — Дальше началась очередная история.
— Прошу прощения, что перебиваю, — мягко усмехнулся Кайн. — Это всё очень интересно, правда. Но скажи то, о чём я конкретно хочу знать. Завтра я и мои товарищи будем взбираться на эту гору, к Седобородым.
— Так это ты Довакин? — спросил удивлённо Шел-ву.
— Да. И что дальше? — подтвердил с претензией Кайн.
— Слыхал, как ты убил дракона. Теперь и вижу тебя воочию. Высокий Хротгар находится на вершине горы. До него ведут ступени, семь тысяч шагов. Будь осторожен, когда пойдёшь, — предостерёг аргонианин.
— Почему? — уточнил Кайн.
— Помимо снежных бурь, гололёда и сильного ветра случаются часто и обвалы. Нападают звери и другие существа, — беспокойно сказал ящер. — Однажды на меня напал ледяной тролль… С тех пор я туда ни ногой… — Кайн настороженно прислушался к совету. Он решил скорее вернуться в таверну и всё обсудить с товарищами.
— Хорошо, благодарю, что поведали, — поклонился Бреннан. — Доброй ночи.
— Удачи, Довакин, — ответил аргонианин и продолжил молча сидеть. Только стрекот ночных насекомых и кваканье лягушек не позволяли воцариться тишине.
Бреннан так и шёл до таверны минут пятнадцать и попал под внезапный дождь. Конечно, он чуял ранее запах дождя, и всё к этому шло, но он надеялся избежать этого. Зайдя в таверну, он встряхнулся от воды, принюхиваясь. Его нос указал путь к товарищам, парень направился к их весёлой компании. Тёмной тенью мечник встал в проёме. Троица удивлённо обратила на него внимание. Нереварим резко помрачнел и отвёл взгляд.
— О, Кайн. Ты как раз вовремя, мы тут пытались песню придумать! — заявила улыбчиво нордка, держа в руках гусли. — Ты играть умеешь? — Бреннан удивлённо поднял брови и подошёл к ней, взяв инструмент.
Облокотив о грудь, он зафиксировал предплечьем корпус гуслей. Зажав пальцами левой руки струны, он задумался, что бы такого сыграть. Товарищи в ожидании затихли, смотря на Довакина. Кайн поставил пальцы правой руки на струны, в определённом порядке перебирая их. Получалась быстрая лирическая мелодия. Перебегая левой рукой по хвосту инструмента, он менял ритм и тональность звука, переходил от высоких к низким и наоборот. Играл он явно знающе и профессионально. Товарищи отметили, что, несмотря на потерю памяти, Довакин научен играть на музыкальных инструментах. Лилия добавила к прекрасной внешности тана и восхитительный музыкальный слух. Игра Кайна на гуслях напоминала быстрые шаги или стук капель о землю. Тонко, высоко и сильно. Затем он резко приостановился, выдержал подходящую паузу и начал играть, проводя по всем высоким струнам, своеобразно отбивая ритм на последней, низкой струне, отчего песня стала ещё более драматичной и боевой. Это могло продолжаться ещё долго, и никто бы не возражал, ведь Довакин так славно исполнял роль «личного барда». Но Кайн положил правую ладонь на струны, и инструмент резко утих. Звуки той песни ещё растворялись в сознании.
— Нам надо поговорить, — серьёзно выдал Кайн. Ребята тоже посерьёзнели. Бреннан прикрыл дверь в комнату и отложил гусли на полку шкафа. Он облокотился спиной о дверь и скрестил руки на груди, шмыгнув носом.
— Да, давно пора, а то не соберёмся вместе никак, — опёрся ладонями о колени Марк. Он понял, что придётся сейчас в первую очередь объясняться ему.
— Для начала расскажи, почему ты приехал обратно, ко мне? — задал прямой вопрос Кайн холодным тоном. Чему все удивились, парень вообще какой-то нелюдимый с тех пор, как пришёл.
Туллий рассказал Кайну о приказе императора, естественно, не упомянув о шпионаже. Бреннан перевёл надменный взор на Марка. Тот с неприязнью подумал: «С чего это Кайн так на него смотрит? Либо он действительно не в духе, либо заподозрил что-то».
— То есть император приказал тебе защищать меня в странствиях? — скептично поднял брови Кайн. — Ты вроде говорил, что не наёмник.
— А кто сказал о нанимательстве? — усмехнулся Туллий. — Я должен тебя защищать и помогать в раскрытии тайны возрождения драконов. Так как ты Драконорожденный, ты в силах это прекратить. Нападения бессмертных драконов — это более опасная и острая проблема, нежели Ульфрик и его восстание. Братьями бури займутся другие высокопоставленные лица. Сам подумай: Ульфрик со своими смехотворными набегами и дракон, который разнесёт за раз всю деревню в хлам за час с четвертью. И не умрёт, если ты не убьёшь его.
— Я ещё не думал конкретно о том, чтобы быть действительно Драконоборцем, — сухо ответил Кайн, но смягчился. — Я решу, попозже. Ты действительно собираешься ко мне присоединиться?
— Да, — подтвердил Туллий. Он понял, что Кайн повёлся на его объяснения, хоть не до конца. В крайнем случае, у Марка есть много тактик, чтобы убедить Довакина. — И у меня есть ещё кое-что для тебя, — блондин вынул из кармана свёрток и протянул Кайну. Тот взял и развернул, увидев там драгоценный камень.
— Что это? — спросил с интересом парень.
— Это артефакт — камень Акавира. Один из самых великих Демнайто передал его через последователя мне, а я тебе. — Как ни странно, кто такие Демнайто, Кайн знал, но весьма смутно. — Менас Септим, он добыл его и передал. С помощью этого артефакта ты отправишься на древний остров Акавир. Так он сказал. Менас не давал ответа, откуда у него это и как им пользоваться. Но, зная его, стоит просто ждать. И когда придёт время, всё прояснится. Он-то уж точно побольше нас знает. Он передал его мне, потому что знал, что я тебя встречу.
— Ясно. — Бреннан не стал глубоко вникать во всё, он убрал камень в карман. Странно, но имя «Менас» казалось ему знакомым, что вызвало ноющее чувство ностальгии. Хотя, учитывая, что этот Демнайто известен, Бреннан посчитал, что мог о нём просто слышать однажды. Кайн не придал камню особого значения, так как не знал окончательно, зачем ему эта вещь и так ли она в самом деле ценна? Да и весьма сомнительно он относился к словам Марка о том, зачем он вернулся. Интуиция подсказывала Кайну, что ему сейчас навешали лапшу на уши. Но тогда каковы мотивы Марка? Парень не чувствовал от него коварства или какого-то злого умысла. Звериное чутье твердило только: «что-то не так», «он не договаривает», «это сомнительно и странно».
— Я рад, что ты теперь со мной, — кивнул холодно Кайн. Его лицо резко противоречило словам. Марк знает, что Кайн не дурак и что-то заподозрил, но, видимо, он решил пока поверить. Этого в данный момент достаточно. Имперцу нужно быть настороже, не попасться ему на глаза с поличным. Теперь его первостепенная задача — вызвать у Довакина доверие.
Лилия думала, что тан чем-то огорчился, вот и не в духе. А Нереварим понимал, что это из-за того, что случилось в лесу. Косадес виновато поджал губы и опустил голову. Он боялся, как бы хозяин не отгородился от окружающих из-за страха, думая, что его предали. В особенности тот, кого он хотел считать другом. Но эльфу нужно время, чтобы разобраться в ситуации и принять такую правду. Неужели господин и правда приносит в жертву людей за свои способности, как и все Анимаги когда-то? Но если это так, то как же он успевает это делать? Это же натуральная дебилистика. Единственное, что точно стоит сделать, — это поговорить с ним. Мысли Нереварима прервал неожиданный вопрос Марка Кайну.
— Теперь позволь мне поинтересоваться, — прикрыл хитро глаза Туллий. Кайн хмыкнул. — Не расскажешь, что за история с глазами? Как понимать, что они у тебя светятся?
— Как ты… — Кайн, застигнутый врасплох, вжался в дверь.
— Я сказал, — признался Нереварим, разбито зажмурив глаза. Он понимал, что теперь доверие Кайна к нему просто треснуло по швам. Бреннан пронзил его ошарашенным взглядом, чувствуя стремительно нарастающую злость.
— О чём ты ещё рассказал, даэдра возьми?! — прошипел Кайн. Он явно намекал на секрет «о хвосте и ушах». Зверочеловек боялся, что мер и это разболтал. А как же клятва? Его охватила моментальный гнев и обида, словно его уже предали, хотя он даже не разобрался в ситуации и напридумывал плохого. Марк прикрыл ладонью губы, бегая по этой парочке задумчивым взглядом. Его зацепило слово «ещё». Довакин недоговаривает больше? Но об этом в курсе его протектор. Туллий усмехнулся в мыслях: «Наверное, Косадес сейчас единственный, кому Кайн вообще что-либо рассказывал».
— Нет, стой. Не спеши сгоряча ругаться, — вмешалась Лилия. Она и сама не спросила у тана о свечении, потому что не хотела его расстраивать. Не хотела такой же реакции, но раз теперь всё всплыло на поверхность, нечего молчать. — И я знаю. Но не он мне рассказал, — вступилась за Клинка девушка. — Нереварим наоборот просил меня сделать вид, что я не видела этого. Потому что ты не хотел бы, дабы кто-то знал. Кайн, я увидела, когда Нереварим хотел напоить тебя зельем, и ты почему-то напал на него. И я была в шоке и напугана, но он убедил меня, что ты — это ты. И я не знаю, что это за свечение, но я уверена, это не твоя вина. — Кайн в ступоре на неё уставился. Он напал на компаньона? Парень даже этого не помнил. И неужели Нереварим пытался его оправдать перед Лилией? Злость и обида Довакина сменились на стыд. Ему было совестно, что он поспешил обвинить товарища и так грубо рявкнул на него.
— Нереварим… прости, я не хотел так… Я просто не подумал… Я вообще всего этого не хотел… — пролепетал печально Кайн, отведя разбито взгляд. Последнюю фразу эльф виновато понял как: «Ты подвёл меня, и я жалею, что открылся и рассказал тебе».
— Так, а что это всё-таки за свечение? Ты якобы не в курсе? — спросил спокойно Марк, его на данный момент интересовало это, а не междоусобицы. Бреннан призадумался, отвечая:
— Это какой-то дар. Я не знаю, откуда точно, но он уже был со мной, когда мы с тобой познакомились. А когда меня поймал лорд даэдра Энадин, он сказал, что это глаза принца Даэдра, — объяснил Кайн.
— Тебя кто поймал, ещё раз? — Туллий думал, что ему послышалось. — Энадин? — Трое, кроме Марка серьёзно переглянулись. Кайн рассказал, а заодно и показал шрам на торсе — оставшийся от манипуляций демона. Марк поднял на него крайне удивлённые глаза. — Нет, ну, я всё понимаю, мирок у нас чудесный. Но зачем ему понадобился смертный для личных целей? Это же не совпадение…
— Я не знаю, Марк. У меня тоже много вопросов и ни одного ответа, — бессильно развёл руками юноша. Теперь генерал понял, откуда укусы на теле Довакина. В Крастонском лесу недавно была масштабная битва. Туллий в ужасе подумал, что сам хотел срезать путь через этот чёртов лес. Видимо, правильно сделал, что не стал. Иначе надолго там задержался бы. — А кто такой этот Энадин?
— Насколько мне известно, — начал объяснять Марк, — это хранитель первой петли Подземного мира. Шор владеет и Совнгардом, и нижним миром «Веретено». В этом нижнем мире есть девять измерений, которые и называются «петли». Энадин оттуда. Тебе повезло, что он тебя не убил. Это не какой-то там лорд дремора. Он второй по силе после своего бога, как и иные хранители… — Бреннана пробрало холодом от этих слов. — Ну, ладно. Давайте о более насущном. Те головорезы, что напали сегодня… Никак не укладывается мысль в голове, зачем заказчику понадобилось твоё тело? — задумался генерал. Он догадывался, но решил послушать Кайна.
— Может, для подтверждения? Что они убили меня? — предположил Кайн.
— Да нет, просили чистым, не сильно повреждённым, — подчеркнул Туллий.
— Может, некромант какой опыты хотел провести, на Довакине-то. Счастье какое для чернокнижника, — выдал Нереварим с дьявольской улыбкой. Бреннан с жутью на него покосился: «Да ты сам как чернокнижник сейчас выглядишь»… — подумал парень. Лилия призадумалась: «А если и правда некромант? Только на кой чёрт ему отваливать каким-то слабакам пятьдесят тысяч за тело? Он мог сам прийти за Кайном. Зачем вообще Кайн нужен, если есть полно других, кого можно воскресить? Или заказчик любитель роскоши? Хотел вместо простого смертного Довакином управлять?.. Стоп, воскресить, управлять?»
— Может, они хотели тебя воскресить и управлять?! — выдала свою догадку Лилия. Ребята посмотрели на неё и сказали, что думали о таком, но тогда почему послали не элитных ассасинов, а каких-то простых бандитов.
— Тогда возможно, заказчик влиятелен, силён и богат. Но, кажется, не рассчитал, что Довакин достаточно силён, чтобы убить головорезов. Хотя, считай, тебе даже руки марать не пришлось. Боюсь, заказчик учтёт ошибку. И в следующий раз пришлёт кого-то во много сильнее, — предсказал дальнейший исход Марк. — Пришлёт, например, мага высшей категории или сам придёт за тобой, Кайн. — Брюнет помрачнел.
— Тогда стоит залечь на дно и сбить его с толку? — спросил зверочеловек. — Он может и следить за мной. Ибо знал, когда прибуду в Айварстед, а значит, нужно быть настороже.
— Правильно мыслишь, — улыбнулся коротко Туллий. — В любом случае мы пока мало знаем. Если он снова о себе заявит, будет больше информации. — На время наступило молчание, но тут Кайн резко вспомнил:
— Кстати, та девушка из легиона Вивьен. Когда она очнулась, я говорил с ней в Вайтране, и удалось узнать, кто рассказал её отряду о твоей смерти в Хелгене.
— Замечательно. Кто? — прямо спросил Марк.
— Человек в Конарике, — выдал Кайн. — Знаешь что-то об этом?
— Конарик? — нахмурился Марк, припоминая, где он слышал это слово. Точно, когда он изучал нордскую историю и историю Скайрима, там была информация о великих драконьих жрецах. Но что это значит? Они умерли все сотни лет назад. Что вообще происходит в Нирне? Все начали воскресать: сначала драконы, потом Довакин появился, Король Червей и теперь драконьи жрецы? Тут головоломка в спутанных мыслях Марка сложилась последовательно, и он кое о чём задумался. — Знаете, — поднял он прямой взор на товарищей. — Около Солитьюда также видели человека в маске. Он представился союзником Драконорожденного. — Кайн в недоумении вздрогнул. Но тут же осознал, что речь же не о нём, ведь он не знаком с человеком в маске. — Я думаю, что этот неизвестный «союзник» и тот, о ком говорила солдат из легиона, один человек. У него, скорее всего, есть маска Конарик, и он явно умён. Скорее всего, шпион, который хочет тебя подставить, Кайн. Этот человек пытался подбросить моим легатам сфабрикованное письмо якобы от меня и заманить их в Данстар. — Товарищи удивились такому повороту. — Мысль про некроманта, воскрешения и головорезов, всё это имеет нынче вес. В Скайрим вернулся Король Червей — возможно, ему нужно твоё тело. — Нереварим в шоке раскрыл глаза от услышанного прозвища.
— Кто? — не поняли Кайн и Лилия, посмеиваясь с такого прозвища.
— Также известный, как Маннимарко, — ответил Косадес. — Альтмер, ну, был когда-то. Состоял в ордене Псиджиков — тайной организации магов-защитников Нирна. Но после предал всех и стал проводить на жертвах магические опыты. Самый сильный и великий некромант в истории. Разработал собственную технику переселения души. Он жил во времена Первой эры, но он действительно бессмертный. И теперь он тут, в Скайриме, это в самом деле недобрый знак. — Троица пренебрежительно покосилась на Нереварима, ибо много он знает о Маннимарко. — Что? — невинно пожал плечами Косадес. — Я читал о нём много.
— Ладно, предположим, на тебя кинул взор Маннимарко, — кивнул Туллий. — Тогда зачем он послал каких-то слабаков, да ещё и письмо оставил. Значит, либо это был не он, либо он рассчитывал на нечто другое. Может, он хотел проверить твои силы, к примеру, — факт того, что наёмник самоубился, с помощью подготовленной печати, значит то, что враги предполагали провал.
— Что ж, остаётся только ждать, пока всё прояснится, — нервно сказал Кайн. Теперь его хочет убить какой-то некромант и захватить тело. Замечательно. Кайн понял, что он больше не может прохлаждаться. Ему надо как можно скорее развивать свои силы, иначе он не переживёт встречи с по-настоящему сильным врагом, и тогда он может забыть о нормальной жизни. И, в принципе, его элементарно убьют, как букашку, потом разделают на части и будут помыкать его телом в своих нечестивых интересах.
— Время ещё есть. Если он сам за тобой ещё не пришёл, значит, что-то его пока останавливает. Но неизвестно, сколько дней у нас есть — надо подготовиться, — заявил Марк. Все согласно кивнули. — Кстати, Нереварим, — обратился Туллий к Клинку. Тот обратил на него внимание. — Давно хотел спросить, ты же много знаешь о драконах и Драконорожденных. Говорит ли тебе о чём-то имя Моравин? — У Кайна ёкнуло сердце в груди, он стрельнул удивлённым взглядом по имперцу, но тут же сделал вид, что вообще не смотрит. Словно его не тронул этот вопрос. Но парень же помнит, что дракон так его нарекал.
— Да, но, к сожалению, я немного знаю, совсем, — заверил Нереварим. — Моравин — повелитель драконов. Создатель семи новых криков. Один из сильнейших Драконорожденных. Это всё, что я знаю. Он нём почти нет информации в известных мне источниках. Но, учитывая, что любой Довакин обладал когда-то своим драконом, то повелитель драконов — это просто красивые слова. Почему вы вдруг спросили?
— Когда я покинул Вайтран и направился в Солитьюд, по пути сделал остановку. Я спал и мне приснился очень странный сон. Как Нирн уничтожают драконы и угрожают, что их за собой поведёт Моравин. — Кайн побледнел, и его резко замутило, но он не показывал виду. Его сердце застучало быстрее, а руки вспотели от волнения. — Когда я прибыл в Солитьюд, я спросил об этом одного из Демнайто. Он сказал, что Моравин где-то в Нирне, но нет смысла искать его. Он сам себя явит, когда придёт время. Я спросил, кто он, Демнайто сказал: «Его руки запятнаны кровью его братьев и сестёр». — Кайн ощутил, как ему стало не хватать воздуха, а в груди стянулся ком боли. Виски и лоб пронзила боль, он буквально взмок, а его глаза покраснели от удушья. — «Он несёт на себе груз вины. Это была жертва, ради которой Моравин стал символом чистого зла», — повторил Марк слова, что сказал ему Цепион на совете Центумвиров. — И больше никто не знает, где его искать. Пф-ф, прямо властелин зла какой-то… — Не успел было Туллий ещё что-то поведать, как в ступоре уставился на Кайна. Тот, покачиваясь, обнял себя руками и громко, тяжело дышал. Лилия и Нереварим тоже обратили на него внимание.
— Господин Кайн! — переживал Клинок. Он встал со стула, ошарашенно смотря на бледного, как бумага, господина. Тот не устоял и начал съезжать влево. Марк подскочил к нему и поддержал.
— Эй! Кайн! Прижми руки лодочкой к носу и рту и дыши сквозь зубы! — давал указания Марк. Он понял, что у Кайна сильная одышка, от которой тот может быстро потерять сознание, если не успокоится. Но Бреннан не реагировал на советы генерала, он жмурился и болезненно хватал ртом воздух, вздрагивая. — Ты слышишь?! — Марк пытался его распрямить, но ноги отказывались держать брюнета.
Кайн чувствовал острую тревогу и боль в районе груди. Он резко и часто дышал, но только сильнее задыхался. Голова сильно кружилась, а глаза затягивало темнотой. Онемение не позволяло чувствовать границы своего тела, оттого он случайно ударился затылком о косяк двери. Его полностью поглощала острая паника, сердце очень быстро билось, отдавая в живот и виски. Тело пробрал сильный жар, а во рту всё пересохло. Он полностью обмяк и стал падать. Марк пытался удержать его, но Кайн здоровый, высокий мужик, а Туллий всё же ниже него ростом, хоть не менее крепкий. Генерал плавно уложил Бреннана на пол и присел к нему, коленом он надавил на грудь парню, пытаясь приостановить дыхание. Но это не помогло: Кайн резко затих и потерял сознание. Довакин совсем не понимал, что происходит, он находился в пустом пространстве, не имея никакой опоры. Просто пустота и тьма, ни звука, ни запаха вокруг. Ничего. Он легко привык к этому, словно всю жизнь здесь находился. Он понял, что тут ему не больно, ему больше не надо дышать и здесь хорошо. «Где я теперь?» — мысленно пролепетал мечник. Уж не умер ли он?
— «Здравствуй, Кайн», — прозвучал неожиданно чужой голос в голове. Мечник с трудом его слышал, словно говорили издалека.
— «Кто ты?» — спросил Кайн. Этот мужской голос был очень приятным, низким, звонким, но таким холодным. Он знаком Довакину, где-то уже слышал его раньше.
— «Твоя великолепная связь с миром духов меня всегда поражала. Ты такой способный. Но как-то расслабился за последнее время. Где тот великий Довакин, который почему-то спит в тебе?» — без издёвок спросил голос.
— «Я не знаю. Я правда понял многое и хочу стать сильным Довакином, но я не могу собой управлять. Я просто словно один, во тьме, даже когда рядом окружающие, я всё равно один»… — безнадёжно ответил Кайн. Внезапно он кое-что ощутил: его руки коснулось нечто холодное. Но это было приятно и расслабляло. Словно чья-то ладонь провела по его руке.
— «Нечего стыдится этого, ты вынужден учиться заново. В учении ты анализируешь себя, а в бою идёт правильная адаптация», — сказал снисходительно голос, затем с беспокойством добавил: — «Твои компаньоны от тебя не отказались, но ты уже решил за них обратное. Правильно ли это? Любишь теперь накручивать себя попусту? Меня беспокоят твои проблемы со здоровьем». — Кайн мысленно улыбнулся, почему-то сейчас он ощущал только чистое сильное счастье. Находясь здесь, говоря с «ним». Хотя он даже не знает, в какой он вселенной, что с ним говорит и как он вообще попал сюда.
— «Я испугался. Ведь я хочу найти свою семью, о которой ничего не помню. Но что, если я убил их своими руками? Каким я был раньше? Я боюсь уже самого себя», — признался Кайн. Он бы никогда не стал убивать того, кого любит.
— «А почему ты выбрал считать, что ты убил их? Ты хочешь так считать?» — усмехнулся голос.
— «Нет. Конечно, нет. Я не такой», — заверял уверенно Бреннан.
— «Это удовлетворительный ответ, — усмехнулся голос. — Стань тем, кем ты хочешь: у тебя теперь новая жизнь. Думай о настоящих проблемах и перестань строить из себя жертву», — серьёзно, но мягко сказал голос. Кайн, понимая, растянул губы в печальной улыбке. Он ощутил, как тело тяжелеет, он понял, что исчезает из этого места.
«Я не… хочу идти, хочу остаться с тобой. Прошу, не бросай меня»… — Кайн раскрыл ошарашенно глаза, вскрикнув и вскакивая на кровати. Нереварим чуть вздрогнул от такого резкого движения. Они удивлённо переглянулись.
— Вы как? — тихо спросил данмер, сочувственно смотря в блестящие глаза господина, и удивился. — Вы плачете?
— Я в порядке, — кивнул зверочеловек, утирая глаза, чувствуя отвратительную пустоту и глубокую печаль. Он мог подобрать только одну ассоциацию к своим ощущениям: будто ему дали на минуту в руки подержать комочек счастья и радости, он впитался в тело, а потом его просто безразлично вырвали. Словно лимит исчерпан. — Что со мной произошло?
— Одышка, — печально кивнул мер. — Вы опять нервничаете? Всё из-за того, что было в лесу? Это я виноват, простите, — искренне заявил Косадес, опустив в поклоне голову. Если бы он не давил на господина, он бы был в порядке.
— Нет, подожди-ка секундочку, — махнул головой Бреннан. — Ты думаешь, это причина? — Клинок вопросительно посмотрел на него. — Нет, думаю дело в другом.
— А в чём тогда? — Нереварим немного успокоился.
— Ну… — смутился Кайн. — А ты убивал своих родных или друзей когда-нибудь? — неожиданно спросил Кайн. Данмер был обескуражен таким вопросом.
— Ну… — мрачно задумался он. — Как сказать, чтоб прям убил — нет, — пожал плечами Нереварим. — Вышло так, что не успел. Но очень хотел.
— А кого ты хотел убить? — удивился Бреннан. Он желал узнать чужую позицию, отличающуюся от его собственной. Мер помолчал, сложив пальцы в замок и приставив к губам.
— Отца, — с гневом ответил черноглазый, серьёзно смотря на господина.
— За что? — в непонимании прошептал брюнет.
— За всё, — неоднозначно ответил эльф. Нереварим уверен, что отца он ненавидит даже больше, чем Кая. — Он предал меня так, как только отец мог предать своего ребёнка. Он сделал со мной то, чего никогда не сделал бы даже Кай, — с ненавистью заверил Клинок. Бреннан уставился на него, он ощущал, как сам постепенно злится, чувствовал обиду и печаль, что исходила от компаньона.
— А что он сделал? — насторожился Кайн.
— Он унижал Кая и меня, мог бить нас чем-то. Просто… Кай стал таким, какой он сейчас, из-за отца… И просто он мог дать цену всему, в том числе и мне. — Голос Клинка чуть дрогнул, а на глаза накатили горькие слёзы, которые он сдержанно сморгнул. — Почему вы вообще спросили об убийстве родственников? — резко перевёл тему данмер, отняв руки от лица.
— Ну, я подумал. Ведь я не знаю, кем я был, вдруг это я убил свою семью? И я их больше никогда не увижу, — с жутью рассказал Кайн. Он не стал говорить, что Моравин — это он. Парень считал, рано поднимать переполох. Кто знает, может, дракон имел в виду вообще другое. Или ошибся. Но, скорее всего, Кайн снова просто осознанно врёт сам себе.
— К сожалению, это неизвестно, господин. Но мне трудно в это поверить, что вы могли причинить боль тем, кто вам дорог. Вы не такой, — ответил протектор. Кайн слегка успокоился, он знал, что всё равно никогда ничего не поймёт, пока не узнает всю правду о себе. А если он будет накручивать себя, всего лишь придумает небылиц. Правильно сказал голос, что стоит сосредоточиться на новой жизни, а прошлое пока откинуть. Словно его и не было, до момента раскрытия новых обстоятельств.
Бреннан обратил внимание, что он находится в комнате Клинка, тут везде его запах. Кайн огляделся, обнаружив множество следов обыденной жизни Нереварима в помещении. У кровати лежало несколько каких-то книг с закладками в виде тонкой бумажки, на стуле рюкзак. Перчатки на столе с краю, зверочеловек отметил, что товарищ нечасто нынче их надевает. Также Кайн обнаружил башенку из двенадцати пустых бутылок эля. Они установлены друг на друга в причудливой системе, на самой широкой и большой полке деревянного шкафа. На подоконнике навалено множество фигурок, умело сложенных из бумаги. Видимо, Клинок занимался порой всем этим от скуки. Бреннан, умилённый таким забавным находкам, улыбнулся, затем он опять глянул на стол. Там было много листов, рядом валялись угольные карандаши.
— Ты рисуешь? — поинтересовался Довакин.
— Оу, да, временами возникает потребность, — кивнул коротко эльф, поняв, что хозяин приметил стол.
— Могу я глянуть? — заинтересовался Кайн. Мер снова кивнул. Мечник встал с кровати и неспешно подошёл к столу.
— Не кружится голова? Хорошо себя чувствуете? — не оглядываясь, спросил Клинок, он лишь ждал реакцию, вряд ли хозяину понравятся его рисунки…
— Да, вполне, — ответил юноша, взяв один из листов и разглядывая. — Просто… — он внезапно осёкся, когда увидел композицию. Эльф напрягся, но молчал. — Просто чувствую усталость, — договорил протяжно Кайн и нахмурился.
Нереварим рисовал довольно неплохо, не профессионально, но хорошо. Кайн рассматривал рисунок, на котором был изображён Морровинд. Но его многое смутило: картинки товарища были странные, словно механические. В них очень много деталей и они вызывают весьма неприятные и жуткие ощущения. Первый — это Морровинд и Красная гора во время извержения. Данмеры толпами гибнут под огненными камнями, порождения пепла и другие монстры разрывают на части и пожирают жителей. Кайн взял другой рисунок. Там были изображены маленькие дети-данмеры, которые игрались у реки. Над этой рекой с жуткими мордами летала стая хищных Нетчей, а в кустах сидел какой-то страшный эльф. Его лицо словно намеренно так страшно изуродовано угольным карандашом. Неизвестный наблюдал за детьми. Кайн взял следующий рисунок. Там был изображён данмер, который лежал на земле. Его тело было в порезах и кровоточило. Хоть это и уголь, всё предельно ясно, даже раны различимы. Голова, правая рука и нога были отрезаны от тела и лежали в ряд перед трупом. Глаза и рот на отрубленной голове были хаотично расчерчены. Был также рисунок с горой разделанных тел, который поразил Кайна, наверное, сильнее всего. Рядом с горой трупов стоял высокий шатёр, а внутри стояли два человека. Рядом с шатром, вынимая с пояса клинок, расположен эльф, его глаза чёрные. Он направляется к шатру, судя по позе. Кайн подумал, что это Нереварим сам себя изобразил тут. Следующий рисунок был совсем абстрактный и состоял, в основном, из штрихов. Довакин различил на нём силуэты эльфов, что ясно по заострённым длинным ушам. Их глаза злые. Впереди их словно ведёт за собой лишь один, чётко нарисованный эльф. Также с чёрными глазами, его руки разведены в стороны, одет он в дорогой плащ с меховым воротом. Из его ладоней струится закрученный дым или заклинание, дугой расплываясь над головой. А вверху пара глаз, которые чётко нарисованы. Они смотрят на тебя, и зрачки имеют тонкую форму. Словно кошачьи глаза, но нет, это людские глаза. Бреннан догадался, что они принадлежат ему.
Зверочеловек напряжённо отложил рисунок и рассмотрел все остальные. Их всего было штук тридцать и порой были совсем похожие друг на друга, но некая деталь отличалась, словно Косадес исправлял на очередном новом что-то. Большинство картинок составляли насилие и разделанные тела. На таких композициях всегда было три типа персонажей: сам Нереварим, какой-то другой эльф и группа людей у шатра. Бреннан мрачно вздохнул и обернулся.
— Довольно неприятные картинки. И часто ты такое рисуешь? — спросил серьёзно мечник. Мер развернулся на стуле, отвечая:
— Постоянно, как время есть, — на удивление обыденно поведал протектор.
— А почему такую тему выбираешь? — интересовался причиной Довакин.
— Ну, я рисую ситуации, которые со мной случались, или свидетелем которых я являлся. И я делаю их на бумаге такими, какими я хотел бы, чтобы они были. Так я хотел бы их изменить, — рассказал Клинок.
— И ты всегда такое рисуешь? — неприятно удивился Бреннан. У него это в голове не укладывалось. То есть то, что он видел, в основном — воспоминания Нереварима о прошлом.
— Я же сказал: всегда, как есть хоть свободная минута. Так мне становится легче, да и начал я рисовать года два назад, — подтвердил мужчина.
— Стрёмные рисунки, — заявил Бреннан с усмешкой. Хотя в действительности ему было не до смеха. Его протектор несколько лет подряд изо дня в день проигрывает одни и те же травмирующие происшествия. Кайна это беспокоит, о чём же так жалеет Нереварим, что его не отпускает, и он пытается это изменить посредством ситуативного рисования.
— Ха! Ну нарисуйте сами, раз не нравится! — с вызовом бросил Клинок, махнув ладонью.
— А вот сейчас и нарисую! — самоуверенно парировал Кайн. Он схватил листок и карандаш. Эльф подпёр ладонью щеку и подождал его пару минут. — Во! — протянул Бреннан своё художество эльфу чистой стороной вверх. Тот с интригой взял листок, перевернул его, рассматривая. Косадес удивлённо поднял брови и добавил к дилетантской готовке хозяина ещё и скверный навык рисования. Хотя он так обаятельно и красиво играет на музыкальных инструментах, у него певческий голос, да и поэт, возможно, из него замечательный. Ко всему он знает много языков и культурно образован. У него есть признаки творческой натуры, но для рисования его руки не приспособлены. На листе был кривой дистрофный человечек. Даже волос и деталей не было. А лицо это грустная дуга и точки вместо глаз. Да и жути добавляло то, что рисунок был исчерчен в районе макушки, наверное, это всё же волосы… Это было больше похоже на ритуальный рисунок для наложения хвори. Эльф оценивающе закивал и тяжко выдохнул.
— Господин, ну если вы будете рисовать такие проклятые картинки, вряд ли ваше состояние улучшится, — не сдержал резкого смеха Косадес. Его пробило на хохот, и он опустил голову, уткнувшись в ладонь лицом. Кайн моментально отразил его эмоцию. Данмер первый чуть притих и спросил с забавой. — Кто это хоть?
— Ну, я, вообще-то, себя пытался изобразить, но как-то непохож немного, — пожал плечами брюнет, сдерживая веселье.
— Немного?! — раскрыл обескураженно глаза мер. — Это не то слово! — Кайн сдержанно засмеялся. Эльф кое о чём вспомнил, и его радость испарилась, он печально приковал тяжёлый взор к хозяину. — Я не хотел так поступать, — внезапно заявил эльф. Кайн непонятливо спросил:
— Что? О чём ты?
— Я хотел знать и надавил на вас. И я видел достаточно, там, в лесу. Только забыл одну очень важную вещь, — заявил протектор.
— И какую? — серьёзно спросил зверочеловек. Он понял, о чём товарищ, хоть тот говорил и туманно. Мало ли кто может услышать, скажи он напрямую, стены тут тонкие.
— Забыл, что мы общаемся, потому что нам интересно. Мне весело с вами, в независимости от того, как вы выглядите. Я неправильно поступил, потому что допустил мысль о том, что вы плохой, — Бреннан от таких слов растерянно забегал глазами, грустно поджав губы. — Но я тоже с первого взгляда не такой как все, так что не мне о таком думать. Я прошу у вас прощения и очень хочу, чтобы с этого момента вы больше не усомнились во мне. Никогда, — уверенно смотрел на него эльф и между товарищами наступило молчание.
— Я не мог сказать, потому что боялся, — ответил спустя минуту тихо Кайн.
— Чего вы боялись? — спросил Нереварим.
— В Морровинде моих друзей убили из-за того, что они приютили меня, — признался Кайн. Нереварим в шоке распахнул глаза. — Они погибли из-за меня. Из-за того, что я такой. Вы дороги мне, я не хочу снова потерять своих товарищей, — Бреннан сжал кулаки и прошёл к окну, заглянув в ночную тьму. Косадес сверлил его спину напряжённым взором.
— Вы нормальный, такой, каким должны быть. И это не ваша вина, — уверял мер. — Ваши друзья знали об этом. А те ублюдки, которые сделали это, недостойны и жизни. Им рано или поздно воздастся по заслугам, — убеждённо заявил Нереварим. — Я поклялся кровью, что никому не выдам этот секрет. — Рана на ладони поднывала болью, напоминая. — Поверьте мне, я не собираюсь умирать. И если кто-то посмеет обвинить вас в чём-то или не уважать, я всегда буду на вашей стороне. — Кайн расплылся в чувствительной улыбке и опустил голову. Его тревога убавилась, а в груди потеплело.
— Мне очень приятно чувствовать это, — обернулся Довакин, улыбаясь. — Что ж, пора ложиться спать. И да, завтра мы поднимаемся на Глотку мира. Соберись с утра. — Эльф был немного озадачен этой новостью, но понятливо кивнул.
— Оу, я забыл, — встрепенулся радостно данмер. — Я хотел искупить свой проступок и кое-что сделал, пока вы были без сознания. И думаю, вам очень понравится, — убедительно заверял эльф. Кайн изогнул бровь, неизвестность захлестнула в нём интерес. Протектор загадочно прикрыл глаза и прилёг на кровать. — Идите к себе в комнату.
— Доброй ночи, — усмехнулся напоследок Кайн и ушёл.
Пройдя к своей комнате, он открыл дверь, осматриваясь, и удивлённо застыл на пороге. Посередине комнаты стояла широкая кадь, наполненная водой до половины. Рядом стояли два больших кувшина. Бреннан прищурил глаза, улыбаясь. Осознав, что сделал эльф, Кайн тихо засмеялся.
— Боги, спасибо, — облегчённо взывал к небесам юноша. Он рад, что хоть помоется напоследок. Вряд ли в Хротгаре есть купальня. Зверочеловек скорее благодарил всевышних за обходительного и внимательного компаньона. Он закрыл плотно дверь и подошёл к тазу. Вода была тёплая, остыла. Но Данмер так и подготовил — нейтральную, как привык хозяин. Чтобы расслабился, а не запарился. Бреннан также обнаружил в воде какие-то масла и травы. Он признал, что это идеальное искупление. Через пять минут Довакин залез в водичку, расслабленно откинув руки и голову назад.
Нереварим тем временем сидел за столом и снова рисовал. Это была та ситуация в лесу, он стоял напротив хозяина и улыбался, тот был в облике каджита, и они радостно пожимали руки. Нереварим хотел бы, чтобы было так. После он нарисовал, как они уже все вчетвером сидели в таверне, а не втроём. Данмер действительно досконально и усердно рисовал каждый дирц. От поз и выражений лиц до расположения предметов. И Клинок уверен: если бы он отреагировал так, то Довакин остался бы собой… Клинок очень устал, но он спокоен, ведь теперь доверие с хозяином восстановлено. Он даже не стал спрашивать, как хозяин получил эти силы, потому что тот, скорее всего, не в курсе. Эльф просто верит, что Кайн никого не приносит в жертву за силу Анимагии, а это значит, что наверняка он не заключал сделку с Хирсином. Завтра надо проснуться пораньше и купить себе что-то тёплое. Не пойдёт же Нереварим на Глотку мира в простой одежде. Клинок знает, что Кайн будет рад приготовленному сюрпризу. Эльф таскал сначала таз, потом воду, и купил всякие штуки. Довакину надо восстановиться и отдохнуть.
Через час из таверны уже ушли последние посетители, Марк и Нереварим спали. Лилия решила проверить Кайна и вошла в его комнату, она застала весьма забавную картину. Он развалился в тазу и посапывал себе мирно. Компаньонка удивлённо раскрыла глаза и прикрыла рот рукой, сдержав смех. Она тихо подошла ближе, пытаясь понять, действительно ли уснул тан или просто задремал. Но нет, он спал, как убитый. И, казалось, его не разбудит даже обвал с Глотки мира. Она умилённо подумала: «Бедняжка, совсем вымотался и аж во время купания заснул»… Она и решила его разбудить, дабы он перелёг на нормальное спальное место. Девушка пробежалась взором по милому лицу, затем мельком глянула ниже на шею и грудь. Она отметила, что у Довакина атлетическое телосложение, хотя ей ранее почему-то казалось, что он более худосочный. Она поймала себя на мысли, что впервые видит его без одежды, отчего вспыхнула краской.
— Хэй, Кайн, — негромко позвала она. Довакин вздрогнул и приоткрыл заспанные глаза, он перевёл взор на Лилию. Смотрит томно. Она опустила глаза и неловко засмеялась. — Кхм, ты тут не спи, а? Мы вроде завтра на гору собрались, отоспись хорошо.
— Ой! — Довакин чуть поднялся и принял положение сидя. Он неловко забегал глазами. Сколько он тут проспал? — Да, верно. Я расслабился просто. — Брюнет зашипел, ощутив прострел в шее, переходящий в спину.
Его лицо аж перекосило, он зажмурил один глаз, растирая ладонью затёкшие позвонки. Лилия усмехнулась и решила немного подразнить Кайна. Она неторопливо направилась к нему, обошла и встала за спину. Парень притих и убрал руку, замирая. Неужто компаньонка хочет помочь ему? Он бы хотел, чтобы она его коснулась. Это будет приятно, даже слишком. Девушка положила прохладные руки на плечи драконоборца, сжимая и гладя. Она разминала затёкшие крепкие мышцы, и почему-то ей было ужасно стыдно трогать своего тана, словно это было как-то неправильно. Слишком близко. Кайн опустил голову, выгибаясь навстречу ласковым рукам. Это можно считать отличным завершением сегодняшнего вечера. По телу мечника пробежали мурашки от приятных ощущений. В голову били разные мысли, которые сходились в конечном итоге в одну похотливую. Он не знал, что ему делать в этой ситуации, но останавливать компаньонку не хотел.
— Нравится? — поинтересовалась невинно нордка.
— Да, — тихо усмехнулся Кайн, ощущая, что предательски краснеет. Девушка легко приобняла его сзади и приблизилась к правому уху, властно шепча:
— Трудно сдержаться, когда это делаю я, да? — Всего одной такой фразы хватило, чтобы вызвать у Довакина сдержанный выдох.
— Ты хочешь, чтобы я начал чувствовать себя тем самым маньяком-извращенцем? — прошептал Бреннан. Он был сбит с толку: то компаньонка горячо заявляла, что он ей неприятен, то теперь откровенно соблазняет. Это очень интересная игра для него.
— Всего лишь для твоего благополучия. Чтобы двигаться приятно было, — улыбнулась девушка, опуская руки к груди парня. Скользила пальцами ниже, оглаживая пресс, нажала. Бреннан плавно повернул голову, бегая заведённым взором по лицу Лилии. Она удивилась, как резко и сильно у него потемнел цвет глаз, стал тёмно-лазурным. А глаза выражали желание, это вызвало у девушки сильное смущение. Она видела, как его зрачки быстро расширились. И опять этот восхитительный запах, от него всегда так приятно пахнет. Кайн толкнулся навстречу в порыве коснуться ярких блестящих губ. Но девушка усмехнулась и отстранилась. Бреннан удивлённо проследил за ней, компаньонка отошла ближе к выходу. Бреннан понял, что теперь подловили его. В первый день он прервал поцелуй, теперь она.
— Я ведь тебе нравлюсь, признай это, — протянул Драконорожденный.
— Спокойной ночи, Ка-айн, — с улыбкой протянула имя тана девушка и поспешно вышла из комнаты. Бреннан фыркнул: вот же злопамятная какая. Когда он не дал себя поцеловать у Драконьего предела, она запомнила. А теперь, когда он хотел это сделать, она отомстила. Не дала поцеловать уже себя. Хотя, так даже лучше, Кайн не уверен, что стоит потакать своим желаниям. Людям лучше быть с людьми, а каджитам с каджитами. Поэтому Довакин разрывался от нерешительности: поддаться желаниям или отвергнуть их совсем.
Кайн закончил с водными процедурами и вылез, встряхивая телом. Затем промокнул тело оставленным полотенцем и перебрался на кровать. Он укрылся до пояса и прикрыл глаза, лёжа на спине. Ему казалось, что он впервые очистился и отдохнул за эти дни. Что же такого Косадес добавил в воду? Тело окутал мягкий туман, и парень уснул меньше, чем за минуту.
Марк проснулся первый в пять утра. Кайн просил именно его разбудить всех, вот имперец и стал одеваться. То, что вчера случилось с Довакином, — внезапная одышка от шока, — генерал часто такое наблюдал у некоторых солдат в легионе. И Марк недоволен таким раскладом. Кайн — боец, но он почему-то внутренне ослаб. Когда Довакин сталкивается с тяжёлыми ситуациями, он не в состоянии их решить, оттого и нервничает, а итог — одышка. Вчерашний разговор тоже на него мог повлиять. Марк не думает, что Кайн послал человека с письмом к Солитьюду. Туллий думал, что это другой Драконорожденный. Или тот, кто именует себя таковым для своих целей. Марк предполагал, что тот сон о Моравине — дело рук Менаса. Септим мог послать видение в виде сна, чтобы предупредить Дукса. Марк подошёл к двери Довакина и постучал.
— Эй, вставай, Кайн! — звал Туллий. В ответ он услышал что-то типа: «не-е-е мья-я-у-у»… Кайн сонно приоткрыл глаз, развалившись на животе, и зевнул. Затем он закрыл глаза, чувствуя, как сон его забирает. Генерал сдвинул брови, ошарашенно косясь на дверь. «Это ещё что такое?» — возмущённо подумал он.
— Допустим, это значит: «Я встаю, Марк», — иначе завтрака тебе не видать!
Не прошло и трёх секунд, как дверь приоткрылась. Имперец взглянул в щель, из которой вылезла заспанная растрёпанная физиономия Бреннана.
— Ты зло… — прошипел укоризненно драконоборец, щуря «кошачьи» глаза. Он мечтал поспать ещё хотя бы часок, несмотря на то, что сам попросил имперца разбудить их.
— Натуральный деспот, — скрестив руки на груди, с хитрой улыбкой добавил Марк. Затем направился к комнате Клинка. Кайн закатил глаза и стал потихоньку одеваться.
Через десять минут все были уже в общем зале. Они как следует отзавтракали, обсудив попутно планы. Как будут подниматься, и кто что понесёт. Лилия предупредила Марка и Нереварима, что на вершине снежной горы им может ненароком поплохеть из-за разрежённости воздуха и в принципе с непривычки. Она не догадывалась, что тана это тоже касается. До Хротгара подниматься часов двенадцать, если без остановок, но без привала не получится, а значит, это займёт дольше времени.
— Кайн, вчера у тебя была неожиданная одышка. С такими симптомами тебе на горе делать нечего, — сказал между делом Марк, — но у нас нет времени ждать лишние пару недель и следить, прошло ли это. Проще будет, если ты купишь себе пару зелий запаса сил.
У них достаточно денег, чтобы закупить необходимое, но позже им придётся искать способы зарабатывать во время странствий. А сейчас ни у кого проблем с оплатой не возникнет. Они ещё пообсуждали планы и закончили трапезу. Товарищи вышли из-за стола, готовые покинули таверну. Закупаться они решили в местной торговой лавке, так как там больший выбор, да и в Айварстеде, в отличие от других поселений, есть чуть больше принадлежностей для восхождения на Глотку мира. Они зашли к торговцу и стали присматривать товары. Кайн сразу подлетел к стойке, как ветер, и спросил у удивлённого купца:
— Здравствуй. Подскажи, какие у вас есть одежды тёплые? — Он был так взвинчен, потому что хотел купить что-нибудь новое и красивое. Парень заметил, что ему нравится солидно одеваться. Была бы у него возможность, он бы несколько раз в неделю менял одежду на новую. За стойкой стоял совсем молодой мальчик-эльф. Вроде как поселенский босмер, по внешности ему лет семнадцать-девятнадцать.
— Мистер Довакин, вы можете пройти за стойку и выбрать то, что вам предпочтительно, — одобрительно кивнул мальчик, указав на большой шкаф.
Кайн угукнул и направился к шкафу. Его смутило нарекание «мистер Довакин». Раньше он как-то не примечал, но сейчас, когда довольно взрослый паренёк обратился к нему: «Мистер», — Бреннан почувствовал себя каким-то стариком… Неужели это всё из-за его бороды? Которая, кстати, уже достаточно отросла, чтобы бросаться в глаза. Парень хотел ещё раньше сбрить «это» со своего лица, но как-то времени не было. Он открыл дверцу шкафа левой рукой, а правой оглаживал нижнюю часть лица. Да, жёсткая, чёрная и густая щетина, как у мужчин, которые уже достигли отметки пятидесяти лет. Кайн выглядел более мужественно и внушительно с такой бородой, но она совсем не сочеталась с его молодым лицом. Может, это такие гены, а может, и природа поколдовала — парню этого не понять. Он вдруг представил, как если бы родился человеческим младенцем уже с такой растительностью на лице, и его пробило на тихий смех от таких размышлений. Товарищи обратили на него внимание.
— Что ты ржёшь постоянно? — с ухмылкой упрекнула Лилия. Рассматривая спальники, она ощупывала каждый, выбирая подходящий.
— А что мне, плакать что ли? — поинтересовался с забавой Кайн. Он невольно вспомнил о вчерашней подставе от компаньонки и молча отвернулся.
Бреннан рылся в вещах и в итоге нашёл нечто, что привлекло его внимание. Это был меховой кафтан с такой же мантией, чёрного цвета. Он снял их с крючка и стал ощупывать, принюхиваясь. Волчий мех. Он еле слышно прорычал, скалясь, но это было совсем неслышно для окружающих. Каджиты недолюбливают волков, поэтому странник разочарованно повесил одежду обратно. Марк тем временем набрал для них трости, дабы легче было ступать на склон, несколько верёвок разной длины и посуду. Нереварим подбирал подходящие зелья и так для себя что-то. Они выбрали одежду и прочее, затем расплатились и вышли со всем добром на улицу. Оделись они прямо на веранде, так как день выдался холодный. На ногах меховые сапоги до колена, поверх обычной одежды утеплённые кофты с воротом и плотные длинные плащи. На головах капюшоны, а шею прикрывают шарфы. На руках тёплые перчатки, а на лицах повязаны платки. Кайн усмехнулся: его друзья выглядели весьма забавно, когда так укутаны. Он экипировался попроще. Выбрал то, что и хотел, но не из волчьей шкуры, а оленьей. Также купил перчатки, короткие. Поверх капюшона повязал шарф.
— Да почему ты прям уверен, что так тебе будет нормально?! — возмущался Туллий. — И ты действительно в этих сапогах по льду пойдёшь?! — Он спорил с упёртым Кайном минуту. На Довакина было страшно смотреть, особенно на его порой открытые участки кожи, которые не скрыты тёплой одеждой.
— Да, сказал же, — раздражался мечник. Он уже и так изжарился за эти минуты. Но непонимание его товарищей оправдано. Марк не особо осведомлен о том, что у Драконорожденных горячая кровь, и никто, кроме Нереварима, не в курсе, что он каджит. Да и закалён он максимально.
— Боги. А ты чего молчишь? — обратился к Клинку генерал. — Может, ты его образумишь, к тебе он прислушивается! — Нереварим удивлённо глянул на имперца, затем на спокойного хозяина.
— Оденьтесь теплее… — неуверенно бросил Косадес.
— Нет, — жёстко отсёк вялую попытку Кайн. Нереварим бессильно пожал плечами. Он считал, что хозяин сам поступит, как надо. Он всегда поступает так, как считает нужным. Даже если порой неправ.
— Господин не хочет, — констатировал Косадес.
— Да пускай замёрзнет, а потом поймёт, что надо было прислушаться, — фыркнула Лилия. Она знала, что даже ярые норды не пренебрегают дополнительным утеплением зимой или когда взбираются на горы. Поэтому она считала, что её тан совершает огромную ошибку и слишком самоуверен.
— Хорошо, но если ты заболеешь или будешь скулить, что тебе холодно, я тебя выкину с этой горы, — предупреждал разозлённо Туллий, зная, что, как ни крути, окажется прав.
— Посмотрим, кто ещё замёрзнет… — прикрыл хитро глаза Кайн, принимая вызов. Закрыв спор, все умолкли. Нереварим понёс палатки и верёвки, Марк — спальники, Лилия — посуду и иные принадлежности, а Кайн неоспоримо решил нести рюкзак, заполненный едой.
Восхождение началось гладко, и с подножья их сразу встретили каменные ступени. Ребята друг за другом поднимались без остановок, отдаляясь от земли выше. Так они прошли целый час, ноги постепенно уставали от постоянного подъёма. До снега ещё далеко, а пока есть шанс насладиться прекрасными видами. Хотя, несомненно, чем выше, тем прекраснее откроется пейзаж. Так и шли томительные часы, а тишину разбавляли звуки зверей и свист ледяных ветров. Кайн уверен, здесь бы он мог бы охотиться себе вдоволь. Ирбисы мастерски выживают на заснеженных горных вершинах, они сливаются с этой средой, и это их дом. Довакин хотел бы увидеть тут хотя бы одного ирбиса. И вот, наконец, спустя три часа ходьбы пошёл снег.
— Будьте начеку. На горе есть множество неизведанных пещер. А ещё тут встречаются ледяные тролли и ледяные призраки, медведи, волки и другие твари, — предупредил Марк.
Конечно, звери нечасто нападают на компании путников, особенно, если правильно себя вести. Но мало ли. Не только в зверях дело. Бреннан чует посторонних на большом расстоянии, хоть он и в людском облике. Он учует, если кто-то окажется в радиусе сорока лирцев. В истинной форме он чует запахи ещё дальше, острый нюх и слух — это его ориентир. Даже сейчас в воздухе витает много запахов разных животных. Поэтому, в отличие от компаньонов, он не стал закрывать лицо шарфом. Где-то по округе бродят волки, это его напрягает. Они будут долго-долго изучать путников, опасны ли они. И если почувствуют, что нет, то не побоятся подобраться ближе. Но есть ещё и другая проблема — Кайн, который каджит. Для хищников он однозначно опасный соперник, который нагло пришёл на их территорию. Бреннан помнит, как в Скайриме на него нападали все звери, которых он встречал, в том числе волки и пауки. Ситуация может и сейчас повториться, и тогда он ничего с собой поделать не сможет. Его инстинкты шепнут ему: либо нападение, либо отступление. Но он не может отступить и уйти, поэтому выбор очевиден. Так и шли они вчетвером трудной дорогой. Вскоре на приличной высоте пошёл интенсивный снег, ступени под ногами заледенели. И чем выше они продвигались, тем больше было снега и льда. Так они прошли весь день, иногда останавливаясь передохнуть. Ночью они сделают привал, а пока надо продолжать путь.
— Хах, Стендарр, — тяжело дышал брюнет от усталости. Склон, по которому они шли, был уж очень крутой и заснеженный. Бреннан, к тому же, часто соскальзывал, тратя силы. — И почему эти Седобородые не придумали нормальный подъём, например, магический? Дабы — раз — и всё. Ты уже наверху.
— Ха… — позабавился его словам Марк. Ему в мысли пришла лишь белая башня, там есть такой магический подъём. — А почему снег хрустит, Кайн? — загадал Марк. Бреннан подумал, но в непонимании пожал плечами. — Это же естественно, вот и Седобородые оставили Глотку мира естественной.
— Вообще-то, это не снег хрустит, Марк, это у меня ломается «довакинский» позвоночник… — заявил серьёзно Кайн, опираясь на трость. Ведь у него кости периодически болят, того и гляди, сломаются скоро.
Наконец дорога стала поровнее, и они смогли восстановить дыхание. Они проходили мимо высокого пика по правой стороне, ступени вели за него, нужно обогнуть вокруг. Все четверо приближались к повороту.
— Стоп, — Бреннан резко остановился, смотря вперёд. Товарищи неясно застыли. — Там кто-то есть. И этот кто-то очень опасен.
— Что? С чего ты взял, что там кто-то? — не поняла Лилия. Кайн чуял стойкий запах крови и плоти. — Вы не чуете эту вонь? Кровь, — Бреннан знал, что союзники и не унюхают. Но спросить-то надо, чтобы было не так подозрительно. Марк и Лилия, приспустив платки, вздохнули.
— Нет, — поочерёдно ответили они.
— Я тоже чую, — добавил для вида Нереварим, прикрывая хозяина. Его всё чаще захватывает приятное чувство, что он не находится в неведении, как остальные. Он знает, как господин понял. Он больше не «слеп», как все. Да, любой скажет, что это удивительно: Довакин каким-то чудом почувствовал что-то опасное. Но теперь Клинок понимает, что это ничуть не странно. Это нормально для Кайна, просто об этом не знают другие.
— Я серьёзно, — подтвердил Кайн.
— Хорошо, я схожу посмотрю, — настороженно предложил Марк. — Может, там просто человек умер, несчастный случай. Или животное умерло. — Но все четверо подумали об одном и том же: возможно, там затаился хищник, которого не очень хочется тревожить. Или раненый бандит, преступник, да даже вампир. Они отложили рюкзаки на снег, чтобы удобно было сражаться в случае нападения. Кайн нервно шикнул и запрокинул голову, смотря на склон. Может, есть обходной путь, или они могли бы перелезть по горе этот участок? Но нет, вокруг стены из застывших глыб льда и острых холодных камней.
— Твою Даэдра, — прошептал Кайн: убраться отсюда не получится. Он буквально ощущал, как инстинкт орёт ему: «Разворачивайся и тихо уходи, пока не поздно!». Но его человеческая сущность говорила: «Куда ты собрался? Не забыл, что тебе надо в Хротгар?». И когда Марк пошёл вперёд проверить, их обдул ледяной ветер. И тут Бреннан наконец-то понял, в чём проблема: там медведь. Самец и довольно крупный, сейчас ещё и весна, а значит, время гона. Кайн выдохнул и резко заорал. Все ошарашенно встрепенулись, а Туллий глянул на него через плечо. Эхо от раскатистого крика Довакина затихло. По идее, медведи боятся голосов смертных, есть вероятность, что он испугается неизведанного звука и убежит.
— Ты что?! — спросил недовольно Марк.
— О Хирсин! — крикнула Лилия, указывая за спину Марка. Из-за поворота вышел огромный медведь. Как и предсказал Кайн, исход обещал быть плохим. Этот зверь был высотой в холке два лирца, а в длину чуть больше трёх лирцев. Бреннан наблюдал за ним, стараясь не смотреть в глаза. Хотя медведь и не проявлял явной агрессии, он всё же идёт сюда. Его шерсть серая, а морда в крови. Путники отвлекли его от трапезы. Хотя лучше, что он сам пришёл, чем Марк бы к нему подкрался, а медведь напал. Существо тем временем бродило туда-сюда прямо перед Марком, пытаясь обойти или изучая. Генерал, конечно, много повидал, но жутко как-то всё равно, это прекрасно видно по его натужно-невозмутимому лицу. Конечно, когда перед тобой шастает двухметровый платяной шкаф с клыками, немудрено и занервничать. Марк в жизни видел только маленьких «мишуток», которые, стоя на задних лапах, едва ли ростом с человека были. А этот зверь, стоя на четвереньках, уже намного выше него.
Товарищи стоят в десятке лирцах от имперца и наблюдают. Они готовы напасть, но завалить такое существо не так легко. Кайн надеется, что всё обойдётся. Зверь обнюхал невозмутимого Марка и неясно порыкивая, зафыркал. Бреннан удивился: судя по такому поведению, медведь сейчас не агрессивен. Скорее, он заинтересован. Вообще, существо странно себя ведёт, не по повадкам, которые привык наблюдать у диких животных во время гона Кайн.
— Марк. Не нападай, — скомандовал чётко Кайн. — Иначе он сам нападёт. — И тут медведь слегка взбрыкнул и ударил лапой в грудь мужчине, отпихнув достаточно сильно, чтобы тот упал спиной на снег. Из груди имперца выбило вздох, он недовольно нахмурился, держась за меч.
— По-моему, он охреневший, — раздражённо заявил Марк. Медведь стал над ним нависать, плотно обнюхивать и тыкаться носом. — Мне кажется, надо это прекращать, — сказал спокойно Туллий, в готовности сжав эфес Штормовика.
— Он просто любопытный, не нападай, — убеждал Бреннан низким шипящим голосом. — Нам, между прочим, очень повезло, что он не напал. Это его территория. Где-то тут его кормёжка, и он, возможно, ищет самку.
— Ну я-то не самка! Что ему от меня надо? — возмущался приглушённо Марк. Медведь начать копать его лапой и тормошить. Имперец ошарашенно вытаращил глаза на когти размером с кинжалы, попутно думая: «Ну почему я?». Внезапно Кайн посмотрел на поворот, из которого ранее вышел медведь, теперь там показалась молодая девушка, судя по приоткрытому лицу.
— Оу! — крикнула девушка. — Эй, Фьюри! — отстань от человека! — крикнула незнакомка. Путники удивились, а медведь отошёл от генерала, тот поднялся и отряхнулся. Не успел он и голову поднять, как к нему подлетела эта девушка, хватая взволнованно за плечи. — О, простите! Это мой друг, просто иногда он пристаёт к путникам и клянчит сладкое! Он вас не запачкал?
— Ничего страшного, — Марк посмотрел на встречную путницу прямым прожигающим взглядом. Она была одета в тёплую кирасу Братьев бури, что ввело в ступор мужчину. Девушка заметила на себе пронзительный взор, разглядывая глаза напротив с интересом. Они ей казались такими синими и насыщенными, прямо как цветы аконита: очень редкий и красивый цвет.
— Как ваше имя? — с улыбкой спросила девушка. Марк молчал, в раздумьях сжимая эфес меча, но расслабился, опустив руку и отвечая:
— Ален Сын Ветров, — сказал не своё имя солдат, потянув ладонь. Ему не надо, чтобы его узнали по имени и напали. Да и сам он убивать не станет отступницу. Не факт, что она такова и вовсе. Может, как Кайн в начале, стащила у кого одежду и ходит. Пока на Марке капюшон, а на лице платок, его не узнать по внешности. Да и не до разборок с Братьями бури: сейчас у него другая миссия.
— А я Лэйнер Степная Буря, — смущённо ответила девушка, пожав крепкую ладонь в перчатке. Она чувствовала странное нагнетание, но не предала этому значение. — Вы все в Хротгар идёте? Или паломники?
— Паломники, — сухо ответил Марк, ему вообще не нравились эти расспросы. Кайн тем временем обратил внимание на медведя, который уже рылся носом в их рюкзаке с едой. Бреннан беззвучно охнул и крайне недовольно прищурился, ставя руки в боки. Он укоризненно качнул головой, незаметно прошмыгнув к медведю.
— Понятно! А мы на охоте, — улыбнулась северянка. — Простите, если напугали.
— Э-э-э! Убирайся отсюда! — раздались резкие гневные крики Кайна. Все глянули на него. Бреннан взгромоздился на медведя, прыгая на шерстистой спине и толкая ладонями. Животное, застигнутое врасплох, клацало зубами, пожирая кусок мяса, которое успело стащить из рюкзака. — Ах ты! — задыхался от возмущения брюнет. Он спрыгнул на снег и зарычал, показывая оскал. Но это не помогло. Ущемлённый юноша схватился за мясо, оттягивая. — А ну отдай, скотина!
— О Боги! — воскликнула со стыдом Лэйнер. — Прошу прощения! Фьюри! Отдай! — Медведь нехотя послушал хозяйку. — Господин, простите! — кланялась Кайну северянка. Бреннан уязвлённо задрал нос и отвернулся. «Вот ведь паскуда. Помидоры красть не стал, видите ли, не для него, а мясо мы жрём, значит», — думал Бреннан. Он прекрасно понимал язык животных на телепатическом уровне и знал, что этот медведь так легко не угомонится. Юноша срезал от куска ту часть, за которую укусило животное, и выкинул. Она более не съедобна для его товарищей, а та, что осталась — нормальная. Довольный зверь вцепился в брошенный кусок и улёгся. Зверочеловек в подавленном настроении убрал оставшееся мясо в рюкзак и на этот раз затянул узел покрепче.
— Вы с верхних путей шли? Как там погода? — поинтересовался Марк.
— О, сожалею, но не очень. Сильный ветер и снегопад. Возможно, намечается ураган, — поведала охотница.
Кайн исследовательски последовал на запах крови. Нереварим за ним. Лилия же подошла к Марку и путнице, слушая их диалог. Бреннан завернул за скалу, придерживаясь рукой в перчатке за выступ, чтобы не поскользнуться на льду. Данмер сделал аналогичное движение и оглянулся, убедившись, что никто за ними не пошёл. Кайн прошёл чуть дальше и обнаружил чуть засыпанный снежком задранный труп какого-то зверя. Он присел на корточки и принюхался, дёргая кончиком носа. Клинок, удивлённый этим зрелищем, приковал внимательный взгляд к господину. Видел, как переливается в оттенках цвет его глаз, как меняются зрачки и удлиняются клыки. Как он рычит и скалится, с угрозой осматривая и обнюхивая тушу. Он изучает чужой запах, на чужой добыче. Это выглядит удивительно: хищник в облике человека. Ведь так не бывает, человек всегда остаётся таковым, а тут нечто неизведанное ранее. Нереварим теперь увидел хозяина совершенно с иной стороны, таким, какой он есть на самом деле. В момент, когда Кайн наедине с собой, в обыденные дни. И протектор рад, что сейчас, когда он просто пошёл за ним, хозяин перед ним не прячется.
Бреннан понял, что туша принадлежит волку, видимо тот медведь его задрал и обглодал. В первые минуты медведь сам по себе вызвал у каджита чувство опасности. Вот он и не хотел идти сюда, но оказалось, что Фьюри ручной. Поэтому он вёл себя нетипично, и он действительно предан своей хозяйке.
Кайн сморгнул кошачьи зрачки и восстановил длину клыков, затем встал. Мечник коротко глянул на протектора со спокойным выражением лица и посмотрел вдаль, от горы. Клинок проследил за его взором. Перед ними простилался большой пласт из ослепительного льда и снега. Это место словно широкая смотровая площадка, оканчивающаяся резким обрывом. В ширину она составляла лирцев сорок, а в длину пятьдесят. Это, скорее, пик, с небольшим откосом вверх. Бреннан направился вперёд, разгребая сапогами снег, что хрустел под тонкими подошвами. Он слышал тихое, глухое урчание льда, парень остановился за три лирца от края. Он смотрел на стены белых облаков, лёгшие ковром вдали. Морозный воздух и время гнали их прочь своим течением. Ниже простирается Скайрим, он кажется слишком простым и таким обыденным. Словно он, в отличие от верхов, никогда не изменится. Это две грани, между которыми нет прямой дороги для смертных.
— Как красиво… — встав рядом, прошептал самозабвенно Нереварим, проведя взглядом по сине-красному горизонту. Солнечные лучи пронзали клубы сияющих облаков, падали под ноги, заставляли снег блестеть.
— Безусловно, — ответил спустя время Бреннан. — Но мы ничто по сравнению с этим величием. Высота, просторы, стихия. От обделённых гранью небес, до снежной глади у нас под ногами. Всё это чуждо нам.
— Я раньше не знал и не надеялся, что когда-нибудь увижу снег и свет солнца в чистом небе, — признался Нереварим. Он был ошеломлён, когда увидел всё это впервые в жизни. Он мог читать об этом и видеть рисунки, но не знал, каково это. И до сих пор всё новое для него — это нечто особенное, почти недосягаемое. Кайн удивлённо посмотрел на задумчивого протектора.
— Птица без крыльев — это очень печальное зрелище, — прокомментировал грустно драконоборец. Но теперь Нереварим свободен, у него есть целая молодость и жизнь на то, чтобы увидеть ещё больше красот необъятного мира. Кайн прикрыл глаза, чуть поведя головой. Он умиротворённо улыбнулся, приставив ладони к ушам.
— Что вы слышите? — мер обратил внимание на позу хозяина.
— Её голос, — проговорил тихо мечник, прислушиваясь. В его лицо подул слабый ледяной ветер, пробираясь под капюшон. Сквозной поток ветра издавал тихий свист, то низкий, то высокий. Окутывали звуки журчания и треска льда. Капель от гигантских сосулек, которые свисают с утёсов. Они напоминают острые клыки, волосы или прутья клетки, каждый поймёт по-своему. Мороз и скрип снежинок. — Песнь горы. Ей не важны наши речи, она просто хочет, чтобы её услышали, — открыл глаза Довакин. — Даже если я умру, часть меня останется здесь, в Нирне. В ветрах, земле и синей глади морской.
— Опять красивые речи выдумываете, — одобрительно хмыкнул Нереварим, тронутый такими словами. Вдруг в животе Кайна раздалось громкое урчание. Парни вздрогнули и недоумённо переглянулись. Бреннан залился краской, отведя взгляд. Надо бы ему поесть в скором времени. — Ха-хах, — усмехнулся Клинок. — Господин, это тоже песнь горы?
— Не совсем, — усмехнулся мечник. — Пойдём обратно. Пожалуй, возьму что-то пожевать из запасов. Конечно, если этот чёртов медведь не пожрал там всё, — угрожающим тоном пробормотал Бреннан.
— Не завидую ему… — ужаснулся протектор, наблюдая жуткую ухмылку на лице хозяина.
«Сандас. 24 Второго зерна. Тень. 4 Э год 401.»