Неразлучны

      Всё было так как предсказал перед смертью Рафики. Первая беда вскоре наступила. Вернулся «Красный зуд» или «Птичья пневмония». Эта болезнь поражала только самцов и только не хищных видов. Ну… и Оно попал под раздачу. *от лица Оно* Я помню, что во время разговора с Кайоном у меня резко заболела голова. А потом боль прошла, но я не помнил события этого года, а когда Кайон заговорил о какой-то маме Бинтуронг, я вообще ничего не понял. Я решил переспросить, кто такая мама Бинтуронг, он удивлённо вскинул брови и позвал Нирмалу.        Нирмала осмотрела Оно и сказала: — Это Птичья пневмония. Но у него она в лёгкой форме. — Но почему тогда он не помнит, кто такая мама Бинтуронг? — озадачено спросила Ушанди-Кифо. — Значит она не занимала особое место в его памяти. — сделала предположение Нарвала. — Как бы там ни было, надо найти ему лекарство. Да, мам? — Ты права.       Следующие несколько недель Нарвала с Нирмалой пробовали разные настойки трав, но всё бесполезно. Тем временем Оно встрял в несколько переделок. Он, спросив, почему Макини плачет по Рафики, получил по башке посохом. Когда Нирмала сказала Макини про болезнь Оно, она коротко сказала: «Прости», и отвернулась к стене, став рисовать на стене пещеры себя и Рафики. Зури была единственной кого Макини подпускала к себе. Она могла часами с ней разговаривать, рассказывая о Рафики. Сама Зури тоже научилась красиво рисовать и сказала Нирмале, что тоже хочет быть Маджузи. Конечно все этому удивились, ведь она будет первой львицей-маджузи. Но перечить не стали.       Кайон был сам не свой. Он не мог понять, почему Оно ничего не помогает? Почему Макини никого не пускает к себе, кроме Зури? Почему от Кову никаких вестей? Рани смотрела на супруга, а потом сказала: — Кайон, хватит думать. Поешь, — и кивнула в строну зебры. — Хорошо. Только Беллу разбужу.       Белла отличалась ещё и умом. Там где она спала было два острых камня. Они стояли крепко и не падали. На них принцесса надела сеть из Вековечных лиан. Таким образом получился навесной гамачок. Кайон подошёл к дочери и ткнул её носом. Она потянулась и встала. И вовремя. В помещение ворвался Кайни и закричал: — Мама, папа, сестричка, там… там тётя Киара! — ЧТО?! — Белла чуть не упала со своей импровизированой кровати, а Рани подавилась своим куском мяса. Кайон постучал её по спине. — Спасибо, — выдавила кареглазая. Потом зашли Киара с Кову. Они сказали, что решили устроить проверку Нале, и посмотреть на то, как она справится с управлением. — Мы тут на недельку, а потом уйдём, — сказал Кову.       Оно никак не мог оправиться, при чём память у него какая была, такая и осталась. Он легко запоминал всё сказаное в его адрес, но события последнего года вспомнить не мог. Ушанди-Кифо и Тифу беспокоились о нём. Тифу прилетал в пещеру каждый день и спрашивал: «С папой всё в порядке?». И тогда Нирмала сказала: — Похоже нам прийдёться использовать силу Древа, но это может быть рисковано. Память может стать прежней, а может изчезнуть совсем. — Ладно. Я готов.       Нирмала залезла на камень чтобы провести ритуал. Всё обошлось память Оно улучшилась. Он всё вспомнил. Все были рады.       Вот так случилась первая беда. А какая же будет вторая? Узнаем потом…