Рождённая Смертью

Без сожаления я прощу, без сожаления, Тебя на волю отпущу без промедления. Жизнь отражение в зеркалах забвения, Прощай лишь тихо прошепчу в смятении. Я отпускаю, улетай мое мгновение, Не знаю я еще, что рай в забвении. Вмиг прогоню я грез пустых и озарение. И замер мир в таинственном смирении. Не обернусь, не позову и прочь сомнения, Забуду и прощу тебе все унижения. Теперь чужой предмет для вдохновения. А мне забыть тебя пора, без продолжения Я отпускаю, улетай мое мгновение, Не знаю я еще, что рай в забвении. Вмиг прогоню я грез пустых и озарение. И замер мир в таинственном смирении. Шагну из прошлого в свое предназначение, И трудно мне и так светлы все устремления. Стихотворенье — словно новое рождение. И светлый дух любви развеет огорчения. Я отпускаю, улетай мое мгновение, Не знаю я еще, что рай в забвении. Вмиг прогоню я грез пустых и озарение. И замер мир в таинственном смирении. [Талаявода]

      В городе, который по идее не должен быть таким криминогенным, за последнее время произошло много чего: от обычных краж и жалоб на слишком шумных соседей, до взятия заложников и древних обрядов, а обычным людям даже не узнать всей правды. Населению скормили байку про секту и они поверили в неё куда охотнее, чем в то, что Вайнона Эрп получила значок и теперь работает там, где должна сидеть за… за то, что она Вайнона Эрп. Характер у Наследницы — не сахар, но это если судить издалека, например из-за одного из столов бара, собирая все слухи и подтверждая факт того, что язык у людей без костей. Николь видела, как Вайнона взаимодействует с Гас, Доллсом, Вэйверли и даже Доком, о личности которого она, наверное, даже не подозревала. Пару раз они даже беседовали, и это позволяло Хот построить своё собственное впечатление о Наследнице, которое было, несомненно, положительным.       Николь ещё несколько раз виделась с Вэйверли в участке, обмениваясь с ней приветливыми фразами и взглядами, от которых окружающие краснели. Хот пришла поддержать Вэйвс после смерти Шорти, по взгляду убеждаясь в том, что Восставшие что-то задумали, но обломались, и она смогла лишь успеть выразить соболезнования прежде, чем в разговор встрял Харди, за которого Вэйверли даже не волновалась.       Все были немного не в себе. У Эрпов было паршивое настроение по причине смерти члена семьи, а Николь не могла решить, что же делать с подарком Кузнеца. Шей передала ей маленький флакончик, способный сделать из Моръ просто Николь Хот, а не сверхсущество старше мира, в чьё существование во плоти даже не верят, но никак не могла решиться сделать такой маленький, но важный глоток. Николь повесила пузырёк на шею и теперь теребила его вместо кольца, когда погружалась в свои мысли.       — Хот, — позвал девушку шериф, поймав её на пути из раздевалки, — тут к тебе пришли.       — Кто? — нахмурилась Николь и, посмотрев в сторону кабинета Недли, заметила знакомую ауру.       — Сама посмотри, — Недли кивнул на кабинет и Николь ничего не оставалось, кроме как встретиться с незваными посетителями.       Как она и ожидала, в кабинете шерифа сидели два мужчины, в чёрных костюмах и с серьёзным видом.       — Николь Хот? — спросил один из них и офицер задумчиво кивнула, стараясь не выдавать пешкам ЧЖ своего отвращения. — Вы проедете с нами.       — С какой это стати я должна подчиняться тем, кто косплеит людей в чёрном? — поинтересовалась Николь, бросив вопросительный взгляд на Недли, лишь пожавшего плечами.       — Вы обладаете информацией, необходимой нашей организации, офицер Хот, — вступил в разговор второй и поднялся со стула. — И у вас нет выбора. Пройдёмте в машину.       Николь тяжело вздохнула и вышла из кабинета, следуя за агентами Чёрного жетона. Не убивать же их за столь вежливый визит.       — Доллс, — один из агентов остановился и окликнул проходящего мимо помощника маршала, — мы так понимаем, что перевод не удался. Не могли бы вы передать книгу нам, ей не место в подобном месте.       Доллс удалился и спустя пару минут вышел из участка с зашифрованным кейсом, передавая его агентам. Окликнувший его мужчина вскрыл кейс и убедившись, что интересующий его предмет на месте, сел в машину, даже не удосужившись попрощаться, и не обратив внимания на подозрительный взгляд, брошенный Ксавьером на скучающую Николь.       У Хот забрали телефон и оружие, сидела она в бронированном автомобиле, с тонированными окнами, и по обе стороны от неё сидели одни из самых неприятных представителей человечества, охотящихся на существ, которых совершенно не понимали. Хорошо хоть ехать долго не пришлось, уже через полчаса чёрная машина заехала в большое, когда-то просторное помещение и Николь позволили выйти. Несколько машин были закрыты чехлами, как и какие-то стоящие там коробки, а в центре свободного пространства стоял стол.       — Садитесь, офицер Хот, — послышался женский голос и из тени вышла блондинка в белом костюме, лет сорока, а сопровождавшие Николь агенты передали ей кейс и скрылись в тени неосвещённой части помещения.       — Надо же, кого я вижу, — Николь прошла вперёд и опёрлась на спинку предложенного ей стула, наблюдая за тем, как женщина грациозно садится в кресло напротив, будто бы это трон, и открывает какую-то папку. — И что вам от меня нужно?       — Не стоит так напрягаться, офицер, — сказала женщина и тут же Николь нашла противоречие в её словах, ведь в папке оказались её фотографии. — Что вы знаете о смерти?       — Простите? — не поняла Николь и нахмурилась, незаметно повернув кольцо на пальце. — То же, что и остальные люди, то есть, не больше вашего, агент Люкадо.       — Тогда спрошу прямо, — женщина сузила глаза и, немного покопавшись, бросила перед Николь несколько фотографий с разными людьми. — Эти люди… Это Жнецы, то есть, прислужники Смерти или посланники, и вы прекрасно знакомы с каждым, особенно с этой девушкой.       С указанной фотографии Николь, вместе с Шей, улыбались прохожим, одним из которых и был фотограф. Хот не помнила тот день, он был слишком обычным, даже несмотря на общение с Жнецом, ведь в тот год Шей почти жила у Николь.       — Да, я знаю этих людей, именно людей, — кивнула Николь и всё же села, — но мы не говорим о их… профессии. Мне не интересно слушать о том, как они бродят по свету и собирают души, сопровождая их в Рай или Ад. Мы иногда встречаемся, когда они где-то поблизости, проводим обычный дружеский вечер и больше не общаемся, до следующей встречи. Что же именно нужно от меня Чёрному жетону?       — Я не буду спрашивать, как именно вы с ними познакомились, вероятно в девяносто шестом…       — Тут я вас разочарую, — прервала женщину Николь. — Я ничего не помню о том дне, что уже пару раз говорила вашим коллегам. И в Чистилище я вернулась лишь поддавшись вербовке шерифа Недли.       — Я же говорю, что не буду спрашивать, откуда, — продолжила Люкадо, недовольна тем, что её перебили. — Но вы знаете Жнецов и, после довольно-таки длительного расследования, наши агенты убедились, что вам известно кое-что, что нас заинтересовало.       — Я знаю много того, от чего у вас челюсть на пол упадёт. Это в лучшем случае, — усмехнулась Николь и откинулась на спинку стула, закидывая ногу на ногу. — Придётся уточнить.       — Воскрешение мёртвых, — не стала заходить издалека женщина.       — Это невозможно, — тут же ответила Николь, едва пряча своё волнение в дрогнувших зрачках. — Ничто не способно противиться Смерти.       — Ничто да, — вцепилась в слово Люкадо, — но вы знаете того, кто может.       — С чего вы это взяли? — Николь облегчённо выдохнула, услышав данную фразу.       — Это уже наше дело, а вот ваше — отдать свой долг родине и сообщить нам имя, — сказав это, Люкадо огляделась и из тени вышли другие агенты. — У вас есть выбор, офицер Хот.       — Свой долг родине я отдаю стоя на защите её граждан, ни в чём не повинных, на которых таким как вы, по большей части, плевать с Вавилонской башни, — усмехнулась Николь, не привлекая к своим действиям большого внимания, расстёгивая пуговицу на своей рубашке и касаясь невзрачной, немного потрёпанной временем верёвочки. — Пытать будете?       — Вы слишком ценный ресурс, Хот, — покачала головой женщина и агенты окружили Николь. — У нас есть более гуманные методы добычи информации.       — Гуманно?! Чёрный жетон? — Николь бегло осмотрела агентов и лениво потянулась, зевая. — Вы же даже собственных агентов не жалеете. Да древнеегипетские казни можно назвать гуманными, по сравнению с вами.       Люкадо на мгновение скривилась и посмотрела на офицера выжидающим взглядом, но по лицу Николь было невозможно понять, о чём именно думает девушка и даже когда она поднялась на ноги, никто не знал, что именно она сделает и поэтому агенты тут же приблизились, собираясь схватить ее и усадить обратно на стул.       Вот только Николь знала как постоять за себя и в следующее мгновение завязалась непродолжительная драка. Не прошло и половины минуты, как десять пытавшихся схватить её агентов оказались на полу, заполняя помещение стонами боли, а на Николь не било и следа от драки. Несколько громил вскочили на ноги и направили на неё стволы, ожидая команды или хотя бы того, что девушка поднимет руки и сдастся, но Николь было плевать. Она не могла выдать эту тайну и уж тем более Чёрным жетонам. Она была смертной в человеческом облике, но не хотела прибегать к своему истинному. Выстрели кто-то из агентов, она бы умерла и всё началось бы сначала, но, задумчивым взглядом осмотрев своё окружение, Николь поняла, что не хотела умирать. Впервые за долгие столетия, даже тысячелетия, она не хотела умереть и прожить новые двадцать лет покоя. Что-то глубоко в душе говорило, что у неё был шанс, наконец, побороть чувство вины, была возможность забыть.       Николь резким движением сорвала верёвочку с шеи и мгновенно открыла бутылёк, решительно проглатывая безвкусную бледную жидкость. Все замерли, не решаясь пошевелиться, а Николь почувствовала жар, зародившийся глубоко в сердце и охвативший всё её тело и сознание. Пустая бутылочка выпала у неё из рук, а сама девушка пошатнулась, почти падая, но удержалась на месте благодаря стоявшему рядом стулу.       — *Аdolebit, — прошептала Николь, смотря на флакончик и тот охватило ярким пламенем, уничтожившим всё в мгновение ока. — Знаете, агент Люкадо, в следующий раз осматривайте людей, мало ли что они могут пронести.       — Что ты сделала?! — практически взревела женщина, подбежав к офицеру и яростно вцепившись в её плечи, наблюдая за тем, как кожа Николь то бледнеет, то вновь приходит в норму. — Что ты натворила, Хот?       — Да ничего особенного. Для вас, — усмехнулась Николь, чувствуя, как сознание расплывается. — Я лишь приняла Дар забвения и теперь вы ничего от меня не узнаете, ведь уже через минуту я буду обычным человеком, который не верит в страшилки про демонов.       Сказав это, Николь, с победной улыбкой, потеряла сознание. Очнулась она лишь на следующий день в своём доме и с неприятным чувством, походим на похмелье, после того, как телефон в третий раз пытался оглушить её своим звоном.       — Ты решила, что будешь делать с эликсиром? — послышался голос Шей, стоило Николь поднять трубку даже не посмотрев на имя звонившего.       — Во-первых, научись здороваться, а не сразу обрушивать непонятные вопросы, — хрипловатым голосом пробормотала рыжеволосая, поднимая голову с подушки. — Во-вторых, с каким ещё эликсиром?       — А, понятно, ты не только решила, но и сделала. Ладно, приятного дня.       —Чего? — спросила Николь сама у себя, посмотрев на телефон непонимающим взглядом и вновь упала головой на подушку, пока не поняла, что уже утро и она опаздывает на работу.              ***       Николь сидела за своим столом и устало потирала шею, когда от работы её отвлёк стук в дверь. Повернувшись, она увидела Вайнону с чем-то явно алкогольным в руках.       — Субботний вечер, — вместо приветствия сказала Эрп. — Я городская партия, дурное семя и вечный изгой, а ты почему одна?       — Недли, — вздохнула Николь и устало улыбнулась.       — Больше не слова, начальство — наше наказание, — сказала Вайнона, открывая бутылку. — Боюсь моего уже нет в живых.       Николь именно в этот момент решила переложить давно мешавшие ей папки и резко повернула голову к Эрп.       — Ой, — опомнилась Вайнона и поднесла бутылку к губам. — Я шучу.       — У тебя что-то случилось? — обеспокоенно спросила Хот, наблюдая за гримасой собеседницы. Вместо ответа она услышала невнятное мычание и Вайнона показала ей большой палец. — Зато не только меня не позвали на вечеринку, не так обидно.       — На какую вечеринку? — не поняла Вайнона и подошла к столу офицера, ставя на него бутылку, как трубку мира.              Прошло немного времени и две девушки уже сидели на полу полицейского участка, опираясь спинами о стол, и вели дружескую беседу в компании алкоголя.       — Знаешь, кого она пригласила? Крисси Недли. — сказала Николь, отпивая из бутылки.       — Дочку шерифа? — уточнила Вайнона, в надежде, что ослышалась.       — И Стефани Джонс, — продолжила перечислять Хот, ставя бутылку на пол.       — Знаешь, Стефани однажды сказала, что мне надо подтянуть ягодицы, — зачем-то вспомнила Вайнона.       — Что? — не поверила Хот. — Твой зад просто… высший класс, подруга, высший класс.       — Спасибо, — поблагодарила Вайнона, смотря в пустоту. — Может, я слишком сдерживаю Вэйвс?       Алкоголь и вправду сближает. Девушки уже в начале своего вечера перестали обращать внимание на то, что почти незнакомы, а сейчас Вайнона смотрела в, почему-то, переполненные вселенской мудростью глаза Николь и, что самое главное, слушала её и прислушивалась.       — Я считаю, что Вейверли всю свою жизнь подстраивается под тех, кто с ней рядом, — начала рассуждать Николь. — Она только сейчас начала понимать, что ей на самом деле хочется.       — Подруга, ты ходячий генератор лозунгов, — удивилась Вайнона, заставляя Николь улыбнуться, — да ещё и с пистолетом. Вэйверли стоит тусоваться с тобой.       — Согласна, — кивнула Николь и отпила из бутылки, наблюдая за тем, как Вайнона поползла куда-то и достала фото третьей жертвы маньяка.       Так пьяная дружеская беседа перетекла в обсуждение дела, а потом они и вовсе пошли в морг, чтобы увидеть тело, жертвы маньяка, едва не наложив в штаны после появления патологоанатома и прочей жути, заставившей Николь подумать, что она попала в какой-то ужастик.В это время Вэйверли продолжала подстраиваться под остальных, даже не подозревая, что за ней идёт ведьма, желающая воссоединиться со своими сыновьями.              Уже ближе к утру Николь пришлось допрашивать Вэйверли и Крисси, убивших стриптизёра на вечеринке.       — У сестры всё хорошо? — спросила Николь, отпустив дочь Недли, когда к ней подошла Вайнона.       — Да, — успокоила её Эрп, но взгляд Наследницы говорил за неё, Вайнона не хотела, чтобы что-то подобное повторилось. — Вэйверли как обычно.       — Крисси сказала, она воткнула ножницы в стриптизёра. И так, какова причина нападения на ваш дом? Кроме того, что он ваш.       — Знаешь, давай лучше позавтракаем, идет? — после секундного раздумья перевела тему Вайнона. — Я готова убить за блинчики. И потом мы поговорим.       — Хорошо, — согласилась Николь, — и ты объяснишь мне, почему некоторые дела слишком сложны для местных фараонов.       — Постараюсь, — протянула Вайнона, смотря на телефон.       — А твой босс не против?       — Его здесь нет, — озвучила первое правило своеволия на работе Вайнона. — Ты за рулём.       Николь посмотрела напоследок на дом Эрпов и встретилась взглядом с Вэйверли, стоявшей на крыльце, и укутанной в одеяло. Эрп посмотрела на офицера и улыбнулась ей, немного неловко помахав рукой, и Николь едва заставила себя отвести взгляд от этого несчастного ангела, и сесть в машину. Спустя какое-то время Док будет провожать непонимающим взглядом открытую полицейскую машину, с играющей музыкой и отсутствием водителя и пассажира.              ***       — Я понимаю, помощник маршала, Эрп ещё не найдена, но мой офицер… — Недли сообщил Доллсу, что Николь нашли и он тут же решил её допросить, чему сейчас и препятствовал шериф, взволнованный из-за состояния, в котором находилась Хот.       — Наш единственный свидетель, — продолжил на него Ксавьер, — и я должен допросить Николь, пока события ещё свежи в её памяти.       — Я бы предпочёл получить разрешение врача, — вздохнул Недли.       — Шериф, — привлекла внимание мужчин Николь, — пропустите его, я хочу помочь.       Недли помедлил секунду, но всё же согласился впустить Дока и Доллса в палату.       — Я загляну к тебе, — предложил Недли. — Покормлю кошку.       — Она не любит мужчин, — усмехнулась Николь.       — А кто нас любит… — пожал плечами шериф и вышел из палаты.       — Итак, что последнее вы видели? — начал свой допрос Доллс, подходя ближе, в то время, как Док и Вэйверли стояли в коридоре.       — Вэйверли Эрп, с улыбкой на лице, — только это смогла вспомнить Николь, ведь это было достаточно ярким воспоминанием, греющим её сердце. — И мужчину, голосующего на шоссе.       — Опишите его, — Доллс начал писать сказанное офицером в блокнот, в то время, пока Вэйвс не сводила с неё выжидающего взгляда.       — Не могу. После этого темнота, а потом лес, — выдохнула Николь спустя секунду раздумий и не сводя виноватого взгляда с Вэйверли. — Кто-то меня тащил… кажется, что мне завязали глаза или чем-то опоили, а потом я очнулась от холода, по уши в грязи, и на обочине дороги.       — А что было с Вайноной? — продолжил Доллс, тем самым усугубляя чувство вины в девушке, ничем не способной помочь.       — Нет, — покачала головой Николь, — я ничего не могла видеть, но… я помню запах чего-то кислого, словно плесени. Как будто бензином, хотя, скорее спиртом и гнилыми фруктами… Забродившие фрукты, точно… Ещё, он бросил меня на землю и пнул, сказав что-то вроде: «Ты не подходишь».       — Не подходишь, не подходишь… — начал бубнить Доллс. — У серийных убийц всегда есть предпочтительный тип жертв.       — Если это тот же маньяк, то судя по прошлым жертвам, Вайнона как раз в его вкусе, — задумалась Хот. —Вэйверли, прости меня…       — Ничего, я рада, что ты жива, — едва сдерживаясь сказала Вэйвс и убежала.       Доллс и Док вышли, а Николь почувствовала, как её переполняет гнев, заставляя и так болезненно бледную кожу побледнеть ещё сильнее. Никто в больнице не обратил внимания на внезапный скачок напряжения, а Николь словно пыталась сломать себе руку от злости на саму себя и своё собственное бессилие.              Николь выписали спустя пару дней и она тут же отправилась домой. И потому, как заняться ей было нечем, Хот решила прибраться. На работу она выйдет лишь завтра, а вот жить в бардаке, если с ним что-то не сделать, придётся всегда. Так прошло полдня, пока Николь не наткнулась на большую коробку с фотографиями.       Хот позволила себе немного отдыха и погрузилась в ностальгию. Сверху лежали её фотографии из детства, академии или путешествий. Везде она была счастливой, улыбаясь или же показательно хмурясь, недовольная нарядом или же ранним подъёмом. Но вот ниже были странные, чёрно-белые фото совершенно незнакомых ей людей. Сначала Николь подумала, что это фото её родственников, но зачем ей их с собой привозить, если она даже не знает, кто все эти люди.       Один и тот же человек редко появлялся на двух фотографиях. Николь нахмурилась, взяв в руки одну старую, будто бы сделанную на один из первых аппаратов, фотографию и, перевернув её, прочитала надпись.       — Анфиса, Матрёна и Алексей. Новгород, 1786 года.       На остальных фотографиях тоже были подписи. Николь вглядывалась в каждую из них, пока не заметила на одной надпись, в самом уголке, мелким почерком было написано одинокое «Простите» и присмотревшись, она заметила, что на всех фотографиях были неровные места, будто от капель воды на бумаге. Словно кто-то не мог остановить слёзы, смотря на лица всех этих людей. Николь вглядывалась в них и в каждой фотографии находила что-то родное, Николь видела словно себя в каждой женщине с рыжими волосами на фото, не замечая, как одинокая слеза медленно скатывается по щеке.       Неожиданно на глаза попалась фотография со знакомым лицом.       — Шей? — не поверила своим глазам Николь и, изучив каждую деталь на фото, перевернула её. — Уайетт Эрп, Шей Прессман, Генри Холидей, Роберт Свейн, Виктория Вудхолл. Чистилище. 1897 год.       Помимо фотографий были ещё очень старые рисунки. Николь перебрала всё, помимо этой фотографии, имя Шей было написано ещё на шести и ещё девушка заметила одну деталь. Не все фотографии и портреты были подписаны английским языком, на каких-то был немецкий, на одной китайский и Николь смогла прочитать всё, хоть и была уверенна в том, что эти языки никогда не учила.