Рождённая Смертью

Вот так и взять и все забыть Перечеркнуть, перекрутить И к черту все это порвать И все сказать и все сказать Но где бы смелости мне взять? Взять просто в руки телефон Набрать знакомый номер твой Иль СМСку написать И все сказать, и все сказать Но где бы смелости мне взять? Ведь проще слов и не найти: «Не нужен мне … adios… увы…» И больше не тянуть не врать А сразу все это сказать Но где бы смелости мне взять? [maria_supra]

      Вейверли перебирала свои записи по Восставшим и пыталась привести их в более или менее порядок, когда наткнулась на столе на старую книгу с практически выцветшим изображением красного дракона на толстой, потрёпанной, чёрной обложке. Поддавшись любопытству, она пролистала несколько страниц и не поняла и десяти процентов из того, за что зацепился её беглый взгляд. Книга была не просто старой, на была древней всего, что Вейверли когда-либо видела и, беря в учёт этот факт, рукописной.       — Это какой-то древний язык, — пояснил Доллс, которого Вейвс даже не заметила, проходя мимо. — Чёрный жетон за несколько столетий не смог даже определить его. Назвал его языком Драконов из-за обложки и так его именовал человек, подаривший ничтожно общие представления о содержании на древней латыни. Они вложены в конец писания.       — Даже ваши умники-заумники ничего не поняли? — заинтересовалась Вайнона, вошедшая в кабинет за Доллсом и заглянула в книгу как раз тогда, когда Вейверли нашла страницы с латынью. — Моръ. Это же Смерть?       — Да, — кивнул помощник маршала, приземляясь в кресло. — Книга называется «Смерти чужды слёзы». Некоторые народы верят, что Четвёртый Всадник Апокалипсиса ходит среди смертных, но там, где она задержится, случится катастрофа.       — Например? — нахмурилась Вейверли, пытаясь вникнуть в текст.       — Помпеи.       Доллс сел за свой стол и начал перебирать какие-то бумаги, даже несмотря на сестёр. Вернувшись, после своего внезапного отъезда, он стал каким-то ещё более странным.       — У тебя скептический взгляд, — заметила Вайнона, отпивая свой кофе и ставя стаканчик с горячим напитком рядом с сестрой. — Не веришь в это?       — Это же странно, — возмутилась Вейверли, вскакивая с места и почти сбивая стаканчик на пол, но вовремя замечая его и спасая источник бодрости и настроения от ужасной участи. — Ты работаешь на организацию, охотящуюся на всяких демонов, вампиров, призраков и Лохнесских чудовищ, и ты не веришь в то, что Смерть может прогуливаться по улице в человеческом обличии? Ты Сверхъестественное вообще смотрел?       — Да, я верю в демонов, потому что мы сталкиваемся с ними каждый день, — согласился мужчина, отвлекаясь от документов, — а Смерть, особенно в таком ключе, что-то невообразимое.       — Ну, как ни как, Всадник Апокалипсиса, — пожала плечами Вайнона, — ей положено быть сильной, сильнее всех. Даже, наверное, сильнее Богов, если их несколько.       — Здесь сказано, что она может лечить болезни или насылать их, разговаривать с умершими, воскрешать мёртвых, но только Жнецы знают, как она это делает и никогда не расскажут смертному о том, в чьём обличие живёт или жила их создательница в ту или иную эпоху, — немного разобралась Вейверли, привлекая внимание сестры и заставляя Доллса нахмуриться.       — Я не верю в то, во что так старательно верит руководство, — покачал головой помощник маршала, буравя книгу странным взглядом. — Но это писание… странное. Несколько дней назад я лично передал книгу агентам, но, вернувшись на следующий день, обнаружил её на своём столе.       Вайнона с Вейверли переглянулись и Вейвс положила книгу обратно туда, откуда и взяла, словно ей в руки попал какой-то проклятый предмет.       — Может ты ей не понравился? — предположила Вайнона.       — А что вы знаете об офицере Хот? — резко спросил Доллс, игнорируя вопрос. — Что она вообще за человек?       — Да ничего особенного, — задумалась Вайнона, с вопросом смотря на Вейверли. — Да вообще ничего. Она помощник Недли, вполне вменяемый, давно я с копами не пила. Академию закончила с отличием, это я запомнила. А что?       — Не заметили, что она стала странной? — продолжил свой допрос Ксавьер.       — Она перестала смотреть на тебя, исподтишка, как на кучку экскрементов, — заметила Вейверли, обращая на себя подозрительные взгляды Доллса и Вайноны. — Что, вы в правду не заметили? А почему ты спрашиваешь?       — Я всё-таки смогу испортить вам настроение, Эрп, — сощурился Доллс и косо посмотрел в сторону комнаты для допросов, — вас ждёт психологическая аттестация.       — Меня тысячу раз проверяли в детстве, когда мне, типа, мерещились демоны, — возмутилась Вайнона.       — Начальство настаивает, — пожал плечами Доллс. — Так же оно настояло на проверке офицера Хот, но я не видел никакой причастности Николь к Чёрному жетону, помимо случая пару дней назад, когда я и отправил книгу в офис. Поэтому и спросил вас, что вы знаете о ней.       — А вот это уже странно, — нахмурилась Вейверли. — Её сейчас проверяют?       — Да, — кивнул Доллс, — как раз собирался пойти и посмотреть.       — Мы с тобой, — оживилась Вайнона и подхватила сестру под руку.       Все трое направились в комнату для допросов. По ту сторону зеркала, за столом, уже сидела ничего не понимающая Николь, обтыканная кучей проводов.       — Не понимаю, зачем это, — сказала Хот, когда в помещение вошла светловолосая женщина и села за ноутбук.       — Вам и не нужно понимать, офицер, — серьёзным, немного грубым тоном ответила мозгоправ и начала задавать вопросы. — Вы Николь Хот?       — Да, — спокойно ответила девушка, облокотившись на стол, — с утра была ей.       — У вас рыжие волосы?       — Нет, они белые, у вас что — дальтонизм? — усмехнулась Хот, чувствуя, что что-то подобное уже когда-то было и сейчас посыпятся совсем бредовые вопросы.       — Вы гетеросексуальна?       — Боги, уберегли меня от этого кошмара, — наигранно ужаснулась Николь, — мужчины — козлы и думают только одним местом, особенно пьяные. Буээ.       На данное высказывание Вейверли удивлённо приподняла бровь, а Вайнона подавилась кофе, с подозрением переводя взгляд с Николь на Вейвс, точно так же, как и когда-то Доллс, заметивший переглядки девушек.       — Вы бессмертны? — не обратила внимания на юмор офицера женщина.       — Ангел здесь не я, а Вейверли Эрп, — пожала плечами Николь, бросив взгляд туда, где как раз стояла Вейверли с остальными, словно зная, что за неё наблюдают. — Но и они навряд настолько прокляты Богом или Богами, в зависимости от вашей религии.       — Она назвала тебя ангелом? — удивилась Вайнона, смотря на смутившуюся Вейвс и тут же получила локтем в бок.       В это время мучения Николь продолжались.       — Вы считаете бессмертие проклятьем? — удивилась женщина. — Почему?       — Ну… только глупец будет считать его даром, — пожала плечами Николь. — Представьте, вот вы живёте, живёте, живёте… а все вокруг умирают. Вы теряете семью, сколько бы её не создавали, друзей, знакомых. Вам странно или даже больно возвращаться в знакомые места. Бессмертие — это самое ужасное проклятье из всех существующих. Лучше вечность гореть в Аду, чем её же бродить по земле, если ты только не сумасшедшая сучка, в которую превратиться довольно легко.       Николь откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу и выжидающе посмотрела на женщину. От одного только её взгляда по спине светловолосой пробежали мурашки. В это время Вайнона, Доллс и Вейверли находились по ту сторону стекла, с подозрением смотря на офицера.       — Вы верите в Бога? — продолжила женщина.       — Не знаю, — пожала плечами Николь. — С одной стороны, я не верю в то, что не вижу, а с другой хочется верить в то, что есть хоть что-то или кто-то сильнее всех этих олигархов и кхем… представителей власти.       — Вы верите в то, что мёртвые могут воскреснуть?       — Только если они умерли не до конца. Фальсификация там…       — Вы верите в магию?       — Нет, если только она не такая, как в Гарри Поттере. Я всё ещё жду своего письма.       — Вы когда-нибудь убивали?       — Не приходилось, но, учитывая мою работу и сложившиеся обстоятельства, этим днём может стать даже сегодня.       — Среди ваших знакомых есть демоны?       — Недли? Иногда похож. Или Доллс, он пытается быть устрашающим, хотя на деле милашка.       — Вы помните, что случилось в девяносто шестом?       — Даже смутно нет, — покачала головой Николь. — Я помню только какого-то полицейского, это единственное воспоминание с того дня.       — Вы знаете, кем работает девушка по имени Шей? — продолжила женщина, практически несмотря на офицера.       — Если вы о той Шей, которую знаю я, то да, она врач, а если о какой-то другой, то, сожалею, нет, придётся спрашивать у неё самой, — Хот заскучала, совершенно не понимая, чего от неё хотят добиться.       Сначала она подумала, что это из-за того маньяка, но мадам мозгоправ даже не обмолвилась об этом случае, спрашивая её о религии и прочей мерзогадости. Такая экзекуция продлилась ещё пятнадцать минут, во время которых Николь пару раз захотелось спросить, что же такого курила мадам за ноутбуком и поделится ли она этим с ней, но время вышло и ей позволили отцепить присоски и прочие проводки от своего тела, позволяя больше не чувствовать себя подопытной крысой и не опасаться, что вот-вот, по этим самым проводам, пустят ток.       После окончания неожиданной и непонятной проверки, перед которой Недли выбросил её отчёт о «возможно, Джеке-Потрошителе», Николь вернулась на своё рабочее место, принимая жалобы уставших горожан на соседей, пару заявлений об ограблениях… Спустя несколько минут после того, как Вайнона заняла её место на стуле перед психологом, брюнетка выскочила из комнаты для допросов, даже не стараясь сдерживать голос в ссоре с Доллсом. День стал самым обычным днём в Чистилище, но тут мимо Николь прошла миловидная девушка со светлыми волосами и офицеру словно прыснули что-то в глаза.       — Всё в порядке? — поинтересовался один из офицеров, заметив, что Николь корчится и потирает глаза.       — Да, просто в глаза что-то попало, — отмахнулась Хот и посмотрела на парня.       На миг ей показалось, что его окружает светлая, искрящаяся дымка, обволакивая собой всё тело парня, но уже спустя секунду всё пропало и Николь подумала, что слишком сильно тёрла глаза.              Николь вышла из участка, направляясь к машине, но её путь преградило что-то, точнее кто-то, небрежно столкнувшийся с ней плечами.       — Извините, — попросила прощение Николь, оборачиваясь и увидела перед собой блондинку, лет сорока-сорока пяти, в светлой шубе.       — Виктория? — удивилась женщина, с неверием смотря на офицера.       — Простите? — нахмурилась Николь.       — Оу, офицер… Хот, простите меня, я перепутала вас с одной своей очень старой знакомой, — Констанц опомнилась и подозрительным взглядом осмотрела офицера. — Хоть вы совершенно не похожи, если не считать ауру. У вас в роду не было никого с таким именем?       — Не припоминаю, — пожала плечами Николь и развернулась, почему-то испытывая дэжавю.       Но добраться до машины Николь не успела. На этот раз её путь преградила Вейверли Эрп, в милых, голубых, меховых наушниках, правда столкнуться они не успели, так как обе остановились и отошли друг от друга.       — Привет, — удивилась Вейверли, тут же смутившись. — Куда спешишь?       — Патруль, — вздохнул Николь, указывая на машину, и скривилась. — Выпросила у шерифа, после мозгоправов нужно отвлечься. А у тебя что случилось? Помимо того, что ты узнала о моей сексуальной ориентации и симпатиям к тебе?       Вейверли хотела что-то сказать, но замерла посреди улицы с открытым ртом, пытаясь быстренько сделать вид, что она не понимает о чём говорит рыжеволосая.       — Да брось, — усмехнулась Николь. — Ко мне пришли агенты Чёрного жетона и я не помню о чём я с ними говорила, Вайнону похитил маньяк и ЧЖ решил покопаться и в моих мозгах. Ты их консультант и я ещё по лицу помощника маршала поняла, что он будет подслушивать и вы, Эрпы, слишком любопытные. В хорошем смысле.       — Ты не помнишь, что от тебя нужно было агентам Чёрного жетона? — нахмурилась Вейвс, но наткнулась на выжидающий взгляд Николь и поникла. — Дядя Кёртис умер, Вайнона вернулась, появился Чёрный жетон и загробастал нас, к себе в штат, Чемп ещё больший идиот, чем я думала, но с нашим расставанием каждый второй идиот города пытается ко мне подкатить, Гас продаёт бар… И мне страшно. За себя, Вайнону, даже, чёрт подери Доллса и Дока и… вокруг меня всё быстро меняется и никто не удосужился спросить, нравится ли это мне. Ну то, что Вайнона дома и что рядом нет Чемпа, это хорошо, друг из него неплохой, а вот парень… не очень.       — Ты же слышала мои слова, мужики-козлы, — пожала плечами Николь и приободряющее сжала плечо девушки. — И, как бы быстро жизнь не неслась, я всегда готова выслушать тебя. Всё меняется и иногда слишком быстро. Это естественно, испытывать страх за близких, за себя, за знакомых. Страх перед будущим позволяет нам к нему идти. Просто помни, что, иногда, тебя не только больно трясёт на, казалось бы, нескончаемых кочках, но иногда под ёлочкой оказываются подарки. Подумай об этом на досуге.              Николь сидела на посту, лениво покручивая ручку в руках. Всё было странным, начиная от того, что она не помнила разговор с агентами ЧЖ и заканчивая этой проверкой, на которой её только забыли спросить, не демон ли она. И обо всём этом, ну ладно, не обо всем, знала Вейверли. Николь порылась в интернете, поспрашивала местных старожилов, понаблюдала за городом, перечитала пару отчётов с мест преступлений и поняла, что не так уж она и не верит в демонов. Ещё одной странностью является то, что она зачем-то ездила к Кузнецу, но внезапная амнезия распространялась и на этот случай.       В раздумьях Николь и не заметила, что к ней стремительно приближается Вейверли.       — Привет, ещё раз, — вырвала девушка офицера из собственного мира.       — Вейвс? — удивилась Николь, позволяя всё это время поддерживающей голову, руке отдохнуть. — Что-то случилось?       — Да. То есть нет, — запаниковала Эрп и потащила Николь в кабинет за спиной, запирая дверь.       — Вейверли? — не поняла Николь, наблюдая за тем, как девушка закрывает раздражающие жалюзи. — Что случилось?       — Бобо Дэль Рэй купил бар «Шорти», — начала перечислять Вейверли. — Док свершил свою кровную месть.       — Мне стоить об этом знать? — Николь даже не хотела знать кому и как отомстил Док.       — И ещё… я подумала. На досуге, — Вейверли скинула с себя сумку и подошла почти в плотную к Николь. — Я боюсь много чего и, в большей степени, я боюсь того, чего хочу попробовать. Если задумываться, то ты меня чертовски пугаешь.       Сказав это, Вейверли захлопнула дверь в кабинет шерифа и припала к губам Николь, чувствуя, как после секундного замешательства, руки офицера ложатся на её талию, прижимая Эрп ближе к себе. Пока девушки целовались, они переместились от входа в кабинет к дивану и расположились на нём. Николь не заметила, что кольцо на её пальце, на которое она даже не обращала внимания, слегка нагрелось и, если бы она открыла глаза, она бы увидела самую тёплую и чистую ауру, которой только может обладать человек.       Нежные, вначале практически детские поцелуи полностью поглощали сознание девушек, позволяя им наконец освободить свои души и дать им свободу. Секунда, вторая, третья и Николь поняла, что ей малость не нравится позиция снизу, и, притянув за длинный шарф, разорвавшую неторопливый поцелуй, Вейверли, Хот вновь припала к так давно желанным губам, позволяя себе небольшую вольность.       Николь притянула девушку ближе к себе и переместилась вместе с ней на другой край дивана, нежно сминая податливые губы и устраиваясь сверху. Для удобства Вейверли почти закинула ногу на талию Хот, что очень понравилось Николь, не находящей в себе сил не улыбаться сквозь уже более чувственный поцелуй.       Офицер положила руку на бедро Вейвс и провела ладонью выше, почти доходя до идеальной задницы, но не позволяя себе пойти дальше. Это просто поцелуй. Тот самый, о котором она грезила с первой встречи с этим ангелом и тот самый, что может проложить путь к чему-то большему, чему-то тёплому и светлому. Этим поцелуем девушки заново знакомились друг с другом, узнавали друг друга и позволяли узнавать себя. И как бы всё это им не нравилось, ни одна не хотела заходить дальше и торопить события. Всё хотелось сделать постепенно, медленно и романтично, но девушки не очень-то и задумывались над этим в процессе поцелуя. Эти мысли посетили их уже позже, когда они, с неохотой, оторвались друг от друга и вернулись к работе, ещё долго чувствуя прикосновения на своей коже и ожидая новой встречи.