Рождённая Смертью

Как жаль, что нет у прошлого дверей — Так хочется, порой, в него вернуться, Вещей забытых пальцами коснуться, Увидеть вновь живущими людей. Тех, кто в душе твоей оставил след, Тех, кто погас и вспыхнул в небосводе, Вчера дарил любовь, сегодня — свет, Следил, чтоб одевалась по погоде. Как жаль, что нет от прошлого ключей, И с временем нельзя договориться — Летит оно по небу, словно птица, Под солнцем и луной… Меж двух очей… [Ирина Лисовская]

      На дворе протекал самый обычный день, достаточно тихий, чтобы жители Чистилища начали нервно оглядываться, ожидая подставу в виде какого-нибудь происшествия, а некоторые ожидали демоническую активность. Нет, с последним всё было как раз-таки хорошо, демоны и прочая непонятная гадость доставляла горожанам неприятности, а вынужденным работать на Чёрный Жетон — новую работу, после которой, чаще всего, приходилось принимать душ с обеззараживающими химикатами. Чего стоил только случай с паучьим гнездом.       Николь во всём этом участия не принимала, ибо подписать своей кровью магический договор ей не дали, хвала Богам, её прошлые заслуги перед Чёрным Жетоном, но была в курсе всех их дел. Она уже привыкла к тому, что видит ауры, это позволяло девушке легко определить, человек перед ней или же Восставший, но она не могла понять лишь одного, от некоторых людей, несмотря на тёплую и светлую человеческую ауру, иногда веяло могильным холодом.       С Эрпами своей малость не человечностью Николь делиться не спешила, решив сначала вспомнить хоть что-нибудь. Пытаться выведать что-то у Шэй было бесполезно, девушка ясно дала понять, что не хочет, чтобы Николь что-нибудь вспоминала, каждый день звоня и прося наслаждаться беззаботной жизнью. Это раздражало, но Николь решила послушать девушку, утверждающую, что она не в первый раз теряет память и каждый раз она была подавлена после её возвращения. О своей амнезии Хот поняла только то, что она лишилась всех воспоминаний о паранормальном и именно поэтому ЧЖ посчитали её бесполезной. Это очень раздражало.       Ещё её раздражала Вайнона, у которой словно третий глаз на жопе открывался, когда Николь с Вейвс оставались наедине. По-другому Хот никак не могла объяснить факт того, что Наследница возникала из долбанного ниоткуда почти всегда, когда они целовались или собирались зайти чуть дальше, вот только именно «чуть» дальше девушкам зайти и удалось. Николь даже боялась за свой дом, вдруг Наследнице резко что-то понадобится, и она доберётся и до этого кусочка спокойствия, прерывая их на самом интересном моменте.              Николь и Вейверли были на кухне в усадьбе Эрпов. Вайнона с самого утра гонялась за нечистью, Джереми и Люкадо работали в офисе, да и что им делать за городом, Док заправлял баром, довольно успешно, и ожидал, когда его новая подружка сможет сделать лекарство для Доллса, и девушки смогли наконец-то выкроить немного времени на самих себя и свои маленькие прихоти.       Николь прижимала Вейверли к столу, зацеловывая её тонкую шею, чувствуя, как сильные руки её девушки обвивают её плечи и слыша, как со сладких, манящих, уже слегка припухших от страстных поцелуев губ, срываются несдержанные стоны. Николь резким движением усадила Вейверли на стол и вновь поцеловала её, чувствуя нетерпеливый ответ и здороваясь своим языком с языком маленького ангела, обвившего её талию стройными ногами.       На пол полетела миска с фруктами, так небрежно отправленная в путешествие Вейверли, искавшей опору, Николь же пробралась под обтягивающую верхнюю часть прекрасного тела тёмную футболку, вызывая у девушки мелкие мурашки своими прикосновениями и прижимая к себе плотнее тонкий божественный стан, не оставляя между их телами ни миллиметра пространства. Девушкам хотелось стань одним целым, слиться воедино на целую вечность и никогда не расставаться. Страсть и возбуждение нахлынули на них, с головой погружая в свой бездонный горячий океан необузданных желаний. Они стирали все границы между собой своими прикосновениями, плевали на все правила, желали друг друга всем сердцем и душой.       Николь спустилась поцелуями по выразительным скулам, подбородку, проложила влажную дорожку по шее, доходя до глубокого выреза и остановилась, смотря прямо в светло-карие глаза своей девушки, которые сейчас казались почти чёрными, скрытыми за расширившимися от возбуждения и обожания зрачками. Момент, и футболка Вейверли летит, ко всем демонам, на пол, а Николь вновь возвращает свои губы на нежную, так и просящую внимание кожу.       — Вейверли, — в дом врывается ураган-Вайнона и Николь тут же отскакивает от своей девушки, позволяя ей слезть со стола и привести себя в порядок, — ты не знаешь, где твоя де… о, Рыжуля, сорян. Мне перехотелось есть за этим столом.       — Привет, Вайнона, — немного раздражённо поздоровалась Николь и ей в руки всунули несколько фотографий, сразу после того, как она вернула футболку хозяйке. — Это что?       — Наша сломанная печать, — Вайнона подошла к холодильнику и достала оттуда яблоко. — Посмотри, может что-нибудь поймёшь.       Николь посмотрела на Эрп взглядом «Ты серьёзно?» и, бросив взгляд на ничего не понимающего Джереми, принялась рассматривать символы.       — Ничего в голову не приходит, — покачала она головой спустя несколько секунд, и бросила фото на стол, приземляясь на стул и притягивая Вейверли к себе на колени.       — Ты же читаешь эту книжку с драконом, — разочарованно возмутилась Вайнона и увидев непонимание в глазах Хот, добавила. — Не смотри на меня так. Ты постоянно её листаешь, когда не обжимаешься с моей сестрой.       — Листаю, да, но я не могу ничего прочитать, — напомнила Николь, косо посмотрев на мирно лежащий на подоконнике древний артефакт. Николь протянула руку и книга, под удивлённый взгляд техника ЧЖ, как по волшебству, прилетела к ней прямо в ладонь. — Я не помню этот язык. Шэй сказала, что он слишком древний, чтобы я смогла его просто так вспомнить, несмотря на то, что он, вроде как, для меня подобен родному.       — Кто такая Шэй? — в унисон спросили сёстры Эрп одновременно, но только Вейверли с толикой ревности в голосе.       — Ты можешь прочитать «Смерти чужды слёзы»?! — удивился Джереми, подлетая к столу со скоростью метеора и хватая книгу.       Было непонятно, чему парень удивлён больше, тому, что книга у Эрпов или же тому, что сказала и сделала Николь.       — Шэй, это девушка, которая знает, что именно я стёрла из своей, как выясняется, многострадальной памяти, — пояснила Хот, чмокнув такую милую сейчас Вейвс в щёку. — Но она меня послала, сказав, что я не поверю, если она расскажет мне, что именно я забыла. И да, книга называется «О чём плачет Смерть», Джереми, ваши умники неправильно перевели простейшие символы.       — Ты можешь её прочитать! — с восторгом проговорил парень, перелистывая старинные страницы.       — Смогу, когда ко мне вернётся память, чего Шэй не очень-то и хочет, — пожала плечами Николь и увидела три вопросительных взгляда. — Она сказала, что уже не раз видела меня после возвращения воспоминаний, похоже это забвение стало для меня каким-то благословением. И да, она назвала эту книгу «Свидетельством о грехе Смерти»… сказала, что та сама написала её на своём родном языке, после его забвения миром, чтобы всегда помнить о своём преступлении.       Джереми пытался сказать ещё что-то восторженным тоном, но его прервала Вайнона, пригрозив Миротворцем. Николь же снова взялась за фотографии сломанной печати, внимательно всматриваясь в символы и пытаясь вспомнить хоть что-то.       — Я не поняла ни слова, но могу точно сказать, что это что-то сдерживающее, — сдалась Николь, вновь отшвыривая фотографии.       — Это же печать, — напомнила Вейверли, — что она ещё может сделать?       — У вас слишком узкое понятие слова «печать», — вмешался Джереми, натыкаясь на взгляды двух недовольных сестёр Эрп.       — Печать может быть не только замком к способностям, физической оболочке или духу, но и ключом к ним, — решила пояснить Николь. — Они могут сдерживать и, наоборот, активировать, могут накапливать энергию, позволяя пользоваться ею при взломе. Могут быт чем-то на подобии вместилища. Обереги и какой там у них антоним, тоже представляют из себя одну из разновидностей печатей. Так вот, именно эта печать — сдерживающая, хотя, даже запирающая. Таких обычно делают несколько и прячут недалеко от того, кого заперли, ключа к ним не делают, слишком опасно, поэтому их нужно сломать определённым способом, но количество зависит от силы печати и того, кого при их помощи запирают. Смею предположить, что этих три, но может быть и больше и времени они, должно быть, вашего семейного проклятья, но они точно не помогут его снять, скорее наоборот.       — То есть, в Чистилище есть ещё несколько таких печатей и, если наш таинственный некто их сломает…       — Боги, молю вас о милости к нашим душам и желательно телам, не хочу умирать в адских муках, — закончила в странной манере за Вайнону Хот, после чего нахмурилась. — Странно, я только что поняла, что не испытываю симпатию и не благоговею перед Богами.              Николь сидела в участке и заполняла бумаги, выслушивая мольбу Скипа из камеры и наслаждаясь отсутствием Люкадо, чья аура её раздражала. Навряд ли они были друзьями до потери памяти, но сейчас все эти презрительные взгляды действовали на и так расшатанные нервы офицера Хот.       — Умоляю, офицер, он убьёт мою жену, — отчаянно выкрикнул он. — Убьёт всех, кто рядом со мной.       — Послушай, хватит втирать мне про соломенное чучело, — вздохнула Николь и вновь углубилась в документы, даже не замечая в коридоре огромный силуэт.       — Я пришёл забрать своё, — послышался устрашающий голос и Скип крича всадил руку себе в живот.       Николь вскочила с места и направила пистолет на дверь.       — Я помощник шерифа, мать твою, Чистилища. А-ну руки вверх, — выкрикнула она, готовясь выстрелить.       — Уйди или умрёшь, — послужили ей ответом слова, сказанные демоническим голосом.       Николь не собиралась сдаваться, но она действительно не была готова к встрече с демоном, владеющим телекинезом. Всего одним взмахом, соломенное чучело отшвырнуло офицера в сторону, а после позволило её голове поздороваться со стеклом в двери кабинета Недли, голова оказалась крепче. На помощь ей вовремя подоспел Док, стреляя чудищу в спину, а за ним в офис вбежали Вайнона и Перри Крофт поступил по-глупому и заперся с исчезнувшим из поля зрения Хот демоном, пытаясь изгнать его каким-то заклинанием.       — Перри, открой, — крикнула Вайнона, но Хот оттолкнула ей и вышибла дверь.       В прямом смысле вышибла, от простого удара ноги несчастное препятствие отлетело в стену, оставляя в ней внушительную вмятину и Николь вновь оказалась лицом к лицу с огромным чучелом в соломенном мешке, но уже без пистолета.       — А ну-ка всем стоять, — крикнула она и все и в правду замерли.       Заклинание, хоть оно и читалось правильно, не помогло, и Перри уже почти всадил себе в грудь деревянный амулет, но демон замер, подчиняясь приказу офицера.       — Вайнона, он нужен нам живым, — выкрикнул Док, после того, как Вайнона выхватила Миротворец.       — Сидеть, собачка, — зачем-то сказала Николь, смотря на демона потемневшими глазами и к, всеобщему удивлению, страшное чудище по скрытой за соломенным мешком морде которого ползали жуки, действительно село — пало перед ней на колени, что-то хрипя. — Ух ты, я что, какой-то дрессировщик демонов?       — С каждым днём узнаю о вас что-то новое, офицер Хот, — Док вновь потянулся за шляпой и в самый последний момент вспомнил, что ее перекусила другая здоровенная тварь. — Я без неё и в правду, как будто голый.       — Он вам нужен? — спросила Николь, обращаясь к Вайноне и не сводя с монстра подозрительного взгляда.       — Нужно сделать лекарство для Доллса, а для этого мисс Сиськи и степень по биохимии, нужна кровь демона, — Вайнона протянула Хот чемпионский кубок. — Раз он тебя слушает, загони его сюда, пожалуйста.       — Я ещё не получил своё, — подал голос монстр.       — Демонам слова не давали, — Хот направила на него кубок и тот затрясся. — Ты меня боишься?       Демон молчал. У него не было глаз и не было видно лица, но по его гнилой ауре было видно, что он не просто боится, он в неописуемом ужасе.       — Отвечай, — приказала Николь, отталкивая уже не пытающегося вырвать себе сердце Пэрри к Вайноне. — Почему ты меня боишься?       — В прошлый раз вы сказали, что сотрёте меня, если я вновь перейду вам дорогу, — прохрипел демон и теперь страх был отчётливо слышен и по его голосу.       — В прошлый раз? — переспросила Вайнона, переводя взгляд с монстра на Николь и обратно. — Теперь мне интересно, что же ты за птица такая.       — Феникс, у меня волосы рыжие, — нервно усмехнулась Николь и вновь вернула внимание к демону. — Я бы тебя стёрла, но… я тебя не помню. Не желаю, а приказываю, залезай обратно в лампу, джин-переросток.       Демон поднялся на ноги и почти стал дымом из насекомых, но резко замер.       — Маркус, — прохрипел он и Николь замерла, чувствуя, как имя, произнесённое им, будто бы обожгло саму душу девушки.       — Кто это? — с болью в голосе прохрипела Николь, почти выронив кубок.       — Ваш первый сын и верный раб, — пояснил демон. — Даже слишком верный. Настолько, что он считает и лучше знает, что вам нужно. Даже до меня дошли его слова.       Чучело превратилось в миллион жуков и залетело в кубок с рёвом, оставляя всех переглядываться между собой.       — У тебя есть сын? — решила уточнить Вайнона.       — Ну, такое я бы точно запомнила, — возмутилась Николь, но вновь нахмурилась, понимая, что ни черта она не понимает.              Николь нахмурилась. Из-за возвращения Люкадо она не могла на прямую вмешиваться в дела подразделения, да и не шибко хотела контактировать со змеюкой, и поэтому ей оставалось лишь принимать заявления граждан, ловить на себе презрительные взгляды светловолосой, и наблюдать за Вейверли на расстоянии.       Хот знала, что Чёрный Жетон получил какой-то чемоданчик, из-за которого Вейвс чуть не отрубили руку и хотела надирать задницы в два раза сильнее. А ещё она знала, что с её девушкой что-то не так. Это было заметно по её поведению, как общему, так и в определённых ситуациях. Вкус девушки так же изменился и её аура, обычно девственно-белая и согревающая душу, иногда мрачнела. Наконец это заметила и Вайнона.       Все трое и Джереми сидели в гостиной дома Эрпов, пытаясь понять, на кой ЧЖ была нужна тарелка, но Николь не сводила взгляда со своей девушки, чем сначала раздражала Вайнону, но потом до старшей Эрп дошёл смысл столь пристальных взглядов, и она сама стала бросать на сестру изучающие взгляды. Но никто по-прежнему не знал, что Николь способна видеть ауры.       — Всё хорошо? — спросила Вейвс, поворачиваясь и встречаясь с немного обеспокоенным взглядом Николь.       — А с тобой? — Хот резко выпрямилась и села ещё ближе к Эрп, прислоняясь лбом к её лбу. — Температуры нет, зрачки нормальные…       — Офицер Хот? — не понял Джереми.       — Николь?       — С тобой точно всё нормально? — не унималась Хот, но аура Вейвс стала ещё светлее и по телу Николь разлилось тепло от одного только её вида.       — Конечно со мной всё хорошо, — улыбнулась Вейверли и нежно прильнула к губам Николь, вызывая протяжное «фу» у Вайноны. — Что со мной может случиться, когда ты рядом, мой храбрый рыцарь?       Николь расслабилась, не обращая внимание на то, что они не одни, полностью отдаваясь этим нежным прикосновениям.       — Не при нас же, — не унималась Вайнона, отворачиваясь, что лишь вызвало хищную улыбку у Вейверли.       Неожиданно в голове Николь раздался противный высокий звук и она соскочила с дивана, хватаясь за голову.       — Хот, — крикнула Вайнона.       — Николь? — обеспокоенно позвала Вейвс, тут же оказываясь рядом с девушкой, но Николь упала на колени и закричала от боли настолько громко и пронзительно, что всем пришлось закрыть уши.       — Она? — высокий звук превратился в низкий благородный бас. — Или не она?       — Вы это слышали? — не сдерживая просочившиеся слёзы спросила Николь, но все посмотрели на неё с непониманием.       — Слышали что? — спросил, дрожащим голосом Джереми, с опаской оглядываясь и не решаясь подойти к офицеру.       — Как же всё пойдёт на этот раз? — вновь прозвучал знакомый до боли, в прямом и переносном смысле, голос в голове Хот. — Ты же знаешь, даже если не помнишь, что настанет день и твой грех не повлияет на чувства, настолько они будут сильны. Она ли та, кто поможет тебе простить саму себя? Или же этот ангел станет очередным шрамом на твоём разбитом вдребезги сердце, и оно вновь рассыпится под презрительными взглядами в прах у твоих ног?       Николь стояла на коленях посреди гостиной дома Эрп и пыталась заглушить голос, вещавший только для неё и только в её голове. Он отдавался болью на сердце, а перед глазами встала страшная картина миллионов изодранных не человеческих тел, позади которых стояли миллионы людей, смотря на неё с презрением, с отвращением, смотря, как на какое-то чудовище, не достойное даже элементарного существования в и без того столь грешном мире.       — Нет! — не сдержала отчаянного крика Николь, но всё пропало так же неожиданно, как и началось.       — Николь? — вновь прозвучало в её голове, но уже с беспокойством и бесконечной любовью.       Хот подняла голову и увидела темные волосы, спадающие на прекрасное лицо ангела, спустившегося на землю. Чуть позади стояли Вайнона и Джереми, тоже смотря на девушку с беспокойством.       — Что случилось? — спросила Вайнона, подходя ближе.       — Твоё забвение не вечно, дитя, — вновь прозвучал благородный бас, но уже, будто бы на заднем плане. — Дай шанс хоть кому-то помочь тебе. Твой грех был прощён ещё до того, как ты согласилась на него, Моръ.       Последние слова отгремели в её разуме и Николь потеряла сознание, падая прямо в руки Вейверли.