Давай поженимся!

— Нам надо поговорить. Нехорошее предчувствие скрутило внутренности. Ни один нормальный разговор не начинался с этих слов. Никогда. И Джим был уверен, что и этот случай не станет исключением из правил. Он даже не догадывался, что могло стать причиной. Будь дело в вернувшихся воспоминаниях, Боунс не сидел бы в такой напряженной позе, стараясь сохранить видимость спокойствия. — Ага, — ответил Джим, мысленно поздравив себя с тем, что его голос не дрогнул. Он сел в одно из кресел напротив дивана, опустив ладони на колени, хотя, очень хотелось нервно вытереть их об ткань форменных штанов. — О чем ты хотел поговорить? Боунс сделал глубокий вдох, прежде чем посмотреть на Джима. В его взгляде было что-то непонятное, и это никак не помогало справиться с плохим предчувствием. — Я кое о чем размышлял весь день и потом обсудил это с Джеффри. Я собираюсь поговорить со Споком чуть позже, но хотел вначале сказать тебе. Джим понимал, что должен догадаться, о чем говорит Боунс, но прямо сейчас был в ступоре. Он ждал ссоры, даже если не понимал из-за чего именно. А такой спокойный тон окончательно поставил его в тупик. — Сказать о чем? — Я хочу попросить Спока провести мелдинг. Это было похоже на удар в солнечное сплетение, причем весьма неожиданный и подлый. Из-за всего, что произошло вчера вечером, Джим совершенно забыл о предложении Спока. Его реакция была мгновенной. — Что? Нет, даже не думай. У Боунса вырвался тяжелый вздох. — У меня было время взвесить все за и против. — Значит, стоит взвесить еще раз. Боунс поднялся с дивана и начал ходить взад-вперед по каюте. Джим также не смог усидеть в кресле, встав, чтобы быть на одном уровне с Маккоем. — Что, черт возьми, тебя не устраивает? Джим знал этот тон голоса, он был вступлением перед монологом-тирадой в лучшем стиле Боунса. Но стоило ему открыть рот, как Маккой прервал его: — Серьезно. Я думал, ты хочешь, чтобы я все вспомнил, так же сильно, как я сам. Но при этом отвергаешь единственный рабочий способ вернуть мне память! — Ты никогда не согласился бы на это, если бы помнил, как относишься к Споку. Ты бы не позволил ему заглянуть в свою голову! Джим не хотел повышать голос, но потерял над собой контроль. Нередко случалось так, что они спорили на повышенных тонах, если не совпадали во мнениях. Но все их конфликты быстро забывались. — В этом вся проблема! — не выдержал Маккой. — «Если бы ты помнил». Так вот, я не помню! Не помню, что я думаю о Споке или о ком-либо еще на этом корабле. Я не помню ничего. А нет, подожди, кое-что помню. Я помню, как выглядело твое лицо, когда мы впервые встретились, словно ты с разбегу приложился о стену, а еще помню, как убил своего отца. Вот и все. И не похоже, что все остальное вспомнится в ближайшее время. Я не помню ничего о своей чертовой жизни. Я не знаю, как стал СМО на этом корабле. Не помню свой первый брак, а также почему он закончился разводом. Черт возьми, Джим, я даже не помню, как звучит голос моей дочери! И все что я знаю — Спок предлагает мне решение этой проблемы, —и вместо того, чтобы обрадоваться этой возможности, ты ведешь себя так, будто он предлагает что-то ужасное. Я не понимаю тебя, Джим! Джим и сам не понимал. Вернее понимал, но не мог найти подходящих слов, чтобы объяснить Боунсу всю сложность его взаимоотношений со Споком. Это сложное переплетение доверия и благодарности за помощь, но при этом настороженность, из-за которой Маккой никогда бы не согласился на мелдинг. Джим знал это. — Просто поверь мне, хорошо? Ты готов довериться Споку в том, что касается Энтерпрайз. Ты ценишь его профессиональное мнение. Но ты ни за что не доверишь ему свой разум. Если есть любой другой способ решить проблему. — А может, нет этого другого способа? — Боунс зарылся пальцами в волосы, старательно размышляя. — Я не помню, кто я, но помню все, что проходил на медицинском факультете. Это ненормально помнить свою работу, но не помнить все остальное. Что-то не так. И я хочу исправить это. Но ты против! — Да, я против! Не отрицаю. Я уверен, что мелдинг не решит проблему. И я не позволю тебе согласиться на подобное. Боунс посмотрел на него потемневшими от гнева глазами. — Значит, ты «не позволишь» мне? Это у нас так принято? Ты указываешь мне что делать? — Я не это имел в виду… — Но выглядит именно так! Ты ожидаешь, что я буду делать только то, что ты разрешишь? — Что? Нет! — Вот и отлично! — Боунс почти зарычал. — Потому что ты не имеешь на это никакого права. Это моя голова и мой выбор. И если предложение Спока еще в силе, я собираюсь его принять. Слова прозвучали решительно, и Джим мог кричать в ответ сколько угодно, это не решило бы проблему. — Ты доверяешь мне? Спокойный тон поумерил гнев Маккоя. — Что? — Ты мне доверяешь? Боунс был сбит с толку и пожал плечами. — Черт возьми, к чему этот вопрос? — Мне нужно, чтобы ты поверил мне. Что ты никогда не позволил бы Споку провести мелдинг. — Черт возьми, Джим! Даже не пытайся. Ты мой муж, из чего чертовски очевидно, что я тебе доверяю, но если ты не заметил, сейчас в моей жизни не все в порядке. Я не знаю, кому доверять и чему верить. Я принял решение. Ты можешь согласиться, а можешь пойти к черту. — Что если тебе станет хуже? Спок не целитель, что если он повредит все еще сильнее, вместо того, чтобы исправить. Прошло всего четыре дня. Есть шанс, что память вернется. Боунс невесело рассмеялся. — Это чертовски долгий срок, если ты ничего не помнишь, поверь мне. И перестань притворяться. Джим нахмурился. Такая смена темы разговора его немного удивила. — О чем ты? — Я имею в виду все твои заверения, что ты готов ждать сколько потребуется. Что дальше, скажешь, что не против быть в браке с тем, кто ничего не помнит, в том числе тебя? Что все, блядь, прекрасно и нет причин торопиться? — Да, я… — Нихрена подобного! Джим вздрогнул от неожиданного резкого тона голоса Боунса. Гнев и разочарование били сильнее, чем просто крик. — Почему ты так считаешь? — Ох, не притворяйся, Джим. Тебе еще не надоело? Я говорю о том, что ты уверяешь меня в одном, а сам за моей спиной жалуешься Джеффри, что я больше не тот человек, которого ты знал. Что ты так больше не можешь. Я понимаю, что тебе тоже тяжело, но и ты пойми меня. Ты говоришь, что не можешь так дальше, но сам запрещаешь мне мелдинг. Что за нахрен, Джим? Джим, кажется, забыл, как дышать. Боунс слышал его разговор с М'Бенгой, и если он успел услышать достаточно, то это катастрофа. — Ты подслушивал? — Нет! — Боунс зло отмахнулся от такого обвинения. — Я пошел в лабораторию, собираясь поговорить с Джеффри. И понятия не имел, что ты там. И, увы, зашел в тот момент, когда ты кричал о том, как сильно устал и что это не может так продолжаться. Даже не пытайся съехать с темы. Ты солгал мне, Джим! — Я… — Меня не волнует, какими высокими принципами ты руководствовался, когда солгал мне. Но теперь ты просишь меня слепо довериться и отказать от слияния разумов. — Я не лгал тебе. Черт возьми, это была величайшая ложь, которая ему еще аукнется, когда Маккой все вспомнит. — Прости, я пошел к М'Бенге, чтобы выговориться, не желая беспокоить тебя своими страхами и проблемами. Да, я должен был поговорить с тобой, а не с ним. Но разве утаивание чего-то от тебя ради тебя — это ложь? — Да, если это касается чего-то важного. Просишь доверять, но сам не в силах оказать мне ответную любезность. Как я могу верить тебе? Что еще ты решил утаить от меня, руководствуясь заботой? Что я ужасный человек, что вся команда меня ненавидит, что мы собираемся развестись? Не понимая, как это произошло, Джим обнаружил себя нос к носу с Боунсом, вцепившимся в синюю форменку на его груди. — Мы не собираемся разводиться! Прекрасно. Он яростно защищает несуществующий брак. И не только потому, что ему нужно сохранить этот обман из-за амнезии Боунса. Нет, все зашло слишком далеко. Но пусть их брак —фальшивка, Джим никогда не позволит себе совершить такую глупость, как потерять Боунса. Никогда. Боунс убрал его руки со своей формы и отступил на шаг. — К черту. Я принял решение насчет мелдинга. И мне плевать, согласен ты или нет. Маккой ушел, не дав Джиму возможности сказать что-то еще. Дверь в каюту закрылась с тихим шипением. Джим замер, смотря ему вслед, а потом обессиленно опустился в кресло. Блядь.