Давай поженимся!

Именно это и беспокоило Джима. Если Боунс среагировал так резко на то, что Джим просто утаил от него часть происходящего, если даже это было ложью в его глазах, то, как же он среагируют на весь этот спектакль. При этом Джиму неслыханно повезло, что Боунс не зашел в лабораторию на пару минут раньше. Тогда все было бы куда хуже. Джим знал, что однажды Боунс узнает правду об этом притворстве. И он прекрасно понимал, как это будет неловко и некрасиво, но только сейчас осознал масштабы бедствия. Джим не хотел терять их дружбу. И возможно он надеялся, что им удастся сохранить доверие друг к другу, если Боунс поймет, что эта ложь была во благо. И все же, Джиму хотелось большего. Несколько дней в ненастоящем браке показали ему, чего он на самом деле хотел, пусть раньше и не подозревал об этом. Черт возьми, он действительно хотел этого. Он хотел стать для Боунса больше, чем другом. И все что раньше казалось раздражающим: каюта, в которой их вещи перемешались на столах и в шкафу, одна кровать на двоих и необходимость делить общее пространство — все это было тем, отчего Джим не хотел отказываться, когда Маккой все вспомнит. И это было весьма эгоистично, как и многое из того, о чем он думал в последние дни. Джим хотел Боунса так, как лучший друг не должен был бы, и как только весь этот спектакль закончится, ему вряд ли повезет отделаться одним разговором на повышенных тонах. Это был его персональный ад. Настоящий безвыигрышный сценарий. Нахуй Кобаяши Мару, вот это реальная проблема. Остаток вечера Джим провел в каюте. Он реплицировал ужин, вместо того, чтобы посетить столовую. Он не хотел видеть кого-то сейчас, не хотел высматривать Боунса, боясь, что тот снова услышит лишнее. И если честно, Джим хотел быть здесь, когда Маккой вернется. Черт, он даже готов был поддержать мелдинг, как сделал бы хороший муж. Если Боунс хотел пройти через слияние разумов, Джим не должен был его отговаривать. Он должен был, блядь, сидеть рядом и держать Боунса за руку. Боунс не вернулся в каюту этим вечером. Джим не слишком беспокоился. Он знал, что Боунс вполне может переночевать где-то еще, например, в своем кабинете, как делал после долгой смены или если кто-то из пациентов был в критическом состоянии. Но весь абсурд ситуации заключался в том, что у них была настоящая супружеская ссора до того, как кто-либо из них сказал перед алтарем: «Я согласен». Около полуночи Джим сдался, признавая свое поражение, и лег спать. Ему действительно стоило обсудить замену матраса. С этим определенно было что-то не так. Даже сейчас, когда кровать снова была только в его распоряжении. Он долго ворочался, стараясь найти удобное положение, и в итоге перебрался на середину, уткнувшись носом в подушку Боунса. Всего четыре ночи, а от нее уже пахло Маккоем, словно он спал здесь несколько месяцев. Это не могло заменить присутствие Боунса, тем более объятия с ним, но, в конце концов, перебравшись на его половину, Джим смог заснуть. Только для того, чтобы почти сразу быть разбуженным голосом Сулу: — Капитан поднимитесь на мостик. Джим проснулся, дотягиваясь до кнопки связи рядом с кроватью. — Кирк на связи. Уже в пути. Ему было не привыкать к подобным пробуждениям, он даже не включил свет на «дневную» мощность, пока доставал свою форму и одевался. Наскоро умывшись холодной водой, Джим поспешил к турболифту. На мостике Сулу сразу поднялся, уступая кресло капитана. Позади послышалось шипение турболифта, и боковым зрением Джим заметил, как Ухура села за свою панель, надевая наушник. Джим занял кресло капитана и обратился к Сулу: — Лейтенант, доложите ситуацию. — Мы перехвали сигнал бедствия на частоте Федерации. Андорианское грузовое судно просит помощи. — Удалось установить с ними связь? Ухура покачала головой, прижимая пальцы к наушнику. — Они не отвечают, Капитан. Это автоматический сигнал бедствия. «Корабль атакован неизвестным инопланетным судном, просим оказать помощь». Коротко кивнув, Джим облокотился о кресло. — Желтая тревога. Отправьте сообщение Андорианскому кораблю еще раз, что мы получили их сигнал бедствия и готовы оказать помощь, на случай, если они могут нас слышать. Медотсеку приготовиться принять раненных. Сообщите Верховному Консулу о сложившейся ситуации и о том, что мы вернемся к переговорам, как только устраним угрозу. — Так точно, — ответила Ухура, готовая приступить к списку задач, возможно, даже выполнить их одновременно. Джим повернулся к навигаторам. — Лейтенант Сулу, проложите курс. — Курс рассчитан. — Максимальное ускорение. — Есть, капитан. Корабль вошел в варп. — Сообщите Звездному флоту, что мы откликнулись на сигнал бедствия. — Есть, капитан, — ответила Ухура, не отрывая взгляда от консоли. — Какое расчетное время прибытия? — Шесть минут на максимальном ускорении. Для атакованного корабля это целая вечность. Оставалось надеяться, что они смогут помочь. По крайней мере, у «Энтерпрайз» будет время привести все службы и членов экипажа в боевую готовность. За это время андорианцы могли отбиться от нападавших самостоятельно, могли свести возможный ущерб к минимуму, продолжая сражение, а так же, в самом худшем развитии событий, могли превратиться в груду обломков. Когда «Энтерпрайз» вышла из варпа, их встретили взрывы и разрушения. Корабль, атаковавший андорианцев, не совпадал ни с одним из имеющихся в базе данных. Как и тип его вооружения. Они не ответили ни на один сигнал с «Энтерпрайз», продолжая сражение. Это было почти самоубийством, учитывая, что их корабль не мог сравниться с флагманом Звездного флота по мощи вооружения. Первый предупредительный выстрел задел носовую часть, а второй вывел из строя щиты. Только после этого неизвестное судно решило прекратить атаку и сбежать, включив варп-ускорение. Нужно было решить: отправиться за атаковавшими или оказать помощь андорианцам. Учитывая, что андорианский корабль был в плохом состоянии, с множеством пробоин в корпусе и не отвечал на сообщения с «Энтерпрайз» — выбора как такового не было. Позже Спок проанализирует полученную информацию о нападавших, захваченную сканерами и варп-след неизвестного корабля. — Лейтенант, продолжайте отправлять сообщения, дайте им знать, что мы поднимаемся на борт. Мистер Спок, примите командование. Мистер Сулу, вы со мной. Передайте службе безопасности, чтобы встретили нас в транспортаторной. Зайдя в турболифт, Джим подумал, что это затянется надолго. И он не ошибся. Часть секций корабля андроианцев оказалась отрезана от остальных после полученных повреждений, системы сбоили, как и показания датчиков, пришлось использовать данные сканеров «Энтерпрайз» отыскивая членов экипажа, вытаскивая их из-под обломков или поврежденных отсеков. Они перевозили груз дилития, что и спровоцировало атаку неизвестного судна. Экипаж состоял из пятидесяти пяти андорианцев. После завершения поисков выживших, во многом состоящего из ползания по техническим шахтам, чтобы добраться до заблокированных отсеков, тридцать два андорианина были найдены живыми и подняты на борт «Энтерпрайз» для оказания медицинской помощи. Еще одиннадцать оказались мертвы, а оставшиеся двенадцать пропали без вести. Пока раненные были в медотсеке, починкой корабля и поддержанием его в рабочем состоянии занялась инженерная служба во главе со Скотти. Они пытались стабилизировать систему и залатать пробоины в корпусе. Джим, закончив поиск выживших в первые пару часов, занял место на мостике, замещая серьезно пострадавшего капитана и старпома, руководя процессами на обоих кораблях. Он не возвращался на «Энтерпрайз» до тех пор, пока все системы не стабилизировали, и часть экипажа андорианцев не вернулась на борт. Команда Скотти продолжила посменно латать физические повреждения, надеясь закончить к следующему утру. Двигатели почти не пострадали, хотя при всем остальном уроне корабль не смог бы использовать больше четверти импульса. Щиты снова работали, пусть и не на сто процентов, но могли бы отразить внезапную атаку. Звездный флот проинформировал Андорию о сложившейся ситуации, и Имперская гвардия отправила крейсер на помощь пострадавшему кораблю. Джим вернулся в каюту, чтобы урвать несколько часов отдыха, а лучше сна. Он был удивлен, что бета-смена уже подошла к концу. Он был на ногах больше шестнадцати часов, как только поднялся на мостик, и знал, что усталость вот-вот обрушится на него, как только утихнет стресс и адреналин. Но прежде всего, он просмотрел отчет из медотсека. Двое андорианцев умерли во время операции, и оставалось еще пятеро в критическом состоянии, у остальных не было тяжелых травм, и они должны были скоро вернуться на борт. Джим долго стоял под душем, настоящим водяным душем, а не ультразвуковым, смывая с себя копоть, грязь и чужую кровь. Его униформа была безнадежно испорчена, и он, не раздумывая, бросил ее в утилизатор. Быстро перекусив, практически не чувствуя, что именно он жует, Джим так и не смог расслабиться. Да, они сделали все возможное. Стоило дать немного времени инженерам и медицинской службе, чтобы они закончили свою работу. И все же, Джим не мог успокоиться. Он сидел, подперев голову руками, смотря в одну точку, когда система оповестила о посетителе за дверью. Джим поднял голову. — Войдите. И это был последний кого ожидал увидеть Джим. Боунс никогда не запрашивал разрешения. Он знал код от каюты Джима задолго до их фальшивого брака. И теперь, считая, что живет здесь, тем более не имел причин спрашивать разрешения, чтобы зайти. Даже если они поссорились. Форма Маккоя была мятой, волосы взъерошенными, словно он несколько раз запускал в них пальцы. Под глазами появились темные круги, и Джим не сомневался, что Боунс не отдыхал ни минуты, с тех пор, как прозвучала желтая тревога. И это заставило сердце Джима тревожно сжаться. Боунс был чем-то встревожен, это было видно по тому, как он неуверенно зашел в каюту. И этого было достаточно, чтобы Джим вскочил на ноги, оказываясь рядом. — Боунс? Маккой поднял на него уставший взгляд, но ничего не ответил. — Что-то случилось? Кому то из андорианцев стало хуже? Кто-то еще пострадал? Прошло всего полчаса, с того момента, как Джим прочитал последний отчет из медотсека, но мало ли что могло произойти за это время. — Нет. Они… Пятеро из них в критическом состоянии, но если они смогут пережить эту ночь, то с ними все будет в порядке. Все это было сказано настолько сухо и безэмоционально, что только подтвердило подозрения Джима. Боунс всегда заботился о пациентах, переживая за их травмы больше, чем за себя. И если он звучал так, как сейчас, значит, его разум занимало что-то очень серьезное. — Тогда что не так? — Я… я оказывал помощь андорианцу — начальнику инженерной службы и вспомнил кое-что. Сердце Джима забилось сильнее, он подошел ближе к Маккою. — Боунс, это же хорошая новость. Но Маккой только покачал головой. — Нет. Я не… Его травмы были весьма серьезными, Джим. Сломанные кости, внутренние повреждения, он истекал кровью у меня на руках. Начальник инженерной группы входил в число андорианцев, находящихся в критическом состоянии. Но это все еще не объясняло поведения Боунса. — Что произошло? — Я не знаю, — нахмурился Маккой. — Все было в синей крови, я еле мог рассмотреть внутренние органы, она заливала мои руки. А потом я внезапно вспомнил, что произошло на Варга IV. Конечно, Джим помнил высадку на Варга IV — шахтерскую колонию, которую они посетили несколько месяцев назад, но он действительно не понимал, почему вернулось именно это воспоминание. «Энтерпрайз» отправили урегулировать конфликт между двумя горнодобывающими корпорациями. Джим тогда попал под завал, устроенный одной из корпораций. Был ранен, но не так уж сильно. Он весьма быстро покинул медотсек. У Боунса не было причин так переживать. — Что именно ты вспомнил? Боунс сглотнул, а потом хрипло ответил: — Я был в транспортаторной, когда они подняли тебя и представителя андорианской корпорации. И помню, что он был скорее мертв, чем жив, и что именно я должен был провести операцию, потому что андорианцы не являются специализацией Джеффри. Помню, что все это время мог думать только о том, что тебе оказывают помощь в соседней комнате, что тебя переместили туда всего залитого собственной кровью, и что я ничем не могу тебе помочь. Джим успокаивающе коснулся плеча Боунса: — Это же травма головы, Боунс. Они всегда кровоточат как сумасшедшие, ничего серьезного на самом деле. Глубокая царапина да легкое сотрясение. Может еще вывих плеча. Я был на ногах уже через пару часов. Боунс скинул его руку и отступил на шаг. — Еще я помню, как во время операции думал о том, что если враждующие группировки не могут придумать ничего лучше, чем бомбить друг друга, то мой идиот, по какому-то недоразумению являющийся моим лучшим другом, обязательно окажется в самом центре этой хуеверти. А я не смогу сделать ровным счетом ничего, чтобы уберечь тебя. — Боунс, я... Боунс взмахнул рукой, прерывая его оправдания. — Это было в мае, Джим. Меньше двух месяцев назад, — голос Маккоя дрогнул, и его взгляд был полон боли. — Мы были друзьями. Лучшими, но только друзьями. Мы… между нами никогда не было ничего большего. Джим отступил на шаг, когда Боунс повторил, словно не в силах поверить в это: — Только друзьями.