***
Дом — это очень громко сказано! Я осматривал разваливающуюся постройку и думал о том, что есть какая-то особая ирония в том, что мы находим уже второй осколок души великого Темного Лорда в очередном курятнике. С другой стороны это сильно упростило нашу задачу, сильные чары защищали сам дом, но там, где стены обвалились, в заклинаниях также появились бреши. Поэтому мы решили не тратить силы и забрались в дом через одну из таких дыр. Внутри ощущение помойки усилилось: везде валялись какие-то осколки, поломанные вещи, остатки мебели. Не думал я, что древний, чистокровный, великий и прочая-прочая род занимался сбором всяческой рухляди. За время поисков нам попались старые прожженные котлы, сломанные ножи для ингредиентов, погнутые весы, разбитые телескопы, палочка, из которой вылезла почти вся шерсть и даже подшивка Пророка лет за тридцать! И вот под одной из досок Люциус почувствовал след сильного проклятья. В тайнике лежало кольцо, сгубившее в свое время одного Великого и Светлого. Дабы не повторить таких ошибок, я специально принес с собой перчатки из кожи дракона. Взяв кольцо в одну руку, я аккуратно скатал с нее перчатку, чтобы она окружила его на манер кокона. Таким же образом упаковал кольцо и во вторую перчатку, и получившийся ´колобок´ поместил в нефритовую шкатулку, в которой обычно хранят самые опасные ингредиенты.***
На этом очевидные крестражи закончились. И следующие полгода ´игры в Поттера´ не принесли никакой пользы. Изрядно вымотанный, я решил привлечь к нашему мозговому штурму еще одного человека. Убедив Люциуса, что свежий взгляд на проблему нам не помешает, я решил попросить помощи у Нарциссы. В конце концов, я точно знал, что в прошлом золотое трио нашло один из крестражей в доме Блэков и путешествовало с ним, пока я не послал им меч. И кому, как не Нарциссе Блэк, знать об этом хоть что-нибудь. И моя интуиция не подвела. Кто же думал, что много лет назад Беллатриса похвасталась младшей сестре, что Лорд выделил ее среди остальных и доверил на хранение жуткую редкость времен основателей! Неужели мы нашли след диадемы? Или чаши? Пока Нарцисса рассуждала, куда сестра могла спрятать столь ценную вещь, я вспоминал. И вспомнил! Прогремевшее на весь магический мир дерзкое ограбление банка, при котором пострадала пара гоблинов, репутация организации, и был угнан дракон. Хорошо, что мои связки не способны больше ни на что, кроме шипения. И мой тихий отчаянный стон был воспринят лишь как неразборчивое слово. — Что-что, Сев? Я не понял, повтори. — Гринготтс. Я уверен, крестраж в хранилище, — давно слова не давались мне с таким трудом. — О, Северус, ты так думаешь? Это бы сильно упростило нам задачу, — а вот Нарциссу этот факт почему-то обрадовал. — Упростило? Цисси, забрать что-то из банка, пока Белла в Азкабане… Да это обалдеть как усложнило задачу! Нарцисса чему-то усмехнулась и вышла из комнаты. Мы с Люцем лишь недоуменно посмотрели друг на друга. Минут через пять она вернулась и выложила на столик у камина маленький серебряный ключик. — Это… — Когда мама умерла, мы с Беллой решили не делить фамильные украшения. Они нам обеим так нравились. Поэтому мы договорились хранить их в банке и обменяться ключами. Чтобы любая из нас могла в любой момент их надеть. С тех пор Белла несколько увлеклась ммм… политикой и потеряла к ним интерес, но ключ у меня не забрала. — Цисси, это и правда все упрощает! — Люциус просто светился. Дааа, не каждому мужчине жена помогает в возрождении любовника. Если подумать, он вообще умел великолепно выстраивать отношения с людьми. Неудивительно, что в итоге он смог привлечь и Лорда. На следующий день, пока Цисси рассматривала какие-то фамильные ценности в сейфе Беллы, мы с Люциусом искали что-нибудь, принадлежащее основателям. — Ищем либо чашу, либо диадему. Цисси, если вдруг заметишь что-то из этого, скажи. — Ищите чашу. Лорд бы не доверил украшение женщине. Тем более Белле, раньше она была страшной модницей. Он бы просто побоялся, что она ее наденет. А выставлять кусочек своей души на всеобщее обозрение на светском приеме все же слишком пикантно, — ехидства в голосе Нарциссы было море. Так что мы решили довериться ее интуиции и сосредоточились на поиске чаш. И если украшений у сестры Цисси было и правда очень много, то драгоценных чаш всего три. И две из них были парными и украшены гербом рода Блэк, а от третьей за версту фонило магией. Тщательно упаковав чашу в нефритовую шкатулку, мы присели выпить кофе в ресторане неподалеку, окружив столик чарами от подслушивания и подглядывания. — Скажи, Цисси, может, у тебя и доступ на Гриммо, 12 сохранился? — Люциус задумчиво посмотрел на жену. Явно ее близкие отношения с сестрой оказались для него сюрпризом. — Ох, Люци, милый, ты же знаешь, у Сириуса ужасные отношения со всей остальной семьей. Так что от меня он закрыл дом в первую очередь. Насколько я слышала, там часто бывает Дамблдор и члены его ордена. Но я могу попробовать позвать кого-нибудь из эльфов. Когда я гостила у тетушки, у меня с ними были хорошие отношения, а вот Сириуса они недолюбливали. Нарцисса перебрала имен пять, прежде чем Кикимер откликнулся на ее зов. Ну кто бы сомневался, главный антифанат Сириуса. Возможно, с ним и выйдет договориться. — Хозяюшка Нарцисса вспомнила старого Кикимера! Что угодно хозяюшке? — эльф выглядел еще хуже, чем в моем прошлом. Кажется, жизнь с Сириусом не пошла ему на пользу. Нарцисса долго описывала ему медальон, Кикимер явно юлил и что-то скрывал. И тут я впервые увидел Цисси в гневе. Магия окутала ее словно коконом, волосы развевались, глаза сверкали. В этот момент она напоминала Горгону или, что страшнее, старшую сестру Беллу. И если мы с Люциусом взирали на это с одинаковым изумлением, то Кикимер явно знал, что злить хозяйку не стоит. Причитая и стукаясь головой об ножку стола, он поведал, что подобный медальон ему отдал хозяин Регулус, и Кикимер обещал его уничтожить. Но так и не справился. А Нарцисса внезапно ласково улыбнулась, словно солнышко вышло из-за грозовой тучи, и попросила принести медальон, обещая, что она с этим точно справится. И эльф послушался! Быстро аппарировав туда-обратно, он принес медальон и еще долго кланялся хозяюшке Нарциссе, распинаясь, как рад служить истинной Блэк и как его замучал ´этот осквернитель Рода´. Кикимер уже давно исчез, а я все никак не мог выйти из ступора. Тихая леди оказалась умелым манипулятором! Да, если бы она разозлилась на Люциуса и оказалась нашим врагом, успех нашей затеи был бы под большим вопросом.***
Однако на этом наша удивительная удача с крестражами закончилась. За следующие четыре года я облазил всю школу, но так и не нашел ничего похожего на диадему. Игра ´мысли как Поттер´ не работала! Да я проще смог бы мыслить как Уизли! А между тем до поступления Гарри остался всего один год, а значит следующим летом профессор ЗОТИ встретит душу Лорда и будет им порабощен. На этот момент у нас также был план: раз Лорд будет в Албании, значит встретить его сможет не только Квиррелл, но и Люциус. Да и последний крестраж — Нагайна — уже должна будет к нему присоединиться. И все было бы хорошо, но для ритуала не хватает диадемы, а та часть души по-прежнему безумна и ждать не захочет. Иногда мне казалось, что я ищу не там, что меня подводит память или что я знаю о прошлом не все. Но тут я решил опробовать последний и самый отчаянный способ. Кто может мыслить как Поттер? Только сам Поттер. Гарри этим летом исполнится десять, и они с Драко уже всех замучили разговорами о Хогвартсе. Поэтому перед началом летних каникул я попросил у Дамблдора разрешения показать крестнику школу, пока в ней почти никого нет. Директор, торопясь, как и остальные учителя, побыстрее покинуть надоевшие стены, сказал: «Конечно, мой мальчик, конечно» и спешно аппарировал. Выждав для верности еще неделю, я устроил мальчикам экскурсию в замок. Нарцисса доброжелательно махала нам вслед, просила провести время повеселее и подольше и украдкой выдыхала. Все-таки два десятилетних ребенка могут довести кого угодно, особенно когда все домашние учителя также разъехались на летние каникулы еще две недели назад. Хогвартс произвел на Драко и Гарри непередаваемое впечатление. За первые два дня они облазили все уголки, снесли пару доспехов и познакомились со всеми призраками и портретами. На третий они обнаружили кухню, а эльфы — вечно голодные растущие организмы. Отсутствие людей и возможность не блюсти ´честь Рода´ и прочих заморочек, которым учил их Люциус, превращало милых детей в неугомонных бесенят. И к четвертому дню я решил воплощать свой план в жизнь: за завтраком я рассказал детям сказку об основателях школы и о том, что диадема Равенкло была утеряна в этих стенах. Кто бы сомневался, что ребята тут же загорелись идеей ее найти. Не ожидал я только, что вечером ко мне в лабораторию ввалятся два перепачканных пылью демоненка, победно размахивающих той самой диадемой. Перебивая друг друга, они рассказали, как познакомились с Еленой Равенкло, какая она грустная, но они ей так понравились, что она показала им диадему, а заодно и чудную комнату, которая появляется лишь по требованию. Нет, мыслить как Поттер я точно никогда не смогу! Поговорили с Еленой! С призраком-социопатом, которая всех ненавидит! Да еще так ее очаровали, что она сама привела их к диадеме! Воистину, Поттером можно быть только от рождения! В тот же вечер мы устроили прощальный ужин в Хогвартсе. Как бы я хотел, чтобы он и для меня был последним в этих стенах. Но притихший Дамблдор вызывал опасения, поэтому я решил остаться до конца обучения Гарри и Драко.***
Для меня следующий год выдался тихим и спокойным. Школьники в меру шалили и раздражали, я продолжал готовить зелье для ритуала создания плоти — его аж девять месяцев настаивать. А вот Люциус страдал за нас обоих: неласковый климат зимней Албании мало кому доставляет удовольствие. Совиная почта оттуда летела слишком долго, поэтому мы с Нарциссой мучались от неизвестности. И вот незадолго до Пасхальных каникул филин Малфоев принес мне короткую записку: «Мы дома. Мы все дома». Вспомнив близнецов Уизли, я изобразил болезнь и отпросился у директора уехать на неделю раньше ´для поправки здоровья, подорванного малолетними недоучками´. И после долгого ворчания о служебном долге, Дамблдор все же отпустил меня лечиться. Прихватив готовое зелье, я спешно перенесся камином. Малфой-менор встретил меня непривычной тишиной. Не шумели дети, к камину не вышла Нарцисса, даже эльфов нигде не было видно. Люциуса я нашел в кабинете мрачного и уставшего. — Все хорошо? С каких пор у вас так тихо? — Все в порядке, Змей. Просто Цисси с детьми поехали на пару дней в гости к Паркинсонам, Нагайна развлекается тем, что ползает по дому и пугает эльфов, а Лорд в плохом настроении. Но к ритуалу все готово. Завтра утром я заберу Гарри, якобы по внезапному делу, и все это закончится, — Люциус отпил глоток виски и вздохнул. — Я переживаю, Северус. Он не похож на себя, даже речь иная. А что, если ничего не получится… — Надо верить, Люц. Верить в него. И в наши умения. Мы прошли такой большой путь. И завтра все это наконец-то закончится. Просто верь в нас… Всю ночь мы так и провели в кабинете: молчали и пили виски. Сон к нам не шел, нервы были напряжены до предела. Я сотни раз прокручивал в голове одни и те же вопросы. Не совершаю ли я ошибку? Не создаю ли я своими руками чудовище? Не обрекаю ли я нас на повторение моего прошлого? Утром бледный Люциус отправился за Гарри, а я пошел в ритуальный зал разводить огонь для зелья и чертить огромную рунную схему с местами для каждого крестража. Хотя все записи гарантировали сохранность даже живых крестражей, мне было не по себе. Сейчас я как никогда рисковал самым дорогим мне человеком. И в тоже время не имел иного выхода. Ведь даже если я разрушу все крестражи, кусочек души Лорда все еще останется. И однажды он попробует возродиться или хуже того, вселиться в Гарри. Этого я допустить не мог. И вот все крестражи на местах, Гарри с интересом рассматривает рунную вязь, а Люциус читает слова заклинания. В определенный момент я добавляю в котел последние ингредиенты, и зелье вспыхивает алым цветом. От каждого крестража и бестелесной души Лорда к зелью тянутся такие же алые лучики. И внезапно яркая вспышка ослепляет глаза. А когда ко мне возвращается зрение, я вижу, как в котле во весь рост встает обнаженный Том Реддл и открывает алые, как в моем прошлом, глаза.