Всегда? Да никогда!

— Мой Лорд! — Люциус опустился на одно колено около котла, из которого не спешил выбираться Реддл. Он внимательно осматривал руны на полу, бывшие крестражи, меня, отступившего в тень, и Гарри, у которого происходящее явно вызывало безумный интерес и восторг. — Не будем вам мешать, — мое шипение явно заинтересовало Лорда, но я быстро схватил Гарри за руку и стремительно покинул зал. Пусть Люциус сам попробует выяснить степень адекватности своего возлюбленного. Я же в этой жизни намерен держаться от Реддла подальше. Тем более я так и не выяснил, отчего он убил Поттеров, если в этот раз я ему про пророчество не рассказывал. Как только мы вышли из зала, Гарри больше не мог молчать. «Северус, а ты видел, какой он странный?», «Вот какое настоящее волшебство, Драко обзавидуется, что я в таком участвовал!», «А что это за змея такая огромная?», «А почему у него глаза такие красные?», «А у меня шрам заболел, дашь зелье?»… — Подожди, подожди, Гарри. Шрам заболел сейчас или во время ритуала? — неужели крестраж так и остался в нем и теперь чувствует присутствие хозяина? — Неее, сейчас не болит, — Гарри беспечно улыбнулся. — А вот когда папа заклинание читал, вдруг каааак заболит. А потом свет тот красный вспыхнул, и все прошло. Так должно быть, а, Северус? — Главное, что сейчас не болит. Пойдем к камину, погостишь немного у меня. Твоему папе сейчас придется заняться делами, а у меня как раз две недели свободные. — Урааааааа!!! Ты так давно не звал меня к себе. А ты пустишь меня в лабораторию? Северус, ну пожалуйста! Я в этот раз аккуратненько все посмотрю, честно-честно. А Драко с нами будет? — и как он умудряется задавать столько вопросов одновременно? Переместившись камином в свое крыло Принц-менора, я первым делом действительно повел Гарри в лабораторию. Его шрам не давал мне покоя. Поэтому усадив Гарри под яркий свет колдолампы, я внимательно его рассматривал. Он покрылся корочкой засохшей крови, которая легко смылась дезинфицирующим зельем. Сам же шрам стал практически незаметен. Еще вчера я бы увидел его издалека, а сейчас он превратился в тоненькую полосочку. — Ну вот, Гарри, с твоим шрамом все в порядке. Он даже стал незаметнее. Но если он внезапно заболит, ты сразу мне скажешь, хорошо? — Хорошо, Северус! — маленький ураганчик уже спрыгнул со стула и полетел рассматривать баночки с ингредиентами на полках, заглядывать в хранилища и украдкой трогать котлы и весы. Пожалуй Гарри был единственным человеком, который совершенно не боялся моего недовольства. Даже Драко, рассыпав как-то раз пыльцу златоцветника, больше не рисковал заходить в мою лабораторию. А Гарри, перебивший уйму склянок, перепортивший кучу ингредиентов и готовых зелий, лишь делал глаза нашкодившего котенка в ответ на мое гневное шипение. И снова рвался что-нибудь тут потрогать, понюхать и рассмотреть. И в итоге я так привык, что все опасные зелья давно убирал на самый верх и закрывал специальными чарами, а все остальное мне оказалось совершенно не жалко. И вот уже почти три года Гарри регулярно пытается мне помогать. И должен признать, что в этой жизни у него получается гораздо лучше. Еще будучи ребенком, он уяснил важность точного следования рецепту, лет с десяти стал пробовать правильно нарезать простые ингредиенты и начал запоминать таблицы совместимости. Но даже такое старание не позволяло избежать регулярных локальных разрушений. Все-таки некоторая недисциплинированность и безалаберность явно являлись его врожденными качествами. И сейчас, пока лаборатория еще была цела, а Гарри уже явно увлечен, я сел написать две короткие записки: попросил Люциуса держать меня в курсе событий и пригласил Нарциссу и Драко к себе в менор. Хотя Принцы не были в родстве ни с Блэками, ни с Малфоями, маленькие маги так очаровали леди Каталину, что она позволила им то, чего до сих пор не разрешалось даже мне — называть себя бабушкой. Мы с Гарри успели позаниматься нарезкой лирного корня, встретиться с моей семьей и даже поужинать, прежде чем сработал центральный камин и в гостиную влетела еще одна, ради разнообразия беленькая, молния — Драко не терпелось узнать у Гарри ´все-все-все подробности´. Я же усадил уставшую Нарциссу в кресло и налил ей чашечку чая. — Цисси, тебе Люциус ничего не написал? Я отправил ему письмо, но не получил ответа. И меня это беспокоит… — А я надеялась, что ты что-нибудь знаешь, Сев. Думаю, ему сейчас точно не до меня, он его десять лет ждал… Тишину, повисшую в гостиной, сложно было назвать уютной. Я беспокоился о рассудке Лорда, а Нарцисса… Не возьмусь предполагать, что чувствовала эта удивительная женщина сейчас, в момент, когда ее муж наконец-то встретился с тем, кого так сильно любит. Утром сова Малфоев принесла очередную чрезвычайно лаконичную записку: «Возвращайтесь». Нет, это уже слишком! Обычно меня обвиняют в немногословии, но в последнее время Люц меня превосходит. Поэтому мы с Цисси решили приготовиться к худшему и оставить детей еще на денек с леди Каталиной. К счастью, бабушка была не против и даже пообещала аппарировать детей куда-нибудь весело прогуляться. Уже второй раз Малфой-менор встречает меня тишиной. Как же мне это не нравится. Полный нехороших предчувствий, я только отправился на поиски Люциуса, как он сам вошел в холл. Слегка растрепанный, улыбающийся непривычно широкой улыбкой. — Змей, Цисси, я не думал, что вы придете так быстро! Быстро? Да я и так целые сутки жду вестей! — Пойдемте в гостиную, я вам все расскажу! Ну наконец-то! Сегодня я чувствовал себя немного Гарри, мне также хотелось бежать впереди, чтобы побыстрее все узнать. Нет, довольный Люциус дает мне надежду, что все прошло отлично. Но если вспомнить, что он любил Реддла даже в его безумии… — Позвольте вас заново познакомить! Моя жена Нарцисса, мой хороший друг, мастер зельеварения Северус Снейп, наследник рода Принц. А это Марволо Гонт, — с кресла, стоящего к нам спинкой, поднялся Том Реддл, совсем такой, каким был перед смертью. Лишь алые глаза придавали его лицу некоторую демоничность. — Рада знакомству, Лорд! — Нарцисса холодно улыбнулась и слегка поклонилась. — Марволо, просто Марволо, Нарцисса. Лорд умер в Хэллоуин восемьдесят первого, — Реддл склонился и учтиво поцеловал ее руку. А я вздрогнул от его шипящего голоса. Так напоминающего мой, так напоминающего голос Смерти.