Всегда? Да никогда!

Как ни странно, Марволо был рад встрече со мной. Если честно, то я ожидал совершенно обратную реакцию. Все-таки нашу последнюю встречу сложно назвать дружеской. Я был готов к злости, к равнодушию, даже к показной вежливости, но никак не к искренней улыбке. Люциуса дома не оказалось, а значит мне предстояло провести какое-то время наедине с бывшим Лордом. Что ж, я ради этого сюда и приехал. — Северус, ты рано! Так не терпелось сбежать из этой унылой Британии? — раньше он так широко улыбался только перед очередным Круцио, — Люциус задерживается. Как насчет бокальчика вина? Благословенная страна, какие тут виноградники! Таким довольным я его ни в одной жизни не видел. Может и правда такие хорошие виноградники? Настолько хорошие, что алкоголизм уже коварно начал менять его личность? — Добрый день, Марволо. На самом деле я хотел обсудить с тобой один ммм… особый вопрос. Но и от бокала вина не откажусь. — Конечно-конечно! Пойдем на веранду, в отличие от Англии здесь уже приятно посидеть на воздухе. Выйдя на веранду, я смог наконец-то осмотреть новые владения этой странной пары. Люц говорил, что они приобрели небольшой особняк около Ниццы. И зная Люциуса давно, я предполагал, что это что-то монументальное, этажа три высотой и с пресловутыми павлинами в парке. Однако дом и правда оказался небольшим: уютный двухэтажный особнячок приятного песочного цвета с пристроенной деревянной верандой был окружен небольшим цитрусовым садом. В воздухе пахло лимонами и немного хвоей, негромко чирикали птицы и не было ни одного чертового павлина. Даже в летней резиденции Малфоев, которую Люц оставил в распоряжении Нарциссы, жили эти странные птички. На веранде стоял низкий деревянный стол и несколько плетеных кресел, в одном из которых я и устроился. Марволо сел напротив меня и приказал эльфу принести какое-то особое красное вино. — Судя по твоему лицу, ты сильно удивлен, — рассмеялся он. — Это… Неожиданно. Долгие годы общения с Малфоями приучили меня, что ´богатство Рода надо демонстрировать´, а ´павлины — лучшие птицы в мире´. И тут внезапно такое. Может у этих белых бестий еще спячка? Или ты опять завел василиска? Марволо опять рассмеялся: — Василиска нет. Но вот один вполне разумный Змей заглянул в гости и уже вовсю плюется ядом, — это он обо мне что ли? Это вообще точно Лорд? Да он за эти десять минут смеялся больше, чем за все две жизни до этого. На столе возникли бутылка вина, два бокала и тарелка с очень знакомыми закусками — кажется, эльфов они забрали из менора. Марволо разлил вино и протянул мне бокал. — Попробуй, тут удивительный букет. Его производит община вейл, и не разрешено вывозить за границу, — он отпил глоток и довольно улыбнулся. Вино и правда было удивительным. Такое чувство, что в напитке растворен солнечный свет: оно казалось теплым, мягким и обладало легким терпким послевкусием. — Действительно, прекрасное вино. Благодарю. И все же, если ты не против, я хотел бы обсудить одно важное дело, — а заодно понижу градус тепла, так как приятные беседы с Реддлом находятся за гранью моего восприятия. — Я слушаю, — наконец-то его привычное отстраненно-холодное выражение лица. Я рассказал ему о поисках Дамблдора и чужих воспоминаниях, о его зацикленности и моей идее с доведением его до срыва. —… и если мы выведем его из равновесия, он снова начнет раздавать опрометчивые интервью. В прошлый раз это уже привело к его ссоре с Министерством, в этот раз все может стать еще успешнее. Благодаря нашим прошлым стараниям, его репутация уже пошатнулась. А если он заявит, что Темный Лорд возродился, а никаких происшествий не будет, его окончательно заклеймят сумасшедшим. Марволо долго молчал, рассматривая игру солнца в бокале с вином. — Идея жизнеспособная, Змей, — как он меня назвал?! Вот оно, влияние Люциуса, — но я тебе скажу одну странную вещь… Я и сам этого не замечал, пока ты про него не заговорил, но… Мне стало совершенно все равно, что с ним происходит. Здесь я действительно смог начать сначала. И теперь мои враги из прошлой жизни меня совершенно не интересуют. Может вот она, причина столь явных перемен? Просто он наконец-то перестал ждать нападения, его идеи больше не вызывают такой безумной, негативной реакции, и он… успокоился? Получается, наше общество во главе с Великим и Светлым само создало из обычного молодого политика того монстра? — Второй раз за день вижу на твоем лице столь явное потрясение, — хмыкнул Марволо, — Теряешь шпионские навыки, Снейп. И все-таки план хороший, может принести отличные результаты. Ты хотел от меня какой-то помощи? Иначе ты вряд ли пришел бы ко мне. — Не помощи, скорее разрешения. Дамблдор знает, что ты сделал крестражи еще из кольца и медальона. Но это твои родовые реликвии, я не могу послать их ему… — Без моего позволения? Если оно тебе нужно, считай, что я его дал. Я все равно никогда не смогу к ним прикоснуться, а наследников у меня нет. Пусть лучше принесут пользу, чем будут лежать в банке без дела, — голос Марволо звучал удивительно спокойно. — Благодарю. Разговор как-то закончился, и до прихода Люциуса мы сидели, пили вино и слушали пение птиц. И в этот момент я, наверное, впервые понял Дамблдора. Понял, почему он так уверен, что Марволо не может быть Темным Лордом. Теперь от него шла совершенно другая энергия: по-прежнему жесткий и властный, он стал ощущаться спокойным и уверенным в себе лидером, а не самоутверждающимся садистом. Как же крестражи поменяли этого человека! А еще я наконец-то понял, почему мой друг выбрал его, рискнул всем для его возрождения и даже чуть не разрушил семью. Пожалуй, такого Марволо можно полюбить. Вскоре вернулся Люциус и уговорил меня остаться не только на обед, но и на все выходные. «Какая гостиница, Змей, мы не виделись целую вечность! В этом доме для тебя всегда найдется спальня». Так я остался погостить в этом странном домике. Мы обедали в беседке, увитой виноградом, и ужинали в маленькой столовой, пили еще какое-то местное вино и слушали, как шумит ветер в кронах столетних сосен. А на следующий день я снова гулял по улочкам Парижа, пил терпкий маггловский кофе и долго-долго выбирал ингредиенты в местных магических аптеках. Я планировал вернуться в Британию ближе к вечеру, и Люциус уговорил меня пообедать с ним в ресторане рядом с Министерством. — Знаешь, Сев, переехав, начинаешь понимать, как мало на самом деле близких людей у тебя было. И как начинаешь по ним скучать! — Люц вздохнул и продолжил говорить, — В прошлом году сюда перебрался Нотт, раньше мы часто виделись, все-таки общие политические взгляды, дети одного возраста и все такое. Но я понял, что по разговорам с ним я совершенно не скучал. Что он здесь есть, что его нет. А вот по нашим беседам я начал скучать очень быстро, — он саркастически улыбнулся, — Видимо, мы слишком долго были неразлучны, да, Змей? Мы сидели в типично французском ресторане, где еду почему-то готовят из того, что заняло бы достойное место в шкафу зельевара, и приправляют все это жирными соусами. Но Люциус изящно смотрелся даже рядом с моллюсками и конечностями лягушек. Ему, как и Марволо, жизнь в этой стране явно пошла на пользу, он стал еще холёнее. — Знаешь, Люц, такие слова в ресторане посреди Парижа звучат слишком… сопливо, не находишь? — Какая же ты ядовитая змеюка, Сев, — рассмеялся Люциус, — а я, между прочим, хотел предложить тебе провести хотя бы часть каникул у нас в гостях. Дети наконец-то договорились и все каникулы проведут здесь, а в августе приедут Цисси с Дарой… Я подумал, что мы можем провести лето почти как раньше. Провести лето как раньше? Снова каждый день видеть Гарри? По вечерам сидеть у камина с Люциусом и пить утренний чай с Цисси? Пожалуй, это именно то, чего мне не хватало в последние годы. — Что ж, значит мне надо приехать раньше августа. А то, боюсь, в твоем новом доме мне просто не хватит комнаты. — Не волнуйся, Змей, поселишься в лаборатории, тебе не привыкать, — Люц снова засмеялся, — На самом деле, дом выбирал Марволо. Сказал, что после моего менора видеть не может эти огромные особняки. А этот рассчитан ровно на нашу семью — всего пять спален и не более десяти человек за столом. А редких гостей можно принимать и в летней резиденции. Пять спален? Гарри, Драко, Люц с Лордом, Цисси с Дарой и… я? В груди стало неожиданно тепло. Как же приятно, когда тебя считают семьей. Да, в этой жизни у меня были мама и бабушка, но с ними так и не сложилось особых отношений. Бабушка слишком любила заниматься делами Рода и могла говорить лишь об удачных вложениях и очередных спорах с гоблинами. Для нее я был перспективным наследником, которого она стремилась воспитать. Мама же вышла повторно замуж, в этот раз куда удачнее. И теперь была поглощена делами той семьи: у ее мужа осталось две дочери от прошлого брака, и мама радостно с ними возилась. Не живя в меноре, я был слишком далек от них обеих. И искреннее тепло, которое дарила мне семья Малфоев, согревало мое сердце. «Конечно я приеду, Люц. Сразу в июне и приеду».